Девочка, с которой случилась жизнь. Книга 2

– Я конечно не могу заглянуть в альтернативную реальность, но… маму нельзя было ненавидеть. В этом я уверен. Она была способна к любому подобрать свой ключик. Думаю, она бы справилась и с буйством подростковых гормонов. Так что я уверен, что никогда бы не ненавидел ее. А про отца… возможно, что я могу себе представить мир между нами. Даже сейчас, когда все так печально, я вполне представляю его. Не знаю, как к этому прийти, но представить могу. Мне часто хотелось, чтобы у нас все было в порядке. Чтобы мы были нормальной семьей. И я… бывало, даже мечтал об этом. Попыток, конечно, не предпринимал, потому что слишком… слишком… идиот, наверное. А может, потому что слишком зол. Но мечтать – мечтал.

– Спасибо за искренность.

– Вечер откровений и честности. – Саймон пожал плечами. – Моя очередь. Раз уж речь об отцах: ты действительно простила своего? Или делаешь это просто потому что так надо кому-то? Сестре, твоим братьям, мне в качестве показательного примера?

– Думаю да, простила, – без запинки проговорила я. – Наверное, желание иметь отца, которое я так долго прятала от себя, все же было слишком сильным. Ненависть прошла в одночасье и… сразу стало очень просто относиться к нему непредвзято. А может я просто повзрослела и кое-что переосмыслила. У всех, в том числе и у него была своя жизнь, свои трудности. Я не сталкивалась с ними, поэтому не могу смотреть на все так однобоко. В конце концов, кто тут без греха?

– Очень по-христиански, Энни.

– Не издевайся, я правда так думаю.

– Да я и не думал издеваться. Задавай следующий.

– Эм… хорошо. Дай подумать… Поговорим о сексе?

– Ну наконец-то, а то я уже не верил, что ты спросишь. – Саймон рядом со мной заржал и чуть не уронил бутылку в воду.

– Я только хотела спросить: насколько по шкале от одного до десяти тебе, как парню, хочется секса? – Алкоголь немного поубавил во мне страха, так что я почти не боялась такой откровенности.

– От одного до десяти? На сто двадцать. Устроит такой ответ?

– В принципе да.

– Поможешь мне с этим? – Еще раз заржав, Саймон снова прижал меня к себе.

– В другой раз, ладно? – Я тоже смеялась, хотя, в глубине души как будто была готова на все.

– Мой вопрос: твое тотальное одиночество, о котором ты как-то мне рассказывало, оно исчезло? Или ты все еще прячешь его где-то внутри?

– Зачем спрашивать такую глупость? Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос.

– Просто хочу убедиться. Так что?

– С тех пор, как у меня появился ты, одиночества больше нет. Хотя… когда тебя нет рядом, оно все же как будто восстает из пепла. В такие моменты да – я могу чувствовать себя одинокой и несчастной. Но ты быстро возвращаешь меня к жизни. К счастливой жизни. И не говори, что не знал этого.

– Мне бывает трудно в это верить.

– Почему?

– Не знаю. Просто иногда я… боюсь обнадежить себя мыслями, что много для тебя значу.

– Странный ты. Я же по сто раз на дню говорю тебе, что ты практически мое все. Если ты не веришь моим словам… Но разве ты этого не чувствуешь?

– Чувствую и вижу.

– Тогда что не так?

– Это так… странно. Безоговорочно верить кому-то.

– Ничего странного. Я верю тебе всегда и во всем.

– Спасибо. Я очень сильно ценю это.

– Саймон… – От трогательности момента я сильнее прильнула к парню и поцеловала его в щеку.

Правда в самый неподходящий момент он слегка дернулся и поцелуй переместился с щеки куда-то в уголок его губ. Холодный пот выступил у меня на спине. Саймон был так близко. Я могла не останавливаться и прикоснуться к его губам полностью. Если бы не Грег, который примерно в этот момент проходит регистрацию в аэропорту, я бы не смогла сдержать это тяжелое желание прикоснуться своими губами к губам Саймона.

– У меня остался еще один вопрос. – Взять себя в руки, особенно когда алкоголь так сильно расслабил мои мозги, было не просто. – Если бы мы… Если бы не было Грега… и я…

Нет, Энн, пожалуйста, остановись. Только не спрашивай то, что хочешь спросить. Ты будешь жалеть об этом. Пожалуйста… только не этот вопрос.

