Погоня за молодостью

Погоня за молодостью

Оксана Эрлих

© Оксана Эрлих, 2025

ISBN 978-5-0065-9886-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие.

Я медленно наклонила голову и осторожно, одним прищуренным глазом, посмотрела со скалы вниз. Сердце, мечта кардиолога, плясало где-то в районе коленки, а в горле пересохло так, что Сахара была просто тропиками.

Татьянка вяло болталась внизу между двух скал на веревке, крепко обмотанной вокруг её необъятной талии предусмотрительным проводником – коренным жителем Африки, голубоглазым шатеном.

– Олюшка… – прохрипела подруга еле слышно. – Ты здесь? Зачем ты меня послушала?

Её вопрос прозвучал очень своевременно, учитывая обстановку. Вокруг – ни души. Проводник, костеря нас на всех знакомых ему языках, остановился на русском прежде, чем слинять в неизвестном направлении. Подумаешь, две дамы бальзаковского возраста решили подняться на горную гряду, но планы резко поменялись. Чего так пугаться-то? Но полученный аванс грел карман шатена, а проблем у него, судя по отсутствию двух передних зубов, и так хватало без нас. Поэтому, в сложившейся непростой, да что там – непростой, катастрофической ситуации, приходилось рассчитывать только на себя.

А ведь всё так хорошо начиналось…

Глава 1

Июльское солнечное утро наступило как обычно. Я нехотя приоткрыла глаза и потянулась. Где-то в глубине плеча что-то предательски хрустнуло, заныла коленка и щелкнуло в правом виске. Как все эти места были связаны между собой, оставалось загадкой. Но утренняя зарядка уже пару месяцев перестала приносить бодрость, оставляя каждый раз болезненные ощущения в одном из мест моего засушенного спортивными тренировками организма. Глаза сами собой закрылись, и я снова упала на подушку, чувствуя, как где-то в глубине черепа мозг встретился с костяной стенкой.

Телефонный звонок взорвал мой сон, который медленно растекался теплой патокой по моим мышцам. Отвечать совершенно не хотелось. Но настырная трель не умолкала, заставляя тихо ненавидеть человека по ту сторону аппарата.

Я заставила себя сесть на постели и, не глядя на орущий телефон, провела пальцем по экрану.

– Олюшка! – раздался мелодичный голос моей закадычной подруги Татьянки. – Мне очень нужна твоя помощь.

Эту фразу я ненавидела всеми фибрами своей души. Она означала только одно – на горизонте у моей дорогой подруги замаячил очередной седобородый воздыхатель. Где она их только находила? Я просто терялась в догадках.

С Татьянкой мы были знакомы еще со школы. В старших классах нас связала крепкая дружба после того, как меланхоличная скромная отличница взяла на себя мою вину. Учительница химии так и не поняла, как пухлая, напоминающая пышный пончик, Татьянка, умудрилась влезть в форточку закрытого класса и устроить фейерверк из подручных реактивов. Прямо в учебном кабинете. Ей из-за отличной учебы ничего не было, не считая угрызений совести от унылого взгляда химички, с тоской осматривающей разгромленный кабинет. А у меня это «веселье» было бы последним, что я сделала в этой школе прежде, чем отправится в интернат у черта на куличках. Родители, не справляясь с «чертенком в юбке», уже открыто, на тот момент, мечтали о счастливом дне, когда я их покину. Я не заставила долго ждать и после девятого класса сбежала в другой город. Получить хоть какую-нибудь профессию судьба мне не дала. Два техникума избавились от меня на первом году моего веселого обучения. А в третьем в меня влюбился молодой преподаватель и я, недолго думая, выскочила за него замуж.

Скуку моей семейной жизни разбавляла только Татьянка, которая приехала вслед за мной после окончания школы. Она-то безо всякого труда поступила в институт и усердно училась на хирурга, проводя свободное время у меня в гостях. Этому, однако, был не очень рад мой новоявленный супруг. Он всячески оскорблял и унижал мою, далекую от всех стандартов красоты, подругу. Я, конечно, не стала это терпеть, и, открыв глаза на его несовершенство в этом мире с помощью русского мата, захлопнула дверь.

Я поселилась у Татьянкиной дальней родственницы. Нам вполне хватало места в маленькой светлой комнатушке. Подруга не спрашивала, почему я сбежала. Просто приняла этот факт как данность.

