Госслужащий, переродившийся в другом мире. Том 1

Я не чувствовал себя виноватым, ведь если бы я продал пойманных демонов, то выручил бы целое состояние. К тому же я специально подстроил так, чтобы письмо обнаружили вовремя – для того, чтобы от демонов успели избавиться до того, как те начнут разлагаться.

В итоге из-за этого из погони выбыло как минимум сто, а может, и сто двадцать воинов. А если повезёт, то и того больше.

Кроме того, около сотни воинов должны были остаться в деревне, чтобы искать мои следы. Другими словами, число воинов, с которыми мне придется иметь дело, сократилось до менее чем двухсот восьмидесяти человек, а это почти в два раза меньше первоначального числа.

Если бы я был Гестией, я разделил бы отряд преследования на пять групп. Группы один и два состояли бы из самых быстрых людей в деревне, и они преследовали бы меня по маршруту, нарисованному на карте. Даже если бы им не удалось меня поймать, они могли бы рассеяться и оставить засады.

Группа три состояла бы из воинов, оставшихся в деревне для поиска моих следов. Если бы другая группа обнаружила мой след, они бы немедленно перегруппировались с группой четыре.

Группа четыре искала бы мои следы в том районе, где, как они предполагают, я свернул с маршрута.

Группа пять состояла бы из стражников и была бы в резерве на случай, если мой след будет обнаружен.

Скорее всего, план Гестии был таким, как я и предсказывал. Через пару-тройку часов воины найдут мой след. Как бы я ни старался замести его, мне не уйти от взглядов людей, всю свою жизнь охотившихся в лесу.

Судя по карте, сейчас я находился примерно на таком же расстоянии от второго лагеря, что и расстояние между деревней и вторым лагерем.

«Значит, это место примерно в пятистах километрах от деревни?»

По моей прикидке, если не брать в расчет огромный разлом между лесом и ближайшей деревней, то я находился примерно в восьмистах километрах от последней.

Закончив приблизительные подсчеты, я еще больше ускорился.

* * *

Прошло девять часов с тех пор, как отряд преследования отправился ловить Денбурга. Солнце село, и окрестности освещались магическими лампами.

Поначалу Думстоун поставил стол у входа в деревню и руководил операцией, используя ястребов для связи. Но затем, беспокоясь о Гестии, которая была самым слабым человеком в деревне, он предложил ей использовать свою комнату в деревенской ратуше в качестве штаба.

Теперь Гестия, удобно расположившись на диване в приемном покое ратуши, попивала чай и изучала карту Министерства иностранных дел.

– Гестия, ты такая слабая, может, тебе лучше пойти отдохнуть? – предложил отец.

Гестия улыбнулась:

– Нет, все в порядке. Пусть я и самый слабый человек в деревне, но, судя по письму, которое дядя прислал из имперской армии, я похожа на великого генерала Империи.

– Ха-ха-ха, какими бы слабыми ни были эти люди за пределами деревни, разве может быть великий генерал таким? Дядя, наверное, преувеличивает, – рассмеялся Думстоун.

Гестия улыбнулась в ответ. Думстоун хохотал так, что его руки начали слабеть.

– Хо-хо-хо, правда? В письме еще говорилось, что ему трудно есть, потому что ложка гнется каждый раз, когда он ее поднимает.

– Ха-ха-ха, ложка гнется? Разве что-то, сделанное из адаманта, может согнуться?

– Хо-хо, представь себе. А ты, отец, можешь согнуть адамант?

– Ну, я, может, и смогу, если постараюсь. Но я таким не занимаюсь, ха-ха-ха, – сказал Думстоун и, во время их непринужденной беседы, с легкой грустью спросил: – Сможем ли мы поймать Денбурга?

Возможно, он просто разговаривал сам с собой, но Гестия намеренно лучезарно улыбнулась:

– Отец, кто я? Я твоя старшая дочь. Я обязательно его поймаю и заставлю пойти по твоим стопам.

– Да, слыша подобные речи от такой умницы, как ты, я воодушевляюсь, – Думстоун улыбнулся так же лучезарно, как и Гестия. – Как только мы поймаем Денбурга, я отшлепаю его за всю твою работу, так что не волнуйся.

Гестия подумала, что это было бы хуже, чем наказание поркой за пределами деревни. Но она понимала, что это было бы справедливо, учитывая, что Денбург причинил страдания и себе, и многим другим жителям деревни. Даже если кого-то сильно отшлепают, то он просто не сможет какое-то время нормально сидеть и будет вынужден лежать на животе.