– Давай, Энни, спроси.

Я подняла глаза на Саймона. Он не отрываясь смотрел на меня.

– Ты бы хотел, чтобы мы с тобой…

– Очень.

Его лицо было так близко. Почему-то именно сейчас я вспомнила, что этот мост называется лебединым мостом, практически мостом влюбленных. Влюблены ли мы с Саймоном? Я влюблена в него. До беспамятства влюблена в него. Еще с тех самых пор, когда он стал так умело защищать меня от всего того, что разрушало мою жизнь раньше. С его первых улыбок и смеха, с его теплых рук в туалетной кабинке, когда он успокаивал меня, с его комнаты, в которой я чувствовала себя на своем месте. С многих других наших моментов, которых было так много. Как я вообще могла противиться этому и не обращать внимания на то, как все это мне дорого?

Его лицо так близко… Всего каких-то десять сантиметров и все – моя жизнь будет совсем другой. Без притворства и лжи. Без ненависти к себе. Просто будем мы вдвоем и целый мир, который останется за порогом нашего уютного счастья. Как в замедленном фильме я видела, как Саймон закрыл глаза, и его лицо стало приближаться.

Ненавидя себя за то, что делаю, я отвернулась. Его губы прикоснулись к моей щеке. И пусть я больше всего на свете хотела почувствовать его губы на своих, я все же была в отношениях. Грег верит мне. Я не могу быть такой ужасной, целуя его брата, всего через несколько часов, как целовала его.

– Но Грег есть, – глухо сказала я своим коленям и закрывая глаза.

– Да. – Голос Саймона сбоку разрывает мое несчастное предательское сердце.

Я слышу, как он расстроен. Если бы я только могла…

– Давай я вызову такси и отвезу тебя домой?

– Спасибо, – шепчу я, так и не открывая глаз.

Такой чудесный вечер и такая чудесная ночь. Как все это можно было испортить? Легко. Если думать о том, что из-за меня может пострадать один ни в чем не виноватый человек. Который просто имел неосторожность довериться тебе и полюбить.

* * *

Запись от 24 октября, 2008

Если бы мы не расстались этой ночью, я бы наверное прекратил это свое нелепое мучение. Энни была почти что на волосок от того, чтобы признать для себя самой – она любит меня, а я люблю ее. И это единственно правильное во всей нашей жизни. Я жду, что она сама это родит. Что бы ей не было так больно в дальнейшем, но она такая упрямая.

Буду мужиком и возьму грех на душу. Еще пара дней и все.

– 4 —

Субботнее позднее утро началось со звонка Грега с другого материка. Он летел почти восемь часов, которые я благополучно проспала, устав после ночной прогулки. Я всеми силами гнала лицо Саймона, потянувшегося ко мне с закрытыми глазами, пока говорила с Грегом. Поболтав с ним немного и убедившись, что самолет приземлился без происшествий, я пожелала Грегу удачи и вылезла из постели. Удивительно, но у меня даже получилось изобразить в голосе счастье, которого не было и в помине.

Вы с Саймоном оба прекрасно умеете играть в абсурдную игру «не замечать очевидного», – пробормотал мой внутренний голос.

Все мы замечаем. И игра скорее называется «два идиота, которые ждут, что кто-то сделает первый шаг за них».

Сай хотя бы никого не предает.

Ой, пожалуйста, ну не начинай! Хотя бы не с утра!

Мама с бабушкой сегодня затеяли генеральную уборку дома. Странные люди, которые не любят отдыхать в выходные. Странные люди, которые напрочь отказались слушать меня, когда я предложила раз в неделю приглашать клининговую компанию, как это делает все цивилизованное человечество. К сожалению, цивилизация не затронула наше семейство.

Когда после обеда у меня наконец-то получилось выбраться из дома (пришлось просидеть три часа за обработкой фотографий спортсменов для следующего номера интернет-журанала), я нацепила толстовку, спустилась в гараж и завела двигатель Шелби. Сто лет не ездила за рулем. Двигатель завелся с пол оборота. Я вдавила педаль газа в пол и в эффектном повороте вылетела на дорогу. Потом все же вспомнила, что нахожусь в жилом районе и сбавила обороты.

Через минуту, припарковавшись на подъездной дорожке дома Джейкобсов, я направилась к входной двери.

