Интервью на колёсах

Т.: И как часто ты живёшь на светлой стороне? Есть ли у тебя какой-то наработанный ритуал – отключать тёмные мысли?

Д.: Сложно сказать про тёмные мысли. Я в последнее время погрузился в процесс всяких… Короче, меня начали окружать всякие целители, маги, сверхлюди, у которых есть способности. Они рассказывают такие вещи про мою жизнь, про мою ауру, порчи и так далее…

Я вообще сам по себе светлый человек. Мне так кажется, и люди так говорят. Чувствую, что зависти, гнева, злобы – нет ничего этого внутри. И если посмотреть, то я либо счастлив, либо нахожусь в состоянии покоя, невесомости. То есть я могу ни о чём не думать, ни о чём не переживать, не беспокоиться. Просто такой, знаешь, как в космосе летаю. Ничего не делаю, ничего не вижу, ничего не слышу. Вот. Конечно, я бываю зол, ворчлив, но даже в этом состоянии стараюсь не проявлять это на внешнем уровне. Хоть мне и говорят, что надо все эмоции проявлять, но я научился с ними справляться сам. Преобразовывать как-то. И стараюсь не срываться. Иногда бывает (в динамике слышится смешок Дамира). Раз в месяц, наверное, или реже. То есть я такой максимально неконфликтный.

Т.: А ты такой стал или был? Насколько это твоя заслуга? Или большая часть вылеплена Его рукой, а ты только поддерживаешь этот свет в себе?

Д.: Хороший вопрос: мной это создано или не мной? Не знаю. В Бхагавад-гите написано: «Я талант в тебе». Не знаю. Мы же как? Мы инструменты в руках Господа. Всё, что происходит у нас… Он не проявлен в этом мире, поэтому всё делает через нас. Наверное, в чём-то: радость, счастье, деятельность моя – это моя… Как сказать? Заслуга, нет? В чём-то это я. В чём-то это Он. Всё, что происходит в моей жизни, от Него. Подсказывает мне Он, куда двигаться, и я двигаюсь. Или не двигаюсь. Либо иду с Ним, либо иду против Него. Сейчас стараюсь идти туда, куда Он мне подсказывает, куда направляет. Я примерно вижу это направление.

Я уже говорил, что сейчас вокруг меня собираются маги. Я сам человек верующий. Ты знаешь, что я кришнаит. И сейчас немного из другой сферы, из другой религии, веры явились эти маги. Потому что сложности появились. Оказывается, на меня наведена порча. Очень давно. Очень жёсткая. Прокляли меня из-за моего поведения. И после этого за моей спиной стали стоять два ангела смерти. Говорят, что если их двое и они в капюшонах, то это конец. Совсем. Мои пока без капюшонов. Но их двое. Обычно один приходит.

Ангелы эти стоят давно, и я давно должен был умереть, но особенность моей деятельности меня бережёт. Так как я меняю много судеб, меняю жизни людей, у меня есть благословение сверху. И они, ангелы смерти, не могут меня забрать. Понимаешь? Моя вот эта масштабность позволяет мне задержаться ещё немного.

Однако ангелам этим скучно стоять без дела, и они начали цеплять мою семью, строить козни в наших отношениях… Надо их как-то убирать. Маги начали чистить. Будут примерно шесть дней чистить. Говорят, что будет сложно. Но, возможно, всё наладится. Вот такая вот забавная… Не забавная даже, а мистическая история.

Т.: А как вера твоя и эти все магические штуки встраиваются друг в друга?

Д.: Если говорить про веру, то на самом деле я отношусь к этому как… Духовный мир существует. И это факт. Потому что я сталкивался с этим. Чувствовал, видел. И у меня есть огромное количество людей, которые чувствуют и видят этот процесс. Если бы не было этих подтверждений, я, возможно, относился бы к этому скептически.

Когда лежал в реанимации, видел сущности. Это было неприятно, но я видел. А до аварии чувствовал энергетику помещения: хорошо здесь живётся или нет. Какая-то сверхспособность такая во мне всегда присутствовала. Сейчас её практически нет. Может, потому что только материальным занимаюсь. Вот.

