Подставить Ангела

– Баяки! О! Это знаменитая деревня. Там в последнее время какая-то дичь творится, а раньше, когда жива была ведунья, тихо было. Потом знахарка знаменитая тоже нормально управлялась, её ещё моя матушка помнила. Удобно, людей лечила, незачем было в город мотаться. А сейчас у нас даже фельдшерский пункт закрыли, вот и мучаемся!

Так было запущено длинное выступление. Я слушала, даже в телефон не стала смотреть, это показалось невежливым. Вздохнула с облегчением, когда женщина встала и полезла за своими котомками, собираясь выходить.

– Твоя следующая, – сообщила она, прощаясь.

Ехали мы ещё долго и всё больше лесами. Наконец, автобус сбавил ход, хриплый динамик объявил о том, что впереди Баяки. На этой остановке я выходила одна, но водитель помнил, что нужно выпустить пассажира, или у него шпаргалка была в навигаторе, не знаю.

Темная пустынная дорога, грязные обочины, голые деревья с тянущимися в мольбе ветвями, просека с утоптанной тропой в нужном мне направлении. Что-то мне стало не по себе. Одна в незнакомом месте. Был бы рядом Эд!

Грустить, однако, не стоило, я продела руки в лямки рюкзачка, поправила их на плечах и бодро пошагала сквозь лес.

Деревня началась сразу за его краем. Тропа, вынырнув из просеки, побежала между заборами, засыпанными до половины снегом, за ними виднелись личные сады и огороды. После каждого участка, в сторону деревенской улицы вела отдельная дорожка, на одну из них я свернула, надеясь выйти на площадку с магазином, как подсказывал мне навигатор. Большой кирпичный дом увидела сразу и уверенно направилась к нему.

Пока шла, из соседних дворов звонко лаяли собаки: каждая норовила подсунуть нос под ворота и высказаться по поводу чужачки, шныряющей по их территории. В нужном мне дворе, к счастью, лохматого охранника не нашлось. Даже будки я не заметила. Сняв со столба широкую резинку, я открыла калитку и пошла по расчищенной от снега дорожке прямо к высокому крыльцу, украшенному изящной деревянной резьбой. Окна тоже хвастались резными наличниками, что мне очень понравилось.

Поднявшись по ступеням, я постучала в дверь, потом увидела звонок и нажала на кнопку. Где-то в глубине раздался звук, похожий на вой то ли сирены, то ли скучающей по хозяину собаки. Может, она не во дворе, а в доме живёт?

Шагов я не слышала, поэтому вздрогнула, когда дверь резко распахнулась. В проёме возник высокий темноволосый мужчина в просторном свитере ручной вязки и тренировочных штанах. Несмотря на мешковатую одежду выглядел он стройным, даже накаченным. На глаз я определила его тридцатилетним, едва ли много старше.

Поздоровалась и спросила хозяина.

– Я хозяин, – ответил он, с прищуром меня рассматривая.

Я прочистила горло и представилась:

– Геля. Ангелина. Бабушка в письме велела к вам обратиться за объяснениями.

– Геля, вижу. Что-то ты на себя не похожа. – Он отступил в глубину веранды, пропуская меня.

– Я тоже вас иначе представляла.

Действительно, читая послание Ефросиньи, я решила, что со мной будет общаться убелённый сединами старик. Какой-нибудь староста или просто уважаемый человек. А этот чуть ни во внуки ей годился. Однако выбирать мне было не из кого. Раз хозяин молод, значит будем разговаривать с молодым.

Глава 5

Мужчина шёл первым, я за ним, на ходу расстёгиваясь – в доме было тепло. Мы пересекли веранду и попали в большую комнату из которой вели три двери на кухню, в санузел и в спальню. Догадливый хозяин указал взглядом на белую, чуть приоткрытую дверь и предложил помыть руки с дороги. Замявшись немного, я кивнула. Ещё неизвестно, какие удобства в доме Ефросиньи, на всякий случай надо воспользоваться здешними, вполне современными.

