Лабиринт. Книга вторая. Охота на олигарха

– Эй! Проснись! Ты что такой смурной? – Тряхнул за плечо. – Неужели ночь холостая?

Увидев, что реплики ушли в пространство, Рустам прервал иронию Андрея.

– Оставь его – пусть побудет один… Время ещё у нас есть до встречи с устроителями чемпионата.

Олег посмотрел на друзей осмысленным взглядом, произнёс бесцветным голосом:

– Привет, парни. Извините, уехал я на минутку домой. Не успели приехать, а ностальгия уже придавила. Хочется быстрее закончить эту муть.

– А ты представь, что перед тобой батюшка – покайся, и на душе легче будет, и ауру свою восстановишь.

– Мою душу уже не вылечишь, и каяться мне, только перед собой, и батюшке о моих грехах знать ни к чему – его психика может не выдержать, – улыбнулся грустно. Закрыв номер, показал жестом, что нужно зайти в общий номер, для обсуждения дальнейших планов.

Олег ещё раз обследовал прибором всю комнату на наличие поставленных жучков и камер; попросил друзей снизить голос…

– Пришло сообщение от адвоката: на нашу голову, появился ещё один заказанный объект – идеологический враг, жёстко негативно высказывающийся о России и наших гражданах, предлагая убивать русских по всему миру, а российское государство уничтожить, чтоб даже упоминания о стране стереть из памяти поколений. Вот такой перец – бывший актёр, сыгравший ни одну роль в фильмах. Что не хватало недоумку? Я понять не могу. Человек, получавший за каждый день съёмок по четыреста тысяч рублей, сбежал из страны, люто ненавидя русский народ? Это, как должна съехать крыша?

– Жировать не надо было давать, и крыша была бы на месте! – вставил Рустам своё резюме на безумие человека, выпавшего из рамок социума.

Под Андреем стул жалобно скрипнул.

– Вот сука! Если бы его мысли оставались в его тупой голове и замкнутом пространстве туалета, он был бы жив и, возможно, с такими деньгами, счастлив, но он несёт свою желчь на весь мир – это страшнее прямой физической угрозы, когда враг перед твоим лицом, и его можно уничтожить; а эта тварь спряталась в своей конуре, и оттуда несёт своё безумие на весь мир, добавляя в свой стан баранов, оставляющих на страницах сайта премилые комментарии.

– Каждый человек должен отвечать за свои поступки и слова, несущие нации прямые негативные последствия. По этой причине адвокат просит, чтоб человек перед смертью покаялся письменно и оставил своё интервью человечеству. Речь подготовлена, а артисту её запомнить и озвучить сам Бог велел. Адрес ублюдка и его личные данные прилагаются. После исповеданий, пусть добровольно повесится. – Олег вопросительно посмотрел на друзей. – Но это второстепенное задание, и светиться до уничтожения главного объекта нам нельзя. – Олег замолчал; лицо его было хмуро и задумчиво.

Андрей тронул замолчавшего друга за предплечье.

– Дружище! Мне не нравится твоё настроение. Что тебя так гнетёт?

Олег встал, потёр рукой переносицу, восстанавливая помутневший от усталости взгляд.

– Мусор, мусор… Кругом человеческий мусор. Как изменить этот мир? Как вернуть человечеству разум? Мы – ничтожества в этом безумном пространстве, из которого нет правильного пути. И тот путь, что выбрали мы, – это не панацея к глобальным изменениям. Нужно бросать всё – вернуться назад – к молодёжи, дать им правильное направление в жизни, дать надежду на будущее. Воспитать человеческие качества.

– Олег, неужели ты и в самом деле хочешь изменить свою жизнь? Я не узнаю тебя. – Андрей сокрушённо покачал головой. – Возможно, ты станешь победителем престижного чемпионата и, естественно, будешь знаменитостью. А дальше что? Мы поклялись, изменить этот мир, и мы, уже сделали немало. Я понимаю, что оттого, что мы делаем, изменения мизерные, а как же надежда, вера в нашу силу и правоту? Ты сам говорил, что надо идти до конца! Я вижу, что ты сильно изменился… Ведь мы друзья… Скажи нам, что в твоей душе происходит?

