Опасные игры. Между двух сердец

– Мне по делам сейчас надо отъехать, – уклончиво ответил я.

– Едь, – пожала она плечами. – Я потом тебе ключи завезу.

– Да не утруждайся. Я лучше клининг вызову или Лиду попрошу.

– Чё за Лида? – в её голосе прозвучало столько ревности, что я чуть язык не откусил.

– Долго рассказывать, – отмахнулся я.

– Твоя девушка? – прицепилась Лера.

Судя по её горящим глазам, упоминать женские имена в её присутствии было небезопасно.

– Сестра моей бывшей, – пришлось сказать правду. – Она работает уборщицей, вот я и подумал…

– Не надо звать никакую Лиду! Я сама могу!

Переночевала одну ночь, а ведёт себя, как ревнивая жена! Забавная, ей-богу.

Я не мог оставить Леру здесь одну. Не хотел, чтобы она трогала мои вещи. Это было слишком личное.

К тому же у меня граната лежит в шкафу. Я не мог рисковать.

– Давай просто в другой день? – разрядил я обстановку. – Мы же ещё увидимся?

Лера заметно повеселела после моих слов, и я выдохнул. Не хотел, чтобы она обижалась. Девчонка ко мне со всей душой, можно сказать. А я, как отшельник нелюдимый.

Мы ели молча, но это молчание было другим – лёгким, без вчерашнего напряжения. Лера ковыряла вилкой омлет, я пил кофе, украдкой наблюдая за ней.

Ей по-прежнему было одиноко, и она всеми силами пыталась зацепиться за меня, потому что поняла, что мне не всё равно на неё. Какими бы бредовыми мне ни казались её идеи, Лера вчера поделилась со мной самым сокровенным.

Потому что могла, потому что доверяла мне.

Притворяться её братом будет непросто, но, возможно, я был единственным человеком, который понимал её, и которому она доверилась, рассказав, что у неё на душе.

Девчонка вызывала у меня противоречивые чувства. С одной стороны, мне было совершенно не до неё. Более того, ей было опасно находиться рядом со мной в сложившейся ситуации.

С другой стороны, я испытывал, глядя на неё, что-то настолько светлое и радостное, что моя зачерствевшая на войне душа начала оживать. После всего, что мне довелось увидеть и пережить, Лера напоминала мне красивую бабочку, порхающую на пепелище того, что от меня осталось.

Её искренняя улыбка, детская наивность, прямолинейность и воля к борьбе – неповторимое сочетание.

Способность что-то чувствовать – уже само по себе дорогого стоило.

Я нуждался в Лере, возможно, даже больше, чем она во мне.

– Хочешь, завтра на мотоцикле покатаемся? – предложил я.

Глаза Леры вспыхнули так по-детски, что я невольно вспомнил Вадика. У него были точно такие же глазёнки, когда я подарил ему игрушку.

Глава 22. Валерия

Я знала, что дома меня ждёт пиздец, поэтому не торопилась туда.

Мы с Костей позавтракали, а потом попрощались у его подъезда. Он утарахтел на своём байке, а я ещё долго сидела в машине, вспоминая наш поцелуй.

Я не ошиблась в Барсове. Он очень добрый, несмотря на свою внешнюю холодность.

Хорошо, что он не мой брат, потому что чувства я к нему испытывала совершенно несестринские. Я тоже ему нравилась, как девушка. Это было очевидно.

Мне ничего не стоило вчера раздеться и лечь к нему на матрас, но я боялась, что Костя меня прогонит или посмеётся надо мной, и тогда наша неокрепшая связь разрушится навсегда.

Он мне не брат, не друг, мы даже не встречаемся, но я больше не чувствовала себя одинокой. Потерять единственного человека, который услышал меня и понял, было бы непростительной глупостью.

Эта ночь, проведённая в квартире Кости, придала мне сил. Домой я зашла без страха.