– Да, пожалуйста, бей его как можно сильнее, – Гестия долила себе чаю, улыбаясь так, что Думстоуну показалось, что перед ним маленькая дьяволица.

В этот момент дверь распахнулась, и кто-то крикнул:

– Староста! Командир! Найдены следы молодого господина!

– Что?! – Думстоун вскочил.

– Отец, успокойся. Мы его еще не поймали.

– Хм, хм… Я понимаю, – пробормотал Думстоун.

Гестия обратилась к гонцу:

– Где именно найдены следы?

– Они нашли следы возле второго лагеря, – ответил тот.

«Второй лагерь?» – подумала Гестия. Второй лагерь был одним из мест, часто используемых чиновниками Министерства иностранных дел. Если Гавейн прав, и Денбург действительно преодолел такое расстояние за короткое время, то это место отлично подходило, чтобы свернуть с маршрута, прикрываясь следами чиновников.

– Не могли ли это быть следы чиновников? – спросила Гестия, готовясь к любому ответу.

– Нет. Следы уходят в сторону, куда чиновники не ходят, и продолжаются дальше, – ответил гонец.

– Вот это облегчение.

– Должны ли мы продолжать преследование ночью? – спросил гонец.

– Нет, пусть все сделают привал и отдохнут в лагере.

Думстоун возразил:

– А не продолжить ли погоню?

– Нет, даже если наши преследователи – сильные воины, лес ночью опасен, – вздохнула Гестия. – К тому же наш противник – Денбург. Даже если преследование продолжится всю ночь, мы вряд ли поймаем его к утру, что затянет погоню. Лучше сейчас сохранить силы.

– Хорошо, – Думстоун выглядел разочарованным, но ничего не мог поделать.

– Я передам приказ отдохнуть и выдвинуться на рассвете.

– Да, пожалуйста. И скажи тем, кто ищет следы вокруг деревни, чтобы они тоже вернулись и отдохнули.

– Так и сделаю.

Как только гонец ушел, воцарилась тишина. Гестия снова уставилась на карту, не спеша потягивая чай из вновь наполненной чашки.

Второй лагерь… Именно там Денбург свернул с пути. Около трехсот километров от деревни. И пусть маршрут, проложенный министерством, был и не худшим, но в сравнении с обустроенными дорогами деревни он был ухабист и требовал прыжков через корни, пробивающиеся сквозь землю.

Если он прошел это расстояние за каких-то три-четыре часа, то, как бы ни был суров остальной лес, он должен был уйти ещё на триста километров. Проблема была в другом – в направлении. По логике вещей, он должен был стараться уйти подальше от маршрута на карте, а ещё обойти разлом.

Глава 6

Группы один и два, миновавшие второй лагерь, сейчас, должно быть, находятся где-то возле четвертого. Ближайшим к краю разлома был шестой лагерь. Поэтому, если два отряда, шедшие впереди, развернутся и двинутся от разлома к шестому лагерю, то вместе с отрядом, что вышел на след Денбурга, они смогут вести охоту.

Гестия привязала записку с этой стратегией к лапке ястреба-посыльного и отправила его в путь.

* * *

Динь-дилинь!

От неожиданного звука я проснулся и пошевелился.

– А-а-а!

Двигаясь всем телом, я чуть не упал с ветки дерева, которая была вдвое больше меня. В конце концов мне удалось сохранить равновесие и осмотреться.

В лесу все еще было темно. Но, глядя на небо, становившееся вдалеке темно-синим, я понял, что скоро рассвет.

Динь-дилинь!

Я вытащил часы и выключил будильник, с облегчением заметив, что звук исходил от них.

Пять часов сорок пять минут утра.

Я потер лицо, чтобы проснуться.

Ориентируясь по звездам, я продвигался до одиннадцати ночи, а потом, решив, что продолжать путь слишком опасно, забрался на высокое дерево поблизости и уснул на ветке.

Было холодно. Хотя было почти лето, ночи в лесу оказались слишком холодными для тонкого одеяла. Да и, собственно, я называл это лесом, но ведь сразу за деревней возвышалась одна из самых высоких гор в мире, а сам лес располагался на горных склонах.

