Вампиры. Тени прошлого

– Нет, змея укусила графиню.

– Откуда же взялась змея в замке? – удивился я.

– Из футляра, старый дьявол привез…

Когда я уходил, старик спросил меня: хорошо ли я сплю и перестал ли ходить на озеро.

– Кто тебе сказал, что я был на озере?

– Да где же вы сапоги-то пачкаете, ведь все в тине, не ототрешь. Ничего, будете спать хорошо, – прибавил он и засмеялся.

Придя домой, я все раздумывал, почему старик интересуется, хожу ли я на озеро, и почему он уверен, что я буду спать хорошо.

Раздумывая, я ходил по комнате и нечаянно задел занавес у окна: из-под него что-то скользнуло и упало на пол – поднимаю, и что же!.. Гирлянда засохших цветов и луковиц чеснока! Так вот откуда этот противный запах, а я думал из церковного сада. Не иначе как старик подкинул мне ее…….

– Всё, тут больше ничего нет, – сказала Полина, закрывая книгу и немного разочарованно вздыхая.

– Ну, почти всё, – улыбнулся Женя, поднимая глаза на друзей. – Есть ещё кое-что: скорбные листы и записки. Это тоже о сельском учителе.

Он отложил свою тарелку, нагнулся к рюкзаку и начал вынимать бумаги из аккуратно завёрнутого пакета. Пожелтевшие страницы с рваными краями и выцветшими чернилами казались немыми свидетелями прошлого.

– Смотрите, – сказал Женя, держа стопку листов и старую синюю тетрадь в руках, – будет интересно.

Евгений раскрыл тетрадь и пробежал взглядом строки, а затем обратился ко всем.

– Это так называемые «скорбные листы» из больницы, – произнёс он. – Здесь есть записи о больном… вернее, о сумасшедшем, записанном как Петр Дорич.

Он сделал небольшую паузу, чтобы посмотреть на лица друзей, внимательно следивших за ним.

– Как мы знаем из книги «Вампиры», – продолжил Женя, – автор дневника и этот Петр Дорич – одно и то же лицо.

– Эти записи лежали в одном пакете, подписанном как «Сельский учитель».

– Ну, начнем. «Скорбные листы», – медленно произнёс Женя, словно пытаясь осмыслить каждое слово.

Вокруг костра снова повисла тишина, полная предвкушения. Лишь треск дров и лёгкий шёпот ночного ветра сопровождали его чтение.

2-ого августа 1885 года, по приказу доктора, открывается запись для сельского учителя Петра Дорича, несмотря на то, что в больницу он не поступал.

Третьего дня доктор Брасе и я были приглашены госпожой Дорич, сестрой учителя, для осмотра ее брата Петра, которого она считает сумасшедшим.

По ее словам, она уже давно замечала странности в поведении брата, но не придавала им значения. Тем более что порядок дня ничем не нарушается, и только к заходу солнца и по вечерам, в особенности, когда светит луна, он становится беспокойным, не слышит, что ему говорят, и запирается в своей комнате.

Она также заметила, что он стал часто уходить гулять вечерами, чего прежде никогда не делал.

За последние дни странности усилились, но все же большей частью они проявляются по ночам.

При закате солнца учитель запирается в своей комнате и не выходит до следующего утра.

Сестра пробовала подглядывать в замочную скважину и видела, что он ходит по комнате, раскинув руки, точно летит; на голове что-то вроде короны, а на плечах дамская шаль.

Затем все смолкает, точно его нет больше в комнате.

Часто сапоги его бывают в грязи, но когда именно он выходит, она не может уследить.

Дверь все время закрыта.

Ее больше всего заботит то, что брат худеет и бледнеет не по дням, а по часам. Ничего не ест и превратился в скелет.

Все это она сообщила доктору в больнице и просила его зайти к ним как бы случайно, посмотреть и поговорить с братом.

По приказу доктора я сопровождал его в этом визите и должен вести «скорбный листок».

5-го августа

Мы зашли к Доричу перед вечером. Учитель был дома и принял нас радушно, он правда исхудал, а главное, как-то истощен, внутренне.

Нас угощали чаем в саду. Все было мило.

К закату солнца хозяин стал беспокоен: вставал, ходил, не отвечал на вопросы, точно их и не слышал, глаза как-то бегали по сторонам.

Наконец, схватил шляпу и палку и, что-то пробормотав, ушел из сада.

