Чистая энергия

Милютин силился понять, где и когда из любящих людей они со Светкой превратились в чужих. Ведь попадание в ЛТП он напрямую связывал с бегством жены к майору. Ну не просто так она решилась на это. Что-то он упустил, недодал. Хотя чего недодал, и так ясно. Половое бессилие своё, конечно, он пытался лечить. Пил все таблетки, что Светка ему давала. Ходил по бабкам и знахаркам, но всё без толку. Конечно, легче было бы обвинить жену во всех смертных грехах, но Милютин справедливо рассудил, что в семейных делах виноваты оба. Хотя обида затаилась, конечно. Уж слишком неожиданно для него всё это произошло.

Ночью ему снился сон. Он видел свои похороны. Народу было немного. Светка с детьми, кое-кто из знакомых из депо. И так, несколько зевак. Во сне он слышал, как комья земли разбивались о крышку. Но страшно Николаю не было. Хотелось, чтобы всё скорее закончилось, и он остался один. Лежать было неудобно, да ещё этот галстук давил, как удавка, и Милютин стал задыхаться. Потом вдруг просочился наверх и принялся обихаживать свой холмик, прихлопывая землю. Закончив работу, он огляделся и понял, что не один. Сотни, а может, и гораздо больше прозрачных существ, бродили вокруг, и это только те, кого он мог разглядеть в свете догорающего дня. Кто-то, опершись на оградки, беседовал с соседями. Кто-то гулял парочками по аллеям. Кто-то сидел на лавочках, а некоторые, стоя на памятниках, всматривались вдаль, где шумел, дымил и ещё жил город. И так легко и безмятежно было ему, что, проснувшись, он даже огорчился, что всё-таки живой. А живому ставят уколы, дают горькие таблетки и будят по утрам, как сейчас.

Глава 8

Сивый, но не мерин. Милютин и руко-птицы

После процедур в палату вошёл Аристарх и, помогая себе руками, сообщил:

– И-и-иди. Тебя С-сивый ждёт.

Славка разгадывал кроссворд и был в хорошем настроении. Народ в больнице подобрался в основном подходящий, и тут он чувствовал себя в своей родной тарелке.

– Слушай, Аристарх. А ты сам-то был у Сивого?

Тот кивнул головой. «Врёт, наверное, как сивый мерин». И Славка, довольный своим остроумием, хотел было расхохотаться. Но заметив серьёзность товарища, осёкся.

– Н-нет. Эт-тот не врёт, – заверил его Спотыкач.

– Ну ладно, зовёт, так пойду, – сказал Славка и вышел из палаты.

Попросив разрешения, он вошёл в кабинет, где стоял стол, а за столом сидел мужчина лет сорока пяти, с залысинами и в очках. Под белым халатом можно было разглядеть спортивный костюм. Когда тот вышел из-за стола, то Славкина догадка подтвердилась, к тому же на ногах были белые кроссовки. «Спортсмен, наверное, а не психолог», – критически оценил его Гориков. Но все сомнения рассеялись быстро, едва доктор подошёл к нему и, глядя прямо в лоб, обхватил его голову ладонями. В висках застучало, будто не ладони, а стальные обручи сковали его голову. Впрочем, длилось это недолго, и Славка, обмякнув, плюхнулся на стул, вовремя подставленный Сивым. Продолжая смотреть ему в лоб, психолог начал говорить и рассказывать всю Славкину жизнь, ну не совсем всю, но кое-что из последних событий.

– Была у тебя семья, Горислав Генадьевич Гориков, жена с ребёнком от первого брака, ты да дочь. Кто такая Сашенька? Дочь? Опиши её. Светло-русый волос? Косички колоском? Нет её. Не вижу я её.

Славка дёрнулся, и по щеке скатилась предательская слеза.

– Выросла она. Не узнаешь ты её при встрече, – продолжал вещать психолог.– Пожар. Братан помер. Батя помер. Руко-птицы – бежать. Больница.

– Ну, всё хватит с тебя на первый раз, – сказал Сивый и отпустил его голову.

В голове у Славки гудело, шумело и вообще казалось, что в ней изрядно покопались. Немного придя в себя, он задохнулся от эмоций.

– Как? Как это возможно-то? Я же и слова не сказал. – Вы, вы не психолог, Илья Ильич, а колдун какой-то. – Простодушно восхищался он доктором.

Слегка польщённый этими словами, Сивый попытался объяснить Славке, что никакого колдовства тут нет, а что есть такие люди, менталисты, которые слышат чужие мысли.

