Девочка на лето

И каким-то образом, каким-то чудом, мне удается запихнуть все буклеты в чемодан. Тогда тревога рассеивается, подсознание вздыхает с облегчением, и я думаю: «Слава богу, я сделала это».

Все готово, верно?

Нет. Затем я тащу чемодан в свой лекционный зал английской литературы, где мне нужно провести презентацию по книге Бронте. Не той, что написана Шарлоттой или Эмили, а Энн. Менее известной Бронте. Я не читала эту книгу… и все же меня беспокоит не это? Пойди пойми. Несмотря ни на что, я довожу презентацию до совершенства.

Все готово, верно?

Нет, теперь я должна передать чемодан своему профессору. Я поднимаю его и подношу к мужчине, и, как только добираюсь до центра комнаты, туго набитый футляр распахивается, и его содержимое высыпается наружу. Только вот по какой-то необъяснимой причине все буклеты пропали.

Вместо них – мои фотографии в обнаженном виде.

Теперь весь пол лекционного зала усыпан снимками размером восемь на десять с моими голыми сиськами, задницей и женскими прелестями. Море обнаженной натуры.

А потом я просыпаюсь.

Не знаю, что это говорит о моей психике – или о том, что я смотрела по телевизору, когда мне это приснилось в первый раз, – но кошмар засел в моем подсознании, как ржавый гвоздь. Он приходил каждую неделю, как часы, и я каждый раз просыпалась, чувствуя жгучее унижение и мощный прилив неуверенности.

Честно сказать – то, что я чувствовала прошлой ночью, было в сто раз хуже.

Я никогда в жизни не делала никаких предложений парню. И никогда не собираюсь повторять.

Потому что отказ – это жесть. Он высасывает душу. Сокрушает уверенность. Я не могу стереть из памяти тревожное выражение на лице Тейта. Вспышку паники в его глазах, когда я предложила завести интрижку. То, как неловко он себя чувствовал, когда сказал мне, что хочет быть просто друзьями.

Жесть.

Просто сраная жесть.

Если бы у меня была с собой лопата, я бы вырыла в земле огромную яму, забралась в нее и похоронила себя заживо. Однако, зная мою удачу, загробная жизнь в конечном счете превратилась бы в тот кошмарный лекционный зал, полный моих голых фоток.

Теперь я вынуждена повторить всю историю Пейтон, чей голос гремит из динамиков машины, пока я еду к отцу домой на ужин.

– Не может быть, чтобы это был тот самый поцелуй, – настаивает Пейтон.

Это ее ответ на подозрение, которое я высказала: что Тейт поцеловал меня, его чуть не вырвало, после чего он тут же решил, что больше никогда не сможет этого повторить.

– А какое еще может быть объяснение? – возражаю я. – Секунду назад мы целовались. Затем он уходит на несколько минут, а когда возвращается, говорит мне, что хочет остаться друзьями. Это абсолютно точно означает, что ему не понравился поцелуй.

– Необязательно. – Она замолкает. – Но если проверить эту теорию… какие-нибудь признаки того, что ему не понравилось, были? Он пытался отстраниться?

– Нет, – издаю я стон. – Вообще-то он даже прижимался ко мне! И клянусь, у него встал. Я почувствовала его твердость рядом со своей ногой.

– Хм-м-м. Окей. – Она обдумывает это секундочку. – Может, он был пьянее, чем ты думала?

– Ну и дела, спасибо, Пейтон. То есть ты хочешь сказать, что парень должен быть вдрызг пьяным, чтобы поцеловать меня?

– Я не это сказала! Но. Возможно, он был пьян, когда целовал тебя, а мы обе знаем, что люди совершают импульсивные поступки, когда они пьяны, верно? Так что в тот момент перепих мог показаться ему хорошей идеей, но потом он немного протрезвел, и все, что сказал потом, не было каким-то изощренным оправданием. Он и правда хочет этим летом заниматься своими делами и ни с кем не встречаться. И он действительно считает тебя потрясающей, ты ему нравишься, но он не хочет делать ничего, что могло бы поставить под угрозу вашу дружбу. Все это может оказаться правдой.