– Андрей, прости, я никого не хочу предавать, но мои ощущения, по поводу глобального будущего – страшные. Мы не изменим этот мир насилия и зла. У меня появилась надежда, иметь обширную аудиторию – это дети – наше будущее поколение. Я сделал бы всё, чтобы донести до их сознания, самое главное – это любовь к жизни и к людям, которые окружают их. Привить в их душах, самые лучшие человеческие качества. Сделать их борцами за справедливость и истину. Этот путь, намного короче, чем тот, который мы выбрали. Посмотрите вокруг себя: сколько человеческого горя вокруг, жестокости и мрази. Мы не пауки, мы – мухи, запутавшиеся в вязкой паутине, и оттого, что мы уничтожим несколько тварей, мир не станет лучше. Нужна живая искорка, которая разожжёт пламя в душах людей, даст им надежду, сплотит идеей нового созидания.

Посмотрите, чему учат нашу молодёжь! Кто из них вырастет? Вырастут волки с дикими инстинктами выживания; по принципу «сожри ближнего, пока он, не сожрал тебя». И это сквозит везде и повсюду. Наша работа уборщиков просто бесполезна, по причине постоянного увеличения человеческого мусора. Я просто не вижу выхода, и моральная усталость так велика, что хочется, перечеркнуть всё, и попробовать жить по-иному.

– И, ты увидел свет в окошке? Что ж, я не против того, чтоб увидеть твои плоды, но есть одно, «но»: не ты один будешь учителем в жизни нового поколения – учителей будет много, а главный учитель – это жизнь, а она у всех разная. Иногда маленькому человечку не приходится выбирать между злом и добром – он идёт по простой, уже кем-то проторённой дорожке, и свернуть в сторону или даже оглянуться назад, чтоб увидеть другую жизнь, ох как нелегко.

Я понимаю, почему ты молчал, ты считаешь, что мы другие, и не дошли ещё своим разумом до твоего озарения. Ты ошибаешься! Мы реалистичней в своих взглядах и практичней смотрим на жизнь. Ты хочешь своей гуманностью удивить весь мир, и думаешь, что он пойдёт за тобой? А не ты ли говорил, что человека может воспитать только закон и страх наказания? Твоя философия сломана. Ты устал от собственных сомнений и колебаний души. И я понял, что тебе нужна встряска – чувство азарта и желание победы. Ты давно не побеждал. Мы поможем тебе. Не правда ли, Рустам? – обратился Андрей к молча стоявшему Рустаму.

– Я согласен с тобой Андрей, и хотел бы поспорить с Олегом по поводу изменения человеческих отношений. Наши разногласия дают основание, что сам процесс изменений так многообразен, что требует сложного анализа и огромного труда.

Я так думаю, что Олег в своих желаниях хочет пойти по исторически замкнутому кругу, надеясь при помощи ораторских способностей привести население во всеобщее гипнотическое состояние с восприятием высшей морально-этической идеологии, призывая всех к свободе, равенству и братству.

Как мы уже знаем, все это уже было, и всегда побеждало желание людей разбогатеть и иметь власть над другими. Ты лучше придумай, как избавиться от этих пороков, приносящих народу столько зла и насилия? Неужели ты думаешь, что затронешь сердца тех, кто правит этим миром? Да они задавят тебя как букашку, выползшую ненароком на проезжую часть дороги. Ты и живёшь, только потому, что ты охотник, а не дичь. Как только ты станешь дичью, для тебя настанет конец. Даже царь зверей – лев, прячется в саванне, чтоб быть незаметным, – иначе он подохнет с голода.

И ты думаешь, что с открытой душой и чистой идеологией будешь бессмертным проповедником, принося в умы истины, запрещённые в этом мире. Ты не Иисус, понёсший муки ради народа, и глас твой, утонет в дьявольских воплях, поражающих мозг намного быстрее, чем благочестивые притчи. Смотри на мир проще…

Мы поставлены здесь, чтоб заменить мёртвый закон, и, если каждый, будет делать своё дело качественно и быстро, то и закон – пусть не земной, а божий – восторжествует, а народ вернёт себе веру в справедливость. Изменить мир – значит изменить сознание всех живущих на нашей матушке Земле. Как это сделать? Это вопрос в огромной степени, и великие философы всех времён и народов так и не пришли к той единой истине, стоящей над ними так высоко, что их сознание не может охватить пространство всеобщего живого разума.