Машины отчима не было во дворе, и это уже не могло не радовать. А вот мама была дома.

– Явилась, не запылилась? – с порога набросилась она на меня.

– Привет, мам, – устало протянула я, поняв, что скандала всё же не избежать.

– Ты где была, дрянь такая? Отвечай!

– У своего брата. Костя Барсов – слышала о таком?

Я испытала невероятное счастье, сказав эти слова матери в лицо. С нескрываемым удовольствием наблюдала, как его перекашивает от злости. Её идеально накрашенные губы искривились в гримасе, которую мне раньше видеть не доводилось.

– Что? Ты совсем чокнулась? Ты… ты общаешься с этим… – она не могла даже подобрать слово, просто тыкала пальцем в воздух, будто Костя стоял прямо перед ней.

– С моим братом? Да. – Я нарочно медленно сняла куртку, бросив на спинку дивана, давая ей время прочувствовать каждый мой спокойный жест. – Мы хорошо провели время.

– Валерия Ильинична! – её голос взлетел до визга. Она так обращалась ко мне только в самых крайних случаях. – Ты понимаешь, что этот… этот уголовник просто использует тебя?

Я рассмеялась. Смех получился резким, почти истеричным.

– Использует? Он единственный, кто не пытается меня использовать!

Мама сделала шаг ко мне. Её глаза бегали по моему лицу, ища признаки лжи, безумия – чего угодно, что могло бы объяснить мои слова.

– Он тебе что-то сказал про меня? Про Гошу? – её голос стал тише, но в нём появилась опасная нотка.

Я подошла ближе, чувствуя, как гнев пульсирует в висках.

– У нас были более интересные темы для разговоров.

– Этот… Барсов… Он не твой брат. Он всё выдумал, чтобы с ним начали считаться уважаемые люди. Он не имеет к твоему отцу никакого отношения. Просто поверь мне, Валерия, я знаю, о чём говорю.

– А кто тогда? – резко выпалила я. – Ты знаешь, кто мой настоящий брат?

Мама испуганно отшатнулась, и мне показалось, что знает. Ещё как знает!

Значит, это не выдумка? У меня на самом деле есть брат?

– Ты единственная дочь Ильи Воробьёва и его наследница, – собравшись с духом, проговорила мама. – Всё остальное сплетни и выдумки. Я запрещаю тебе общаться с этим самозванцем Барсовым.

– Ты не можешь, мам. Я уже взрослая. Занимайся своей счастливой жизнью с убийцей и вором, а я буду сама решать, что мне делать.

Её ладонь снова взметнулась для пощёчины, но я поймала её за запястье. Впервые в жизни.

– Как ты смеешь? – зашипела мама, обалдев от того, что я взбунтовалась, посмела ей противостоять.

– Хватит! Если попробуешь ещё раз меня ударить, клянусь, я тебе отвечу. И это будет не жалкая, унизительная оплеуха. Я и не таких борзых в нокаут отправляла.

Мы замерли в этом странном танце. Она, дрожащая от ярости и бессилия, я, твёрдая, как камень.

– Ты не понимаешь, во что ввязываешься, – прошептала она уже тихо.

– Понимаю лучше, чем ты думаешь. И не вздумай жаловаться на меня Гоше. Хотя… Мне плевать.

Я отпустила её руку, прошла мимо наверх, в свою комнату.

Дверь захлопнула с такой силой, что с полки упала фарфоровая статуэтка и разлетелась вдребезги.

Моя мать не даст мне теперь житья, но уходить мне пока было некуда. К тому же, находясь здесь, я могу хоть как-то шпионить за Гошей и быть в курсе его дел.

Это и мой дом тоже. Уйти – значит показать свою слабость, сдаться.

С другой стороны, я ведь ничего не могу сделать. Совсем ничего.

А Костя может. Пусть не сейчас, но чуть позже. Я верю в него, потому что больше ни кого другого не осталось.