Доктор прописал бром и посоветовал выследить, куда ходит больной.

6-ое августа

Бром больной пьет беспрекословно, не спрашивая, что и зачем ему дают.

Он день ото дня становится все апатичнее. Где он бывает, узнать не удалось, но установлено, что он вылезает из окна.

11-го августа

Сегодня его доставили в больницу. Сестра хотела его задержать при выходе из сада, но он набросился на нее в исступлении и Бог знает, чем бы это кончилось, но, к счастью, больной запутался в распущенной шали, накинутой на его плечи, и упал.

Его связали и привезли к нам. Дан морфий.

Днем состояние спокойное, полное отсутствие аппетита и слабый пульс.

Вечером припадок бешенства и опять морфий.

12-го августа

Утром – спокойно. Стащил чернила и бумагу, что-то пишет и прячет. Приказано не трогать. Вечером заблаговременно морфий. Спит.

Неделя по тому же режиму.

Прибавил в весе.

20-го августа

Начал становиться беспокойнее. Доктор предполагает влияние наступающего полнолуния, хотя окна хорошо закрыты. Приемы морфия увеличены.

Беспокойство усиливается, и морфий уже действует не сразу, а через некоторое время.

26-го августа

Начинается бурный период. Обрили голову и надели смирительную рубашку.

При борьбе нечаянно оцарапали шею, не знаю только чем; ранка небольшая, но сочится кровь. Приказано мазать цинковой мазью. Больной дает, не сопротивляясь, но при этом хитро улыбается.

Припадки по-прежнему приходятся на вечер и первую половину ночи.

Днем спокоен.

Кормим почти силой.

Сестра и доктор хлопочут о перевозке больного в город. Здесь нет никаких приспособлений, даже удобной комнаты. А на действие морфия все меньше и меньше надежды.

30-го августа

Полнолуние.

Ночной прием морфия.

Спит.

31-го августа

Наутро больной исчез. Окно открыто, а железный крест, наколоченный на него по приказу доктора, отогнут с одной стороны. Гвозди вытащены.

Поиски всей деревней ни к чему не привели.

Следы, которые видны благодаря выпавшему с вечера дождю, ведут к озеру.

Озеро обыскали.

Оно мелко, и трупа нет.

С восходом солнца начнут поиски в лесу.

3-е сентября

Ничего, ни малейших признаков.

Дали знать по окрестностям.

При очистке палаты нашли в печной трубе листки, писанные рукой учителя.

Сюда же в тетрадь, прилаживаю найденные листки.

Женя перестал читать. Ужин подошёл к концу, путники, сидя вокруг костра, обсуждали прочитанное. Пламя играло на их лицах, а треск дров лишь подчёркивал напряжённость атмосферы.

– Бедный человек, – тихо произнесла Маша, опустив глаза. – Он был учителем, умным человеком, всегда отрицал всё это, и вот… Жалко его…

– Не знаю, – Андрей, как обычно, остался скептиком. – Может, это просто действительно сумасшествие. Луна, бессонные ночи, плюс вся эта мистика с Генрихом. Иногда мозг сам играет злые шутки.

– Может быть, – задумчиво проговорил Саша, – когда ему начали мерещится девы из цветка, уже нужно было бить тревогу, а не ходить по болотах да озёрам!

Женя кивнул, взглянув на записи.

– Меня больше пугает мысль о том, что он, возможно, действительно столкнулся с чем-то… настоящим. С тем, что мы просто отказываемся принимать всерьёз и сейчас мы направляемся в те места, где это возможнопроисходило.

Володя усмехнулся, поправив сетлые волосы на лбу:

– Да бросьте вы. Вампиры? Придумали это всё, чтобы таких как мы привлекать. Разве не так, Стефан?

Стефан, сидевший немного в стороне, поднял глаза, и его лицо стало серьёзным:

– Знаете, ребята, – начал он, задумчиво теребя бляшку ремня, – в наших краях действительно ходят старые легенды о вампирах. Говорят, эти горы прокляты. Мои бабушка и дедушка ещё в детстве рассказывали такие истории, от которых мороз по коже пробегал.

Он на секунду замолчал, как будто выбирая слова.

– Сейчас конечно история о вампирах и всё мистическое, это для того чтобы привлечь туристов. Но в то же время… – Стефан приобнял сидящую рядом Мадалинау. – Есть вещи, которые мы не можем объяснить. Люди не только верили в эти легенды – они боялись. А страх редко бывает на пустом месте.