Я ненадолго скрылась в туалете, совмещённом с ванной, где пыхал жаром большой котёл. Вода оказалась горячей, мыло душистым, полотенце мягким. Почему-то я почувствовала себя очень уютно в этом совершенно незнакомом месте.

Выйдя обратно, увидела, что мужчина стоит в алькове между входами в спальню и на кухню. Он отодвинул скрывавшую этот закуток занавеску и теперь поджидал меня.

– Разве мы не идём к бабушке прямо сейчас? – уточнила я. – Она сказала, что вы мне всё объясните. Вы кто, кстати?

Он кивнул, жестом подзывая меня к вмонтированному в стену сейфу.

– Сергей Фролов. Местный участковый. Приложите сюда ладонь, Ангелина.

Приближаясь, я рассмотрела на металлической двери углубление в форме отпечатка раскрытой ладони.

– Зачем?

– Сейф может открыть только кровный родственник Ефросиньи.

– Хм… Контроль доступа. А зачем она, в таком случае, велела узнавать имя своей прабабки? Вы его даже не спросили.

Сергей не ответил, кивнул на сейф, торопя меня. Я прижала к вмятине ладонь, внутри раздался щелчок, и дверь с лёгким скрежетом отворилась.

– Бери ключи, – скомандовал участковый.

– Там ещё бумаги, – рассмотрела я.

– Дарственная на дом. Пусть пока лежат здесь, целее будут. Идём.

Я сунула ключи в карман и стала застёгиваться на ходу. Сергей схватил висящую у выхода куртку, сунул ноги в растоптанные боты и опередил меня, первым выскочив на улицу. Дверь запирать не стал, а на мой вопрос только усмехнулся, мол, сумасшедших здесь нет.

– Полицейских не грабят? – съязвила я, топая за ним по тропинке. – Кстати, не знала, что в деревнях бывают участковые. Тем более, такие молодые. Неужели в город не тянет?

Мужчина недовольно мотнул головой и процедил сквозь зубы:

– Хватило мне города, больше не хочу.

Ну, вот! А поначалу показался даже обаятельным. Чего злится? Разве я дичь какую сказала?

Мы прошли через всю улицу, миновали рощицу по одной стороне дороги, поле по другой. Из зарослей неожиданно выглянула усадьба – иначе и не скажешь. Не барская, конечно, и не купеческая. Однако представить, что в протяжённом деревянном доме с большим сараем, амбаром и курятником во дворе жил один человек, было невозможно. Тут на крепкую крестьянскую семью, где семеро по лавкам, вполне хватит места. За домом виднелись яблони, наверняка и огородик есть, может быть, даже теплица. А мама с папой горбятся на шести сотках в СНТ, не подозревая, что у бабушкиной сестры имеются такие владения!

Сергей терпеливо ждал, когда я отопру замок, который слегка заело. Поковырявшись, я посмотрела на спутника:

– Бабушка лежачая? Сама открыть не может?

– Не может, – кивнул мужчина и, ненавязчиво отодвинув меня плечом, легко повернул ключ. – Тут с оттяжечкой надо. Лучше бы тебе научиться самой.

Мы прошли в горницу. Помещение казалось нежилым. Воздух застоялся, остро пахло сухими травами: полынью, пижмой, крапивой. Вероятно, Ефросинья, как и её бабушка Меланья, занималась нетрадиционным лечением. Себя, как минимум, а может, и односельчанам помогала.

Я осмотрелась, не понимая куда идти дальше.

– А где же бабушка?

– Здесь, – ответил Сергей и крикнул: – Ефросинья! Внучку привёл, покажись.

– Книгу ей дай, – раздался низкий, приглушённый, будто говорили в подушку, голос. – И уходи.