Если говорить про веру – я верю, знаю, чувствую, что есть Бог. Как его зовут – это абсолютно неважно. Я его зову Кришна, другие люди – Аллахом, кто-то называет Господь, кто-то – Вселенная. И все магические штуки существуют, способности у людей есть. И пусть эти маги не моей религии, я знаю, что они чувствуют, что они видят. И это никак не идёт вразрез с моими убеждениями. И даже больше: все писания подтверждают, что есть грубое, материальное тело, а есть тонкое – душа, сверхразум. И всё это очень здорово.

Не знаю, что выйдет из всего этого (Дамир имеет в виду магические чистки), но я очень хочу, чтобы эта жесть в моей жизни прекратилась.

Глава 5. История №2

Когда я был маленький, мы жили в Узбекистане. Кстати, я родился в городе Учкудуке: «Учкудук, три колодца» (смеётся). Там жили до шести моих лет и потом переехали в Россию.

Так вот, мне мама рассказывала, что они с папой купили нам с братом машинку. В которую садишься, педали крутишь, а она едет. А в Учкудуке тогда образования практически не было, народ тёмный, для них такая игрушка – невидаль. Мы единственные владели такой машинкой. Это была большая гордость.

И все просили покататься. И даже вроде дрались… Не помню. История не в этом, а история в том, что родители нас любили и баловали с детства. Про это я вспоминаю ещё одну историю. Мы учились в классе пятом или шестом, и нам купили велосипеды. «Уралы». Это, знаешь, такой взрослый велосипед. «Урал» тогда был как «Роллс Ройс» среди машин. А нам купили сразу два велосипеда!

Мы были мелкие и не могли нормально садиться, приходилось засовывать ногу под раму, и учились так кататься. Много падали, но научились. «Уралы» были в диковинку в нашем посёлке. Да, были велосипеды у некоторых, но «Урал»! Да ещё два в одной семье! Это было мощно.

Это я к чему? К тому, что родители старались сделать так, чтобы нам было кайфово. И сейчас я думаю: блин, как же это круто и как сильно они нас любили. И любят. Сейчас, когда я папа, понимаю, насколько это круто. Мы ведь не богатые были, а обычная работящая семья. И при этом два «Урала». Я понимаю, насколько это было сложно в тот момент для нашей семьи. Но вот они взяли и создали праздник в нашей с братом жизни. Это круто.

Глава 6. Про это

От автора. Я решила, что подошло время для истории об аварии. Записала голосовое с вопросом и уточнением, чтобы Дамир записывал короткие сообщения и начал с истории про его желание в новогоднюю ночь. Он уже мне рассказывал об этом при первом созвоне, но тогда мы не вели запись и детали стёрлись из памяти. Детали стёрлись, а сама история произвела на меня сильное впечатление.

Прошло три дня, и я «поскреблась» в «Телеграм» с робким вопросом, не забыл ли он про меня. Нет, не забыл, обещает ответить сегодня. Через четыре дня я ещё раз напомнила. И опять Дамир обещал: «Запишу сегодня». Ещё через четыре дня я наконец получила сообщение. Не такое, какое ожидала. Голос звучал очень печально и устало.

Д.: Привет, Татьяна. Я не забыл. Каждый день я вспоминаю. Не знаю, сейчас какой-то период у меня тяжёлый, очень тяжёлый. И болею, и температурю, и… И в общем тяжело мне сейчас. Казалось бы, ну чего сложного? Но всё равно надо сосредоточиться… Сейчас ещё марафон. Устал уже. Я напишу обязательно. Обязательно напишу, Татьян. Сегодня, завтра, послезавтра. Обязательно напишу.

От автора. Вот так бывает. Ты смотришь со стороны и видишь фонтанирующую, заразительную энергию. Видишь какой-то бесконечный энерджайзер… А он просто человек. С температурой, усталостью. Но всё равно не сдающийся. И через неделю я получила голосовые с ответом.

Д.: Давай продолжим. История началась не 14 января 2018 года, когда произошла авария, а в новогоднюю ночь. Я весь год очень много работал, и особого счастья это в тот момент не доставляло. Очень сильно заморачивался и реально впахивал, при этом денег было не очень-то много. И поэтому в Новый год… Я верю в Дедушку Мороза (улыбается) и загадал ему что-то типа «хочу много бабла, не хочу заморачиваться, а хочу просто лежать и ничего не делать». Вот. И Господь услышал мои молитвы (тихо смеётся). И реализовал буквально через 14 дней. Потому что весь год, весь год я лежал и ничего не делал, и мне приходило столько денег, сколько никогда не приходило. Все друзья, родственники, подписчики финансово помогали моей семье. Потому что нужно было очень много денег на лечение, реабилитацию. И Господь, Дедушка Мороз (голос Дамира звенит каким-то странным смехом), всё слышит, всё слышит! Он умеет реализовывать по-своему.

