Наказание Валентины

Ева Клен

Наказание Валентины

"…Цель самопознания – отыскать собственное предназначение, определить задачу и выполнить ее. Все мы относимся изначально к одному из архетипов – охотник, хранитель, даритель, страж, исследователь, разведчик, учитель. Архетип дается еще при рождении в наследство от далеких предков. В древних племенах каждый четко понимал свое предназначение и выполнял его, отдавая максимум сородичам и получая в ответ позитивную энергию, а также материальные блага. Сегодня это знание утеряно, большинство современных людей несчастны, ощущают себя невостребованными, недолюбленными, не на своем месте, не реализованными профессионально. Человек, который не смог определить свои цели в жизни или же определил их неправильно, подсознательно стремится к самоуничтожению. Обычно это проявляется психосоматическими заболеваниями и зависимостями. Алкоголизм, наркомания, трудоголизм, неразборчивые сексуальные связи или наоборот, полный отказ от личной жизни – человек неосознанно не может мириться с тем, как живет, и прямо или косвенно делает все, чтобы не жить – даже если не предпринимает попыток к самоубийству.

Вот почему самопознание личности необычайно важно для каждого из нас. От успешности этого процесса напрямую зависит качество жизни и ее продолжительность. И самое главное – то, что каждый из нас оставляет после себя в наследие…"

Пролог

Они сидели друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза – именно так, как мечтали когда-то. Никуда не спешить. Ни от кого не прятаться. Просто ловить момент. Смотреть в самую глубину зрачков – у него в обрамлении болотно-зеленой радужной оболочки, у нее насыщенно-фиолетовой. Изучать каждую черточку, каждый изгиб лиц – у него резкие и угловатые, у нее изящные и плавные. И запоминать. Запоминать. Запоминать.

Они это делали уже сто второй день подряд. С тех самых пор, как их поймали на измене. Застукали на горячем на берегу того наколдованного ней сказочного озера с жемчужно-хрустальной водой, которая напевала сладким журчанием эротические песни и стихи прямо в уши, и звенящими, серебристыми лилиями и багровыми маками, сплетенными изумрудными лианами в упругие качели и кровати. Сто и два дня им пришлось сидеть напротив и в упор смотреть друг на друга.

И теперь они мечтали забыть каждый оттенок зеленого и фиолетового, каждую резкую черточку, каждый плавный изгиб лиц. Каждый момент этого «глаза в глаза», когда не нужно торопиться и нет нужды прятаться.

Но забыть было нельзя. Слишком рано. И просто невозможно. Ведь это даже не приговор – это только ожидание приговора и суда. Который состоится… Когда состоится? Им не было позволено знать даже такой малости.

– Это просто иллюзия, – прошептала Валентина. – Это заклинание. От него можно закрыться.

– Иллюзией было то, что ты самая красивая и я жить не смогу, если не трахну тебя, – прошипел в ответ Арсений. – А тут все настоящее. Мы просто прикованы самыми настоящими железными наручниками и цепями к этим креслам и наши головы в настоящих тисках е…х, чтобы не могли и на сантиметр отвернуться друг от друга и день. И день деньской пялились на отражение своего гребаного греха и похоти. Никаких иллюзий, б..на чертова, на этот раз все реальное!

Валентина вздохнула, хотела опустить веки и закрыть глаза. Но не получилось. Как и отвести взгляд в сторону. Все-таки, это было заклинание. Глаза и веки взять в тиски невозможно.

– Арсений, милый, мне очень грустно, что твоя любовь не выдержала даже ареста. Нас ведь еще не пытали и пока что не наказали.

– Потому что это была не любовь! – прорычал он, в бессилии дергая кандалы на запястьях, прикованные к подлокотникам кресла с высокой спинкой. Пыточного кресла с тисками для головы. Еще и заколдованного – такое не сломать никакой грубой силой, и топором не разрубить. – Это ты хотела поиграться в нежные чувства, а я повелся, е…ид всегалактический!

– И велся с радостью целых полгода, дорогой! – невозмутимо напомнила она все тем же нежным голосом.

– Я до сих пор не знаю, длилось это шесть часов, которые ты колдовством растянула на шесть месяцев, или правда я так долго был настолько слепым и доверчивым. А теперь платить за это всю жизнь?!