Глава 23. Валерия

Я стояла перед зеркалом, затягивая застёжки на косухе. Кожа облегала талию, подчёркивая каждую линию. Чёрные обтягивающие лосины обалденно смотрелись на моей заднице. Не зря же я убивалась в спортзале на тренировках?

После стычки с мамой мне как никогда хотелось развеяться и сбежать от своих проблем хоть на несколько часов.

Но даже не это было главное, а то, что я проведу этот вечер с Костей.

Это просто защитная экипировка, – пыталась убедить себя, поправляя налокотники. Но чёрная кожа, обтягивающий низ, и особенно это новое кружевное бельё под всем этим выдавали правду.

Возможно, для Кости это было обычной поездкой на мотоцикле, я же собиралась на самое настоящее свидание.

Телефон завибрировал, и моё сердце забилось чаще.

"Лера, привет. Буду через 20 минут."

Сообщение от Кости. Короткое, сухое, без смайлов, но моё лицо растянулось в глупой улыбке.

Я быстро накрасила губы лёгким блеском. Не броским, но заметным. Проверила, не вылезают ли пряди из-под шлема. Потом сняла шлем и нервно покрутила его в руках.

Боже, я как школьница на первом свидании.

Грохот мотоцикла услышала раньше, чем он подъехал. Когда я вышла, Костя уже ждал. Он курил, прислонившись к своей "Бэхе".

– Ого, – он оглядел меня с ног до головы, и в его глазах мелькнуло что-то, отчего стало тепло внутри. – Выглядишь… серьёзно.

– Спасибо! – я сделала шаг ближе, стараясь казаться уверенной.

Я очень хотела впечатлить Барсова, и у меня это получилось. Он тоже выглядел стильно и брутально в своей кожаной куртке и армейских берцах. Как же здорово мы будем смотреться на мотоцикле вместе!

– Поехали?

Костя отшвырнул окурок и надел шлем. Двигатель взревел, когда мы рванули вперёд.

Ветер бил в визор шлема, дома мелькали как в калейдоскопе, но я чувствовала только широкую спину Барсова, к которой прижималась, и его потрясающий запах.

– Куда едем? – крикнула я ему в ухо, когда мы остановились на светофоре.

– Увидишь!

Люди соседних машин уставились на нас, и я с наслаждением ловила на себе эти взгляды. Чувствовала себя королевой всех байкеров в этот момент.

Костя свернул на просёлочную дорогу. Лес по бокам становился гуще, воздух слаще. И вдруг длинная полоса из бетонных плит.

Костя остановился и заглушил двигатель.

Я сняла шлем, оглядываясь по сторонам.

– Где это мы?

– Старый военный аэродром, – пояснил Барсов. – Хочешь за руль?

Я охренела от его предложения.

Конечно, я хотела. Ещё как хотела. Но даже представить не могла, что Костя доверит мне свой мотоцикл. Тем более, после того как я призналась, что у меня нет водительского удостоверения.

– А ты… – от волнения у меня голос задрожал и сорвался. – Ты не боишься, что я разобью твой мот?

– Нет, – твёрдо ответил он. – Я же рядом. Садись!

Он пересадил меня вперёд и снял с меня шлем. Свой он тоже положил в траву. Я догадалась, что это для того, чтобы лучше слышать друг друга.

Его грудь плотно прижата к моей спине, а руки зажимают в кольцо, охватывают меня с обеих сторон, крепко держа руль. Я должна сосредоточиться на дороге, но все мои мысли растворяются в его тепле, в его дыхании, которое обжигает шею.

– Ты слишком резко газуешь, – его голос низкий, хрипловатый, прямо в ухо.

Губы едва касаются мочки, и по спине пробегает горячая дрожь. Я сжимаю бёдрами бак мотоцикла, чувствуя, как каждый его вдох заставляет его живот напрягаться и расслабляться напротив моей поясницы. Его бёдра прижаты к моим. Твёрдые, уверенные, слегка подталкивающие меня при каждом повороте.