Полина поёжилась, оглядываясь на темнеющий лес.

– В любом случае, жалко учителя, – сказала она. – Представляете, каково ему было, что с ним стало?

Женя взял руки стопку пожелтевших листов, пробежав по первому глазами.

– Что ж, давайте продолжим читать. Может, его записки дадут нам ответы.

И снова тишина охватила компанию, лишь треск дров сопровождал чтение следующей главы мрачной истории.

Записки учителя

…Темные силы на меня ополчаются… бороться… дракон силою своих чар опутал меня, и я упал… Но, будь покойна, я приду. Приду… говорят мне: вы в больнице, вот это господин доктор: ладно, я понимаю отлично – обман… Это твой муж заключил меня, он думает, можно заключить дух! Ха-ха-ха, ведь я дух, дух… и… я чувствую, наступает час, золотые нити тянутся ко мне, впиваются в голову, в сердце… тяжело. Боже, как тяжело… Приду, при…

Место на шее, куда ты любишь меня целовать, горит, а они мажут его мазью, думают обмануть меня!.. Твой принц, твой милый скоро придет…

46-е

Я был прав, что сижу в тюрьме. Теперь это больше не скрывают, приколотили железную решетку на окно… Ха-ха… я все понял… это не твой муж, а Вельзевул. Он колет меня жалом, а потом уносит мой ум и сердце. И я их должен всюду искать…

70-е

…Сегодня нашел в трубе.

…Ну, да ладно, все рыцари страдали за своих дам…

…Меня хотят купить. Надели тогу римского императора и остригли волосы для короны.

…Глупые, не видят, что гвозди уже вынуты… Ни корона, ни порфира меня не удержат… Я знаю путь к тебе и приду…

20-го

…Вчера он опять воровал мое сердце. Но я догадался и спрячу его сегодня под подушку, а сам прикинусь спящим!.. Жди.

…Близко счастье… Тихо… все спят…

Женя дочитать записки, убрал их в рюкзак.

Когда Женя дочитал записки и отложил их в сторону, в воздухе повисла напряжённая тишина. Все сидели, поглощённые прочитанным, каждый погружён в свои мысли. Атмосфера была наполнена тревогой, как будто сами стены ночного леса ощущали тяжесть этой тайны.

Тогда Володя, немного прилёг на спину, нарушил тишину:

– Ну что, ребята, чего вы так переживаете? Всё это было лет 140 назад. Было – да прошло. Так что бояться нечего, – его слова были полны лёгкой насмешки, как всегда, когда он пытался разрядить атмосферу.

Женя усмехнулся, слегка отмахнувшись от мысли про румынские байки. Но потом, собравшись с мыслями, он предложил:

– Ладно, давайте готовиться ко сну. Завтра рано вставать.

Компания начала расходиться, каждый направился к своей палатке. Евгений задержался и ещё немного поговорил с Стефаном. Они обсудили завтрашний маршрут, договорились о деталях. Стефан, как опытный в походах человек, говорил о том, как важно быть осторожными, особенно в этих местах. Женя слушал, кивал, и, несмотря на лёгкое беспокойство, в душе ощущал решимость.

Ночь постепенно поглощала лес, и только огонь в костре тлел, отчаянно борясь с темнотой.

Глава 4

Женя проснулся, когда небо было всё ещё окутано серым утренним светом. Часы показывали без четверти шесть. Он тихо вылез из палатки, стараясь не потревожить Кристину, которая, свернувшись в спальный мешок, крепко спала. Лёгкий, едва ощутимый ветерок приносил запах дыма от костра, где Стефан и Мадалина уже разводили огонь, готовя завтрак.

Постепенно другие начали выходить из палаток, потягиваясь и зевая. Андрей, выйдя из своей, выглядел немного растерянным, как будто пытался вспомнить что-то важное. Он подошёл к костру, но в его взгляде была неясная тень, как если бы сон ещё не отпустил его.

– Ребята, мне сегодня сон приснился… Странный, – произнёс он, глядя на каждого, как будто не знал, как эти слова будут восприняты. – Я видел её… женщину. Брюнетку. Красивую, но в её глазах был какой-то ужас. Она стояла прямо передо мной, молчала, а из её глаз текли слёзы. Но не просто слёзы… они были не как у обычных людей. В них была боль, несказанная, и отчаяние. Она будто просила меня о помощи, но молча, без слов. Я не мог ничего сделать.