– О-о-о! – протянул Славка, – вы страшный человек, Илья Ильич. А вот что я, например, сейчас думаю?

– Думаешь скорей убежать и всё рассказать Аристарху. Только он и сам всё знает. Да ещё и тебе расскажет. На сегодня всё. Завтра буду твоих руко-птиц гонять. А сейчас зови Милютина, он во второй палате лежит.

Следующего дня Славка ждал. Весь вечер они с Аристархом рассказывали друг другу истории про чудеса, которые встречались им на жизненном пути, одно чудесней другого.

На следующий день Славка с нетерпением постучал в кабинет психолога. Не услышав приглашения, немного помявшись, всё же открыл дверь. Сивый стоял у окна и смотрел куда-то вдаль.

– Проходи, садись, – предложил он пациенту. Славка устроился на стуле как можно удобнее. – Горислав, зачем ты здесь? – спросил доктор.

– Лечиться, – ответил, немного подумав, Гориков и добавил, – с алкоголизмом бороться.

– Бороться с водкой – дело гиблое, – начал говорить психолог. – Много её, она везде. На свадьбах, поминках, на столах у соседей. С соседями воевать будешь? – вопрошал Сивый. – Пусть она будет рядом, а не в тебе. Ты сам по себе, она сама по себе. Понял? – спросил он у Славки.

– Понял, – на всякий случай ответил тот.

– И вот что ещё. Парень ты «малоточный».

Про «малоточного» Славка не понял. Это было видно по его глазам.

– Про это я ещё вчера догадался, – продолжал Сивый. – Вот тебя, например, предметы током бьют?

– Холодильник, – пожаловался «малоточный», – да и много что.

– Так вот, Гориков, люди, как батарейки, в основном. Друг от дружки заряжаются энергией. Но есть и генераторы. Вот их и бьёт током, потому что малые токи в них вступают во взаимодействие с другими токами противоположного знака. И люди эти могут лечить руками, правда, это мало изучено, но это есть. То есть наложением рук.

– И я смогу? – спросил ошарашенный Славка.

– Сможешь, конечно, когда пить бросишь, – уверенно сказал психолог. – И вообще, мне кажется, что когда-то очень давно люди умели лечить себя и других своими руками, наложением рук на рану, ушиб, травму. Именно потому мы до сих пор машинально хватаемся за проблемное место руками. Прижимая ладони, мы как бы накладываем энергетический пластырь. Таких людей было очень много. Но когда к власти стали приходить люди без таких способностей, они и объявили целителей шарлатанами и богохульниками. Одного даже прибили гвоздями к кресту. С тех давних пор люди, обнаруживающие в себе такие силы, стали помалкивать и скрывать способности. И лишь в крайнем случае, когда речь заходит о спасении больного, они применяют свои умения.

В этом месте должны были прозвучать аплодисменты, но Славка только восторженно глядел на доктора.

– А теперь давай руко-птиц прогонять, – сказал Сивый, подойдя к больному, и, как вчера, взял его голову в ладони. – Закрой глаза и смотри внутрь себя. Как сумеешь, смотри. Вот ты поднялся на пыльный чердак. Кто это сжался в огромную стаю в конце чердака? Это руко-птицы? Это они? – спрашивал Сивый у Славки, тот мысленно кивнул.

– Видишь, какие у них разные лица. Вот эти старые – давнишние обиды и страхи. Вот это женские лица, вот собачьи

морды. Там дети ещё совсем, это свежие переживания твои. – А теперь гони их прочь, – велел доктор.

Славка задёргался и замычал, но Сивый крепко держал его голову. Вдруг воображаемый чердак раскрылся, и в эту щель, ломая крылья, ломая пальцы друг другу, понеслись, визжа и царапаясь, эти мерзкие сущности.

Славка пришёл в себя из-за того, что в голове была непривычная лёгкость и ясность. Доктор озабоченно осматривал решётку форточки.

– Во как ломанулись, – задумчиво произнёс он. – Даже решётку поцарапали. Покрасишь, Гориков? – Покрасишь, – утвердительно сказал он, – когда подлечишься.

В этот день до самого вечера Славка ходил по палатам и прикладывал к больным ладонь. Рядом держался Аристарх и вопрошал:

– Ну как, что слышно?

Сивый, заметив эту парочку и проследив за первыми опытами Славки, довольный произнёс:

– Ну вот, процесс пошёл. Кажется, конкурент у вас появился, Илья Ильич.