А сама авария случилась в ночь с 13 на 14 января. Я забирал из Балезино старшую дочь. Была очень сильная вьюга, мы проехали Игру, и там, на повороте… Слабо помню, но, судя по всему, меня занесло. Вправо, влево, выехал на встречку и там врезался в «Ниву». Удар был слабый, никто особо не пострадал, кроме меня. У дочки ушиб груди, у мужика в «Ниве» тоже ушиб. Я бы тоже мог отделаться испугом, если бы не ремень – он отстегнулся. Не знаю, в чём причина, почему отстегнулся. Но из-за этого меня в машине поколбасило, я весь был в крови, и шея сломана была.

Тогда я ещё не понимал, что шея сломана, просто голова болталась. Я никак не мог остановить её (усмехается). Это нормально, просто голова слабая была, и ног не чувствовал. Не понимал, не осознавал… Пальцы не слушались: я всё пытался с ремнём что-то сделать, а они не слушались.

Очень много плакала дочь. Причитала: «Что делать, что делать?» Я говорю ей: «Успокойся, всё хорошо, бери телефон, звони маме». Она звонила. Причём мы сидели в машине. И я говорил, что всё хорошо, нас сейчас вытащат. То есть я был уверен, что всё нормально. Нас вытащат, и всё будет хорошо. Сам вылезти не мог. Голова болталась, и ноги не слушались. Люди подбежали… Так мы отпраздновали Старый Новый год (слышится смешок).

Потом, знаешь, такие вспышки сознания были. Видать, я терял сознание. То ли от перелома, то ли от потери крови – не знаю. Помню, как на земле очнулся. Потом в скорой помощи очнулся. Дочь говорит, что мама трубку не берёт. Я ей: «Всё равно звони, не переживай, мама приедет и всё разрулит». А потом я уже проснулся через три дня в реанимации в Ижевске. Там история долгая была. Сначала меня в Игру отвезли, а там необходимых специалистов нет. Потом только в Ижевск повезли. Геморройно, в общем. Короче, очнулся в реанимации и не понимал, что произошло. Мне начали объяснять, что к чему, дёргали: пошевели ногами, руками… Я не понимал всю картину, но постепенно понял и принял, что шея у меня сломалась.

Самое сложное началось после реанимации. В интенсивке всё было хорошо, за мной смотрели 24 на 7. Поворачивали, откачивали жидкость из лёгких – у меня лёгкое сразу схлопнулось. Оба, по-моему, даже. Пневмония началась. Это обычное дело для шейников. И самое сложное, когда меня перевели в палату, меня начало колбасить каждый день: то температура, то понос, то рвота, то опять всё по кругу. Организм не мог перестроиться, и было очень тяжело. Потом вторая пневмония. Только немного подлечили и решили отправить меня в другую больницу на реабилитацию. Якобы на реабилитацию. Все вокруг прыгали-скакали, что надо быстрее.

Мы отправились в другую больницу, и там началась жесть. Рядом с моей палатой люди курили, а у меня пневмония. Там даже в соседней палате красили, прикинь! Красили! Халатное отношение ко всему. Этажом выше смертники жили. Или как они называются? Короче, жесть полнейшая, и я там ещё пару раз помер. В итоге с температурой, с пневмонией меня выписали. Сказали, что не могут меня вылечить. Прикинь! Выписали с температурой и при смерти.

Поехали в другую больницу. Там при мне мужик умер на соседней кровати (усмехается). Ой, история вообще офигенная. Меня опять в реанимацию положили, и там благодаря только одному врачу, которая постоянно за мной присматривала, брала анализы, смог выжить. Я уже был просто никакой, просто никакой. Я уже был, знаешь… Даже Кощей Бессмертный казался по сравнению со мной толстяком. У меня всё высохло, и не было сил вообще ни на что. Даже поворачиваться не хотел. То есть абсолютно уже всё. Всё.

В этой больнице мне вылечили третью пневмонию. С момента аварии я умирал шесть раз. Шесть раз меня воскрешали. День рождения я справил в больнице – 8 апреля, а числа 20-го меня выписали домой с трубкой из шеи, подключённой к аппарату для отсасывания жидкости. Я вообще не мог шевелиться. В течение года ко мне приходил Зуев Александр Станиславович и ставил меня «на ноги». Заставлял двигаться, поворачиваться. Супруга откармливала меня.