Мой провожатый понятливо кивнул, подошёл к стене, взял с покрытой вязаной салфеткой полки очень толстую книгу большого формата, сдул пыль с кожаного переплёта и понёс к стоявшему напротив окна столу с толстыми ножками из тёмного бруса и такой же потемневшей столешницей.

Я успела снять и повесить на торчащий из стены гвоздь свой пуховик и обошла горницу, ища глазами дверь, за которой пряталась бабушка. Сергей водрузил на стол фолиант и спросил:

– Может, прибавить отопление?

– Не… – помотала я головой. – Норм.

– Ну, я пошёл.

Вообще-то мне не хотелось, чтобы мужчина уходил, во всяком случае, пока не показалась Ефросинья. Необъяснимое поведение бабки меня напрягало. Увы, моим мнением никто не поинтересовался. Дверь за Сергеем захлопнулась, я осталась наедине с фолиантом.

***

С текстом творилось что-то непонятное. При первом взгляде на страницу я увидела только графики, рисунки, схемы и каракули вместо пояснений. Однако стоило приглядеться, как сквозь эту нелепицу проступил вполне читабельный текст. Пробежав глазами по строчкам, я не совсем уловила его смысл, фразы были построены непривычно, словно древнюю сказку на современный русский язык переводила нейросеть. Я стала перечитывать более внимательно, ведя по словам пальцем, увлеклась и вздрогнула от неожиданности, услышав совсем рядом тихий голос:

– Ничего, привыкнешь. Всё, что надо, потом поймёшь и запомнишь.

Я подняла взгляд и увидела сидящую напротив меня женщину. Ни шагов я не слышала, ни шороха, ни дыхания. Секунду назад не было никого, и вдруг возникла, словно из воздуха, вполне заметная незнакомка. Довольно молодая и даже привлекательная, разве что одета как богомолица из старого фильма, и ещё… Она немного светилась и будто не имела плотности, во всяком случае, я могла рассмотреть сквозь неё и окно напротив, и полку на стене, с которой Сергей доставал фолиант.

– Кто вы? – спросила я, икнув.

– Не бойся. Ничего плохого тут с тобой не случится.

– А где бабушка Ефросинья?

– Я и есть твоя бабушка Ефросинья, – улыбнулась женщина. – А молодая, потому что такой вид после смерти приняла.

– Какой такой? – ещё сильнее струхнула я.

– На том свете мы выглядим так, словно опять в силах, здоровье, крепкой памяти и без юношеской дури в башке.

– Получается, ты умерла? – не могла я поверить в происходящее. – А как же письмо?

– Серому поручила отправить, как меня схоронят.

– Жа-а-аль… – Мне, правда, было очень жаль, что я не застала бабушку Ефросинью живой. Она, конечно, предстала бы передо мной не такой красивой, но всё равно, родной человек, а не призрак.

– Ты уж прости, что выдернула из привычной жизни, да вот беда, некому мне пост передать, – продолжила она.

Слово «пост» вызвало у меня непонятный трепет, я сразу же уточнила:

– Дом с участком имеется в виду?

– Непростой это дом, внученька. Со временем разберёшься, а пока растолкую тебе самое главное.

Я нахмурилась при упоминании времени, которое мне теперь потребуется. Почему бы раньше не подсуетиться? Мы с Ленкой и Данилой ещё детьми могли приезжать сюда на каникулы. Раз других наследников нет…

Родственница-призрак будто мысли мои услышала, сразу же дала ответ.

– Не могла я раньше. Поклялась сестре, что не побеспокою её семью. Пока жива была, исполняла, а после смерти кто же мне указ?

– Понятно, – расстроенно вздохнула я, – а насколько ты моложе бабушки Клаши?

– Старше. Почти на семнадцать лет.

– Ух ты! Неожиданно.

Было сложно представить, что мелкие будут мне указывать, что делать и как поступать. По пустякам ещё ладно – вспомнился Ленкин эксперимент с макияжем – в чём серьёзном, я даже не подумала бы выслушивать ни её, ни Даню. А у нас не такая большая разница.