…В кабинет к психологу Милютина пригласил тот самый парень, который его не узнал, а может, сделал вид, что не узнал. Стоя у двери, он засомневался, зайти или подождать приглашения. Но решившись, постучал костяшками пальцев.

– Входите, – услышал он и вошёл внутрь.

Психолог заполнял документы, но пару раз всё-таки посмотрел на Николая. У Милютина за годы работы машинистом развилось периферийное зрение, и он это заметил. Присев на стул, Николай огляделся. Стол, стулья, кушетка в углу, окно с решёткой, как и везде. Ни тебе дыбы, ни тебе костра, на котором сжигают бедных больных, ни даже какой-никакой простой виселицы он не обнаружил. Но между пациентами профилактория ходили слухи о Сивом как о водившем дружбу с нечистой силой.

Закончив писать, доктор задал Милютину вопрос прямо в лоб:

– Николай Васильевич, вы алкоголик?

Николай этого слова не любил и стал возражать: – Да какой я алкоголик?

– А зачем вы здесь? – давил психолог.

– Справку мне надо, – горячился Милютин.

– Справку о чём? – не отпускал жертву Сивый. – О том, что прошёл лечение.

– По поводу чего? – загонял в угол психолог.

– Лечения алкоголизма, – сдался наконец-то пациент.

– Ну, вот мы и выяснили, что вы алкоголик, но почему-то не желаете это признавать.

– Ну пусть так, – нехотя согласился Николай.

– Так вот, первый шаг к исцелению – это признание проблемы, что есть болезнь, и вы больны ею. И, стало быть, что? Будем лечиться. Будем? – вопрошал Сивый.

– Будем, будем, – пробубнил Милютин и украдкой вытер пот со лба.

Особого желания лечиться у него не было, и поэтому копаться в своей голове психологу не дал.

– Лечить – лечите, а к голове не лезьте, с детства не терплю.

Хотел было Сивый объяснить больному его неприязнь к прикосновениям к голове, связанную с родовой травмой, которая осталась на подкорке, но махнул мысленно рукой. «Ну не надо, так не надо. Что, мне больше всех нужно?» – думал про себя доктор. И поговорив ещё немного с Милютиным, отпустил его с богом. Оставшись один, он набрал номер начальника отдела кадров депо.

– Михал Михалыч, это Сивый беспокоит.

– Слушаю тебя, Илья Ильич. Какие новости?

– Огорчу я тебя. Люди, о которых ты хлопотал, работать с подвижным составом не будут. Не пропущу я их на комиссии. Горикова хоть слесарем можно пристроить, а вот Милютин пусть дома сидит на пенсии. Ну и что, что не в кабину полезет, а учить будет? Неконтактный он, некоммуникабельный. Кого он научит? Но это моё мнение.

– Я тебя услышал, Илья Ильич. Да и пообещал я им дальнейшую работу только для того, чтобы пролечились. А потом бы

сами решили, как им жить дальше, – ответил начальник невесёлым голосом.

– Ну тогда бывай, Михал Михалыч, – откланялся Сивый.

– И вам не хворать, Илья Ильич, – задумчиво произнёс

Ферапонтов.

Милютин часто стоял у большого окна в конце больничного коридора. Соседи по палате его раздражали. Психолог прямо бесил. И он просто наблюдал за птицами. Вот птицы – вольный народ, летят куда хотят, не то что он, Милютин. Узник по своей воле. По его наблюдениям, галок и воробьёв на дереве, что напротив, становилось меньше с каждым днём. Вскоре он понял причину.

На другом дереве, что почти не видно из окна, копошились и дрались более крупные птицы. Раньше таких в городе он не замечал. Но климат меняется, птицы мигрируют, и вполне могло быть, что появился новый вид. По крайней мере, так он размышлял про себя. И однажды «пришельцы» поднялись в воздух и атаковали более мелких соседей. Летели перья и пух. На другой день он снова видел их, и ему показалось, что и они заметили его, стоящего у окна. Стая вдруг развернулась в полёте и понеслась в направлении окна. Птицы стремительно приближались, и Милютин невольно отшатнулся. Долетев до окна, стая резко взмыла вверх, и Николай с ужасом понял, что не птицы это, и машут они не крыльями. С той минуты стая следила за ним и появлялась везде, если там было окно. Милютин перестал подходить к окнам вообще и стал ещё более замкнут и неразговорчив.