Рустам замолчал. Молчал и Олег с Андреем. Их глаза и позы были задумчивы. Никто не думал, что обсуждение задания перерастёт в совершенно другое качество, более объёмное и непостижимое.

Олег глубоко вздохнул и поднял усталые глаза на своих друзей.

– Раскатали вы меня, лопатки так и ноют от камня преткновения, к которому вы меня припечатали, – тихо, с еле уловимой улыбкой произнёс он. – Так что делать?

– Работать! – коротко произнёс Рустам.

Первая жертва мордобоя

Он не желал трагедии такой,

Но мир жесток и правит нами.

Не будешь гладить ласковой рукой

Противника, рыдая на татами.

Все соглашения, протоколы, доверенности были подписаны сторонами. Отборочный тур решили сделать доходным, выставив всех бойцов в один равный ранг, с указанием роста и веса. На любого бойца можно было ставить ставки, угадывая, станет ли боец участником следующего тура. Система была самой простой: проиграл один раз, и ты уже зритель или калека на больничной койке.

Бойцов оказалось двести семьдесят человек. Количество сократили до двухсот пятидесяти шести, придерживаясь кратности памяти в системном блоке компьютера, только в обратном порядке, по числу убывания. Таким образом, чтобы стать чемпионом, нужно провести восемь боев и во всех оказаться победителем.

При взвешивании Олега администратор удивлённо покачал головой; думая, что русский боец не понимает ни слова на английском языке, с усмешкой сказал:

– Мелкий, а дерьма, как в любом русском засранце, так много, что все они заставляют меня удивляться.

Окружающие громко захохотали.

Олег не придал ни малейшего значения злой шутке бывшего когда-то бойца –лицо пожилого администратора было иссечено шрамами прошлых боев. Спокойно сойдя с весов, Олег приблизил своё лицо к уху администратора и тихо произнёс на чисто английском языке:

– Я и вижу ваше удивление на вашем лице –только русские могут так поработать над американцем.

Администратор опешил, лицо его побагровело и стало устрашающим. Он со злобой посмотрел вслед прекрасно сложенному молодому бойцу, спокойно удаляющемуся к своей группе.

Андрей и Олег уже приобрели свою небольшую группу поддержки –девчонки, как ни удивительно, и здесь оказались русские, горячо болевшие за своих соплеменников. Они привели с собой несколько человек разношёрстной молодёжи, желающих поддержать русских парней.

Арена была разбита на площадки, на которых одновременно проводились отборочные бои. В зависимости от времени истечения боя и оглашения победителя, на ринг тут же поднимались следующие участники турнира.

Первыми проходили бойцы лёгкого веса, и пока очередь дошла до Олега, день уже клонился к вечеру.

Противник – мулат из Южной Америки, оказался выше Олега на полголовы, сухой и жилистый. Бой начался необычно: мулат быстрыми скачками стал кружить вокруг Олега, иногда делая резкие выпады с выбрасыванием своих длинных костлявых рук. Олег легко уходил от таких длинных заготовок и искал слабое место в защите бойца.

Толпа болельщиков орала так, что в общем гуле было невозможно разобрать отдельных возгласов, да бойцам это было ни к чему – они были сосредоточены на одном – как быстрее покончить со своим противником.

Олег нащупал слабое место мулата, заметив, что тот делает ударение на третий удар правой рукой и вкладывает в него всю массу тела. Делая ложные движения, уходя от удара чуть назад и вправо, Олег приучил противника к ритму танца и в один прекрасный момент, уходя влево, сделал быстрый рывок навстречу, нанеся под руку противника, точно в челюсть, сокрушительный удар.

Мулат словно наткнулся на стальной снаряд, голова его резко вскинулась вверх, корпус выпрямился, ноги оторвались от ковра, и он навзничь упал на упругие канаты. Ноги его судорожно задёргались, а через пару секунд всё его тело замерло. Только грудная клетка, залитая потом, вздымалась, показывая, что поверженный боец жив и находится в глубоком нокауте.

Быстро подбежали врачи, осмотрели бойца, пытаясь привести в чувство, но всё было тщетно. Мулата так и унесли с ринга на носилках. А у Олега появилось неприятное чувство досады.

Олег с трудом дождался поединка Андрея – настроение было испорчено. Комичное издевательство его другом над своим противником, только добавило ироничной грусти. Хотелось быстрее добраться до своего номера, и уединиться там. Не давало покоя и то обстоятельство, что не было никаких сообщений от Рустама.

