Интервью на колёсах

Интервью на колёсах

Татьяна Гончарова

Дизайнер обложки Дамир Мухутдинов

Фотограф Дамир Мухутдинов

© Татьяна Гончарова, 2025

© Дамир Мухутдинов, дизайн обложки, 2025

© Дамир Мухутдинов, фотографии, 2025

ISBN 978-5-0065-4087-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Дело было так. Скорее всего, так. Потому что если иначе, то зачем я вообще в это ввязалась?

Из диалога в «ВК» (с сохранением всего, февраль 2023 года).

Д.: Привет. Ты пишешь экспертную литературу в соавторстве?

Т. (упала на попу, вспотела, думала два часа, как красиво ответить): Не пробовала, но не думаю, что проблематично будет. Какая тема?

Д.: Мне нужен человек на опыте, кто сможет написать мою книгу и напечатать её. Личный бренд мой. Надо мой внутренний мир выложить на бумагу.

Т.: Можем пробную главу написать, и посмотришь, комфортно или нет тебе со мной работать.

Потом мы немного пообсуждали себестоимость книги. Я высчитывала, сравнивала, умничала, делала таблицы… А Дамир сказал, что начнём в марте и что у него красивые глаза. А потом был созвон, о котором расскажу в главе №0.

Никогда не брала интервью и могу только догадываться, как это делается правильно. Я задавала вопросы Дамиру не как журналист или мемуарист, а как любопытствующая соседка. Спрашивала всё, что могло прийти в голову попутчику в поезде. Допрашивала, придиралась, изводила… И до сих пор не понимаю: как у нас всё получилось?

Работая с «человеческим материалом», невольно начала сравнивать с собой, вспоминала и удивлялась, сколько всего забыла. И вопросы… Вроде бы договорились, что спрашивать могу обо всём, но о чём? Как не скатиться в «Википедию?» Признаюсь: мне было очень трудно. Хотела, чтобы эта книга стала интересной всем. И родным Дамира, и людям, знающим его, и совсем не знающим. Идеальная книга.

Этот перфекционизм сильно тормозил работу. Я смотрела в тетрадь и придумывала красивые предложения. Правильные предложения. Предложения, складывающиеся в сильные смыслы. Получалось плохо. Да что там! Ужасно получалось: пластилиновый Дамир, победивший ветряную мельницу. Б-р-р…

А потом я решила писать для себя. Про человека, который «купил» меня с первого поста в «ВКонтакте». Про человека, который достаточно смел, чтобы доверить писать о себе незнакомке, любящей буквы, но ничего не смыслящей в написании биографий. Про человека, который выбрал жить.

P. S. В диалогах сохранено практически всё. Я решила не причёсывать, не олитературивать нашу беседу, чтобы сохранить настоящество, без прикрас. Иногда буду вставлять свои мысли (от автора), которые не озвучивала Дамиру, – он их впервые увидит уже в готовом черновике. А ещё в этой книге главы идут не совсем по порядку, а… Впрочем, читайте и сами всё поймёте.

P. P. S. Когда пишу: (Дамир улыбается), – это значит, что я слышу его улыбку. Или чувствую, как поджал губы, качает головой. Просто верьте мне на слово.

P. P. P. S. Так получилось, что мы с Дамиром время от времени выпадали из работы над книгой. И в его жизни произошли перемены, которые напрямую коснулись уже написанного. В какой-то момент, поняв, что придётся выкидывать целые куски, у меня опустились руки. Но недаром Дамир выбрал меня – он знал, что в конце концов у нас всё получится.

Глава 0. На берегу

Созвон.

Т.: Привет, Дамир. Давай договоримся больше не здороваться. Я сделаю это за тебя и себя в предисловии.

Д.: (Улыбается) Согласен. Привет, Таня.

Т.: О чём говорить будем?

Д.: Обсудим, как ты будешь писать? Есть идеи?

Т.: Предлагаю вариант сложный, но интересный – в форме интервью с вкраплениями твоих историй. Это будет разговор двух людей за чашечкой чая. Будет много самоиронии, хвастовства, лирических отступлений, и никаких нравоучений и рецептов. В общем, всё как мы с тобой и любим.

Д.: Мне нравится! За чашечкой чая, на расстоянии почти двух тысяч километров… Как это будет?

Т.: Голосовые. Ты рассказываешь мне всё, что приходит тебе в голову. Я спрашиваю, что приходит в голову мне.

Д.: А потом издадим книгу и будем читать её друг другу по ролям.