Глава 9

Чистая энергия. Очное знакомство

Слушать Сивого Славке нравилось, и поэтому, как только заканчивались процедуры, он спешил к нему в кабинет, если, конечно, психолог был свободен. Особенно нравилось после того, как тот открыл в Славке способности, спавшие в нём до поры

до времени. Вот и сейчас Славка сидел на стуле и смотрел на доктора, который стоял перед ним и командовал.

– Смотрим на палец. На палец, – повторил строже Сивый, водя указательным пальцем то вправо, то влево. – Не головой крутим, а глазами следим.

Он руководил пациентом, попутно отвечая на вопрос Славки:

– Не чувствуешь ты ничего, когда ладонь прикладываешь, так и нечего елозить рукой по всему телу. Ты же не девушку уговариваешь, а проблему по здоровью ищешь, – говорил он Славке, окончив процедуру.

– Со временем интуитивно будешь знать, где искать, а пока дай сюда ладонь тыльной стороной вверх.

Он, не касаясь, провёл над ней своей ладонью и ткнул в точку пересечения линии здоровья и линии судьбы. Правда, Славка про них не знал, а доктор решил не говорить, чтобы не запутать его окончательно.

– Вот этим местом ищи. Тепло ищи, потому что там, где у человека проблема, там самое жаркое место. И вот тогда ладонь прикладывай и держи.

– А сколько держать? – поинтересовался новоявленный целитель.

– Сам со временем поймёшь, где и сколько. Обычно, когда ладонь потеет, то и хватит. Да по больному и увидишь. Если легче ему, болтает, улыбается, то всё правильно сделал.

– За хронические болячки не берись. Этот человек ходит по кругу, совершает одни и те же ошибки, но за него их исправлять не берись. Это урок для него, а не для тебя.

– А за что можно браться? – интересовался Славка.

– Защемление нерва – пожалуйста, головные боли, ну и дальше по мелочи, сообразишь потом. Понял? – спросил он ученика.

– Понял, – ответил тот и задал вопрос, который беспокоил его уже несколько дней.

– А вот чёрные «птицы» могут вернуться?

– Могут, – подтвердил Сивый. – Будешь всего бояться да думать плохо, вернутся обязательно, – припугнул он Славку. – Птицы твои – это грязная энергетика, а вот то, что ты

жив до сей поры, – заслуга чистой энергии. Вспомни, сколько раз ты мог утонуть, умереть, сгореть, например? А живёшь же.

– Вот и борются за нас они: то чёрная, грязная побеждает, и человек погибает, то чистая, и человек поправляется.

– Так вот почему я не сгорел тогда, – спасла она меня, значит, – догадался Славка.

– Расскажи подробнее, – попросил Сивый. – Долго это, – засомневался тот.

– Ничего, я не тороплюсь, – успокоил его доктор.

– Есть у меня брат-близнец Серёга, он в Германии живёт. – Так значит, вы с братом однояйцевые?

– Не-е, – возразил Славка. – У нас и дети есть. У меня дочь, у него дочка и сын.

– Я не в том смысле, – хотел оправдаться Сивый, но передумал. – Дальше рассказывай не отвлекайся.

– Ну, так я и говорю, что Серый в гости меня позвал, в Германию, и поездку оплатил. Хотел, чтобы я на день рождения успел, а оно у нас в декабре, одиннадцатого. Билет был на шестое, и я вроде успевал. Планировалось ехать на автобусе, но тот замёрз под Новосибом. И мы с отцом три дня ходили с чемоданом на вокзал, там место сбора группы было. В конечном итоге до Москвы поехали поездом, там нас перегрузили в автобус до Минска. Но тот загорелся, что-то с двигателем произошло, и нас довозил уже другой автобус. В общем, день рождения я в нём и встретил. Попутчики достали самогон, что везли родне, сало там разное и закуску, весело справили.

На месте я оказался позже, чем думал, и возвращаться пришлось тоже позже. Думал, что к Новому году вернусь, но вышло иначе. А вернись я вовремя, и в живых бы не было. У нас дом на две половины с двоюродным брательником, так вот, он уснул выпивший с сигаретой и запалил дом. И кто его знает, как и что бы вышло тогда со мной. Известие это застало меня у брата, и он велел оставаться, пока есть виза. Мол, чего там на головёшки смотреть, ещё насмотришься. Ну, слава богу, все живы остались: и отец, и бедолага Юрка. Вот я и думаю, что не зря задержки всякие были, это она, чистая энергия, наверное.

– Может так быть? – спросил он у Сивого. – Может, – сказал утвердительно психолог.