Дождавшись Андрея, вышедшего из душа с широкой улыбкой, сказал ему, с нескрываемым раздражением:

– Ну чего ты ощерился? Дела-то плохи – этот мулат, так и не выходит из комы. Не нравится мне всё это…

– А кто недавно хотел стать чемпионом мира, не ты ли? Твоё милосердие, меня начинает раздражать! Иди, сними свою кандидатуру! А я, один, буду биться до конца, и жалеть никого не буду! Или я, или меня унесут на носилках, как твоего мулата. Хватит депрессию нагонять, пойдём, здесь рекламировали одно заведение с великолепными девочками и стриптиз-шоу. Может там, твоё настроение повысится?

Исповедь перед смертью

Как много мразей развелось,

Предавших родину и братство.

И поражать ту мразь пришлось

Во благо чести государства.

Рустам снял свою кандидатуру с участия в чемпионате и был временно свободен. Вспомнив о моральном уроде, предавшем родину, он решил внести некоторые корректировки в своих планах.

В один из вечеров, обсуждая прошедший день, Рустам высказал своё мнение, когда лучше навестить бывшего актёра, сменившего своё гражданство, и купившего небольшой домик здесь, на побережье. Работу он нашёл в небольшом ресторане, где развлекал посетителей исполнениями песен, перемежая пошлыми анекдотами про Россию и российских граждан; в чём преуспел. Хозяин был доволен – его заведение пополнилось любителями послушать русского исполнителя незатейливого репертуара. Бросив в России свою жену с двумя детьми, он обзавёлся здесь новой пассией, имеющей профессию дизайнера по интерьерам.

– Олег, послушай. Я сейчас свободен, и ты, прекрасно знаешь, что я могу один решить вопрос с этим моральным уродом. Поверь – это не помешает основному плану.

Андрей встал и навис своим авторитетным телом над Рустамом.

– Я не понял… Ты что, хочешь нас лишить увлекательного спектакля? Ну уж нет – такого зрелища я не могу пропустить.

Олег задумался.

– Да. У нас образовались несколько свободных окон, которые можем посвятить данной операции. Придётся тебе сыграть роль журналиста из Англии – француза Поля Моне; он, очень похож на тебя. Это наш агент, имя которого, при возможном подозрении, не даст сомневаться в его существовании, если Актёр захочет узнать о журналисте больше информации…

У меня возник план: нужно познакомиться с Артуром ближе, дать понять, что разделяем его взгляды, и предложить ему дать интервью; естественно, не бесплатно. Пусть сам назначит сумму, так вернее будет – меньше подозрений с его стороны будет. А там – по обстоятельствам.

Рустам! Потусуйся в этом ресторане, покажи восхищение выступлением, пригласи посидеть за одним столиком, угости хорошим вином. Скажи, что хочешь запечатлеть, в каких условиях живёт русский мужик в чужой стране, чем дышит? Не мне тебя учить… Как ситуация обретёт положительные очертания, дашь знать.

В ресторане было довольно людно; за окнами вечер уходил в ночь, но, яркие неоновые огни города не давали различий тонов уходящего времени. Артур сидел на импровизированной сцене на высоком стуле, слегка покачивая головой, обросшей тёмно-русой шевелюрой с крашенными седыми прядями, играл на гитаре музыку, навевающую меланхолию. На его шее была наколка – шестиконечная звезда. На обнажённом предплечье наколот портрет Бандеры. С такой наколкой в России, его давно бы уже прибили, и это обозначало, что портрет ему накололи уже здесь, и возвращаться в Россию к семье он не собирается.

Послышались жидкие аплодисменты. Солидный мужичок с приличным рюкзаком под грудью, свисающим на широкий ремень, подошёл, демонстрируя купюру; попросил спеть песню Александра Новикова. Коверкая русские слова, пропел гнусавым голосом:

– Ямьчик, ни гани лёшадей… я, очин лублю эта песня.

Артур взял купюру, прижав исколотую в синь руку к груди, поклонился всему залу. Струны зазвучали громче, и артист, сделав грустное лицо запел приятным баритоном.

Рустам отметил: «А ублюдок неплохо поёт. Как господь Бог даёт талант таким отмороженным тварям?» Сам же, встал из-за стола, достал сотенную и, положив между ножек стула, тихо похлопал ладонями, покачав головой, выразил восхищение. Сев за столик, стал снимать на фотокамеру мини-концерт.