– Ну, об этом ты Клавдию расспросишь. Надеюсь, узнав, что старшая сестра в земле лежит, она помягчает и не станет меня проклинать.

– Да за что же проклинать? – возмутилась я. – Прекрасное имение, любой позавидует. Не хочется бабуле тут вкалывать, никто не заставляет, а мама с папой с удовольствием бы свою дачу продали, а здесь обосновались. Вон и река неподалёку, отец рыбу ловить любит.

Улыбка призрака показалась мне зловещей, может быть, из-за того, что сквозь прозрачные зубы я увидела птичку, качающуюся на ветке яблони за окном. В общем, замолчала, кивнув на вопрос, готова ли я слушать.

Рассказ Ефросиньи

Знаешь, как мою прабабку звали? Правильно – Олига-Вещая. Откуда она пришла, никто рассказать не может. Серенький искал хоть какие-то сведения по своим каналам, да так и не разнюхал ничего. Поэтому расскажу, что знаю.

Олигу, почитали как вещунью и предсказательницу, однако дар её был ширмой, скрывающей истинное предназначение. Наша прародительница охраняла врата в другой мир – страшный и жестокий. Таких мест на Земле – семь. И в каждом построен либо старинный замок, либо дворец, либо усадьба. Кто владеет этим зданием, тот и запирает врата. Ежели надвратное строение перейдёт алчным и жестоким дельцам, полезет из другого мира нечисть, чудовища и монстры, и не будет местным людям спасения. А дальше – больше. На соседние области перекинутся.

Эту непростую миссию мы из рода в род и передаём.

Какую? Так говорю же: дом хранить, врата запертыми держать.

Да не пугайся ты так! На нашей стороне ангелы, они вратарницу защищают. Ничего плохого с тобой не случится, если только ты сама не позволишь.

Не понятно? Ну, вот смотри… Представь, что злодей толкнул тебя под машину. Ангел отведёт беду: либо водитель затормозить успеет, либо тебя саму неведомая сила в воздух поднимет и в безопасное место перенесёт. Другое дело, если ты сама на проезжую часть выскочишь, по собственной воле. Погибнешь. Так что бди! Каждый шаг свой контролируй, к чему он может привести. Ну, с мозгами у тебя всё хорошо, это мне известно.

Ха-ха-ха… Ишь ты, любопытная какая. Откуда известно… Сама я давно из Баяк не выезжала, интернет не освоила, а по телевизору тебя не показывали. Глазами в городе мне Серёга Фролов служил. Он же в полиции работал, пока его не попёрли.

Ну, так это другое. Ты о будущем думай, о своей задаче.

Опять не поняла! Дом не продавай никому, не дари, не позволяй арендовать. Вообще лучше молчи о нём, как будто не знаешь, что есть такие Баяки, а в них твоё владение. И вот ещё что! Хахаля своего сюда не привози. Как замуж выйдешь, супругу ничего не рассказывай. До тех пор, по крайней мере, пока на двести процентов не будешь уверена, что он тёмным не продался.

Это всё серьёзно, внученька, трудно, а может стать очень страшно. Так страшно, что и ангелам не совладать.

Глава 6

«Тёмным продался» – эти слова застряли в мозгу, как рыбья кость под языком. Раздражает, колет, а вытащить не получается. Первая мысль была про Эдика. Теперь его шутки о деревенской бабуле и письме, которое она должна прислать, уже не казались ни смешными, ни безобидными.

Какие-такие «тёмные»? Мои предположения про ад и рай Ефросинья не поддержала, мол, это совсем другое. И ангелы, о которых шла речь, не те привычные христианам служители единого Бога, а вот она, например. Бывшая вратарница после смерти опекает новую, неопытную. Её саму мать Елена долго по жизни вела, а той Меланья помогала. Олига-Вещая со всеми возится, как с детьми. Вот и выходит, что служба продолжается ровно до тех пор, пока охраняемые врата на запоре.