Т.: Вот и славно! До встречи в «Телеграме».

«Телеграм».

Т. (Наговариваю сообщение очень медленно): Скажи, Дамир, есть ли какие-то темы, которых не стоит касаться?

Д. (Дразнит меня, растягивая слова): Нет таких тем. Я с удовольствием буду отвечать на все твои вопросы. Запретных тем нет.

Т.: Что ты хочешь сказать этой книгой? Историй типа «путь героя» множество. Что нового хочешь сказать ты? Если не нового, то зачем?

В ответ Дамир прислал мне ссылку на обсуждение вопроса «чем книга про Дамира будет отличаться от сотен книг про то, как люди поднялись с колен и вдохновили других» в своем Телеграм-канале. Подписчики отвечали очень здраво, но совсем не то, что хотела услышать я.

«Личностная. Ответы на вопросы конкретных личностей».

«… Это мотиватор, ты на личном примере показываешь, что можно не быть унылой какахой…».

«…Я читала твой пост, где ты рассказывал про то, как тебе пришлось заново учиться дышать…».

«… Мегаполезная книга, как стать успешным и счастливым человеком…».

От автора. Взгрустнулось. Обнадёживало, что среди комментариев были и такие: «Твои принципы, твои мысли в момент разных ситуаций»; «Чтобы это была не просто биография, а книга, после которой люди меняются»; «Мне нравится, что ты не надеваешь маски»; «Юмор – фирменный, неповторимый».

А потом прилетело голосовое от Дамира: «Я хрен знает, Татьян. Очень сложно сказать, мне кажется: юмор, истории. Мне кажется, что каждый ответ на вопрос должен быть отдельной историей. Чтобы читатель, открывая книгу на любой странице, видел историю, которая его вдохновит, замотивирует или просто покажет, что он не один. И обязательно юмор! Это отличает меня, это моя суперспособность – выходить из любой жопы с юмором. И второй момент: очень не хочу, чтобы книга была про аварию. Потому что авария – это просто один из этапов моей жизни, а не я. Это было и прошло. А я – это жизнь сегодня».

Т.: Отлично (Выдыхаю). Тогда начнём!

Глава 1. Знакомство

Т.: Дамир, знакомься, это Дамир!

Д.: (Улыбается) Очень приятно!

Т.: Дамир, ты знаешь историю о том, как и почему тебя назвали именно так?

Д.: Нет. Знаю только, что у родителей была договорённость: мальчиков называет мама, а девочек – папа. Так появились Тимур и Дамир.

От автора. Я рассказала свою длиннющую эпопею с подбором имени для дочери и попросила узнать подробности про имя у его мамы. Через несколько минут:

Д.: Ждёшь рассказ о предках и семейных традициях?

Т.: Нет, мне почему-то кажется, что у тебя должен быть финт в этом месте: за четыре минуты между моим вопросом и твоим ответом может поместиться только краткая историческая справка или анекдот.

Д.: Дословно мамин рассказ: «Во время родов акушерка спросила: „Как назовёте?“ Я растерялась. Она продолжила: „Назовите Дамир – мужественное татарское имя“. Я согласилась». А я и не знал.

От автора. На этом «а я и не знал» попыталась представить его чувства, типа «вот так просто?» или «я надеялся на красивую семейную сагу…», или «да…». Поняла, что несёт меня, и решила спросить напрямую.

Т.: Как тебе быть Дамиром?

Д.: Я люблю своё имя: простое, доброе, за мир. Мне по кайфу. История – нет, неважно.

Т.: Понятно, а в детстве не хотел с братом именами поменяться? Стать Тимуром?

Д.: Я не помню такого. Мы с братом за игрушки дрались. А имена… Какие дали, такие и носили. Не задумывались.

Т.: Тимур старше тебя всего на год. Вы росли в постоянной конкуренции. Дрались. А каким ты был сыном? Твоей маме было с тобой легко или ты был занозой?

Д.: Я не помню себя до школы. И не помню, чтобы в семье обсуждались такие вопросы…

Т.: Спроси у мамы, какая история приходит ей от тебя маленького. Только спроси с пристрастием. Дерутся и ломают игрушки практически все мальчики. Я хочу услышать такую, в которой уже бы проглядывала хотя бы одна из ведущих черт характера будущего Дамира.

От автора. Через какое-то время Дамир принёс мне историю о маленьком мальчике, который… Впрочем, давайте послушаем маму.