Сколько длится жизнь колдуньи в семнадцатом колене и потомственного Охотника, одаренного бесстрашием и неуязвимостью, дабы не погибнуть преждевременно на пути добытчика живительной энергии и материальных сокровищ? Сложно точно рассчитать. Но очевидно, что не одно столетие. И что в сравнении с этим какие-то сто дней? Или немного больше.

Суд начался так же неожиданно, как и случился арест.Так делали специально, чтобы они не успели подготовиться и придумать оправдание, найти алиби и свидетелей. Или убить себя самостоятельно до суда во избежание мучительного наказания. Разбудили, едва они успели уснуть с открытыми глазами. Быстро поместили в камеры-уборные, чтобы неэстетичные естественные процессы случайно не испортили благоговение и торжественность Священного суда. Затем надели на головы обручи и на руки браслеты, защищающие от иллюзий и чар. Теперь они выглядели такими, какими сделала их природа. Не могли улучшиться магическим заклинанием или зельем для взглядов окружающих. Но и воздействию извне тоже не поддавались. Они были беспомощны, честны и чисты, как обычные люди когда-то.

– А ты красивая на самом деле… Сучка, – вынужденно заметил Арсений. – Сколько тебе там лет по метрике?

– Пятая сотня пошла, придурок, – мрачно ответила Валентина, сдувая со лба волнистую черную прядь. – А ты с пузом, оказывается… Не мешает на Охоте?

– Идиотка, все Охоты давно происходят виртуально с аватарами, могут длится неделями. Давно уже с луком и стрелами никто не бегает по прериям и не спускается на тросах в ущелья. Что делать с очками и шлемом на башке, когда в кресле сидишь сутки напролет? Закусывать, ясный красный! Я вот чевапчичи люблю с соусом красным и чипсы из ампариуса с майонезом пряженым. Конечно, пузцо расти будет, – и не подумал застесняться Арсений. – А хорошему коню, как известно, навес нужен…

– Хороший конь твой ростом-то не очень и вышел, все время три сантиметра в холке добавляла… – не задержалась с язвительным ответом Валентина. Ей было обидно, что она оказалась старше своего такого идеального совсем недавно любовника на восемьдесят два года. И выше на четыре сантиметра без башмаков. А с ними на все четырнадцать.

– Вы в суде, а не на смотринах, – одернул из Беспристрастный Страж, – Надо было бы раскаяться и смириться. Вести себя скромно, рта не раскрывать, пока не спрашивают. А спросят – отвечать достойно и по совести. Вы же обсуждаете вслух внешние качества друг друга без стыда и совести, за что получите дополнительный пункт в приговоре. Недостойные, приземленные, похотливые создания, замаскировавшиеся исполнителями благородных задач…

– У него красивые глаза, – поспешно сказала Валентина. – Добрая улыбка. И он веселый. Я влюбилась всем сердцем по-настоящему. Это была не просто похоть.

– А у нее офигенные сиськи, – добавил Арсений. – И мне с ней было хорошо, как ни с кем в жизни. Кроме того, рыться в помоях за кусочком золота и перебирать сгнившие косточки койотов дохлых в поисках мощей генеральских с великим ДНК-кодом не такая уж благородная задача… Расскажите уж всю правду наконец о настоящей Охоте!

– Вы не имеете права разглашать имперские государственные тайны. А тем более не имели права влюбляться друг в друга, – ответил невозмутимый Страж. – Я слышу в ваших голосах неприкрытый вызов и все ту же дерзкую страсть. Вы все еще желаете друг друга и не отказываетесь, а только ждете возможности продолжить свой грех. Это преступление против общества и природы. Вы нарушили закон, забыли о своих обязанностях и злоупотребили полномочиями. Есть пострадавшие. Поэтому смягчения приговора не будет. Даже несмотря на то, что любовь – позитивное чувство и оно искреннее. Она стала причиной проблем. Ее нужно пресечь и уничтожить, и вопрос будет решен. Вы понесете наказание, которое заслужили, в полной мере. В первую очередь за дерзость и легкомыслие, несдержанность и слабость перед собственными желаниями.

– За искренность, непохожесть на других и смелость любить по сердцу, а не по уму – это вы хотите сказать, возможно? – негромко спросила Валентина, сверкнув яростным взглядом. – Зачем мне соблюдать законы общества, если любовь здесь нужно пресекать и уничтожать?! – наивно изумилась почти пятисотлетняя ведьма, широко раскрывая прекрасные фиалковые глаза в обрамлении пушистых черных ресниц и первых тонких морщинок.