Кто Олигу опекал, неизвестно, и не узнать теперь. Разве что у неё самой спросить, да только разговоров с ней об этом Ефросинье вести пока не доводилось.

Это что же получается? Я тоже после смерти ангелом стану? Очень непонятные ощущения возникали при этих мыслях. Словно меня голышом в снегу вываляли, да ещё бегать заставили, чтобы согрелась.

Выпроводила меня Ефросинья, как только стало темнеть. Заставила лишь повторить все её указания, как я их запомнила, удовлетворённо кивнула и велела захватить с собой фолиант, чтобы дома изучать. Без свидетелей, разумеется.

Я достала телефон, глянула расписание автобусов, до следующего рейса оставалось ещё два часа. Я испугалась, думая, что придётся топать по лесу в темноте, но призрак меня успокоил. Оказывается, Ефросинья заранее договорилась с участковым, он должен доставить меня в город на своей машине.

Сергей поджидал меня во дворе. Извинился, что не подогнал машину к воротам. Здесь давно снег не чистили, сельская администрация не считала нужным заботиться об умершей бабуле. Пришлось нам брести по неширокой тропе до околицы.

Фолиант я не без сложностей засунула в рюкзачок, и теперь его лямки ощутимо давили мне на плечи. Мужчина предложил помочь, но я завертела головой, уже не понимая, кому я могу доверить это сокровище, а кому нет. Настаивать Сергей не стал. Расспрашивать тоже. Шёл размеренным шагом и с очень сосредоточенным видом смотрел вперёд. Он явно готовился к поездке в город. Вместо растоптанных башмаков на ногах участкового были модные ботинки с толстой подошвой, растянутые спортивки он сменил на отутюженные брюки, драповое полупальто серого цвета выглядело элегантно и сидело на мужчине великолепно. Шапку он не надел, зато из-под ворота виднелось пёстрое кашне.

Я невольно залюбовалась спутником, смутилась, когда он перехватил мой взгляд и спросила его:

– Почему вы помогали моей бабушке, Сергей?

– Я? – Он хмыкнул, качая головой. – Всё с точностью до наоборот. Она спасла меня. Если бы не Евросинья, сидеть мне до конца жизни за решёткой.

Я вспомнила, слова призрака о том, что участковый раньше работал в городе, и его выгнали, вот и предположила:

– Типа оборотень в погонах? – Старалась говорить шутливо, но взгляд мужчины заставил меня съёжиться и пролепетать: – Извините, я ничего такого не…

Он снова хмыкнул и кивнул с кривой улыбкой:

– В некотором смысле ты права.

– Я тоже могу перейти на «ты»? – Беззаботно поинтересовалась я в надежде замять неловкость, вызванную моим нелицеприятным предположением.

Мы подошли к поджидавшему нас на обочине джипу. Пискнул электронный замок, Сергей распахнул пассажирскую дверь и ответил:

– Как будет угодно.

– Хорошо, – согласилась я, стягивая рюкзак и усаживаясь. – Давай по-простому. Мне сейчас вообще не до условностей. Столько всего!

– Ты справишься, – заверил меня участковый, обходя машину.

– Твои слова бы, да Богу в уши, – вздохнула я, всё ещё не до конца осознавая объём ответственности, который на меня свалился.

– Просто ничего никому не говори, – усмехнулся Сергей, запуская двигатель. – Особенно Тихоновскому.

Я и сама всё время думала про Эдика, и всё же удивилась, откуда малознакомый мне человек обладает всей полнотой информации. Проанализировав сказанное о нём бабулей и вспомнив, где он раньше работал, поняла, что долгое время была под колпаком. Так может, те двое в чёрном – люди Фролова? Слежка велась за мной, а я грешила на Эда!