Ох, что же ты творишь? Это так ты собираешься исполнять обязанности образцовой девушки, Энн? Бегать к Саймону каждый день? Особенно после вчерашнего! Опомнись! – внутренний голос, которого стало слишком много в последнее время, уже был готов критиковать каждый мой шаг. Я понимала, что он говорит все только по делу, но, презирая себя, совершенно его не слушала.

Но ведь я не могу совсем отказаться от Саймона?

Вчера ты уже прекрасно это доказала. Особенно в тот момент, когда практически целовалась с ним на мосту.

Просто буду контролировать себя.

Уверена?

Раз уж я решила, что с Грегом у нас навсегда, значит уверена.

Что-то я с трудом в это верю.

Ой, заткнись.

Саймон тоже хочет, чтобы вы были вместе…

Знаю.

– И ты даже не будешь теперь от меня прятаться? – Я даже не успела нажать на дверной звонок, как Саймон распахнул передо мной дверь. – После вчерашних откровений?

– Я думала об этом, долго думала, но ничего не смогла с собой поделать. – Расплываясь в счастливой улыбке, я обняла Саймона.

У нас есть целых две недели, чтобы проводить столько времени вместе, сколько нам хочется. А потом я буду с Грегом. Потому что должна теперь выйти за него замуж, родить ему пятнадцать детей и делать все, что его душе будет угодно, потому что никогда не наберусь смелости признаться ему во всей правде, которая меня убивает. Две недели. Хотя бы они.

– Да уж, – саркастично выдавил Саймон куда-то мне в ухо. После чего отстранил меня от себя и тепло улыбнулся. – Привет. Я рад, что ты тут.

– Знаю, что это глупо и неправильно, но… сгоняем погулять? Мне понравилось сегодня ночью. Или в Макдоналдс? Я взяла Шелби. И сегодня суббота. Короче, нам открыты все пути.

– Отпросилась у Грега на встречи со мной или по его приезду меня ждет сюрприз от ревнивца?

– Саймон, мне вовсе не нужно у него отпрашиваться. И в эти две недели мы не будем говорить о нем.

– Это ты так думаешь, что тебе не нужно отпрашиваться.

– Пожалуйста, хватит. Я предлагаю тебе провести этот день вместе. Но если в твои сегодняшние планы входит исключительно истекание желчью, я, пожалуй, воздержусь.

– Это вряд ли. Мы едем в МакДак. Супер полезный обед и все дела.

– Другое дело. Ты за рулем. – Подкинутые мной ключи от «форда» были ловко пойманы в полете.

Накупив в Макдоналдсе еды почти на сто баксов (Саймон сказал, что голоден как Моисей после сорока лет в пустыне) мы погрузили все в Шелби и опять выехали в сторону Нью-Йорка. Раз у нас впереди целый выходной (и раз мне удалось слинять из дома, пока никто не припахал начищать полы), нужно было использовать его по максимуму.

– Хочу как-то необычно провести время. – Всего несколько минут вместе в машине и Саймон вновь стал тем Саймоном, на которого я могла молиться. Откинув свой сарказм в сторону, он излучал счастье. Нельзя было не залюбоваться его перевоплощением, ведь в последнее время он постоянно хмурился, ходил недовольный и часто включал защитную реакцию в виде колкостей и черного юмора. – Это начало прекрасных двух недель, хочу дать им шикарный старт.

Я только улыбнулась, радуясь, что он вернулся ко мне таким, каким я его обожала. Думать о Греге в такие моменты я не могла физически. Ненавидела себя за это, но не могла. Думать о том, что у нас с Саймоном все тоже не так просто мой мозг отказывался. Раз Саймон не продолжает эту тему – значит так нужно. Могу же я просто быть с ним рядом и все? Раз я дала себе обед верности Грегу, мне всего-то и остается, что иногда быть с Саймоном чуть ближе, чем это принято у друзей. Ничего предосудительного я не делаю. И вчера я вполне смогла сдержаться. Значит и дальше смогу.

– И куда же мы едем? – прижавшись к его руке, спросила я.

Если бы Грег сейчас увидел твою счастливую морду, прижимающуюся к руке Саймона, он был бы ужасно разочарован.

Ну хватит, пожалуйста. Хотя бы две недели, потом я стану верной на все сто процентов.

– Наверстывать упущенное, – загадочно проговорил Саймон.

– Звучит очень многообещающе.

Саймон припарковал машину на Мерсер-стрит, вытащил рюкзак набитый вкусностями и водрузил мне его на спину.