Он замолчал, останавливая взгляд на костре, как будто пытаясь вырваться из этого сна, который до сих пор не отпускал его.

– Вчера наслушался этих историй из дневников и записок. Так вот, теперь и снится всякое, – усмехнулся Вова, протирая сонные глаза и подходя к костру. Его голос был немного хриплым, как у человека, который только что проснулся, но в его интонации уже читалась привычная лёгкость.

Он сел рядом с Андреем, бросив на него взгляд, полный насмешки, но и какой-то скрытой обеспокоенности. Вова всегда умел рассмешить, даже в самых странных ситуациях, но сейчас его улыбка казалась немного натянутой.

Андрей, похоже, не воспринимал эти слова как шутку. Он продолжал сидеть, не отрывая взгляда от костра, будто пытался рассмотреть в огне то, что оставалось скрытым от других.

– Ладно, сны пока в сторону, – сказал Женя, отпевая крепкого чая. – Мы вчера с Стефаном обсудили наш дальнейший путь. Получается, что тут ещё западнее идти, примерно километров пять, если карта Гарри не врёт.

Он отставил кружку, оглядывая своих спутников. В его голосе звучала уверенность, но в глазах проскользнула тень сомнения. С картами всегда было так – не всегда можно доверять их точности.

Стефан добавил:

– Похоже, вот здесь, прямо перед нами, – он указал рукой в сторону, – старая лесная дорога. Конечно, сейчас её почти не видно, она вся заросла кустарником и травой, но если приглядеться, можно различить следы старых колеей. Деревья по бокам дороги старые, с толстыми стволами, а вот здесь, чуть дальше, – молодые. Мы можем попробовать пройти по ней. Если карта Гарри не врет, она должна привести нас в деревню Боина.

Его голос был ровным, но Женя заметил, как взгляд Стефана ненадолго задержался на зарослях, как будто он сам пытался оценить, что скрывает этот путь. В его словах, хоть и не было паники, звучала некая осторожность, как будто он не до конца верил в то, что их ждёт в конце этой запутанной дороги.

После завтрака, собрав палатки и убрав лагерь, друзья направились в путь. Дорога была поросшей травой и кустарниками, но каждый шаг давался с определенной уверенностью. Легкий ветерок играл в листве, принося с собой свежий запах хвои и земли.

По пути они негромко беседовали, обсуждая предстоящие события. Женя рассказывал о своих мыслях по поводу карты Гарри, Полина высказывала свои сомнения, а Андрей, как всегда, погружался в размышления о том, что могло бы скрываться за каждым следом на дороге.

Прошли около километра, когда вдруг в лесу раздался зловещий, глубокий вой. Волки. Звук был такой, как если бы кто-то в самом центре леса бросил свой взгляд в их сторону. Девушки невольно насторожились, и Кристина крепче сжала руку Жени. Полина несколько раз оглянулась по сторонам, пытаясь разглядеть что-то среди густых деревьев.

Стефан, заметив реакцию друзей, остановился и, голосом, полным спокойствия, сказал:

– Волков не бойтесь, моё ружье не мало серых положило и эти не станут исключением.

Прошло несколько минут, и, как по волшебству, все звуки стихли. Лишь шорох ветра оставался, и казалось, что сами деревья притихли. Они продолжили путь, но это короткое мгновение оставило в воздухе легкое напряжение. Тишина после волчьего воя была какой-то слишком гнетущей. Женя, почувствовав это, быстро перевел разговор в более легкое русло, но напряжение не исчезло, оно все еще витало в воздухе, как скрытая угроза.

Маша остановилась на мгновение, глядя в сторону, где раздался вой, и с легким unease в голосе сказала:

– Это был как предупреждение… Волки не просто так воют. Может, нам стоит задуматься, не слишком ли это опасный путь?

Полина, усмехнувшись, посмотрела на неё, потом на остальных и крепче сжала сумку.

– Ну конечно, – ответила она с сарказмом. – Мы проделали уже такой путь, и теперь просто так дадим заднюю? Не думаю, что это в нашем стиле.

Её слова, хотя и с лёгким намёком на юмор, немного разрядили атмосферу. Все продолжили идти.

Пока они шли, разговоры стали легче, шуточными. Смеялись, подшучивали друг над другом, но в воздухе уже витал какой-то напряжённый, почти невидимый след тревоги. Стефан, Женя и Вова время от времени останавливались, чтобы свериться с картой, убедиться, что они идут в правильном направлении.