Обиделась? Не то чтобы… Всё-равно неприятно. Минут двадцать я молча смотрела в окно. Мимо летели белые поля с изредка торчавшими там и сям редкими кустиками, покрытая льдом река то приближалась к шоссе, то снова уходила в сторону и терялась в белом полотне рельефа. Встречных машин можно было пересчитать по пальцам. Нас никто не обгонял, зато мы периодически объезжали то трактор, то грузовик, то легковушку.

– Дорога вроде неплохая, – я наконец нарушила молчание. – Почему автобусы сюда не ходят?

– Раньше были два рейса утром и вечером. Посчитали нерентабельными, отменили. – Ответил Фролов, не поворачиваясь ко мне. – Молодёжь в основном перебралась в город, а дома и участки оставила под дачи. Кто ещё живёт и работает в Баяках, имеет собственный транспорт. Потом, всегда можно дойти по просеке до трассы и сесть на автобус там.

– В Баяках, получается, тупик? Дальше дороги нет?

– Тупик, – подтвердил Сергей с таким хмурым лицом, что мне стало не по себе.

Я снова замолчала и теперь не открывала рта до самого своего дома.

***

Фролов, не спрашивал адреса, а ехал при этом уверенно. Не сказала бы, что меня радовало лишнее подтверждение того, что за мной тайно следили, знали, где живу и работаю, и вообще, казалось, читали мысли. Чуть не спросила Сергея, не его ли люди шатались за нами с Эдиком по городу.

Он остановился на проспекте, не сворачивая в дворы:

– Добежишь?

– Конечно. Спасибо, – взялась за ручку, чтобы открыть дверцу, и вдруг вспомнила: – Слушай, Серый… Ой, извини, Ефросинья так тебя называла, вот и сорвалось.

– Ничего, я привык, – уголки губ мужчины дрогнули в полуулыбке. – Что хотела спросить?

– Я насчёт имения. Я же не первой очереди наследница. Там, наверное, налог надо заплатить немаленький.

– Не переживай, всё уже уплачено.

– То есть как?

– Была такая возможность. Ефросинья попросила, я всё оформил. Владей спокойно. Только это… – он нервно почесал бровь, – …никому не рассказывай. Никому! Это понятно?

– Да понятно! – почему-то обиделась я и, не сказав до свидания, выскочила на тротуар. Побежала по улочке, ведущей к моему дому, на ходу надевая тяжёлый из-за фолианта рюкзак.

Свежевыпавший и ещё не сметённый дворниками снежок весело поскрипывал, за спиной шумел сотнями двигателей проспект, а у меня перед мысленным взором стоял широкий двор с крепкими деревянными постройками, одноэтажный дом, над крышей которого виднелись голые ветки яблонь. Надо же! Врата в другой мир, причём, с чудовищами, монстрами, прочими тёмными силами. Мистика какая-то! Материалистичная сторона моей личности не хотела принимать правду, в которую верили мои предки. Другая, всегда готовая воспринять чудо и волшебство, подогревала любопытство и гнала домой: посвятить оставшийся вечер чтению подаренной мне книги.

– Геля! – Тихоновский вышел в пятно света, распространяемого закреплённым над подъездной дверью фонарём. – Привет! Не смог дозвониться, испугался за тебя.

– Ой! – я похлопала себя по карману. – Батарея села, наверное. Привет, Эдик!

Он подошёл ближе, обнял меня поцеловал в щёчку.

– Ну, как?

– Норм, – я спрятала глаза, пытаясь сообразить, о чём он хочет услышать, о поездке к родителям или о письме: получила я его или ещё нет.

Тихоновский уныло покачал головой, отступая на шаг, и приподнял моё лицо, взявшись за подбородок:

– Не расскажешь?

Он всё знает, или я накручиваю себя? Проглотила ком, застрявший в горле, кашлянула и хрипло спросила:

– О чём?