Первые минуты за рулём были сплошной паникой. Ладони моментально вспотели, облепив рукоятки руля. Ноги неуверенно искали подножки, будто впервые учились ходить.

– Сконцентрируйся, – Костя смеётся, и в его голосе слышится лёгкая хрипотца.

Как я могу концентрироваться, когда моё тело так явно реагирует на него? Когда я чувствую каждое его движение, каждый намёк на напряжение в мышцах?

– Расслабь кисти. Байк сам тебя поведёт. Представь, что он – часть тебя.

Я кивнула, сглотнув ком в горле. Плавно отпустила сцепление, добавила газа…

И мир взорвался.

Ветер ударил в лицо, срывая с губ непроизвольный крик – не страха, а восторга. Деревья по бокам взлётки слились в зелёные полосы. Рёв мотора подо мной казался голосом живого существа, которое слушалось каждого моего движения.

– Медленнее на повороте! – крикнул Костя, но я уже сама почувствовала, как мотоцикл кренится, и инстинктивно перенесла вес тела. Машина послушно легла в вираж, будто читала мои мысли.

Боже.

Это было как полёт. Как свобода. Совсем не то, что сидеть пассажиром, даже прижавшись к его спине. Здесь всё зависело только от меня – скорость, траектория, риск.

Мы остановились на конце полосы. Я заглушила двигатель, и вдруг наступившая тишина оглушила.

– У тебя получается, – тихо сказал Костя.

Я обернулась и залипа на его лице. Волосы взъерошены, редкая улыбка, ямочки на щеках. Я не могла говорить. Просто трясла головой, ощущая, как сердце колотится где-то в горле. Пальцы сами разжимали руль с неохотой, будто не желая расставаться с этим ощущением.

Начало темнеть. Мы отыскали наши шлемы, потом сидели на куртках, пили терпкий чай из термоса Барсова и говорили. Обо всём и ни о чём.

– Где ты научился ездить на мотоцикле? – спросила я Костю.

– На войне. Я служил в отряде штурмовиков. Мы нашли в одном гараже мотоцикл, ну, и я… – Костя говорил медленно, растягивая слова, словно воспоминания ранили его. – Один раз мы брали жилой дом. Двое суток не могли подступиться ни с одной стороны и выбить пулемётчика. Я на байке прям в подъезд залетел, представляешь?

– И вы победили? Взяли дом?

– Угу.

Я хотела спросить, где сейчас тот мотоцикл, цел ли? И что случилось с его ногой? Но в этот момент его рука нечаянно коснулась моей.

Мы оба дёрнулись, как от удара током.

Наступила неловкая секунда, а потом его сильные руки обхватили мою талию, резко притягивая к себе. Я не успела опомниться, как уже сидела верхом на Барсове, бёдрами ощущая его напряжённую мускулатуру сквозь тонкую ткань легинсов.

– Барсик… – мой шёпот сорвался, когда его губы нашли мои.

Это был не тот робкий поцелуй в его квартире. Это было что-то ненасытное, горячее, влажное, требовательное. Его язык вторгся в мой рот, и я ответила тем же, впиваясь пальцами в его волосы.

Я почувствовала его твёрдого, явно возбуждённого, под собой и невольно прогнулась, прижимаясь к нему ещё сильнее. Между моих ног вспыхнул огонь, а внизу живота заклубилось горячее, тягучее желание.

Он оторвался, чтобы пробежаться губами по моей шее, и я застонала, чувствуя, как влага просачивается сквозь тонкое кружево трусиков.

Я едва не задохнулась, когда его ладони скользнули под мою майку, обжигая кожу, и накрыли грудь. Большие, горячие, шершавые. Они легонько сжали её, выбивая из меня протяжный стон.

Костя задрал на мне майку вместе с лифчиком одним движением. Холодный вечерний воздух коснулся обнажённой кожи, но тут же его заменило горячее дыхание Кости. Он опустил голову, захватывая мой сосок губами.