Прошло несколько часов, и среди деревьев они начали замечать проблески света. Деревьев становилось меньше. Наконец они вышли из леса, и перед ними открылся пейзаж, немного поразивший своей тишиной и заброшенностью. Впереди, на небольшой расстоянии, виднелись остатки старых домов – развалины, с обрушенными крышами, потрёпанные временем и природой. Где-то ещё стояли целые стены, но их облик был смазан, как будто деревня давно забыла, что такое жизнь. Сады и огороды, когда-то ухоженные, теперь были заросшие. Растения нещадно разрослись, покрывая остатки стен и дорожек. Ветки деревьев почти переплели дома, словно пытаясь поглотить всё, что когда-то здесь было. За разрушенными постройками виднелась церковь, которой не повезло – один из куполов упал, а сам храм был почти лишён своего прежнего величия. Стены ещё стояли, но и они излучали печаль и забвение.

Далеко за церковью снова начинался лес, а за ним в поднебесье поднимались горы. Всё вокруг казалось недвижимым, неподвижным, как если бы эта земля решила навсегда остаться в прошлом. Повсюду растительность, деревья, кустарники и цветы, заняли пространство, отняв у человеческой жизни право на существование.

«Нашли!» – крикнул Женя, его голос звучал как отклик эха среди тишины заброшенной деревни. «Вот она, деревня Боина. Это сто процентов она, она существует!» Все остановились, осматриваясь. В их глазах застыло изумление, когда они смотрели на эти места, когда-то живые, но теперь поглощённые временем и молчанием. Всё, что осталось от былого, это пустые стены, обрушенные крыши и застывшие улицы, покрытые растительностью.

«Она когда-то была местом жизни, а теперь – мёртвое место», – произнесла Наташа, с трудом отрывая взгляд от печального пейзажа.

Все молча двинулись вперёд, поглощённые этими мыслями. Вова, стараясь вернуть разговор в более лёгкое русло, сказал: «Интересно, в этих домах может быть что-то интересное? Может, какие-то артефакты или вещи, которые нам пригодятся?» Но его голос всё равно звучал неуверенно, почти с оттенком беспокойства, как и у остальных.

Стефан, не спеша, отстал от группы и, внимательно осмотрев старые постройки, предупредил: «Будем осторожны. Все старое, гнилое, может рухнуть в любой момент. Не спешим, осматриваемся, лишь потом обследуем».

Все притихли, прислушиваясь к его словам. Заброшенная деревня казалась застывшей в каком-то ужасном времени, и на фоне всего этого было немного тревожно, но и интересно.

Друзья прошли несколько развалин, но все они выглядели одинаково – разрушенные стены, погнившие крыши, всё утопающее в мхе, как будто земля сама поглощала остатки былого. Было странное чувство, что природа медленно, но уверенно стирает память о людях, которые когда-то здесь жили. Но вот один дом выглядел иначе. Его крыша провалилась, но стены оставались крепкими, будто не сдавались под натиском времени. В окнах ещё можно было разглядеть целые стекла, тусклые и запылённые, но не тронутые. Некоторые окна были повреждены, разбитые, вероятно, от того, как изменялись формы и размеры рам. Это здание, как и остальные, скрывало свою историю в тени разрушений, но что-то в нём манило. Решили осмотреть его.

Саша потянул дверь, но она не сдвинулась с места, словно не желала открывать свой секрет. Подошёл Андрей, крепкий и стойкий, и, не колеблясь, с усилием рванул за ручку. Дверь, хрустнув, поддалась и рухнула, поднимая пыль истлевшего дерева.

Женя, с фонариком в руках, первым шагнул в тьму. Луч света обострял тени, падающие на пол, в лицо. Он осматривался, осторожно двигаясь по комнате. Его голос прорезал тишину, когда он крикнул: «Парни, заходите потихоньку, девушки пусть постоят пока на улице. Тут даже вещи целые остались!» Он светил фонарём по уголкам, по старым стульям, кроватям, столам, на которых пылилось время, но всё же оставалось незыблемым.

Но, как только он шагнул в следующую комнату, его голос стал резко тягучим, полным ужаса. Он заорал: «Да нифига себе!» Голос эхом отозвался в пустых стенах, и все ощутили, что за этим криком скрывается нечто гораздо большее, чем просто старые вещи.