– Я не настолько феминистка, чтобы иметь что-то против того, что сумки носят мужчины.

– Знаю. Но мне он будет мешать. Там узковато.

– Боже, что ты задумал опять? – рассмеялась я. – Где узковато?

– Подожди меня пару минут тут. – Он поставил меня напротив магазина верхней одежды Mackage. – Вот прямо тут.

– Эм… хорошо.

– Я быстро.

Саймон улыбнулся мне и зашел в соседнюю дверь другого магазина одежды для тех у кого есть возможность тратить в среднем по шестьсот баксов на шмотку (это не про меня, разумеется).

– Эй, Энни. – Прошло не больше двух минут, как Саймон окликнул меня откуда-то сверху.

Я задрала голову вверх и увидела, как он стоит на втором этаже пожарной лестницы, тянущейся вверх до самой крыши и петляющей между окнами.

– Что ты там забыл? – Я снова рассмеялась. Стоило догадаться, что Саймон не мог придумать что-то простое.

Вместо ответа он пару секунд повозился с выдвижной лестницей, и она со скрипом опустилась прямо передо мной.

– На твоем месте я бы забирался быстрее, пока никто нас не заметил и не вызвал копов.

– Ох, ты ж блин, Сай! Вечно у тебя сплошные авантюры. – С улыбкой, я быстро вскарабкалась по лестнице наверх. Саймон тут же втянул ее, закрепив на прежнем месте.

– Просто я опасный парень, детка. Сама знаешь. Идем наверх.

Чувствуя себя Ричардом Гиром, который надумал лезть в окно к Джулии Робертс[10] вот по такой же лестнице, я почти бегом поднималась за Саймоном выше и выше, пока мы не очутились на залитой солнцем крыше.

– Меня всегда жутко тянуло ползать по крышам. Ты же не против? Да, не самый лучший вид, но зато необычно, – возвестил парень, когда мы очутились на самом верху. – Я вот никогда раньше не ел бургеры на крыше в нижнем Манхеттене. Думаю, ты тоже.

– Расскажешь, что за схема такая?

– Я знал парня, который знал другого парня, который сын друга владельца магазина. В общем, не суть. Главное, что тот парень частенько водил сюда свою подружку. Там есть служебная дверь, за туалетом персонала магазина. Она ведет на задний двор, откуда есть выход к пожарным лестницам. Как-то так.

– Шикарная схема, конечно.

– Ага. Просто я подумал, что скоро кончится такая теплая осень и надо ловить хорошую погоду за хвост. Особенно в свете твоей последней «занятости». – Он изобразил кавычки и закатил глаза.

– Звучит отлично.

Мы уселись прямо на пол. Рубероидная крыша была теплой из-за дневного солнца, которое уже прилично ее нагрело.

– Давай-ка налетай. – Саймон протянул мне бургер. – А то Грег там тебя, похоже, совсем не кормит.

– Слава Богу, что есть ты, который все может исправить. – Морщась от солнца, я выдавила самую милую из своих улыбок.

Тебе нельзя быть с ним такой милой.

Мне нельзя было вообще приходить сегодня к нему. После ночных откровений и почти поцелуя. Но я пришла. Просто лишить себя общества Саймона – это выше моих сил.

Трусливая, так еще и слабачка.

– И?

– Что и? – Пришлось повернуть голову, взглянуть на Саймона. Солнце освещало его как будто как-то по-особенному.

– Есть у тебя чем поделиться? Сплетни, скандалы? Что-то новенькое?

– У Сэм сейчас настоящий скандал с бабулей, если тебе так интересно. Бабуля говорит, что все девочки осенью должны носить колготки, чтобы не застудить себе ничего важного. Восточное побережье, коварная погода и все дела. А Сэм ненавидит колготки и отказывается. И каждый день у них война и скандал.

– Из-за колготок? – Парень расплылся в улыбке.

– Тут Сэм вся в меня. Колготки изобрел сатана, сто процентов.

– Очень забавно.

– Если бы ты хоть раз носил колготки, ты бы так не думал.

– Учту на будущее. Что еще?