И какого же было мое изумление, когда через пару дней после заселения, я увидела моего острого на язык супруга под окном нашего жилища.

Как оказалось, он ждал вовсе не меня. Татьянка возвращалась из института и была встречена самой блистательной улыбкой, на которую он только был способен. Знаю, подслушивать и подсматривать могут только бессовестные люди. Но кто сказал, что я дружу со своей совестью? Я и в глаза-то её не видела никогда.

– Милая Татьяна! – сладко заговорил этот гад языком Пушкина. – Я каждый день просыпаюсь и засыпаю с мыслью о Вас! Как тяжело мне было видеть Вас каждый день в своем доме и скрывать свои чувства от Ольги. Но теперь я свободен! Прошу, будьте моей женой!

Я аж рот открыла от такой наглости! Мне пел о своей глубокой неприязни к отвратительной толстой корове, как он называл Татьянку. А здесь разливался соловьем!

Татьянка гордо подняла подбородок, отступила назад и холодно произнесла:

– А я, в свою очередь, прошу больше не преследовать меня. Мне неприятны Ваши слова и поступки, которые могут задеть чувства моей лучшей подруги. Будьте любезны, исчезните из нашей жизни!

Татьянка была, как всегда, предельно вежлива, даже когда посылала далеко и надолго. Я же была менее сдержана и, высунувшись из окна второго этажа, вылила на голову своего благоверного полную кастрюлю забытого в холодильнике и прокисшего неделю назад борща.

После этого случая мне не раз ещё приходилось отваживать от подруги назойливых кавалеров всех мастей и возрастов. Но, несмотря на это, Татьянка трижды была замужем и всех своих мужей благополучно пережила. Может потому, что они были значительно старше её, а может, так карты легли. История об этом умалчивает. Но долго меланхоличная женщина не могла быть ещё печальнее, чем обычно, поэтому, как только на горизонте появлялся интересный представитель мужского пола, она тут же, с невероятной легкостью, преображалась. Бледная печальная вдова, тихо ползающая из квартиры на кладбище и обратно, становилась томно вздыхающей и пышно цветущей тургеневской барышней. И не важно, что этой барышне было чуть за шестьдесят. Любви все возрасты покорны, сказал когда-то один умный человек.

И вот сегодня это снова началось. Любовь окрылила мою одинокую гусеницу, вот-вот обещая превратить в бабочку.

– Олюшка, – продолжала щебетать Татьянка. – Он такой, такой… Необыкновенный!

Чаще всего подруга не скупилась на эпитеты, описывая своего нового принца. Но сегодня было как-то односложно и даже скучновато.

– И всё? – не смогла я удержаться. – Только необыкновенный?

Услышав в моем сонном голосе неприкрытую иронию, подруга обижено засопела и проговорила более сдержано:

– Приходи сегодня в наше кафе к часу и сама всё увидишь.

Идти на тройное свидание было уже слишком, даже для меня. Но Татьянку это нисколько не смущало. Она всегда была в поисках истинной любви. Я посмеивалась над романтичной натурой подруги, понимая в свои годы, что, даже если моя половинка где-то и бродит по Земле, то наши пути абсолютно параллельны. Мне вполне хватило одного замужества, чтобы реально смотреть на вещи и выбросить розовые очки. А может, их подобрала моя подруга?

Глава 2

Нехотя притащившись в наше любимое кафе, я увидела Татьянку в невообразимом розовом платье, которое обтягивало её необъятные телеса самым бессовестным образом. Боевая раскраска на лице делала её почти неузнаваемой.

Я осторожно подсела к ней и шепотом спросила:

– Ты заболела?

Татьянка расплылась в широкой обезоруживающей улыбке, показывающей белоснежные виниры, и пропела:

– Я абсолютно здорова, Олюшка. Он идет…

В её расширенных зрачках можно было разглядеть высокую мужскую фигуру, приближающуюся к нам. Подробностей, к сожалению, очарованные глаза Татьянки не передавали, поэтому я обернулась, чтобы рассмотреть объект её страсти. В последний раз я так была шокирована, когда… Да никогда! Такого мне еще судьба не подкидывала. Перед нами стоял парень весьма молодой наружности в форме официанта. Но и это ещё было не концом испытаний для моего бедного сердца. Объект обожания Татьянки был точной копией моего неверного супруга!