«В первый день посещения садика вас определили в разные группы: Тимура в старшую, тебя в среднюю. Ты плакал, хотел быть с братом в одной группе, чтобы не расставаться с ним. Все воспитатели сбежались, объясняли, что играть и кушать будете вместе, только заниматься и спать в разных комнатах. А ты не слушал, бился в истерике, требовал, чтобы пустили к Тимуру. На крик прибежала заведующая, стала успокаивать, уговаривать… Но ты и слушать не хотел. Нет и всё. Два часа весь садик стоял на ушах от твоего крика. И заведующая сдалась: „Да отведите его к Тимуру, пусть с братом будет!“ Так ты добился, чтобы вы были в одной группе. И в школу пошли вместе, и в университет в одну группу».

Т.: Про что эта история для тебя?

Д.: Скорее всего, про достижение целей. И… Понимаешь, мы были очень привязаны друг к другу, играли вместе. Благодаря этому случаю брат остался со мной. И был всегда рядом. А иначе – Тимур ведь старше меня на год, он бы учился в другом классе, раньше пошёл в университет и так далее. Получается, что эта детская история обеспечила меня защитой, другом, братом: всегда было с кем подраться, поговорить, посоревноваться. Да, мы всегда соревновались в знаниях, в силе, в девочках. Нам всегда хотелось быть лучше другого, и это помогало расти. Классно, когда есть с кем посоревноваться (Дамир усмехается так, как будто понял это только сейчас). Можно сказать про эту историю: один день, который изменил всю жизнь.

Т.: (Про себя) Один день, который изменил жизнь. В первый раз.

Т.: Ты всегда говоришь, что дрался с братом. Вы были хулиганами?

Д.: Не поверишь! Мы были «ботаниками». В промежутках между выяснениями, чьи яйца выше, а звёзды круче, Тимур и Дамир учились, учились и ещё раз учились. Ну и иногда лазили по соседским огородам: чужие яблоки всегда вкуснее. Особенно если эти «яблоки» – капуста, а в руке соседа – винтовка с солью. У меня до сих пор аллергия на капусту в любом виде. Хотя… Может, мужик с дробовиком мне привиделся… Но с тех пор капусту я не ем.

Т.: Забавная детская травма, весёлое детство. Тебе повезло, что рос на природе, в деревне – в городе можно разве что по гаражам прыгать.

Д.: Да, сейчас, отвечая на твои вопросы, я вспоминаю, какую дичь мы творили, и удивляюсь. Ведь мы реально были пай-мальчиками: мама – учительница, мы – заучки-отличники. Но при этом успевали драться, лазать по огородам, а один раз даже сожгли сарай. Не умышленно! И не признались. Было стыдно.

Т.: А братьям-отличникам нравилось учиться? Или это было из разряда «ученье – свет, а неученье – будешь козам хвосты крутить?»

Д.: Вначале учились, потому что надо. Родители так говорили. А потом как-то в привычку перешло быть лучшими. Просто делать вовремя, вовремя сдавать и получать хорошие оценки. Просто привычка – делать идеально. Даже когда началась студенческая жизнь со всеми своими атрибутами – пьянки, гулянки, тусили по полной, но не забывая учиться. И закончил университет с красным дипломом. И брат тоже.

Глава 2. Немного глубже

Т.: Давай немного тебя «расковыряем». Мы поняли, что Дамир – целеустремлённый, склонный к «ботанизму» латентный хулиган с лидерскими замашками. А что под кожей? К примеру, ты помнишь эмоции первой любви?

Д.: Я не знаю, что ответить. Я, наверное, очень влюбчивый был, и не было такого момента, когда бы… м-м-м… мне кто-то не нравился. Всегда находился кто-то, кому я симпатизировал. Понятно, что я не решался признаться, потому что очень скромный был. Но… (улыбается) моё сердце постоянно в чью-то сторону билось. А эмоции… Было интересно, как это… Мозг кипел.

Т.: Понятно. Воспоминания остались на уровне телесных ощущений. А что ещё такого «внутреннего» на эту тему ты помнишь?

Д.: Знаешь, я был настолько влюбчивым, что было достаточно просто побыть в одном поле с девочкой, и я находил в ней очень привлекательные черты, хотя изначально это не была какая-то звезда класса, а обычная, совсем обычная девчонка. И когда меня сажали с новенькой, у меня сразу же появлялась новая муза.

Т.: То есть Дамир в детстве ментально пигмалионил. Но ты увиливаешь. Я хочу услышать историю первой любви. Такой любви, в которой Дамир потерялся.