Она права. Но суть остается прежней: я сделала предложение Тейту Бартлетту, и он сказал «нет».

– Честно говоря, возможно, это и к лучшему. Помнишь мой лучик надежды? Не портить все последующие перспективы, флиртуя со слишком привлекательным парнем. Я не должна была позволять себе забывать об этом. – Я поджимаю губы. – Что мне нужно, так это найти себе парня на семерочку. Или даже на шестерку.

– Ты не станешь флиртовать с шестеркой. – Она совершенно ошеломлена. – Только через мой труп. Я готова пойти на компромисс и остановиться на полпути между шестеркой и десяткой… Тейт – десятка, верно?

– О да, – жалобно произношу я.

– Отлично, тогда мы нацеливаемся на восьмерку. Сходи завтра с Джой куда-нибудь, попытайся познакомиться с кем-то еще и отправь фотки, чтобы я могла убедиться, что он восьмерка.

– Посмотрим. Возможно, сначала мне понадобится некоторое время, чтобы смириться с отказом. – Я сворачиваю на Сикамор-уэй и сбавляю скорость. – Ладно, я подъехала к папиному дому. Напишу тебе позже.

– Хорошо. Люблю тебя, детка, – щебечет она, а после отключается.

Так странно возвращаться в дом детства, в котором у меня даже собственной спальни больше нет. Близняшки узурпировали ее, поскольку она больше, чем другой вариант, который папа и Ния сейчас используют как гостевую комнату. Именно там я сплю, когда приезжаю в гости, и мой старый дом больше не кажется мне по-настоящему родным. Кроме того, Ния сделала ремонт во всем доме вскоре после того, как переехала сюда. Там, где дизайнерский вкус моей мамы проявлялся в серых, кремовых и белых тонах и современной мебели, Ния предпочитала яркие цвета. Ее страсть – разномастная мебель, предметы, создающие скорее уютную атмосферу, чем музейную. Не могу отрицать, декор Нии мне нравится больше.

А еще не могу отрицать, что меня задевает факт, что новые папины дочери спят в моей комнате.

В холле меня встречают возбужденные крики. Ко мне приближаются два темноволосых торнадо, а затем две пары рук обвиваются вокруг моих ног, будто жадные щупальца.

– Кэсси!

Они обе выкрикивают мое имя, словно и не видели меня весной. Честно говоря, это здорово тешит мое самолюбие. Я с энтузиазмом заключаю их в медвежьи объятия, но Мони́к так активно прыгает вокруг, чересчур взволнованная моим появлением, что теряет равновесие и, в конце концов, вырывается из тройных объятий, плюхаясь на пол прямо на задницу. Ее сестра Роксана начинает улюлюкать от смеха.

Я поднимаю Мо на ноги.

– Привет, наглючки, – говорю я. – Как жизнь?

– Жизнь. Просто. Ужасна, – объявляет Рокси, главарь этих двоих. Обе мои сестры обладают милым, очаровательным темпераментом, но Роксана определенно более властная, всегда говорит более авторитетным тоном. Она старше на две минуты и относится к этой роли очень серьезно. Даже если бы у нее не было этого крошечного родимого пятна на левой скуле, которое позволяет мне различать их, я бы узнала Рокси только по тону ее голоса.

– И почему же она ужасна? – спрашиваю я, борясь с улыбкой.

– Ты скажи ей, – говорит Мо, как будто Рокси в любом случае не собиралась этого сделать.

– Мама не покупает нам черепашку.

Я пристально смотрю на них.

– Черепашку?

– Да! – Рокси громко фыркает. – Они обещали, что у нас будет черепашка, когда нам исполнится шесть, а теперь нам исполняется шесть, а черепахи нет.

– Никакой черепахи! – эхом отзывается Мони́к.

На лицах – одинаковые возмущенные взгляды, и, поскольку черты их лиц абсолютно идентичны, грозные выражения испускают пугающие флюиды жутких близняшек из «Сияния».