– Эм, дай подумать… Вроде ничего супер интересного. Недавно звонил Ник, мы болтали. Он весь в учебе, старается как может. Говорит, что разочаровался во многих аспектах взрослой жизни. Меня это чуть-чуть пугает. Ну в том смысле что… Вот мы всегда торопимся вырасти, думая, что дальше будет все лучше, а вдруг это не так? Ну серьезно. Сейчас мы страдаем из-за каких-то мелочей и думаем, что ужаснее просто не бывает, а во взрослой жизни мы бы над этим только посмеялись. Тогда как вот там-то уж точно будет все непросто. Где жить, кем работать, как заработать денег, чтобы не умереть с голоду? Умереть с голоду! Прикинь! Ведь не будет родителей рядом и придется самостоятельно добывать деньги даже на еду. Ужасно много всего страшного. Тебе так не кажется?

– Ты такая смешная, Энни. Но, чтобы хоть чуть-чуть тебя успокоить, могу сказать, что с голоду я тебе точно умереть не дам, не волнуйся. А про работу… думаю, ты пригодишься этому миру.

– Ты правда так считаешь?

– Почему бы нет? Станешь работать фотографом, займешься детьми, пойдешь в социальную сферу. В прошлом году тебе нравилось ухаживать за стариками. И это только три направления. А после учебы в колледже появятся еще направления, где тебе тоже будет интересно.

– Пожалуй ты прав. Но меня все же… пугает, что после колледжа нам придется работать все время. То есть реально всю свою жизнь, чтобы иметь средства к существованию. Работать всю жизнь – это немного страшно. Попахивает обреченностью.

– Ну, тебе немного попроще. Тебе всего лишь нужно удачно выйти замуж.

– Эй, прекрати. – Дотянувшись до коленки Саймона, я легонько толкнула его. – Не хочу сидеть у мужа на шее.

– Тогда второй план: нужно найти работу по душе, и тогда получится, что каждый день ты занимаешься любимым делом, а не работой.

– Сказал кто-то из великих?

– Не помню. У меня все немного сложнее и проще одновременно.

– Пояснишь?

– Я хочу стать взрослым и самостоятельным как можно быстрее. Частично я уже давно самостоятельный, но… с окончанием школы этот факт станет официальным на всех уровнях. Понимаешь?

– Ты сможешь уехать от отца. Понимаю.

– Дело даже не в переезде. Просто… сам факт того, что мне не нужно будет жить в нашем доме. Не нужно будет мириться с тем, с чем мне не хочется мириться. Я стану по-настоящему свободным. Даже если я поступлю в колледж, это будет самый далекий колледж от Джерси, который только можно придумать. Мне уже давно хотелось уехать из этого места. Надоело. Не хочу старых воспоминаний. Хочу делать новые, жить по новому.

– Господи, – прошептала я, разворачиваясь на бок и обнимая Саймона за ногу.

– Тебе страшно? – Его пальцы теребили мои волосы.

– Да. Жизнь в любом случае изменится. Уже очень скоро. Осталось меньше года. Я так привыкла к своей жизни, что ужасно… не хочу что-либо менять. – По телу пробежали неприятные мурашки. – Мы ведь по-настоящему станем взрослыми. Нам придется уехать из дома, попрощаться с родными, видеться с ними только по праздникам. Все будет по-другому.

– Тебя это, судя по всему, не радует.

– Что-то пока не очень. Ты же знаешь, я не то чтобы большой любитель перемен. Когда мы переезжали из Сан-Франциско, я серьезно думала, что моя жизнь окончена. Но со мной была моя семья. Она даже немного увеличилась с переездом. А когда я уеду в колледж…

– Я буду рядом.

С теплой улыбкой я подняла глаза на Саймона. Как же глупо стараться вернуть все на прежние рельсы. Я не могу заставить себя забыть о том, что люблю этого человека. Не могу притворяться, что все как раньше, когда я была глупой и слепой.

Но притворяешься.

Потому что боюсь разбить сердце Грегу. Это же правильная мотивация?

– Знаю. И ценю это больше всего на свете.

– Так что будь уверена, в будущем у тебя все будет хорошо. Даже прекрасно, если ты сама этого захочешь.

– И у тебя, верно?

– Держи за меня кулачки. – Кивнув, Саймон поудобнее разлегся на теплой крыше с рюкзаком под головой. – Предлагаю легкий сончас, чтобы улеглась пища богов. Не против?

Лежать на солнышке, прижиматься к парню было так приятно, что я была только за. В прочем как всегда. В этот момент я могла думать только о том что мы вместе. Что нет Грега, который бы умер от горя, увидев, как хорошо мне сейчас без него.