Кормление – это отдельная песня. Врачи же работают по схеме, им же насрать на то, какой ты на самом деле. А я семь лет до этого не ел мяса, и мой организм просто отвык переваривать животный белок. А врачи: «Тебе надо мясо!» Родители подскочили: «Тебе надо есть мясо! Мясо! Мясо!» В итоге из-за этого мяса проблемы были, и помирал я тоже от этого. Потому что организм и так был ослаблен, а в него ещё впихивают мясо, которое он не может переварить. Потому что желудок давно заточен под другую еду. Ну и в итоге – жопа. А когда домой приехал, супруга начала меня уже нормально кормить, и я быстро, в течение двух-трёх недель, стал розоветь и приходить в себя.

Вот. И практически в течение всего года жене было очень тяжело. Постоянно ей приходилось находиться рядом со мной, помогать мне поворачиваться каждые два часа, иначе пролежни. Слава Богу, пролежней не было, потому что супруга заботилась обо мне: вовремя поворачивала, подкладывала кучу подушек… Только через год я научился поворачиваться, как-то двигаться по кровати. А сидеть не мог. Давление сразу падало. Купили специальную кровать, которая автоматически поднимает спинку, но даже это не помогало. Я начал тренироваться и в итоге смог понемногу сидеть.

Этот год был самый сложный. Я ничего не мог делать, а для любого мужчины, воина, защитника реализация – это самое важное в жизни. Даже не настолько семья, насколько реализоваться в мире, социуме. А я просто не мог. Я забивал всё своё время фильмами, сериалами, книгами. Больше спал для того, чтобы в этой реальности не находиться. Потому что здесь я был практически овощем.

Очень сложный был год. И большой вопрос у меня был тогда: за что? За что и почему? Почему? Ведь я же прожил очень хорошую, добропорядочную жизнь. Я грешил, конечно же, грешил. Но если сравнивать с остальными людьми, то у меня очень хорошая и добропорядочная жизнь была. Очень благостная, можно сказать. Особенно последние семь лет перед аварией. Я шёл по духовному пути. В чём причина, я не мог понять. Разговаривал с Ним, обижался на Него, пытался понять. Духовные учителя, наставники говорили, в чём причина, но я не слышал. Я не слышал и не понимал, зачем мне это нужно. Да, они говорили, что ты здесь ещё нужен… Это всё слова, понимаешь? Это не находило отклика в моём сердце, потому что я был очень сильно обижен. Потому что вся жизнь просто сломалась. В момент. В один момент вся жизнь просто сломалась. Я уже понимал, что её не вернуть. Хоть и все врачи говорили: «Ты пойдёшь, ты пойдёшь…» Но я понимал уже тогда, хоть и верил им, что вероятность мала. Очень мала.

Особенно когда после очередной реабилитации возвращался и понимал, что уже всё, хорош в сказки верить. На самом деле, по статистике, после таких травм начинают ходить меньше одного процента. Всё зависит от степени тяжести. Вот как-то так.

Глава 7. История №3

Когда-то, когда мы жили в Нефтекамске на улице Кувыкина, прикинь, на улице Кувыкина… Мне было семь лет, я учился во втором классе. Мы с братом часто тусили в небольшом больничном городке через дорогу от дома. И мы, так как пацаны, так как интернета тогда еще не было, постоянно что-то искали… А там, на больничке, нашли вытяжку – такое маленькое квадратное здание с кучей пропеллеров. Короче, вытяжка откуда-то, может, с морга (Дамира это воспоминание, видимо, веселит: в динамике раздаётся смех), вот и мы туда попёрлись, и на нас выскочила собака. Маленькая такая, но, сука, такая: ав-ав-ав… Видать, щенята там у неё спрятались или логово её было, не знаю. И она как гавкать начала на нас, а мы ж маленькие – испугались и чесанули оттуда. Брат у меня впереди, я позади, и собака меня укусила за правую ногу, за икру. Ох, я ревел! Я истекал кровью и ревел.