Я собрал сумку и спустился с дерева. Хоть я и укрылся одеялом, меня всё равно колотила дрожь от холода. Хотелось развести костёр, чтобы согреться, но развести его сейчас – это всё равно что нанести себе рану на глазах у охотничьей собаки, чтобы она учуяла запах крови.

Я достал из сумки кусок вяленого мяса и сунул его в рот. Затем осторожно наклонил флагу с водой и налил живительной влаги в вырезанную магией чашу из мифрила. Запас воды был критически важен во время погони. Невозможно было предугадать, когда я смогу пополнить запасы в следующий раз, поэтому даже капля могла склонить чашу весов на мою сторону.

Я налил воды в мифриловую чашу и попытался влить энергию. Чаша никак не отреагировала. Как и следовало ожидать, в одной из семи запретных зон континента было сложно правильно влить магическую силу в предмет.

После того как я с усилием влил в чашу ещё больше энергии, магические гравировки на ней тускло засветились. Вода в чаше начала слегка дымиться. Если бы такое же количество энергии я влил в чашу в деревне, вода мгновенно бы испарилась. Однако в нынешних условиях с трудом удавалось даже поднять градусы до температуры тела. Мне нужно было беречь энергию на случай непредвиденных обстоятельств, поэтому я не решился нагревать что-либо большее, чем эта чашка с водой.

Моя родная деревня стояла в самом сердце Олимпийского леса, который ещё называли символом горы Олимп. Не будет преувеличением сказать, что этот лес был смертельно опасен для магов. Магическая энергия здесь бушевала, словно необузданная стихия, её потоки постоянно менялись. Поэтому, если маг пытался создать огонь, получалось что-то жалкое, подобное искре от спички. В худшем случае маг мог загореться сам и сгореть дотла.

В деревне магию использовать было легко, ведь поколения магов создавали и поддерживали руны, которые стабилизировали магические потоки. Но за пределами деревни магия становилась непокорной стихией. Поэтому мой отец и считал магию лишь простыми фокусами.

Я выпил подогретую воду и снова закинул сумку на плечи. Вдалеке поднималось солнце, окрашивая небо в красные и синие цвета.

Пришло время снова двигаться вперед.

* * *

На рассвете пришло сообщение, что отряд преследования продолжает погоню.

Гавейн шел впереди со своими воинами, а Галлахад и его стражники замыкали тыл. Следуя по маршруту на карте, отряд направлялся к шестому лагерю, как приказала Гестия прошлой ночью. Как бы ни был быстр Денбург, он не мог быть быстрее тех, кто ехал по накатанной дороге.

Но Гестия все же решила на всякий случай подготовить запасной план.

* * *

Было уже больше половины второго пополудни. Я решил отдохнуть и перекусить.

Я достал немного вяленой говядины и сушеного хлеба. Ел, постепенно смачивая сухари слюной, чтобы не подавиться. После еды я не спеша изучил карту.

Умение читать карты, которому меня научили в армии в прошлой жизни, оказалось очень полезным. Хоть я и не собирался возвращаться в армию (не то чтобы я мог, даже если бы захотел), я понимал, что любая учеба может оказаться полезной.

Когда я планировал уйти, то думал о том, чтобы вступить в имперскую армию. Мой дядя занимал там высокий пост, так что я думал, что смогу жить спокойно под его началом.

Сначала мне эта идея понравилась, но потом я понял, насколько она ужасна. Наверное, я был не в себе, когда она пришла мне в голову. Это же армия. Даже в корейской армии, которая строилась на основах современной войны с реактивными истребителями, шестьсот тысяч пехотинцев тренировались, разбивая лагеря в горах и преодолевая всевозможные трудности.

Армия из моей прошлой жизни жила спокойной жизнью из-за перемирия. А нынешняя имперская армия постоянно воевала, сдерживая монстров и демонов, которых Король демонов привел сто двадцать лет назад. За исключением патрульных отрядов, сил обороны столицы и пограничников, имперская армия всеми силами пыталась остановить монстров и демонов с северных границ.

Если бы я вступил в имперскую армию, полагаясь на дядю, то он вполне мог отправить меня на северные границы и заставить провести остаток жизни, сражаясь с монстрами и демонами.

Я никак не мог этого допустить. Зачем тогда я потратил столько усилий на побег из деревни? Разве не для того, чтобы жить мирной жизнью без всякого насилия?