Следом за Женей в комнату вбежали Стефан и Володя. То, что они увидели, заставило их замереть. В центре комнаты, прямо на старых табуретках, стоял гроб. Женя, держа фонарь, направил его свет на крышку. Гроб был маленьким, одна его стенка отвалилась, судя по размерам, он явно был для подростка или доя невысокой женщины – не больше метра-полутора в длину.

Внутри гроба лежал скелет, его одежда истлела и лежала частями на костях, скрывая остатки когда-то человека. Череп был как-то неестественно вывернут на бок, а в груди был вбит кол. У стены стоял стол, покосившийся на бок, на котором стоял какой-то сосуд, в нем был огарок свечи, а рядом стояла икона в рамке. На иконе уже не видно было изображения, только тёмные очертания.

«Вот это да!» – воскликнул Вова, не скрывая удивления. «Вот вам и легенды о вампирах. А тут, посмотрите, кол в груди… как же… Ничто иное, как борьба с вампирами!»

Девушки, стоявшие за дверью, стали нетерпеливо перешептываться и проситься: «Можно нам зайти? Что там такого интересного?» Женя, еще раз взглянув на жуткую сцену, повернулся к Стефану и тихо сказал: «Стефан, вроде бы… более-менее крепко держишься, всё нормально, так что пусть заходят, проведи их».

Стефан кивнул и стал освещать фонариком проход, чтобы все вошли.

Все стояли в тишине, поглощённые странной атмосферой этого места. Женя снова посмотрел на гроб и произнёс:

– Тело не похоронили, а просто оставили в доме. Может, из-за болезни люди боялись прикасаться к мертвым. А здесь, смотрите, даже вещи оставлены, как будто никого не было, всё в каком-то ужасном спешке.

Стефан, внимательно осматривая комнату, добавил:

– Эпидемия… Но вот этот кол в груди…

Андрей, прислушиваясь к словам Стефана, продолжил:

– Кол… Как в старых легендах о вампирах. Возможно, жители деревни умирали, не знали от чего, а тут легенды о вампирах… Вот и объяснение колу.

Женя задумался и затем сказал:

– Да Андрей, в те времена, в деревнях было много суеверий. Возможно, человек, который лежал в этом гробу, не был просто жертвой эпидемии. Может, он был тем, кого они считали источником беды, той самой тенью, что принесла смерть.

Вова, скрестив руки на груди, скептически усмехнулся:

– Хм, вампиры? Это довольно сильное заявление. А ещё упыри и вурдалаки.

Стефан, не сводя глаз с покойника, наконец заговорил:

– Легендами такими наша местность раньше была полна. И люди верили в это.

Мадалина съежилась и подошла ближе к Стефану. Было видно, что ей страшно.

Женя кивнул, и все ещё раз оглянулись на тело в гробу. Они поняли, что это место скрывает больше, чем просто заброшенные дома. Тут была история, полная туманных тайн, из которых вырвались тени страха и мистики, оставившие свой след на судьбе этой деревни.

Женя оглянулся на друзей, решительно продолжая:

– Ладно, не будем терять время. Посмотрим, может, найдём какие-то записи или бумаги, если они ещё не истлели.

Они начали осматривать дом, но, несмотря на тщательность, нашли лишь пару маленьких крестов, старую посуду, покрытую плесенью, и тряпки, которые когда-то могли быть одеждой. Всё остальное было разрушено временем.

– Ничего интересного, – сказал Вова, смахивая пыль с обломка дерева. – Всё сгнило.

Закончив осмотр, компания двинулась к следующему дому, всё ещё ощущая тяжесть прошлого, которое скрывал этот мертвый уголок мира.

Компания обошла ещё несколько домов, уцелевших до сих пор, но, как и в предыдущих, ничего примечательного они не нашли. Лишь в одном доме стоял гроб, как и в первом, но на этот раз он был пуст. В других же помещениях оставались только старые книги, письма – всё это было уже истлевшее, превратившись в прах. Время не пощадило даже этих забытых предметов.

«Уже почти полдень», – заметил Женя, оглядываясь на безоблачное небо, от которого пекло. «Давайте напоследок осмотрим церковь, а потом отправимся дальше. Жарко как никогда. После церкви двинем к долине ведьм, там, по идее, должно быть озеро. Разобьём лагерь, пообедаем и обсудим, куда двигаться дальше». Женя закончил и все направились в сторону церкви.