– В тот раз они остались живы, но потом ушли один за другим, и Юрка, и отец.

На этих словах Славка загрустил и смотрел невидящим взглядом куда-то вдаль. Задумался и доктор о том, сколько страданий порой выпадает на долю человека, что, пожалуй, без помощи Бога и не выкарабкаться.

Вывел Славку из ступора, голос психолога:

– И вообще, Гориков, ты сейчас, как Адам, всё для тебя ново и интересно. Раньше твой мозг был вечно занят тем, где найти выпить. Но сейчас он заново познаёт мир. И Еву тебе найдёт, найдёт, вот увидишь. Но тебе нужно научиться мечтать, строить планы на будущее, чтобы все знали, что у тебя есть будущее.

– О чём ты мечтаешь, например, сейчас? – спросил он Славку.

– Мечтаю? – переспросил тот. – Не пить месяц. – Мелко, – поморщился доктор.

– Год, – добавил наглости Славка.

– Трезвость – это единственный твой способ выживания. Мечтать надо о большом. Например, написать великую книгу, построить космический корабль и открыть новую планету.

– А о чём вы мечтаете, Илья Ильич? Психолог задумался и вздохнул:

– Да чтобы наши больные все вдруг стали бы здоровыми. Это главная моя мечта, – признался доктор.

В профилакторий приходили посетители, приносили курево, трусы, носки на сменку и домашнее что-нибудь, выпечку или сладости. Больных тянуло на сладкое, конфетки и пряники. К Милютину не приходил никто, и он скучал, слоняясь по коридорам. Родные, кто умер, а кто жил далеко, из близких рядом только жена. Но её он предупреждал, чтобы не ходила, не беспокоила. К Славке тоже никто не спешил. Тётя – единственный человек из тех, кто мог прийти, была вчера, и сегодня он её не ждал. Родни у Славки было немало, но своим беспутным поведением он оттолкнул всех, таких правильных и серьёзных. А вот тётка жалела его и помогала чем могла.

Вот так они встретились в больничном коридоре два одиночества, Славка и Милютин. Первым разговор начал Милютин.

Он окликнул Славку и спросил, местный ли он. Получив утвердительный ответ, протянул руку и представился. Хотя первая попытка познакомиться уже была в карантине.

– Николай… Коля.

– Славка, – протянул свою руку, – Гориков.

– Слушай, ты не на Шестой Тепловозной живёшь, в доме, что горел как-то зимой?

– Ну да, – подтвердил Славка.

– Вспомнил я тебя, встречались в июле, кажись. – Наверное, – согласился Славка.

– А работаешь где? Не в депо? – разговорился Милютин. – Слесарем, – подтвердил собеседник.

– А я вот на пенсии, отработал машинист, – вздохнул Николай. – Михалыч, ты же Михалыча знаешь? – Славка кивнул. – Пообещал устроить помощников на машинистов переучивать. Но там справка понадобилась от нарколога, вот и вылёживаю её.

Славка поверил. Он вообще людям верил по простоте душевной. А зачем людям ему врать о себе? Ему-то от этого ни холодно, ни жарко.

– Мне он тоже обещал, как вылечусь, то на курсы сам пошлёт. Может, там, на курсах и встретимся, – помечтали они, не зная ещё, что их планам реализоваться, не суждено.

Глава 10

И последние станут первыми. Спасибо за попытку

«Лечить» всех подряд Славке надоело быстро, эта игра в доктора-целителя утомила его и разочаровала. Больные по-разному относились к его экспериментам, кто-то благосклонно, кого-то это раздражало, если кто и соглашался побыть испытуемым, то лишь от скуки. А тут ещё Сивый объяснил ему, что полностью доктора вылечить его не смогут.

– Хотя и постараются, конечно, снимут интоксикацию, напичкают витаминами, но всю остальную работу ты должен

проделать сам. Ведь надо переосмыслить всю свою жизнь или хотя бы последние годы. Как жил с водкой и как будешь жить без неё.

– А действительно, как? – задумался Славка. – Куда ни кинь всюду она. Свадьбы, похороны, встречи, разлуки, да всё с ней. Водкой как валютой можно рассчитаться за любую услугу или работу меж людьми, конечно. Это просто какая-то маленькая смерть получается – жизнь без водки, – сделал он вывод для себя.