Все же я мечтал о том, чтобы иметь стабильный доход, занимаясь какой-нибудь административной работой, и жить полноценной жизнью.

После скорого обеда я снова поднялся на ноги.

«Нужно немного потрудиться ради светлого будущего!»

* * *

– Капитан.

Мак, заместитель капитана отряда воинов, обратился к Гавейну, когда они преследовали Денбурга.

– Что такое?

– Я кое-чего не понимаю.

– О чем ты?

– Младший господин просто сбежал из дома. Неужели нам нужно тратить столько сил на одного человека? Неужели он сбежал с каким-то сокровищем деревни?

Мак был прав. Гавейн так сосредоточился на преследовании, что вел воинов, толком не объяснив им ничего. Однако кое-что и правда не давало ему покоя.

– Почему ты не спросил об этом, когда мы уходили из деревни?

Почесывая затылок, Мак ответил:

– Ну… Я тогда не думал об этом. Это не в нашем духе – обдумывать все до конца, прежде чем куда-то отправиться.

Гавейн вздохнул, увидев, как подчиненный хихикает про себя:

– Почему ты думаешь о вещах, которых обычно не замечаешь? Завтра солнце взойдет на западе?

– Хе-хе-хе. Верно. Полагаю, завтра солнце взойдет с запада, – Мак внезапно посерьезнел. – Когда мы идем на охоту, я обычно ни о чем не думаю из-за напряжения. А сейчас нам ничто не угрожает. Мы просто ловим младшего господина, чтобы вернуть его отцу. Меня удивляет, что эти черепахи, которые вечно сидят в деревне, на этот раз с нами.

«Черепахами» называли стражников, которые редко покидали пределы деревни. Они были медлительнее воинов, а их оседлый образ жизни напоминал черепаху, спрятавшуюся в своём панцире. Так прозвище, придуманное кем-то, и прижилось, и все стали называть стражников «черепахами».

Разумеется, стражники были в ярости, но в этом прозвище была доля правды.

– Значит, все считают, что, когда Денбург сбежал из дома, он забрал с собой сокровище деревни?

– Да, это то, о чём все думают, – прямо ответил Мак.

– Ну, в этом есть доля истины.

– Что?! Неужели младший молодой господин действительно убегает с сокровищами?! О боже мой! Я всё это время жил в деревне и даже не знал, что они у нас есть.

– А что? Сам сбежал бы с ними, если бы знал?

На вопрос Гавейна Мак отмахнулся:

– Ха, военачальник и младший молодой господин – сыновья главы, так что вы, ребята, будете наказаны лишь слегка, если вас поймают. Но если бы я сбежал с сокровищем, меня бы казнили на месте.

– Нет, если бы ты украл важное сокровище, которое спровоцировало бы погоню такого масштаба, даже мы не избежали бы наказания.

Не обращая внимания на слова Гавейна, Мак спросил:

– Так что же украл младший молодой господин?

– Ничего.

Услышав ответ Гавейна, Мак прошептал с хитрой улыбкой:

– Эй, здесь только мы с тобой. Расскажи все маленькому человечку.

– На самом деле ничего особенного. Это просто немного сушёной еды и карта, которые он взял с собой.

Он также взял немного денег и одеяло, но это было не так уж и важно.

– Что? Но разве ты не говорил, что он что-то украл? – по интонации Мака было понятно, что он спрашивает, почему капитан лжёт.

Гавейн фыркнул:

– Когда я это делал? Я сказал, что в этом есть доля истины, но я никогда не говорил, что он что-то украл.

– Тогда в чём же дело? Капитан, ты рассказываешь мне какую-то ванильную историю о том, что сам младший молодой господин – сокровище?

– Именно так.

После слов Гавейна Мак перестал искать следы и отступил от мужчины с усталым выражением лица.

– Это просто смешно. Я и не знал, что ты такой извращенец!

– Кто это тут извращенец?!

«Думаю, можно просто вырвать эту чёртову козлиную бородку».

Пока Гавейн боролся с этой мыслью, Мак внезапно прикрыл бороду и сказал:

– Это был глаз, нацеленный на мою потрясающую бороду!

Вместо того, чтобы спросить, знает ли Мак технику чтения мыслей, Гавейн разозлился, что тот охраняет свою бороду, а не свой язык.

Гавейн решил, что позже обязательно разберется со своим заместителем. Он спросил:

– Как думаешь, что самое важное в деревне?