– Затем, что одно слабое звено уничтожает всю цепь. Непреложный закон бытия. Если одно светлое чувство вызывает хотя бы три недобрых эмоции, его нужно искоренить. И будет всем счастье.

– А если одно злое чувство вызывает три светлых эмоции, то что?! – заржал в голос Арсений. Терять ему было уже нечего, он понял это и принял.

– Такое невозможно, – был ему ответ. – Только наоборот. А вы, заслуженный Охотник тридцати степей и прерий, восьми ущелий и пяти горных хребтов, знаток пятнадцати тактик ручного боя и двадцати семи видов оружия, будете наказаны с особой строгостью за дерзость и неуважение к Суду.

– Еще и врут подло, – огорченно поджал яркие, красиво очерченные губы в обрамлении светлой бородки Арсений. – Не хочу я эту ведьму больше, хватит, наелся! С чего вы взяли, что там вообще любовь была?! Не любил я ее ни искренне, ни с притворством. Я никого не люблю. У меня нет сердца.

– А теперь не будет и пениса, – заверил его звонким и звучным голосом внезапно возникший сразу и всюду Многоликий Судья. – И очень много времени, чтобы обдумать свое истинное Предназначение в этой жизни.

Вспыхнул вдруг и сразу всюду яркий белый свет, они оказались на круглой сцене глубоко внизу, словно посреди бесконечной пропасти. А вокруг кружили лица присяжных из всех галактик и миров, темные, светлые, юные и старые, порой почти животные морды, а иногда только подвижные отростки с сенсорными шариками и ресничками на концах. Но все это был он – главный Многоликий Судья, который должен был вынести им приговор, опираясь на опыт и прецеденты веков.

– Суть дела понятна, вина доказана… – его голос и интонации тоже менялись от высоких и тонких, почти детских, до хриплых и вкрадчивых, как у тысячелетнего колдуна. – Ваш приговор – не казнь и смерть, это слишком примитивно и ничего не докажет. А быть вместе неразлучно. Много дней и ночей. Месяцев и лет. Веков. В совершенно другом мире, где вы будете никем. Так долго, пока вы не признаете и не поймете свой грех и ошибки. Вы будете прощены, но только когда научитесь действительно прислушиваться к нуждам других, жить им на пользу и выполнять свое Предназначение. Лишь когда три простых смертных человека испытают к вам светлейшее из чувств – искреннюю благодарность – вам позволят вернуться к вашему привычному миру. Благодарность от всего сердца и от всей души. Без всякой пользы и любой магии. Благодарности должны идти подряд. С интервалом не менее одного лунного цикла. Если вы задержитесь хотя бы на один восход Луны – ваш счет обнулится. Если хотя бы один человек вас проклянет или возненавидит между благодарностями от всего сердца и всей душой хотя бы на одну секунду, счет обнулится. Если вы бросите друг друга – она предаст вас, а вы предадите ее – счет обнулится. И так будет продолжаться вечно, пока вы не искупите свой грех. Мы не снимем с вас кожу, как поступают с предателями империи. И вы не будете самовозгораться, если решите расстаться, как происходит с похотливыми изменщиками. Но вы станете ощущать дикий голод и бессонницу на расстоянии друг от друга.

– То есть, если я заеду от нее лесом куда подальше, мне будет просто хотеться жрать?! – снова захохотал Арсений.

– Ему это и так постоянно хочется, – дрогнувшим голосом вставила Валентина, уже понимая, что смешного ничегошеньки в наказании нет. – А вот мне… У меня же зад выше носа вырастет.

– Вас разорвет, – прозвенел колокольчиком невинный девичий голосок Многоликого Судьи. – Если раньше вы не сойдете с ума. Потому что чем дальше будет расстояние – тем сильнее голод. И вы не сможете остановиться, потому что не уснете и не успокоитесь ни на одну минуту. Отныне вы связаны вместе во веки веков.

Валентина не могла осознать такое наказание – в чем смысл? Должно быть еще что-то, еще что-то, не просто другой мир, где они – никто… И где он не будет ее любить. Потому что он и так никогда не любил и любить не хочет. Это еще не все, слишком просто, слишком легко…

– Но это же очень просто! Три благодарности – это как два пальца об асфальт! – озвучил Арсений радостным, громким голосом ее мечущиеся мысли и вскочил было – но сияющие кандалы со звоном натянулись и вернули его на радужный, волнующийся под их ногами ковер. Прямо из храма Суда этот ковер перенесет их потом на место приведения приговора в исполнение – в иной враждебный мир, где им придется держаться друг друга, что бы ни произошло.