Ужасно себя чувствовала! Взаимоисключающие мысли устроили в моей голове нешуточное сражение. Что предпочесть? Быть откровенной с любимым человеком или послушаться мёртвую бабку и оборотня в погонах?

– Обо всём, – усмехнулся Эд, – мы же пара. Не стоит начинать отношения с вранья.

Вот тут я рассердилась:

– А ты мне всё рассказываешь? Ну? Какие проблемы нужно решить? От кого ты прячешься, снимая угол?

– Ладно, – миролюбиво хмыкнул Эдик, отпуская мой подбородок. – Не хочешь, не говори. Предлагаю перевернуть эту страницу и начать заново. Идёт?

– Давай попробуем, – кивнула я и нервно поправила лямки рюкзачка.

– Впереди длинные выходные. Как ты смотришь на то, чтобы сгонять в горы, покататься на лыжах и вообще…

– Спохватился! – засмеялась я. – Такие туры с лета бронируют. Сейчас уже всё раскуплено наверняка.

– Знаю людей, которые устроят нам путешествие в два счёта. Супер-условия не обещаю, но уютная комната на двоих в горной гостинице будет. Согласна?

– Слушай, Эд, у меня ни лыж, ни формы…

– Всё можно взять напрокат.

– Так это же дорого?

– Не парься! У меня куча бонусов накоплено. Всё организую в лучшем виде. Главное, чтобы ты согласилась. Ну?

Опять внутри меня начался поединок. Очень-очень хотелось в горы! Мечта… Однако что-то внутри меня протестовало. Уж очень стремительно развивались наши отношения с Граммофоном. Он, конечно, всегда отличался некоторым сумасбродством, но так спонтанно покупать отдых в самый горячий сезон было слишком даже для него.

– Подумать можно?

– Нет! Я должен прямо сейчас заняться приобретением билетов и переговорами. Ну же! Ангел, чего ты тормозишь? Разве не хочется испытать яркие эмоции и набраться здоровья? Боишься, что дорого? Так я всё оплачу без проблем. У тебя ни копейки не попрошу.

Напор, с которым Эдик бросал одну фразу за другой, не оставил мне шансов на отказ. Я засмеялась и кивнула:

– Конечно, я очень хочу отдохнуть в горах. Всегда мечтала, но не могла найти компанию.

– Значит, согласна? Больше не сомневаешься?

– Прости. Я, честно говоря, устала.

Уже сказав это, спохватилась. От чего я могла устать? Эд не знает о поездке в Баяки, думает, что я была у родителей. Что они там, генеральную уборку заставили меня делать, или к ремонту привлекли?

К счастью, мой парень не заметил несоответствия, снова меня крепко прижал к себе:

– Вот и отлично. Побегу заниматься делами. А ты отдыхай.

– Хорошо, – искренне улыбнулась я.

Мы поцеловались, после чего я пошла к двери, доставая ключи из кармана. Тут меня догнала следующая просьба:

– Зарядишь телефон, пришли мне данные паспорта.

– Зачем? – оглянулась я.

– Билеты нужно покупать.

– А-а-а… Пришлю, конечно.

Я ещё раз махнула на прощанье и забежала в подъезд. Поднимаясь, размышляла об одном: почему Эдик не спросил о моём разговоре с мамой. Неужели ему безразлично, разрешили нам тут жить вместе или нет? Наверное, решил отложить этот разговор, ведь совместный отдых в горах может круто всё поменять. Вдруг мне так понравится быть с любимым парнем круглосуточно, что я наплюю на все запреты и приведу его в свой дом.

Глава 7

Эд Тихоновский

Эдик смотрел, как подъездная дверь закрывается за Гелей, и не хотел уходить. Вообще не осталось сил шевелиться. Произошло именно то, чего хотелось избежать. Ему с самого начала предлагали заманить одноклассницу в укромное место и слиться. Это было не по душе. Почему? Да тупо не хотелось выглядеть перед Ангелом продажной тварью.