Я вскрикнула, впиваясь ногтями в его плечи. Всё тело будто натянули на тетиву, каждое прикосновение его языка заставляло пульсировать между ног. Костя сжал мои ягодицы, вдавливая мою горящую промежность в свой каменный стояк, и у меня окончательно поехала крыша.

Барсов не признавался мне в любви, не ухаживал за мной, не дарил красивых подарков, мы даже не встречались официально, но я готова была отдаться ему прямо сейчас, в эту секунду.

Боже, я никогда ни в чем не была так уверена, как в этом своём намерении. Только мысль о том, что после этого Костя посчитает меня шлюхой, отрезвила меня. Нельзя вот так взять и запрыгнуть на его член. Я не хотела, чтобы между нами всё закончилось из-за тупого траха в лесу.

– Хватит! – завопила я, когда его пальцы начали пробираться ко мне в трусики.

Барсов замер, тяжело дыша, а потом осторожно ссадил меня на куртку.

– Чёрт, прости, Лер… – задыхаясь, проговорил он. – Я совсем слетел с катушек. В следующий раз тормози меня, если что…

Значит, будут её какие-то разы?

Я самодовольно улыбнулась про себя. Мысль о том, что Костя относится ко мне серьёзно, заиграла победной музыкой в душе.

На обратном пути, когда он снова вёл мотоцикл, я обнимала его уже иначе. Как будто Барсов мой собственный, не испытывая неловкости оттого, что перемещаю руки по его телу, боясь задеть его "не там".

Теперь я чувствовала каждую его работу с передачами, каждое движение запястьем. Понимала, что и как в мотоцикле.

И загорелась.

В голове уже складывался образ – крутой "Харлей", как у той девушки из роликов в соцсети. Наклейка на баке. Мои собственные маршруты, где я буду решать, куда и с какой скоростью ехать.

Костя тормознул у моего дома, и я слезла, но сейчас не ждала от него прощального поцелуя.

Я прекрасно уяснила правила, нам нужно было придерживаться легенды, что мы брат и сестра, поэтому не претендовала на страстные прощания.

Он мне просто подмигнул, не снимая шлема, и в этом было даже больше интима, чем в поцелуе, потому что я без слов поняла, что ему очень понравилось то, как мы провели время.

Глава 24. Валерия

Дождь стучал по окнам кафе, будто пытался заглушить наш разговор. Я сидела напротив Вити, сжимая в руках свой телефон, и наблюдала, как его лицо медленно теряет цвет.

Настало время порвать с ним. Касьянов – бесполезный тюфяк, который лижет зад моему отчиму, больше ничего.

Нечестно было по отношению к Косте держать Витю на поводке. Пусть валит куда хочет, раз от него никакого толку.

– Ты… серьёзно? – его голос дрогнул, пальцы сжали салфетку так, что костяшки побелели. – Что случилось, малышка? С чего вдруг ты решила со мной расстаться? Всё ведь было хорошо? Чем я тебя обидел?

Я кивнула, глядя в окно, где по стеклу стекали мутные потоки.

– Ты мне надоел! Я больше не могу слушать твои тупые отмазки, Витя. Обещания – это всё, что у меня от тебя есть. А папа мёртв уже полгода.

Он резко встал, опрокинув стул. Несколько посетителей обернулись, но он не обратил на это внимания.

– Ты думаешь, я не пытался? – он наклонился ко мне, и в его глазах загорелось что-то дикое. – Я перерыл весь город! Но Гоша…

– Гоша, – я усмехнулась и отодвинулась. – Всегда Гоша. Как удобно.

Его дыхание стало прерывистым, он провёл рукой по лицу, оставив красные полосы.

– Дай мне ещё немного времени, Лерочка. Федералы скоро уедут, и я смогу спокойно продолжить расследование.

– Уверена, они без тебя найдут убийцу папы. Так что прощай!