– Добрый день! Вы готовы сделать заказ? – произнес он дежурную фразу знакомым голосом.

Видя, что я в полной прострации, Татьянка начала что-то щебетать и откровенно заигрывать с юнцом. Он немного смущался, что-то робко отвечал в ответ, а я нагло рассматривала его. На бейдже было написано имя Матвей. Значит, у меня не начался маразм, Альцгеймер и деменция в одном флаконе. Ещё поборемся за здравый смысл. Татьянке уже ничем помочь было нельзя. Он таяла, как огромное розовое мороженое под невинным взглядом карих глаз. Терять подругу я не могла, поэтому решила привести её в чувство. Стакан воды, который она предварительно заказала до моего прихода, молниеносно был опрокинут ей на лицо.

Подруг замерла, а я начала наступление.

– Сколько тебе лет и как твоя фамилия?

На нежности и соблюдение правил приличия не было времени. Вот-вот разразится вселенский потоп в лице, я бы даже сказала – на лице, моей подруги.

Парень широко распахнул глаза и отрапортовал, как в армии:

– Двадцать. Стерлядь.

Многие сейчас подумают, что от такого откровенно напора сначала одной престарелой жеманницы, а потом другой такой же немолодой, но наглой и хамоватой тетки, парень стал заговариваться и предлагать очередное блюдо, дабы задобрить странных посетителей. Но нет. Стерлядь – это не морская рыба, в данном случае, а наша общая с этим официантом фамилия.

Не пускаясь в объяснения, я схватила за руку начавшую бурно всхлипывать Татьянку, и быстро ретировалась, оставив удивленного донельзя официанта стоять и смотреть нам вслед. Даже чаевые не попросил, наверняка, облегченно вздохнув.

Засунув мягкое тело подруги на сиденье своей машины, я села рядом и обняла Татьянку. Теперь она дала волю своим слезам. Благо дверь и окна были предусмотрительно закрыты. Поэтому, прохожие слышали только прерывающийся периодически гул от моей незаведенной синей машинки. Я же была в самом эпицентре тайфуна с именем «Татьянка». Струи воды сносили тонны туши, теней, пудры и ещё чего-то липкого и серого. И всё это богатство оседало на моей белоснежной рубашке. Но это всё было совершенной мелочью по сравнению с переживаниями моей подруги. Я понимала, что выбрала способ отрезвления Татьянки кардинальный, но ничего другого в тот момент мне на ум не пришло. Слишком уж вывел меня из равновесия мой новоявленный, хоть и не кровный, родственник. Сколько раз я подрывалась поменять ужасную фамилию, которой наградил меня мой супруг. Но матушка-лень каждый раз останавливала меня в начале пути. Да и в спортивном зале, в котором я проработала до пенсии сначала тренером, а потом администратором, никто Стерлядью меня не величал. И я почти забыла о таком рыбном пятне в своем паспорте.

Когда поток слез сошел на нет, я заглянула в разноцветное лицо подруги, протянула упаковку влажных салфеток и начала допрос:

– Когда ты с ним познакомилась?

– Позавчера, – всхлипнув и трубно высморкавшись, ответила подруга. – В кафе.

– Ему двадцать лет! А тебе – шестьдесят два! О чем ты только думала? А зрение ты давно проверяла? Природа не сильно себя утруждала, подбирая ему внешность. Он, наверняка, внук моего бывшего мужа. Как ты могла его не узнать?

Татьянка потупила взгляд и, продолжая вытирать лицо, ответила:

– У тебя был очень симпатичный муж. Но ответить ему взаимностью я не могла. А сейчас судьба дает мне второй шанс, понимаешь? Может, наша встреча не случайна?

Я на пару секунд лишилась дара речи. По моему раскрасневшемуся лицу Татьянка поняла, что сказала лишку.

– Прости, Олюшка, но он мне так нравится, что просто дух захватывает, как только я о нем подумаю. Я понимаю, что слишком стара для него. Но ничего с собой поделать не могу. Я чувствую, как никогда, что Матвей – мой человек, предназначенный небом, понимаешь?

Да, любовная лихорадка – дело мне знакомое только понаслышке. Но жалкий вид страдающей подруги не мог не затронуть моей души.