Мак ответил без колебаний:

– Самое главное, конечно, это вождь.

Это был правильный ответ.

Никто в деревне не мог заменить Думстоуна. Для жителей любое божественное оружие или магия были лишь палками и трюками по сравнению с Думстоуном, который руководил деревней.

– Тогда насколько важен преемник отца?

Глава 7

– Конечно, капитан станет следующим… Иначе и быть не может! – лицо Мака словно окаменело от ужаса. Кровь отлила от щек, оставляя на лице лишь бледность.

– Я и не сомневался, что ты будешь думать так.

– Ты хочешь сказать… Что молодой господин станет следующим главой деревни?! – голос Мака едва слышно сорвался. Недоверие, граничащее с паникой, отразилось в его глазах.

Гавейн кивнул, тщательно скрывая усмешку, затаившуюся за маской спокойствия. Изначально объявление планировалось отложить до тридцатилетия Денбурга. Однако Гестия, памятуя о побеге, посчитала, что риск повторного исчезновения слишком велик. Поэтому она решила объявить об этом всему поселению немедленно. Гавейн, взвесив все обстоятельства, решил, что лучше сообщить людям правду.

Мак резко обернулся к воинам и рявкнул:

– Ублюдки! Вы всё слышали! Капитан всё сказал!

– Так точно! – прозвучал мощный, единый ответ.

Воины стояли, напряженные и собранные, словно готовые к охоте на самого свирепого дракона. Их лица излучали решимость и воинственную сконцентрированность.

– Мы приложим все силы, чтобы вернуть молодого господина в деревню! – раздался крик, полный непоколебимой веры.

– Так точно! – прогремел хор одобрения.

Никто не задавал вопросов, не оспаривал сделанный выбор. Почему именно Денбург, а не их капитан или Галлахад? Право выбора наследника принадлежало исключительно главе деревни. Против воли вождя никто не смел и пикнуть.

Гавейн тихо отдал приказ:

– Выдвигаемся!

«Чтобы вернуть нашего будущего лидера».

* * *

– А-а-а-а!

Озноб пробрал меня до самых костей. Холодная ночь, отсутствие костра… Тело сковало ледяное оцепенение, дрожь пронзала каждую мышцу.

Что делать? Мне следовало запастись одеялами.

Мысль о быстрой охоте, о добыче теплой шкуры витала в воздухе, но я отбросил её. Потеря времени и, что еще хуже, ужасный запах сырой кожи… Слишком высокая цена.

Время и запах – вот мои смертельные враги в этой схватке. А мое единственное одеяло – слишком тонкая защита от ночного холода.

Недооценить силу природы – значило подписать себе смертный приговор.

Пожалуй, лучше переночевать в пещере, даже если это потребует небольшого отклонения от маршрута.

Взглянув на карту, я отыскал ближайшие пещеры. Учитывая скорость Гавейна и, что не менее важно, ход мыслей Гестии, я пересмотрел свой первоначальный план. Обход разлома остаётся, но с учетом ночлега в пещере я остановил свой выбор на трёх наиболее подходящих вариантах.

Одна из пещер была слишком близко. Выбор этого варианта означал бы резкое сокращение времени на побег, предоставляя преследователям бесценные часы и сокращая дистанцию до опасного минимума.

Вторая пещера казалась оптимальным вариантом: достаточно удалена и от меня, и от преследователей. Однако она находилась в конце разлома, совсем рядом с шестым лагерем. Гестия, скорее всего, затянет кольцо окружения между разломом и шестым лагерем. Я смогу прорваться до полного смыкания кольца, но…

Ночлег в этой пещере означал бы поимку до обеда следующего дня. А затем возвращение в деревню и последующие годы, проведённые под неусыпным надзором… Такая перспектива не радовала. Гестия объявит о моём назначении главой деревни и каждый житель будет присматривать за мной. Жизнь, наполненная монстрами, демонами и постоянным контролем.

Чёрт! Если бы я подождал месяцок и сбежал бы под предлогом охоты… Разве не смог бы я скрыться в лесу до того, как меня обнаружат?

Нет, нет… Хотя Гестия никогда этого не показывала, её чутье уже уловило мои намерения. Если бы я сказал, что иду на охоту, она сообщила бы Гавейну, и он прислал за мной отряд. Или придумала бы другой повод: отправила меня в охранное подразделение или в воинские части. Там постоянные проверки, работа в основном по трое – так что сбежать шансов почти нет.