– 5 —

Разумеется, после того, как мы с Саймоном так долго не могли проводить время вместе в том объеме, в котором нам бы хотелось, парень отказался оставлять меня одну. После лазания по крышам, он отвез меня домой и сам остался на ночь. В очередной раз мы провели тайную операцию по незаметному проникновению в мою комнату: после ужина Саймон прощался с моими мамой и бабушкой, вышел через главную дверь на улицу, а через пять минут уже залазил ко мне в окно. Так мамины нервы были спокойны, а я счастлива. Как я не противилась, я была счастлива. Мы опять проболтали пол ночи обо всем на свете и уснули вполне довольными. Так что утро воскресения было чудесным. Я и не осознавала, как сильно скучала по Саймону, пока мне не дали возможность снова быть рядом с ним двадцать четыре часа в сутки.

На завтрак мы спустились вместе. Маму это порядком удивило, хоть она и постаралась скрыть свое недовольство. Зато Саманта с дикими воплями, счастливая, забралась к Саймону на колени и заявила, что завтракать будет только с ним.

– Когда ты успел прийти, Саймон? – Мама поставила на стол тарелку с поджаренными тостами. – Я даже не заметила, как открывалась входная дверь.

– Странно. Я достаточно громко стучал, пока Энни мне не открыла.

– Ага. Уже полчаса как прошло. – Я кивнула, намазывая тост Саймона арахисовым маслом.

Даже бровью не повела – мастер вранья.

И ты этим гордишься?

– Угу. Сделаю вид, что поверила.

– Стучал, стучал, я слышала, – подтвердила Сэм, улыбаясь мне от уха до уха.

Мы с парнем переглянулись и еле сдержали улыбки.

Грег просил тебя почаще ставить себя на его место. Ему было бы мерзко от этих ваших ухмылочек.

Но я ничего не могу с собой поделать! Мы же не делаем ничего преступного. Всего лишь любим друг друга. И остается всего несколько дней до того момента, когда я снова буду считать это неправильным, потому что обязана любить только Грега.

Мы с мамой мыли посуду (я большую часть времени перекладывала тарелки с места на место, т. к. не могла дождаться, когда пройдет время, и мы с Саймоном снова увидимся – нельзя упускать время без Грега).

– Так Саймон опять у тебя ночевал? – мама бросила вопрос как будто в никуда.

– Мааам. – Не хочу снова выслушивать нотации. Мама просто не в состоянии ощутить всю мою скорбь от наших разлук Саймоном. – Он не ночевал, он просто пришел пораньше. С утра. Вот и все.

– Да нет, я просто спросила. В конце концов, я же просто твоя мать. Зачем мне знать о подобных вещах.

– О боги, сарказм.

– Энн, дочка, я просто пытаюсь понять. – Она отложила недомытую тарелку, выключила воду и уставилась на меня.

– Мам, мне сейчас захочется провалиться сквозь землю от такого твоего взгляда. А это неправильно, потому что мы с Саймоном не делаем ничего предосудительного.

Я всего лишь мечтаю о нем все свое свободное время. И даже готова была бы бросить Грега, если бы у меня нашлась хоть крупица храбрости.

Нет, ну зачем это опять? Я же решила.

– Да, да, ты так говоришь, но…

– Нет никакого но.

– Энн, я не знаю, что принято сейчас у молодежи… Я просто хочу сказать… Ты же понимаешь, что…

– Мам, сформулируй уже хоть что-то. – Мгновенно устав от этого разговора, я уселась за стол и сложила голову на руки. – Меня ужасно угнетают такие разговоры.

– Энн, я тебя люблю, ты же это знаешь? – Мама присела рядом.

– Ага.

– И всегда хочу для тебя только лучшего.

– Ага.

– Но… как бы это помягче сказать? Ты же у меня еще совсем ребенок.

– Кто ребенок? А кто на днях разобрался как подключать кабельные каналы без единой инструкции? Ребенок?

– Я немного не так выразилась. Ты у меня очень взрослая, но не в плане отношений. Отношения для тебя – это что-то в новинку. Поправь меня, если я ошибаюсь.

– Обязательно нужно меня в это тыкать? Да, Энн, ты уже стара как английская королева, а встречалась только с одним парнем. Какой позор.

– Нет, это вовсе не плохо, что ты еще ни с кем не встречалась, это очень даже хорошо. У всего есть две стороны. Но отсутствие опыта в подобных делах – как раз сторона негативная.