Д.: Была у меня такая в десятом классе. Она – самая маленькая девочка в классе, а я самый высокий был. Постоянно приглашал её погулять. И мы гуляли, гуляли. До самого конца школы. Но я так и не решился… Вроде она ждала, а я не решился (короткий смешок). Это было забавно. Сейчас это забавно, а тогда я очень переживал, что будет дальше, потому что она поступала в другой университет. Волновался: как, что, где. Школа заканчивалась, и не хотелось расставаться, но… Она уехала в один город, я – в другой, и на этом всё закончилось.

Потом мы встретились. То ли через пять, то ли через десять лет после завершения школы. Она до сих пор помнит всё это. И я помню. Потому что это было очень романтичное время. И при этом это было время, когда я боялся говорить о своих чувствах.

Т.: Замечательная история. Теперь давай добавим немного хардкора: первая любовь, которая исполнилась.

Д.: Это была девочка на два года младше меня. Мне сестра сказала, что её одноклассница положила на меня глаз. Я тоже начал посматривать в её сторону. Она ходила на мои мероприятия, я – на её. Но… Мы оба были очень стеснительные. Она, наверное, и сейчас такая. Потом я уехал в Ижевск, она чуть позже – в Казань. Мы писали друг другу письма.

От автора. Голос Дамира передаёт учащение пульса, чувствую, что ему нравится вспоминать эту историю.

Д.: Настоящие письма! Представляешь? А ещё звонили друг другу по таксофону. Не с сотового, валяясь на диване, а шли в переговорный пункт и заказывали разговор! Это было какое-то безумие. Мило, приятно, нежно.

Я приезжал к ней в Казань. Несколько раз. И это случилось там. Было очень романтично. Как пишут: он дождался её сквозь годы и расстояния… Вот как-то так.

Т.: Дождался и куда дел потом?

Д.: Расстояние. Оно, с одной стороны, хорошо, а с другой – тяжеловато.

Т.: Скажи, как ты считаешь, Дамир – верный человек?

Д.: Раньше – нет. А потом, когда начал изучать тренинги личностного роста и заниматься самопознанием, начал жить одним человеком. И, скорее всего, это навсегда. В моём сердце может быть только один человек в один момент.

Т.: А умеет ли Дамир любить другого человека?

Д.: Умеет. Очень. Очень сильно, очень страстно. Отдавая самого себя. Что-то типа такого. Думаю, да.

Т.: В твоей любви слышится сплошное доминирование: сильно, страстно, очень. А смирение там есть?

Д.: Смирение? Не знаю. Вначале я боялся с девушкой даже заговорить. А потом… Я же достигатором был – вряд ли там оставалось место смирению. Мне важно было добиться.

Т.: А сейчас?

Д.: Сейчас в плане женщин у меня всё чётенько. Я понимаю, как, что, где женщина должна быть услышана, понята. Я знаю, что, чтобы были хорошие отношения, мужчина должен быть в некоторых случаях под каблуком. Это обязательно. С опытом, наверное, пришло. И… И от этого кайф.

Т.: Ты боишься сглаза в отношениях?

Д.: Чего бояться-то?

Т.: Разного. Что ошибаешься. Или что скажешь вслух, и украдут, сглазят.

Д.: Мне на эти «украдут-сглазят» поебать. Потому что детский сад. Ещё, знаешь, бывает так: «не говори о своих целях, иначе…» Что за херня? Блин, ну это всё предрассудки. Вообще я знаю: во что человек верит, то и происходит. Верит и притягивает. Так что я в эти «сглазят»… Да какая разница? Даже если сглазят, украдут – и что? Ничего страшного не произойдёт. Я вообще не переживаю о том, что произойдёт завтра. Самое страшное я уже пережил, и поэтому мне бояться нечего.

Т.: Кстати о страшном. Мы с тобой не обсудили возрастные ограничения. Пишем книгу 18+ и говорим как говорим? Или маты «запикиваем»?

Д.: С учётом, что вся моя целевая аудитория всегда взрослая, делаем 18+. Почему нет? Это нормальная речь. Я считаю, что нет ни одного человека в этом мире, который не матерится. Ни единого. Не надо сейчас это… Все, все всегда матерились. Если даже кто-то вдруг вслух этого не произносит, то в голове он всё равно это делает. Пытаться, казаться – не мой вариант. Иногда я это делаю, потому что я так думаю. Это нормально.