– Есть два варианта твоего лечения. Вшить торпедо и сделать тебе подпорку, типа выпьешь – помрёшь. Но тебе не подойдёт. Уж больно ты, братец мой, любопытен. Эксперименты начнёшь ставить и опять вернёшься к нам в больницу. Но есть и другой путь. Тут он выдержал паузу и, видя Славкину большую заинтересованность, закончил словами:

– Главное для тебя – это поменять отношение к водке, сделать её и того, кто предложит с ним выпить, врагом.

– О как! – призадумался собеседник, – так я быстро без друзей останусь.

– А зачем тебе такие друзья, которые хотят твоей смерти? – парировал психолог. – И поверь, ни одно событие или причина не в состоянии заставить тебя взять в руки стакан. Только ты решаешь, жить тебе или нет. Ну, ещё Бог, конечно, но я уверен, что в этом случае он будет за тебя.

После того разговора Гориков Горислав Геннадьевич и стал по-настоящему выздоравливать. Молиться он не умел, помнил, правда, несколько строк, но не знал из какой молитвы, и поэтому придумал свою:

– Господи, – говорил он, – не оставь меня одного в борении со страстями. Мне так хочется обнять дочь, заслужить уважение родных и соседей. Дай мне для этого сил, пожалуйста. Аминь.

Последнее слово он добавил для солидности, чтобы обращение приняло надлежащий вид. Бога он себе представлял просто: с бородой, с поварёшкой, чтобы накормить всех голодных, и в белом одеянии, чтобы вылечить всех больных.

Всё чаще им овладевали воспоминания о событиях, которые он не хотел помнить, и тогда из души его вырывался стон.

Это было его покаяние и ничьё более. И каждый раз его сердце сжималось так, что темнело в глазах. И тогда он мысленно снова и снова просил прощения у себя, у близких, у тех, кого обидел, у Бога за свою такую никчёмную жизнь.

– Я больше так не буду, – по-детски наивно убеждал он Всевышнего.

Иногда его душили слёзы, и тогда он беззвучно плакал, скорбя о тех, о ком раньше плакать не было сил.

Однажды, застав Славку в таком состоянии, Сивый, шедший по коридору в свой кабинет, остановился напротив него и спросил:

– Гориков, ты мои рекомендации выполняешь? – Но приглядевшись и заметив слезы, одобрительно похлопал его по плечу, сказав:

– Вижу-вижу, выполняешь. А тренируешься? Энергетику качаешь? Ну-ка, покажи, как ты это делаешь. Славка привычным движением приблизил свои ладони друг к другу и как бы попытался их соединить, но ладони пружинили, словно между ними появилось что-то.

– Недурно, недурно, – заметил психолог.

– Не торопись, шары покатай, – велел он Славке, и тот делал движения, словно между ладонями был шарик. – Ты, это, отвлекись, чутка, – остановил его доктор. – Запястье болит, займись делом, – и вытянул правую руку перед ним. Славка, не касаясь руки Сивого, своей ладонью нашёл наиболее горячую точку на его запястье. И поднял на него глаза.

– Нашёл? Ну так лечи давай, не прохлаждайся. Вдохновлённый доверием Славка пристроил ладонь на больном месте. И процесс пошёл. Спроси у него, какой процесс, он бы и не ответил. Просто идёт лечение, это он знал наверняка. Так прошло около пяти минут. Сначала Сивому жгло, потом боль сфокусировалась в одном месте и стала едва терпима, но вдруг исчезла совсем, принеся облегчение и влажность на ладони Славки и запястье доктора.

– А боли-то нет, – сказал Сивый Славке, который вытер ладонь о куртку. – Нет боли, Славка, – повторил Сивый, крутя запястьем. – Скажу сестре, чтобы дополнительный укол тебе поставила.

– За что же это? – спросил, не поняв шутки Славка. Перед дверью в свой кабинет Сивый обернулся.

– Ты руки пробуй дальше разводить. Тренируйся, в общем, тренируйся, – и вошёл в свои владения.

Славка послушно раздвигал руки, пытаясь определить границу тепла от ладоней. К нему подошёл Спотыкач и пошутил:

– Т-ты с-случайно не рыболов? А т-то так только они руками разводят, п-показывая, какая рыба у них с-сорвалась.

Но друг не реагировал, а размышлял о том, что раньше расстояние между ладонями было меньше, а теперь он их сантиметров на сорок уже разводит, и всё равно тепло чувствуется. Иногда ладони жгло по ночам, и Славка прикладывал их к телу, пока жжение не проходило. И тогда, и сейчас он мысленно благодарил Бога за то, что дарит ему небольшие радости и помогает в исцелении.