– Да мы будем свободны через неделю! – продолжал радоваться ее наивный любовник. – Максимум – в конце этого лунного цикла! Меня все любят, я сделал столько хорошего стольким людям! Я всегда всем нравлюсь, мы легко устроим три сотни благодарностей и вернемся героями!

– Идиот, – грустно улыбнулась Валентина, по привычке складывая длинные пальцы в знак забвения, чтобы оскорбительное слово стерлось из его памяти сразу после того, как будет произнесено, и не вызывало комплексов и нареканий в будущем. Но на руке был противомагический браслет, волшебство не подействовало – он все услышал и запомнил. Вздохнув, она сказала: – Люди так часто лгут по поводу того, кто им действительно нравится. И они совсем не благодарны. Особенно, когда им делают что-то хорошее. Это очень сложные условия искупления. Почти невыполнимые.

– А вот посмотрим! – самоуверенно выпрямился охотник, разворачивая немаленькие плечи – татуировка дракона на левом оказалась настоящей. А вот светлые волосы на макушке уже редели. Какие там косы, как у викинга. Впрочем, не косами он и брал.

– Недоумок, – покачала ведьма головой, уже не пытаясь скрыть магией свое презрение. – Даже если сказки существуют, ты на самом деле способен на хорошие поступки и тебя будут искренне благодарить… "Спасибо" должны нам двоим… А меня никто не любит. От меня отказались даже мама и сестра. У меня никогда не было подруг. Со мной имеют дело только по нужде и за монеты звонкие. Мне все только завидуют и плюют в спину. Они тебя отблагодарят, а меня в ту же секунду проклянут. Нас никогда не простят. А если бы даже засчитывались только твои благодарности…

– Это возможно, – сказал судья. – Благодарности могут засчитываться на одного, вы вправе зарабатывать их отдельно. Но тогда второй должен будет заплатить болью. Очень сильной и долгой болью. Отныне у вас все должно быть только на двоих, по одиночке вы не существуете.

– И тогда один из нас станет тем, кто не выдержит боли, своей или боли другого, потому что смотреть на страдания любимого человека еще хуже, чем страдать самому. Кто-то из нас проклянет другого, и все обнулит, – закончила Валентина.

– Я выдержу все! – решительно сказал Арсений.

– Ты все испортишь! – сочувственно усмехнулась ведьма.

– Или ты скорее! – еще упрямее возразил он.

– Или я, – покорно согласилась она.

– Все верно, – подтвердил многоликий Судья бархатистым и сладким, как густое какао, голосом ночной соблазнительницы. – Вас погубит ваша гордыня. Вы должны примириться вначале друг с другом и найти себя заново. А потом… Три благодарности от всего сердца и всей души. С расстоянием не более лунного цикла. Одно проклятие или мгновение ненависти все обнуляет. Одна измена все уничтожает. Вечность вместе.

– Должен быть бонус! – закричал Арсений. – У каждого приговоренного есть один бонусный вариант искупления.

– Да, – согласился Судья, возникая справа от него мальчишечьим полупрозрачным лицом. – Он есть. Рождение ребенка – ваш бонус. Если вы произведете на свет живое существо, вы будете прощены мгновенно.

Любовники переглянулись.

– Я об этом могла только мечтать, – тихо сказала Валентина, краснея.

– Забудь, – процедил сквозь зубы Арсений. – У меня пятеро наследников от законной жены-аристократки. Мне не нужен шестой, от такой шлюхи с испорченными магией мозгами, как ты. Привяжешь меня навеки и будешь шантажировать, знаю я тебя! Никогда! Прокляну!

– А это могло бы быть нашим спасением, – заметила колдунья с нескрываемой печалью.

– Роди ребенка от другого – и нас простят! Ты же любишь трахаться, какая разница, кто в тебя спустит, а?

– Но это будет измена – и все обнулится, – напомнила она с грустной улыбкой. – Кроме того, я ведьма. Я не могу забеременеть от кого зря и как зря. Я должна расслабиться, впустить не просто в тело, но и в душу, потерять голову и не оттолкнуть… И так до самых родов, чтобы не произошло выкидыша…

– Дайте мне силы, о боги, пока я своими руками не помог ей потерять голову по-настоящему! – застонал Арсений. – Когда ты отвяжешься от меня со своей любовью?!