– И что ты предлагаешь? – обреченно вздохнула я.

Татьянка поняла, что победила. Она благодарно улыбнулась и обняла меня, принимая часть своей потекшей боевой раскраски с моей блузки на свое платье.

Глава 3

– Ты помнишь, на уроке литературы Тамара Михайловна читала нам сказку про молодильные яблоки? – заговорщицким шепотом начала порозовевшая от предвкушения счастья подруга.

– Ты бы еще мифы Древней Греции вспомнила! – возмутилась я такому решению вопроса.

– Ты права! – воскликнула окрыленная Татьянка. – Там тоже есть упоминания о таких волшебных плодах. Нам просто нужно их найти!

Тут уж я не смогла сдержаться и расхохоталась так, что под правым ребром стрельнул какой-то орган. Я охнула и осеклась.

– Да, я бы сейчас даже от молодильного чеснока не отказалась. Только это всё сказки.

Но Татьянка, на удивление, отбросив свое обычное спокойствие, продолжала с жаром вещать, уговаривая меня:

– Если об этом есть упоминания в легендах разных народов, значит, это действительно существовало. А может, существует до сих пор. Ведь все не могли придумать одно и то же. Фантазия у всех разная.

– Вот именно, фантазия! – не унималась я. – Хочется почитать об этих яблоках? Иди в библиотеку. А мне и так есть чем заняться.

Я вышла из машины, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. С трудом выбравшись следом, подруга схватила меня за безнадежно испорченную рубашку.

– Раньше ты не замечала наличия у себя всех тех органов, которые стали колоть, ныть и болеть последние лет десять. Правда? Тебе никогда не хотелось вновь ощутить гибкость своего тела по утрам? А предательский хруст в коленях как часто беспокоит? Я с трудом встаю с постели, пытаясь разогнуть все свои затекшие и онемевшие за ночь конечности. А эти морщины, мешки под глазами, обвисший живот и другие прелести нашего возраста не мешают тебе наслаждаться жизнью? Мне очень мешают!

Я обернулась к вопящей на всю улицу Татьянке и ответила ей в тон:

– Если бы эти яблоки существовали, их раскупили бы богатеи всего мира и вечно жили бы припеваючи, не задумываясь об удобном для родственников месте на кладбище. Хватит ерундить!

Но разъяренная и практически незнакомая мне женщина, вцепилась в мою многострадальную одежду и простонала, тихо сползая на асфальт:

– Ну, пожалуйста, Олюшка…

Это был запрещенный прием, о котором она прекрасно знала и пользовалась им, к чести сказать, довольно редко. Иначе моя жизнь была бы ещё веселее, чем обычно. Но здравый смысл, в моем лице, строго сказал затихшей женщине, греющей своим задом мои ноги и значительную часть дороги вокруг них:

– Вечером посмотрю в Интернете и докажу тебе, дурында ты старая, что молодильные яблоки – сказка для таких, как ты, романтиков. Главное, чтобы потом тебе не захотелось пожевать чего-нибудь на скатерти-самобранке, побегать босиком в сапогах-скороходах и слетать к Луне на ковре-самолете!

С этими словами я пошла домой, бросив машину около расстроенной Татьянки. Мой ответ не очень её устроил, но что она хотела?

Три квартала я достаточно быстро прошла, сетуя на свою мягкотелость. Но вспомнив несчастное лицо и без того не очень счастливой по жизни подруги, я немного пожалела о своей резкости. Поддержать в такую нелегкую для немолодой женщины минуту было больше некому. Детей она за три брака так и не нажила. Впрочем, как и я за один. Родных у нас не осталось. Даже домашних питомцев жуткая аллергия, одна на двоих, не давала нам завести. Вот так и жили в двух кварталах друг от друга мы с Татьянкой всю свою взрослую жизнь.

Да, молодой человек, больше похожий на внука, чем на любовника – это очень странно. Такого я за Татьянкой не замечала раньше. Но симпатия к нему, именно как к родственнику моего бывшего мужа, была для меня еще страннее. И забыть на какое-то время об этом Матвее она могла, но только с головой погрузившись в свою мечту. Пусть эта мечта будет несбыточной, но путь к ней всё же отвлечет Татьянку от нескромных мыслей об официанте.