Я не помню, вроде бы брат её отогнал. Да и собака была небольшая… Но это было очень страшно. Я жутко боялся собак после этого ещё долгие годы. Сейчас я их просто (слышу смешок, похожий на хрюк) могу отхерачить, тогда это было эмоциональное потрясение. Потом мама отвела нас в больницу, меня долго спрашивали, а где эта собака, а что это за собака… По-моему, от столбняка мне что-то ставили. Говорят, что сейчас в живот ставят, но я не помню, чтобы мне в живот уколы ставили… То ли в руку, то ли куда-то в плечо. Ну, в общем, что-то такое поставили.

Этот случай остался травмой на всю жизнь: я боялся, убегал, она меня укусила. Это было страшно. Мне кажется, собак надо вообще к детям не подпускать… Вот такая маленькая история, которая меня ничему не научила (смеётся).

Т.: Так, насколько я поняла, собак ты не любишь. То есть в твоей семье никогда не было собак? Что ты скажешь сыну, если он попросит завести пёсика?

Д.: Мы когда жили в посёлке Энергетик на шестнадцать домов, у нас были и собаки, и щенки. Они жили в огороде. Для меня собака – это не карманная крыса, а собака, которая охраняет, которая защищает, которая умеет огрызаться. С которой можно бегать по улице, которая с тобой рядом – вот это собака. А не так, чтобы это какая-то домашняя «крыса», которая тявкает и бесполезная просто. Для меня собака – это, знаешь, большая собака. Ненавижу просто этих маленьких крыс. Не понимаю сущности вот этого всего… Я собак очень люблю за их преданность, за их любовь, ласку, игривость.

Кошек терпеть просто не могу. Потому что они очень высокомерные и не преданные. С ними не поиграешь. Только кошка решает, когда она хочет играть. А в моём мире альфа-самец – это я, и я решаю, когда мне играть. Они спят 18—20 часов в день. Что за животное такое? Только я имею право спать столько (смеётся), а никакая там не кошка! Вообще, считаю, что кошка – это такое очень переоценённое животное. Животное должно приносить пользу. Вот собака – если не приносить пользу, то играть, бегать, носиться.

У меня было много животных: собаки, кошки… Кошки, наверное, не было, не помню. Рыбки были, черепахи красноухие. Хомяков вроде не было… Так получилось, что у меня аллергия с детства на кошачью шерсть, поэтому у нас не заводили кошек. Возможно, ещё и поэтому у меня к ним неприязнь.

Вот. Про детей и животных. Когда появилась средняя дочка, мы примерно в это время купили для старшей дегу – это типа грызун, который не воняет, клетку огромную, шар для прогулок по квартире. А сейчас для средней купили двух мышей. Тоже огромная клетка, тоже шар… Она ухаживает. Я думаю, когда пацану станет лет десять, мы ему тоже каких-нибудь зверьков купим, тоже, наверное, грызунов. Я на самом деле нормально отношусь к животным для детей, потому что понимаю, что это надо в их жизни. Но так как мы живём в съёмной квартире, то никаких кошек и никаких собак. Это мебель, это вонь… Такое всякое, поэтому либо маленькие грызуны и соответствующий ребёнок следит за этим, либо мы никого не берём.

Сейчас младшему четыре года, и у него не домашнее животное, а домашнее растение. Мы приобрели лопаточки, грабельки, специальный набор для посадки. Высадили на подоконник: полгрядки – морковка, вторая половина – цветочки. И вот сын каждый день смотрит, поливает, выдёргивает, пропалывает – всё у него растёт, и ему нравится. Ждёт, когда же морковка вырастет, чтобы её съесть.

Мы позитивно относимся к животным для детей. Каких-то мелких, за которых они могут и будут отвечать. Это уровень развития и заботы. Это важно.

Глава 8. Дети

Т.: Давай поговорим о детях. Кто ты для них? Пастух, который пасёт свою паству, дрессировщик с плёточкой или ты садовник, который окучивает, удобряет, но при этом не мешает питомцам расти самим? Как ты строишь с ними отношения?

Д.: Хороший вопрос про детей. На самом деле детей я очень люблю. Неважно даже, как они себя ведут: плохо ли, хорошо, наглеют, борзеют, болеют, – есть огромное чувство любви к детям. Понятно, что в моменте может быть, что и забесят, и по жопе могут получить, но в целом я очень сильно их люблю и об этом им говорю. Это, конечно, балует их, потому что я многое позволяю, и они залезают мне на шею. Но и строгим бываю. Говорю: ай-я-яй! Меня иногда побаиваются.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.