– Вы не можете друг друга бросить, – напомнил Многоликий Судья на этот раз строгим и холодным мужским голосом. – Вы не можете даже удалятся друг от друга больше, чем на пять шагов.

– Пять шагов! – завопил Арсений. – Нам придется все время за ручку ходить и спать в одной комнате! За что?!

– За то, что вы изменили. Вы предали. Вы обманули и бросили ради сиюминутного греха. Вы нагло посмели нарушить обещание и закон. Вы заставили людей страдать. И вы принудили их остановить жизни. Взрослую и детскую. Вы согрешили. И вот ваше наказание – получайте то, ради чего пошли на грех и преступление. Получайте друг друга и любите. И несите любовь другим. Когда окружающие тоже вас полюбят и скажут вам искренне «спасибо» – вы будете прощены. У вас впереди – вечность. Приговор будет приведен в исполнение немедленно, начиная с этого мгновения и прямо на этом месте, но в другом времени и пространстве. И не в привычных вам образах.

– Где?… – прошептал Алексей.

– Когда?.. – выдохнула Валентина.

– Земля. Европа. ХХI столетие. Времени изучить языки и обычаи вам не дано. Вспоминайте все, что знали об этой нации людей раньше. И не забудьте – вам нельзя отдаляться друг от друга больше, чем на пять шагов. И если полюбят только одного – другому станет невыносимо больно. Надолго.

– Нам п..ц, – только и сказал Арсений. По щекам Валентины покатились крупные слезы, она прикусила пухлую нижнюю губу. А потом ковер вздрогнул, заискрил всеми замысловатыми узорами, свернулся вокруг них плотным свитком – и приговор был приведен в исполнение.

Раздел 1

Валентина прошлепала босиком по холодному ламинату к кровати – наверняка уже завтра замучает цистит на работе, ну и черт с ним. Поставила на тумбочку тарелку с вкусняшками, которые нашлись на кухне: длинная венская сосиска на ржаном тосте, густо намазанном горчицей, два шоколадных пряника, мандаринка, пакет желатиновых конфеток в глазури, баночка ванильного пудинга с вишневым соусом и остатки соленых орешков с чипсами в пластиковом контейнере. От сладкого и соленого уже на утро появятся отеки, морда в зеркало настольное не влезет. А к выходным в зоне декольте выскочит противный прыщик, так что кофточку с вырезом будет уже не надеть без позора. И над поясом опять нависнет жирная складочка – и почему все эти пудинги и пряники добавляют круг на талии и увеличивают зад, а не бюст хотя бы?! Если уж так надо вообще что-то увеличивать.

Ну да и фиг с ним. Она устала и заслужила угощение. Тем более что эти рождественские пряники с орехами, кардамоном и имбирем в шоколадной глазури были самым вкусным, что она попробовала в своей почти пятисотлетней жизни. Хотя состав на донышке картонной коробки вызывал почти уверенность – это яд. У них тут вообще часто яд лежал на виду, и никто не жаловался. Покупали и принимали часто и даже с наслаждением. Без всякого антидота. Вот та газировка в ее фитнес центре в баночках с изображением бодатого бычка, например. Яд. Самое странное, что совершенно бесплатно в автомате там, где люди оздоравливались, чтобы жить долго и активно, в ритме с планетой, как гласил гипнотирующий слоган над входом.

– Где яблоки? – проворчал Арсений, когда Валентина увесисто плюхнулась расчетливо прямо в центр разложенного диван-кровати, дотянулась до телефона одной рукой, другой рукой взяла с тарелки сосиску с тостом и надкусила сразу почти одну треть. – Мы же купили два кило яблок со скидкой. Я чуть не задохнулся, пока домой тащили.

– Я тащила, – огрызнулась Валентина, делая следующий надкус, уже чуть скромнее – сосиска оказалась последней в холодильнике, следовало растянуть удовольствие. При этом она перевернулась на живот и диван жалобно застонал под ней всеми продавленными пружинами, – А ты причитал всю дорогу, нытик. Мужская опора и сила называется.

– Я задыхался, потому что ты меня этими яблоками придавила на самом дне сумки, – продолжал возмущаться Арсений. – В нормальной жизни покупки мы телепортировали прямо в холодильник одним промптом. Я даже не потел, пока продукты выбирал. А всем остальным моя супруга занималась.