Значит, молодильным яблокам быть! И не важно, что там сказано в этих сказках. Я напишу свою. Специально для своей единственной подруги, которая, как врач, не раз спасала мое тело, а в качестве жилетки грела раненную несчастной любовью душу.

Быстро перекусив, я забрела в просторы Интернета в поисках хоть каких-то упоминаний о волшебных плодах. Надо же было найти основу легенды для моей доверчивой подруги.

Действительно, это были довольно распространенные у разных народов, к моему удивлению, волшебные артефакты. Всем хотелось быть мудрым без дряблой кожи, прострелов в сгорбленной спине и склероза. Умная молодость? Почему бы и нет.

Теперь оставалось только придумать, где они могут произрастать, эти чудесные яблоки – мечта стареющих людей и проклятие врачей и косметологов.

Конечно, все города нашей необъятной Родины Татьянка объездила бы махом, в какой бы я не отправила плодоносить яблоню-мечту. Максимум неделя была бы у меня, чтобы избавиться от внучка Стерляди. Любовь измеряется километрами, слышала я когда-то. Поэтому, чем дальше занесет судьба, в моем лице, будущую молодку, тем лучше.

Перелопатив кучу самых загадочных, труднопроходимых и отдаленных мест нашей планеты, которые упоминались в мифах, я остановилась на небольшом острове Сокотра. Живописные тропики находились в районе африканского материка. Чем не место для яблок? И не так важно, что там своя местная флора. Татьянка, думаю, не будет разбираться и вникать, когда перед ней замаячит возможность обновить свой фас и профиль в борьбе за любовь молодого официанта.

Распечатав на принтере карту острова с еле заметным крестом собственного производства в месте роста предполагаемых волшебных плодов, я довольная улеглась спать. Часы показывали три часа ночи. Спина страшно ныла от долгого сидения в неудобной позе, глаза купались в песочке из-за компьютера, но я была жутко довольна собой. Погонявшись за мифической молодостью по жарким тропикам, Татьянка поймет, что всё это сказочки для детей. А заодно и молодца своего забудет. Надеюсь ещё и на склероз.

Глава 4

Деньгами Татьянка не была обделена. Каждый последующий муж был богаче предыдущего и подруга, как черная вдова, прибирала наследство безвременно покинувших этот мир пожилых мужиков. Но на себя тратила мало. Все богатства лежали на счетах. Татьянка занималась благотворительностью, оплачивая операции больных детей. Это была отдельная история, к которой подруга очень болезненно относилась. Единственный её ребенок умер, так и не родившись из-за генетической аномалии. Поэтому-то она и стала достаточно известным детским хирургом, чтобы спасать чужих детей.

Я с уважением относилась к её денежным вливаниям в чужие жизни, но всё же уговорила потратить кругленькую сумму на покупку загородного большого дома для комфорта наших жизней. Там-то мы и встретились на следующий день.

Немного посмеиваясь над неизвестными народными авторами легенд о волшебных плодах, я играла роль неверующего Фомы до последнего, пересказывая всё, что я нашла предыдущей ночью. Татьянка бледнела, краснела и покрывалась розовыми пятнами на протяжении всего моего выступления. Я даже немного стала опасаться за её физическое и душевное здоровье.

В конце концов, я выложила карту и, слегка замявшись, нехотя согласилась, что доля разумного во всех этих легендах всё же есть.

Я недооценила Татьянку. Несмотря на свою решимость срочно помолодеть, она категорически отказалась ехать в далекое путешествие одна. Тем самым, зарубив мой план по устранению официанта на корню.

– У меня нет столько средств, – начала я, как утопающий, хватаясь за соломинку.

– Не может быть и речи. Я оплачу всё, – меланхолично, как всегда, отмахнулась она.

– Но, как же больные дети? Я не могу оставить их без помощи! – выкинула я ещё один козырь.

Татьянка прищурила левый глаз и с ехидцей спросила:

– Когда это тебя стали так волновать чужие дети? Куда делся твой врожденный эгоизм и повсеместный пофигизм?

Ответить было нечего. Лучше Татьянки меня не знал никто. Даже я сама.

– Но я боюсь летать на самолетах, – прошептала я, заламывая руки и пытаясь выдавить хоть одну слезу. – А как же муха Це-це, москиты, змеи, крокодилы и другие милейшие существа, которые, наверняка, охраняют такое сокровище?