– У тебя кто-то есть? – догадался Витя, усаживаясь обратно на стул, и у меня душа захолодела. Касьянов никогда не был глупцом, иначе он бы не добился своей должности и звания в полиции. – Я его знаю?

– Не говори ерунды. Просто для тебя мои проблемы – не приоритет.

– Не приоритет? – он засмеялся, но звук вышел горьким. – Ты для меня ВСЁ, Лера! Я с ума схожу без тебя!

– У тебя было время доказать это, но ты выбрал дружбу с Гошей.

– Ты разве не понимаешь, для чего я с ним "дружу"? Думаешь, мне это нравится? Мне просто нужно, чтобы он был на виду.

Я ничего не ответила. Витя всегда умел говорить красивые слова. Но слова – это просто воздух.

Тишина повисла между нами, тяжёлая, как свинец.

Меня уже утомил этот разговор, и мне не терпелось избавиться от общества Вити.

– Как поживает твой брательник? – вдруг спросил он, и меня снова тряхнуло.

– Нормально, учитывая обстоятельства.

Витя замолчал, думая о чём-то своём, и мне стало неуютно. Он как будто замышлял что-то против Кости.

Все, кроме моей мамы, поверили в то, что Костя мой брат. Даже Гоша повёлся на это, несмотря на то, что жил с моей матерью, и она каждый божий день лила ему в уши о том, что Барсов – самозванец.

Значит, и Витя поверит. Ему придётся.

Вопрос Вити прозвучал как выстрел. Его острый взгляд пробирал до костей. Он знал про нас с Костей. Или догадывался.

Я сделала глоток кофе, чтобы выиграть секунду. Горечь разлилась по языку.

– Я мотоцикл хочу. Хочешь покажу какой? – резко перевела я тему.

– Сбрендила? Тебе жить надоело? – выпалил Касьянов. – Это Барсов тебя на байкерскую дурь подсадил?

– Так и знала, что ты меня не поддержишь, – наигранно обиделась я, хотя реакция Вити была вполне ожидаемой. Он не из тех, кто любит риск. У него всё должно быть чётко, предсказуемо и спокойно.

– Ладно, покажи, – смягчился он. – Чё там у тебя?

Я открыла фото мотоцикла на телефоне, и Витя без интереса едва на него взглянул. Теперь мне стало обидно по-настоящему. Он был похож на строгого папашу, который решает, достойна ли его дочка такой игрушки.

– Подарить тебе? – неожиданно предложил он.

– Это пока только мечта… – растерялась я. Я не хотела, чтобы Витя мне что-то ещё дарил. Потому что я буду чувствовать себя обязанной. – Очень редкая модель. Их в России всего три. А из-за границы не вывезти, сам понимаешь…

– Скинь фотку, – попросил он, и я переслала ему картинку.

Он открыл моё сообщение на своём телефоне и с минуту рассматривал байк. Мне это время показалось вечностью, потому что его взгляд был пустым. Думал он совсем не о мотоцикле моей мечты.

– Я вычислю с кем ты встречаешься, и башку ему оторву, – пригрозил Витя, нервно запихивая телефон во внутренний карман куртки.

– Да, пожалуйста, – пожала я плечами. – Если тебе делать больше нечего…

– Думаешь, мне реально заняться нечем? – рыкнул он, стукнув кулаком по столу, так что чашки подпрыгнули. – Хочешь начистоту, Валерия? – его голос стал жёстким, и это пугало меня ещё больше. – Срать я хотел на вашего с Барсовым папашу. Раз Гоша его замочил, значит, он того заслужил.

– Что? – вырвалось у меня.