Т.: Понятно. Поехали дальше.

Глава 3.

Часть 1. Всё в его руках

Т.: Ты заметил, что я оттягиваю момент, когда придётся задать тот самый вопрос: как всё случилось? Мне хочется узнать тебя до… Понять, есть ли «Дамир до» и «Дамир после». И если есть, то насколько глубоки изменения. Не торопись отвечать. Я хочу получить не односложный ответ, а эссе – рассуждение на тему.

Д.: А-э… Тут в одном голосовом не написать. Ты правильно говоришь, тут до хера всего. Самое такое, что поменялось, – миссия появилась. Причём она не появилась в момент аварии или через год, она появилась через три года. Я понял смысл существования.

Раньше я думал, что смысл в том, чтобы быть счастливым, родить детей, чтобы они были счастливы, жена чтобы счастлива была. Но… Эта ситуация… Она раскрыла меня, что ли.

Очень тяжело было первые три года. Депрессии были, жуткие депрессии были. Особенно в первый год. Я очень деятельный человек – и не мог двигаться! Повернуться не мог, потому что ни одна мышца не работала. Представляешь, я не мог сам повернуться! И это была жесть для меня. Повторюсь, я всегда был деятельным человеком, и жизнь моя была сплошное действие. А тут… Поэтому и депрессии были, и слёзы, и желание покончить с собой было. Огромное. Постоянно.

Я забивал свой мозг фантастикой, читая книги, жил фантастической жизнью в своей голове. Сны видел… В общем, проживал другую жизнь. Я не хотел овощем быть. И только через три года понял, что вот это вот всё дано мне для того, чтобы я вдохновлял других людей.

Это показал мне мой блог, это показали мне мои подписчики. И истории людей, которые присылаются мне постоянно. Практически каждый день кто-нибудь пишет, что я очень его или её вдохновляю. И каждое такое сообщение от незнакомых людей из разных уголков страны показывает мне, что моя ситуация, моя жизнь привела к тому, что я сейчас вдохновляю других людей. Не в момент, когда я лежу и депрессую, а в момент, когда я деятельный. И сейчас всё, что я делаю, направлено на мою миссию. Вся моя жизнь – это вдохновлять других людей.

После того как почувствовал, понял это, я просто как паровоз. Постоянно что-то делаю. И всё, что делаю, направлено на эту миссию. Потому что раньше я работал, что-то производил, получал какие-то деньги, жил, планировал пятилетиями, десятилетиями… А эта история показала мне, что жизнь может закончиться в любой момент. И никак это не спрогнозировать, не проконтролировать, и невозможно подстелить соломку везде. Поэтому в любой момент я готов. Но раз я здесь, значит, моя миссия не завершена.

Как только она завершится, как только я всё сделаю, что от меня зависит в этом мире, тогда меня просто заберут. Потому что по-другому быть не может. Потому что, блядь, шесть раз умирать и воскресать – это… это… это жопа какая-то. Такого не бывает. Такое даже в фильмах не показывают. Значит, оставили ради чего-то. Понимаешь? Ему виднее.

Сейчас у меня такое ощущение: да, я что-то делаю, да, я что-то планирую… В краткосрочном периоде. Да, я занимаюсь какой-то деятельностью. Но… Но… Я…

От автора. Дамир замолкает на секунду, и от того, что я знаю, какое слово он скажет дальше, становится страшно.

Д.: Я готов, понимаешь? И я понимаю, что от меня ничего не зависит. Вообще ничего. Это осознание пришло… Нет, оно было. Оно было на словах. Читаешь Священное Писание? Там пишется, что типа ничего от нас не зависит, всё зависит от Господа, мы инструмент в руках Его, и так далее. Но это всё слова. А на своей шкуре почувствовать – совершенно другое. Это на опыте убедиться, что действительно так и есть. Убедиться, что всё в Его руках.

Глава 4. История №1

У меня мама была классным руководителем. У нас! У нас с братом мама была классным руководителем и учителем русского языка и литературы. И она уже тогда, после девятого класса, понимала, что нам нужно будет сдавать ЕГЭ. Уже тогда ходили разговоры об этом, и мы на самом деле стали первыми, кто сдавал единый государственный экзамен. В тот момент это был эксперимент.