Мой план проваливался с каждой минутой всё глубже в канализацию. Мотаться по джунглям в нашем возрасте было аналогией мучительной смерти закопанного заживо человека. Последнее менее болезненно.

Пока я жалела себя и ругала на чем свет стоит за обман, Татьянка, не торопясь, достала огромный коричневый чемодан и стала методично складывать туда какие-то вещи.

– Я тебя обманула, прости! – не выдержала я. – Никаких яблок там нет. Они просто не могут расти в этих широтах. А на карту я сама нанесла этот крест.

Подруга оторвалась от своего занятия, подняла на меня полный разочарования и слез взгляд и села мимо дивана. Меньше всего я хотела её огорчать сейчас. Но мысли об опасном для нас обеих путешествии не оставили мне выбора.

– Неужели, молодильных яблок и правда никогда не существовало? Ты же обещала разобраться, – всхлипывала Татьянка, размазывая тушь по щекам и потирая ушибленное мягкое место.

– Я прочитала множество легенд, – попыталась оправдаться я, – но ни в одной из них нет точного места. Только приблизительные. Я рассчитывала, что ты оставишь эту идиотскую затею, как только сама убедишься, что невозможно стать моложе, просто съев волшебный плод. Пора бы уже перестать верить в волшебство. В наши-то годы.

Татьянка тряхнула головой, подползла к дивану поближе и с трудом встала.

– Если не хочешь, не верь. Значит, я поеду одна.

Я не поверила своим ушам, хотя слух еще никогда не подводил.

– Ты слышала меня, Татьянка? – воскликнула я, подойдя ближе и заглянув в раскрасневшееся лицо подруги. – На этом острове ничего нет!

Она хитро посмотрела на меня и ответила:

– Но ты же выбрала именно это место. Почему?

Я пожала плечами, а она продолжила:

– Твоя интуиция не раз заявляла о себе в самых разных ситуациях. Помнишь, когда я впервые села за руль? Как ты отговаривала меня тогда. И, пожалуйста, – две недели в больнице не в качестве врача. А на кладбище при похоронах моего второго мужа ты отодвинула меня от ямы прежде, чем туда осыпалась куча земли. При выборе дома ты остановила свой взгляд на единственном из семи строении, который, как потом оказалось, не был заложен прежними владельцами. Да сколько было случаев и не упомнишь сейчас! Поэтому, решено. Может, это последнее, что я сделаю в своей жизни…

После этих слов я повернулась и пошла из дома к машине. Сама заварила кашу, сама её и буду расхлебывать.

По моей сгорбленной удаляющейся спине подруга всё поняла и продолжила, как ни в чем не бывало, собирать свой необъятный, как и она сама, чемодан.

Глава 5

Билеты были куплены мной на следующий день. Как ни странно, на небольшом острове был собственный аэропорт, поэтому не пришлось из Африки тащиться ещё и по воде до прилично отдаленной Сокотры.

В сотый раз ругая себя за то, что не нарисовала карту какой-нибудь Самарской или Воронежской области, я энергично забрасывала в свой походный рюкзак только самое необходимое. Татьянка же наслаждалась предвкушением путешествия, судя по многочисленным звонкам с описанием нарядов и шляпок, доводящим меня до бешенства. Это было её первое путешествие за границу. Выбираться из дома она не любила, поэтому наши вылазки «людей посмотреть и себя показать» были достаточно редкими. А если бы она в прошлом году не поддалась на мои уговоры и не сделала заграничный паспорт, то сегодня я бы преспокойно пила горячий утренний кофе, вместо того, чтобы лететь неизвестно куда.

Но жребий был брошен моей недальновидной рукой, поэтому приходилось молчать и покоряться игре судьбы-злодейки.

Утром, в день вылета, низкое давление в очередной раз хотело изменить мои планы, но оно не знало, на чьем пути встало со своими невысокими цифрами. Татьянка, лихо запихнув в меня какое-то лекарство со вкусом кислой травы, бодренько зашагала к лифту с моим тощим рюкзаком в одной руке и с его хозяйкой, которая не сильно отличалась по весу, в другой.

Поражаясь энтузиазму вечно печальной и апатичной подруги, я вжалась в кресло автомобиля подруги и мысленно попрощалась со своей уютной квартиркой. Одному Богу было известно, встретимся ли мы снова.