– Вроде ручной черепахи? – Я все еще в недоумении. – Подождите секунду. Девчонки, вы хотите домашнее животное и выбрали черепаху? Блин, я бы убила за собаку, когда росла.

– Мы не любим собак, – говорит Рокси, шмыгая носом. – За ними сто-о-олько следить надо.

– И нам пришлось бы убирать какашки, – добавляет Мо. – Это так отвратительно.

– Очень отвратительно. – Рокси смотрит на меня снизу вверх, ее карие глаза озорно поблескивают. – Ты знала, что по-французски какашки – merde?

Я сдерживаю смех. Почти уверена, что правильный перевод – дерьмо. В любом случае забавно слышать слово merde из уст шестилетнего ребенка.

Из кухни доносятся невероятно вкусные запахи, поэтому я направляюсь туда, а близняшки следуют за мной по пятам. Ни папы, ни Нии нигде не видно, но я замечаю, что в духовке что-то запекается, а на плите в нескольких кастрюлях и блюдах что-то томится.

Большая, просторная кухня была первой комнатой, в которой Ния сделала ремонт, когда переехала сюда, заменив кафельный пол на деревянный, а белые шкафы покрасив в ярко-голубой цвет. Она заменила мраморную столешницу на кедровую, заявив, что ей не понравилось ощущение мрамора под ладонями. Сказала папе, что столешницы холодные и бездушные, мол, ей стало грустно. Я не знала, что столешницы могут оказывать такое сильное влияние на человека, но, полагаю, ошибки в этом не было. Мама действительно тяготела к холоду и бездушности.

За кухней находится солнечная столовая, окна во всю стену выходят на просторный задний двор. Я заглядываю в нее, но тут пусто.

– А где же остальные? – спрашиваю я, как раз когда позади нас раздаются глухие шаги.

– А вот и моя девочка! – В дверях кухни появляется папа, одетый в брюки цвета хаки и фланелевую рубашку. – Все мои девочки! – добавляет он, замечая близняшек, которые все еще прыгают вокруг меня. – Иди сюда, Кэсс. Обними своего старика.

Я подхожу и позволяю ему обнять меня. Папа невысокий, но коренастый и немного массивный, поэтому в его объятиях всегда чувствуешь себя в безопасности и тепле. Его глаза сияют за очками в металлической оправе. Он отпускает меня.

– Извини, что мне не удалось увидеться с тобой на этой неделе. Просто был очень занят.

– Не беспокойся. Ты же знаешь, я люблю проводить время с бабушкой.

– Что ж, я рад, что ты сегодня здесь. И я знаю, тебе не терпится провести лето с Лидией, но мы надеялись, что ты приедешь погостить и к нам.

– Да! – радостно восклицает Рокси, снова обвивая руками мои ноги. – Тогда ты сможешь рассказывать нам сказки на ночь каждый вечер.

– Каждый! – восторженно кивает Мо.

– Я хочу уже сейчас, – умоляет Рокси. – Хочу знать, что случилось с Китом!

– Я тоже!

Эта просьба вызывает у меня улыбку. Я читаю девочкам сказку на ночь всякий раз, когда бываю здесь, и это стало своего рода традицией, однако последние пару лет я развлекаю их оригинальной сказкой. Однажды, когда мы не смогли выбрать книгу, с которой они обе бы согласились, я выдумала историю из ниоткуда. И не успела опомниться, как создала для близняшек целый воображаемый мир, в котором маленькая девочка по имени Маккенна находит драконье яйцо у себя на заднем дворе и растит ручного дракона, которого называет Кит, а никто из ее семьи этого не замечает.

– Что скажешь? – спрашивает папа. – Можешь подольше погостить этим летом? Остаться на неделю? Или, может, по выходным там и тут? – он замолкает, немного неуверенный.

– Обязательно, – заверяю я его. – Ния не против?

– Вовсе нет. Ей нравится, когда ты здесь.