Артур, как только Рустам вошёл в зал ресторана, обратил на него внимание: молодой человек сильно отличался от остальных обывателей своей фигурой, лицом и одеждой; выглядел импозантно и гармонично; взгляд, чуть раскосых глаз был умным и пронзительным; лицо выражало уверенность и спокойствие. Чуть ниже груди висела дорогая фотокамера, а левая рука была занята небольшим дипломатом. Делая заказ, молодой человек отстегнул от руки цепочку, положил дипломат на край стола. Всё в этом парне говорило о его влиянии в обществе.

Артур кивнул молодому человеку, показывая, что принял его внимание к себе.

После нескольких сольных исполнений из своего репертуара Артур собирался пойти покурить, но увидел, как молодой человек встал и пошёл в его сторону. Артур остановился, понимая, что этот человек хочет контакта.

Рустам протянул руку. Представился:

– Поль Моне.

Артист ответил на рукопожатие.

– Артур.

– Артур, извини! Можно, я по-простому, но, ненавязчиво задам тебе несколько вопросов… Мне подсказали, что здесь есть русский талантливый парень; а моя профессия не даёт упустить такой шанс – узнать о судьбе человека, оставившего свою родину ради служения другому обществу. Мне всегда было интересно, что движет человеком: обстоятельства, разногласие идеологий, или романтика с познанием другого мира? – Рустам посмотрел в глаза артиста, ожидая ответа. – Могу ли я пригласить тебя за свой столик?

– У нас такие приглашения не практикуются, но и не возбраняются. Что именно вас интересует?

– Я – журналист известного издательства. Очерки о ярких людях – это моё хобби, которое доставляет удовольствие не только мне, но и читателям. А ярким талантам я делаю неплохую рекламу. Я импонирую вашим взглядам и особенно вашему отношению к России, вернее – к её правительству. Не найдётся ли у тебя времени для интервью нашему журналу и каналу? Если есть финансовые проблемы, мы можем немного помочь. Назови сумму, и я постараюсь согласовать затраты с руководством издательства.

– Вы, как снег на мою голову обрушились. Можно я подумаю…

– Вот моя визитка. Если решишься на предложение, можешь смело звонить. Очень хочется посмотреть быт, в котором живёшь; узнать, чем дышит человек, покинувший родину; какие мысли и планы на будущее?

Они посидели за столиком – минут пятнадцать, но, этого Рустаму было достаточно, чтоб понять: парень на крючке – обязательно позвонит.

Чемпионат был в самом разгаре, но и времени восстановиться после боя давали приличное, и Рустаму было легко определить, когда у него с друзьями будет общее свободное время. Он не думал, что артист так быстро позвонит. Спросив, когда удобнее встретиться, Артур дал согласие на предварительную встречу, обсудить в каком ключе будет происходить беседа, какие основные вопросы будут заданы, чтоб подготовиться и осмыслить свои ответы.

Они встретились на футбольном матче между местных команд, но побеседовать не удалось: гул от криков фанатов превышал децибелы взлетающего авиалайнера, и они решили прогуляться по городу. Рустам прикинул, когда может быть проведена операция по ликвидации предателя, и озвучил дату и время смертнику. Тот подумал, и дал согласие; пожалев, только о том, что не может познакомить журналиста со своей новой избранницей, сообщив, что она занята большим проектом, который выиграла на конкурсной основе. Достал из планшетки фотографию своей подруги, протянул Рустаму.

– Да! Очень красивая женщина.

– Мы не женаты, но, думаю, в ближайшем будущем связать узы, уже на всю жизнь. Годы уходят быстро; вроде, вот пацаном был, а уже под сорок годков подкатывает.

Рустам окинул артиста восхищённым взглядом.

– А ты, выглядишь очень молодо.

– Стараюсь вести здоровый образ жизни и слежу за своими мыслями – если они правильные, то и жизнь будет правильной, давая физическую и духовную силу.

Рустам задумался: «Странное ощущение: если бы не внешние признаки, указывающие на отклонения в сознании этого человека, то при недолгом общении можно было подумать, что Артур в здравом уме, и всё наносное – это игра в унисон с другой публикой, а главное: понравиться врагу России, для приобретения больших благ и авторитета в чужом обществе».