– Кто бы сомневался! А ты пузцо отращивал и на мои запрещенные рилзы в закрытом канале смотрел… – тоже не унималась Валентина, жуя свою сосиску с тостом и листая смартфон. – И очень даже при этом пыхтел и потел! Ты, кстати, сейчас-то потеешь? Вон лохматый какой…

– Очень смешно! Юмористкой себя считаешь, да? Вынимать меня будешь или нет?!

– Нет. Яблоки – это когда я дальше, чем на пять шагов отойду и мне сильно жрать захочется. Вот тогда может и выйму. Яблоки, в смысле. А пока ты рядом, яблоки мне ни к чему, так что молча сиди. Кормить тебя все равно рано, только на прошлой неделе я для тебя две мухи убила. А тут это запрещено, между прочим! Штраф можно схлопотать за нарушение экологического баланса.

– А если я умру, баланс тоже нарушится? – с трагическим придыханием осведомился Арсений.

– Баланс восстановится. Но ты так просто не умрешь. Такие, как ты, вместе с крысами даже после ядерного взрыва и потопа выживали. А у тебя наказание Высшего Суда, между прочим, неотработанное. Так что фиг мы с тобой сдохнем, – не менее трагично заключила она, принимаясь за первый пряник.

– Про тебя речь не шла, ты будешь страдать вечно, нечисть поганая… – проворчал Арсений. – А я устал. Все тело ломит. Эти дебилы вокруг достали болтовней своей тупой, ноги выпрямить хочу, диван родной почувствовать всем телом, закрыть глаза, кинчик новый включить и чтобы никто не мешал…

– Даже если я тебе минет делать начну, мешать будет? – не удержалась от подкола Валентина. – Ты же любил раньше.

– Раньше у меня член был! А сейчас что за отросток микроскопический?! Он вообще встает?!

– Нет, – не без горечи усмехнулась Валентина. – Там теперь все иначе работает. И поверь, я от этого не меньше тебя страдаю. Даже больше.

– Озабоченная нимфоманка… Конечно, если у тебя в жизни и забот других не было, кроме как засунуть в себя что-нибудь…

– Помолчи, а? – перебила его колдунья, снова переворачиваясь на спину и спуская пониже резинку домашних лосин – чтоб и второй пряник с комфортом влез. А не потому что ее разговоры с Арсением всерьез как-то возбуждали. – Хоть полчаса не бубни, а то еще и картошки сверху яблок накидаю. Мне нужно кое-что важное посмотреть в интернете. Срочно.

– Только в не лезь в эти.. как их… ну, где они все друг другу свою жратву с нарядами показывают и поклонников собирают, если херне какой-нибудь научить пообещают! Никаких социальных сетей! Спрашивай быстренько у копилота, и все. А вот тот мессенджер, где только три предложения можно писать за раз и ветки отращивать с комментариями, вообще не открывай… Токсины через экран распространяются, залипнешь до утра и кучу проклятий и порч нахватаешься, карму не дочистимся потом…

– Какой же ты мерзкий, мелкий, немощный и бестолковый зануда, – вздохнула Валентина, свайпая по экрану телефона с куском пряника за щекой. – И за что я тебя терплю в своей квартире, если ни денег у тебя нет, ни машины, и не стоит даже… Старый, лохматый, жирный…

– На свой целлюлит посмотри, бегемотица! Я моложе тебя на восемьдесят два года, между прочим, и у меня просто круглое брюшко… – занудно бормотал Арсений.

– Молчи.

– Даже если ты меня присыплешь еще и кабачками, все равно будешь меня слышать, я же в твоей голове, что поделать… Условие Наказания…

– Отстань. Мне надо выучить три новых рецепта зимних горячих коктейлей для того проклятого кафе-свинюшника, где мы работаем – Горячая темная шоко-мечта, горячая светлая кокос-мечта и коричный зимний рай с марципановой крошкой…

– Это что за зелье?! – оживился Арсений, будто попробовать это мог. – Эффект какой бывает?

– Лично у меня будет истерика, пока я это наколдую из восьми ингредиентов в строгих пропорциях и очередности. А у покупателей как всегда – повышенный холестерин, скачок сахара, временная эйфория с иллюзией успеха в жизни на полминуты, ну и задержка жидкости в лимфе по итогу как у меня.., Целлюлит… Природа пострадает тоже, потому что ингредиенты совсем не экологичные, а картонные стаканчики на самом деле не из вторсырья. И там есть еще пластиковая трубочка…