Сомнительно. Но я никогда не высказываю своих подозрений по поводу уровня энтузиазма Нии по отношению ко мне, особенно папе. Мать Пейтон, психиатр, назвала бы это механизмом преодоления[13], и, полагаю, так оно и есть. Не важно, с кем я разговариваю – с отцом или с матерью, – я всегда устраиваю яркое, солнечное шоу. Не только потому, что ненавижу конфликты: в прошлом я слишком много раз обжигалась, папа закрывался. Самый тяжелый раз произошел сразу после их развода. Всякий раз, когда я пыталась поговорить с ним о своих чувствах, он отстранялся. Ради всего святого, он даже не боролся за совместную опеку надо мной. Добровольно передал меня маме. Я так и не получила ответов, только неловкое молчание и натянутые улыбки. Он вечно менял тему.

Когда воспоминания всплывают на поверхность, я, не успев остановить их, проглатываю комок, застрявший в горле, а после делаю вдох, решительно загоняя обиду туда, куда уходят все мои мрачные мысли.

Мой отец – хороший парень, это правда. Я знаю, он любит меня. Но иногда мне кажется, что после развода он хотел умыть руки. Желал, чтобы ничто не напоминало о моей матери, и, к сожалению, я была самым большим напоминанием из всех. Следовательно, я стала сопутствующим ущербом.

А для Нии я – напоминание о стервозной бывшей жене ее мужа, вот почему ее улыбка кажется вымученной, а в объятиях не хватает теплоты, когда она приветствует меня несколько минут спустя.

– Кассандра, – говорит она, и ее темные глаза смотрят настороженно. – Я так рада тебя видеть.

– Взаимно. Нужна помощь с ужином?

– Нет-нет. – В ее речи все еще заметен французский акцент, несмотря на годы, прожитые в США. – Пойди посиди с отцом и сестрами, наверстайте упущенное. Я сама разберусь с ужином.

– Ты уверена?

– Безусловно.

Она практически выталкивает меня с кухни. Не очень-то похоже на женщину, отчаянно желающую провести время с падчерицей.

В столовой мы с папой устраиваемся за обеденным столом, в то время как близняшки бродят вокруг нас, проводя своими маленькими пальчиками по спинкам стульев. Эти две мартышки не усидят на месте, даже если от этого будут зависеть их жизни.

– Мы рассказали Кэсси о черепахе, – сообщает Рокси папе.

Он явно борется с улыбкой.

– О, правда? Почему я не удивлен? – Он бросает на меня взгляд. – Девочки рассказали просто каждому, кого повстречали за последний месяц, о своей отчаянной потребности в черепахе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

 Примерно 3,5 метра. 1 фут приблизительно равняется 30,5 см. – Здесь и далее прим. пер. или ред., если не указано иное.

2

 Национальный праздник в США, который отмечается в первый понедельник сентября.

3

 Студенческие мужские и женские организации высших учебных заведений, как правило Северной Америки.

4

 Скоростной катер.

5

 Приблизительно +38 °C.

6

1 ярд приблизительно равняется 1,1 метру.

7

 Французский производитель парусных и моторных лодок с производственными мощностями.

8

 Ранняя разновидность рок-н-ролла, представляющая собой синтез рок-н-ролла и кантри-музыки.

9

 Серф-музыка – жанр американской музыки начала 1960-х годов, происходящий из пляжной культуры Калифорнии. Преимущественно инструментальная музыка, может также включать в себя разные жанры, на что указано в реплике.

10

 Деятельность социальной сети запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности (согласно ст. 4 закона РФ «О средствах массовой информации»).

11

 Здесь и далее: Деятельность социальной сети запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности (согласно ст. 4 закона РФ «О средствах массовой информации»).

12

 Модель кресел для отдыха на открытом воздухе с широкими подлокотниками, высокой решетчатой спинкой и сиденьем, которое спереди выше, чем сзади.

13

 Действия, предпринимаемые человеком, чтобы справиться со стрессом. Совокупность когнитивных, эмоциональных и поведенческих стратегий.