Выразив благодарность за проведённое в беседе время, Рустам покинул будущую жертву. «Ничего, я вытащу наружу твою настоящую сущность», – подумал он, а в глазах появилась несвойственная ему жестокость.

Настал день встречи с журналистом. Настроение было прекрасное, Артур надеялся на хорошую перспективу: журнал и канал были известны в западном мире, и его имя будет на слуху у миллионов граждан разных стран. Да и, гонорар выторговал немалый. Место он выбрал для интервью комфортное – свой коттедж, оборудованный под студию: у него была мечта – записать свой собственный альбом. Уговорив хозяина ресторана, взял выходной день; настроив свою аппаратуру для резервного сохранения своего исторического интервью, стал готовиться к встрече.

Сигнал домофона прозвучал неожиданно. Артур посмотрел на экран смартфона, увидев журналиста у решётчатой калитки, нажал кнопку.

Рустам предупредил друзей, что он хочет взять настоящее интервью, то, что сидит в голове Артура, а, уже пройдя этап истинного признания в ненависти ко всему русскому, можно будет вручить ему «покаяние» перед покинутой родиной.

Коротко пиликнув, магнит, щёлкнув, приоткрыл калитку, и трое молодых людей занесли оборудование. Поль был одет, как при первой встрече, – респектабельно, а его помощники просто: в потёртых джинсах и чёрных футболках. Поприветствовав друг друга, Поль Моне, спросил у хозяина, где будет размещена площадка, и стал раздавать распоряжения своим помощникам.

– Я вижу, ты уже потрудился и организовал всё, как профессионал. Но, как ты понимаешь, полученной информацией может распоряжаться только наше издательство, а дополнительная съёмка вносит подозрение на утечку и обесценивание полученного материала. Мы, так не договаривались, – произнёс Поль.

– Извините! Аппаратура была установлена давно и с другой целью: я записываю собственный альбом авторских песен. Если всё так строго, я не буду делать запись своего интервью, но очень хотелось оставить себе на память – это значимое событие в моей жизни.

– Хорошо! Мы можем дать разрешение на дублирование, если дадите слово, что, пока материал не выйдет в эфир, вы не воспользуетесь продажей данного интервью.

– Можете мне поверить на слово.

– Прекрасно! Ваша видеосъёмка будет отличаться от нашей, и будет направлена только на вашу персону, без лица, берущего интервью; а в основном материале зрители будут видеть обе стороны диалога.

– Я согласен, но, очень хотелось запечатлеть и вас – эффект был бы значимей.

– Приятно, что моя личность для вас имеет значение… После выхода в эфир, вы можете весь материал сохранить себе. Итак, приступим. Вопросы будут не все удобные, а то, будет однобоко и сухо. Вы можете полностью расслабиться и высказывать всё наболевшее в любом стиле.

Тяжело было смотреть на этого морального урода и подыгрывать ему, подбрасывая дровишек для пылкого высказывания, перемешанного со сленгом заумных фраз, неологизмов и отборного мата. Вся эта мешанина зиждилась только на ненависти к бывшей своей стране, где он жил, воспитывался, получил образование, дающее жить безбедно. Можно было подумать, что он – обычный идиот, каких на земле миллионы. Но, нет: его сущность проявлялась слишком очевидно. – Он всё прекрасно понимал и знал: все его высказывания – ложь, и, только «величие», неоправданное жизнью, жажда славы и денег не давали ему покоя.

Олег не выдержал и резко прервал его пылкую речь.

– Достаточно этого спектакля. С этим человеком всё ясно… Вердикт один: человек, перешедший на сторону врага, независимо от причин – это враг и предатель!

У Артура от неожиданности перекосило лицо. Он, всё понял: эти ребята, вовсе не журналисты, а каратели, пришедшие его убить. Он сник. Из бодрого крепкого мужика он превратился в сгорбленного и морально убитого человечка, понимающего свою убогость перед смертью. Он вдруг завыл, почувствовал, как по ляжкам потекла тёплая влага, упал на колени, вспомнив свои слова, набатом зазвучавшие в его голове: «Я, никогда, и никого не буду бояться, и не обоссусь перед лицом смерти!» Поднял заплаканные глаза на стоящего над ним мускулистого парня, смотревшего на него уничтожающим взглядом, стал умолять о пощаде.