В десятом и одиннадцатом классах мы ездили в город к репетиторам по физике и математике. За тридцать километров, на автобусе, два раза в неделю. Мама нашла очень крутых специалистов, большие деньги платила, для того чтобы они нас натаскали на ЕГЭ. Мама почувствовала, что мы больше технари, что у нас математический уклон мозга, и заставляла нас ездить к репетиторам. Это жутко бесило, не нравилось нам, лишало свободного времени, но давало свои плоды. По факту ЕГЭ мы сдали лучше всех в классе. Физику и математику мы сдали на 80 и 90 баллов соответственно. Это было круто.

Вот. А история о чём? История о том, что в десятом и одиннадцатом классах мы были как короли на физике и математике. Мы знали больше, чем все ученики, а иногда и больше, чем учителя. Контрольные мы просто щёлкали: за 15—20 минут успевали сделать свой вариант и существующие. И уходили. Нам так можно было.

В одиннадцатом классе учителям нужно было разбирать примеры ЕГЭ, а мы с братом эти примеры решали уже не раз, они отскакивали от зубов – все варианты. А учительница математики их не изучала, и ей приходилось самой во всём разбираться, искать. И, когда пыталась объяснить классу, иногда было видно, что не знает правильного ответа. Тогда она прибегала к тактической хитрости и спрашивала у класса: «Кто хочет решить?» И, конечно же, Дамир с Тимуром руки поднимали и быстро рассказывали, как это надо решать. Учительница: «Да, да, вот так, вот так». Я очень хорошо помню эти моменты. Я понимал, что она не может решить. А мы решали и помогали всему классу. Конечно, никто не должен был об этом догадываться.

Это было забавно. Это было забавно, и это была… Какая-то, знаешь, такая штука… Эго росло в этот момент.

Мамины усилия и наше послушание дали плоды при поступлении: школу мы закончили с медалями и у нас был крутой результат по ЕГЭ. И, когда мы поступали, в институте посмотрели на наши баллы и сказали: «Выбирайте любой факультет». И мы опять чувствовали себя королями и выбирали как короли. Кому-то надо было экзамены сдавать, что-то ещё делать, переживать… А мы ходили: «Так, а что, если сюда? Или сюда?» В итоге мы выбрали факультет информационно-вычислительных технологий – на тот момент самое престижное направление. Это было вау… Был очень высокий конкурс, а мы прошли вне. Просто ткнули пальцем: хотим вот сюда. И пошли.

Вот такая гордость нам была в награду за кровь, пот и слёзы. За то, что мама заставляла ходить к репетиторам.

Т.: Выводы из историй делать будем, или пусть висят открытым финалом и читатель для себя их сделает сам?

Д.: Вот смотри (говорит медленно, видимо, чтобы до меня тщательнее доходило), мне кажется, что выводы делать не стоит. Намного приятнее будет читателю самому делать какие-то заключения. Подводить к выводу – да, но делать вывод – нет. Я и в постах так делаю. Для того чтобы у человека было пространство для своего заключения. Может, я ошибаюсь… Ну и плюс меня постоянно бесят лозунги в «ВКонтакте» типа «Поэтому, друзья, учитесь хорошо, слушайтесь родителей и пейте воду с утра!». Это бесит. На фиг нужны эти выводы-советы? Вот. Будем без них.

Глава 3.

Часть 2. Всё в Его руках

Т.: Ты сказал: «Всё в Его руках». Вот сейчас ты сидишь, лежишь целыми днями. Тебе не надо ходить в офис, за картошкой, возить детей в садик, на кружки. При этом у тебя нет особых финансовых затруднений. Как думаешь, сколько бы людей захотело оказаться на твоём месте, попросить у Него такой судьбы?

Д.: Я не знаю, но здесь такой момент: может быть, кто-то и думает, что моя жизнь не так уж и плоха… Но есть нюансы. Я бы никогда никому, даже злостному своему врагу, не пожелал такой жизни. Потому что это очень сложно, это очень сложно. Я не могу делать самостоятельно практически ничего. Ванну самостоятельно принять не могу. Зимой выйти на улицу я в принципе не могу, потому что снег – это непреодолимое препятствие для коляски. Половина тела не работает. Блин, половина тела вообще не работает. И, возможно, кому-то может показаться, что деньги – это счастье, но нет. Счастье не в деньгах, не в ограничениях, не в наличии рук или ног. Счастье не в этом во всём. Счастье просто в голове.

Вне зависимости от того, что в какой-то момент имел что-то или нет, я был счастлив. Находил счастье. Все эти внешние атрибуты могут прийти и уйти. В любой момент времени. Только в голове – прожил я сегодня этот день, или он пронёсся незаметно, люблю я сегодня или нет.