– Твой отец был вонючим куском дерьма. Он людей убивал. Он такие вещи творил, что тебе лучше никогда об этом не знать, но ты упорно продолжаешь раскапывать эту мерзкую кучу гнили! Я с Гошей трусь не поэтому и даже не из-за тебя. Я хочу уловить момент или хотя бы малейший намёк на то, что он решил убрать Барсова. Костя – мой друг. И я хочу его защитить. Потому что, сука, могу! А ты просто сучка избалованная. Плевать ты на всех хотела, кроме себя! Пошла ты к чёрту со своим мотоциклом!

С этими словами он просто встал и ушёл.

Его слова обрушились на меня, как удар. Их тяжесть навалилась на меня, выдавливая слёзы.

Дождь за окном усилился, как и моя тревожность.

Я сидела, сжимая телефон, совсем не чувствуя облегчения от расставания с Касьяновым. Я думала, что после разговора с ним вдохну полной грудью, а теперь мне совсем нечем дышать.

Глава 25. Барсов

Прошёл почти месяц.

Город жил в каком-то неестественном затишье, словно перед грозой. Я ловил на себе колючие, оценивающие взгляды. В кафе, у ларьков с сигаретами, даже на заправке.

Гоша меня всё ещё не грохнул. Он вообще как будто обо мне забыл, и это напрягало ещё сильнее. Он мог меня пристрелить возле ворот дома Воробья, когда я вечером привозил Валерию после очередных покатушек. Но почему-то он такими шансами не пользовался.

Мы встречались с ней нечасто. Раз или два в неделю. Обычно просто катались на байке или гуляли по набережной. Я боялся, что нас увидят вместе, и мы выдадим себя с потрохами, поэтому выбирал места для времяпрепровождения максимально безлюдные.

Намерения у меня к Лере были самые серьёзные. Я был околдован ею, но пока мне по-прежнему нечего ей было предложить.

По той же причине мы не занимались сексом. Я знал, что если пересплю с ней, то мне придётся взять на себя ответственность за неё, жениться в конце концов. Она прижималась ко мне, и сквозь слои кожи и ткани я чувствовал её тепло, её доверие, которое я не имел права подорвать.

Страх, что я её не уберегу, не смогу защитить, как Надю, стоял на моём пути.

Мне нужна была определённость, твёрдая почва под ногами, а её всё не было.

Морочить голову девчонке я тоже не хотел. Вот и болтался, как говно в проруби, мучая себя и её.

Я чувствовал, что она испытывает ко мне такое же жгучее влечение, как дрожит в моих объятиях, с какой жадностью целует, и мне всё сложнее было себя сдерживать. Я играл с огнём.

Она ни о чём не спрашивала, ни на что не претендовала, словно понимала мою неуверенность в себе.

Я лежал ночью в своей квартире, слушая, как капает кран на кухне, и думал о ней. О том, как она закусывает нижнюю губу, когда нервничает. Как её глаза темнеют, когда я провожу ладонью по её бедру.

Я хотел её.

Не просто потрахаться, хотя и этого тоже. Я хотел просыпаться утром и видеть её растрёпанные волосы на подушке. Каждый день. Хотел знать, что она в безопасности.

Но как я мог обещать ей что-то, если сам был мишенью?

Я знал, что рано или поздно всё разрешится. Напряжение, повисшее в городе с тех пор, как я объявил себя сыном Воробья, должно было выстрелить, и тогда уже всё придёт к какому-то логическому концу.

Либо меня завалят, как бездомную псину, где-нибудь в канаве, либо признают моё право на существование и начнут считаться со мной.

Все ждали развязки. А я ходил по лезвию, каждый день ощущая холодок между лопаток.

Но ничего не происходило.

Тишина.

И это сводило с ума.

Седой тоже затихарился. Базу ветераны охраняли безупречно, ко мне относились с почтением, поэтому вопросов у меня к нему не было. Пока он свои обязанности выполнял чётко.

Чтобы не чокнуться от всего этого, я загрузил себя работой под завязку. Контролировал строителей, которые ремонтировали дом Лиды и Вадика, привел в порядок документацию на своей территории, собрал деньги с арендаторов с помощью своего управляющего.