До совершеннолетия за тобой присматривает опекун. После совершеннолетия – напарник по работе. Только церемония совершеннолетия, требующая одиночной охоты, позволяет покинуть деревню незамеченным.

Оставался лишь один вариант, если я хотел ночевать в пещере…

Третья пещера исключала окружение и устраняла преследователей из уравнения.

Но… Выдержит ли моя магия такое напряжение?

* * *

Ястреб-посланник кружил над деревней, затем плавно опустился рядом с Гестией. Судя по ошейнику, это было сообщение от Гавейна.

Ответственный за связь чиновник немедленно извлек письмо из контейнера на лапке птицы и передал его Гестии.

Ежедневный доклад: Денбург отклонился от курса на двадцать километров, в трёх часах ходьбы от Жабьей скалы, и направляется прямо к разлому. На случай ловушки часть отряда осталась искать другие следы, остальные продолжают преследование.

Взгляд Гестии скользнул по карте, пересекая линии, обозначающие маршруты преследования Денбурга.

Жабья скала – в девятистах километрах от деревни. Даже не беря в расчет первоначальный путь, пройденное Денбургом за два дня расстояние поражало. Сама она за это время едва бы дошла до второго лагеря, где он свернул.

Вчера, говоря с отцом, она предполагала затяжное преследование, но это была скорее осторожность, чем уверенность. Она ожидала известия о поимке брата к обеду. Отряд Гавейна меньше, чем стража Галлахада, но это были люди, знающие лес как свои пять пальцев. Логично было предположить, что они уже взяли Денбурга. А они всё ещё охотились, даже не нагнав его.

И тут Гестия поняла, почему Думстоун выбрал Денбурга своим преемником.

Вновь сосредоточившись на карте, она задумалась: почему смена маршрута? Догадался ли он о замысле окружения?

Эта гипотеза была мгновенно отброшена. Денбург предвидел бы это. Его скорость говорила о попытке прорыва до смыкания кольца. Даже при неудаче он искал бы слабое место.

Но карта показывала прямой путь к утёсу. В отличие от предыдущих запутанных маршрутов, этот был прям, как выстрел из лука. Предскажи она такой манёвр, отряд просто направился бы к утёсу и поймал Денбурга за считанные часы.

Что-то не сходилось. Что-то важное ускользало от неё. Должна быть причина этой внезапной смены плана. Денбург не тот, кто действует импульсивно.

И вдруг ее озарила новая мысль.

– Министр иностранных дел! – её голос прозвучал резко, с неожиданной силой.

– Юная леди?

– Среди украденных Денбургом вещей было одеяло?

Министр иностранных дел на мгновение задумался, потом кивнул.

– Да, было.

– Одеяло было толстым? Настолько, чтобы выдержать холод без костра вне лагеря?

– Нет. Одеяла и не должны быть толстыми. Мы сообразили хижины и дрова в лесу для защиты от дождя и ветра.

Вот оно! Именно в этом вся суть!

Гестия тут же изучила карту, обратив внимание на пещеры в районе местонахождения Денбурга.

Две пещеры. Первая – слишком близко к Жабьей скале, её он не выбрал бы. Вторая – рядом с шестым лагерем. Если окружение не возьмёт его сразу, то отряду, формирующему кольцо, придётся вернуться в шестой лагерь.

Денбург не идиот, чтобы рисковать ради сна. Он шёл прямо к разлому.

«Одеяло тонкое, не для холодной ночи… Да, теперь ясно».

– Немедленно подготовьте ястреба! – глаза Гестии сияли.

* * *

– Нашёл! Это младший господин!

Вдалеке послышались голоса преследователей. Стражники или воины? Скорее всего, последние.

«Чёрт! Добрались быстрее, чем я думал!»

Семь вечера. По моим расчётам до столкновения должен был оставаться ещё час. Как же так?

– Младший господин! Остановитесь!

Знакомый голос. Заместитель капитана Мак. Друг и правая рука Гавейна.

«Кто же остановится по приказу преследователей?»

Я бежал, выкладываясь по полной. До выхода из леса далеко, до разлома тем более.

В случае стычки разлом за спиной – преимущество, не дающее врагам зайти с тыла. Это единственный способ бороться с воинами, которые скользят между деревьями. Сражение с ними в лесу – самоубийство.