Госслужащий, переродившийся в другом мире. Том 1

Глава 3

Старейшины были ошеломлены словами Думстоуна.

– Когда Дену исполнилось двенадцать, я отправился в логово дракона и бросил его там.

Старейшина Мирпа нахмурился и с неудовольствием произнес:

– Это что, твоя очередная выходка?

Остальные старейшины прекрасно знали, что Думстоун заставлял своих сыновей преодолевать страх, бросая их на бой с монстрами, демонами и драконами в возрасте пяти, восьми и двенадцати лет.

Думстоун наблюдал за ними из тени, поэтому его сыновьям никогда не грозила настоящая опасность. К тому же он тешил свое самолюбие, убивая монстров в критических ситуациях. Он считал это весьма эффективным методом воспитания, которым одним выстрелом убивал двух зайцев.

– Какая еще выходка? Это мой особый метод обучения, – пробурчал Думстоун. – В любом случае, когда Дену исполнилось двенадцать, я отправил его на бой с драконом. Сначала он, конечно, убегал от него, но потом начал передвигаться из стороны в сторону с помощью магии, пока не перерезал дракону глотку ножом.

Все это время старейшина Мирпа хмурился, но после этих слов его глаза изумленно распахнулись.

Думстоун был удивлен такой реакцией.

– Я думал, что ты об этом знаешь, ведь ты же близок с Деном.

– Вождь, это правда? – старейшины зашептались, наперебой задавая вопросы Думстоуну.

– Да. Он одолел дракона, с которым справится не каждый взрослый.

– Это был детеныш дракона?

– Как победа над детенышем может что-то доказать? Это был взрослый дракон, – возразил Думстоун.

– А сколько ему было лет?

– Кажется, около трехсот.

– То есть ты хочешь сказать, что дракона убил ребенок, а не ты?!

– Да, – подтвердил Думстоун.

Старейшины начали перешептываться, обсуждая возраст Денбурга и его будущее.

– Хм, ладно. Выходит, парень убил дракона, а мне ни словечка не сказал, – недовольно пробормотал Мирпа. – Когда ты вообще планируешь передать ему бразды правления?

После вопроса Мирпы в комнате воцарилась тишина.

– Когда он станет немного сильнее меня, или когда я сам начну слабеть, – задумчиво ответил Думстоун.

– С твоей-то прытью нет никаких шансов, что ты когда-нибудь ослабеешь, значит, ему придётся стать сильнее тебя. Это произойдет по меньшей мере лет через двадцать, так зачем ты говоришь об этом сейчас?

Думстоун почесал затылок и рассмеялся:

– Ха-ха-ха, я же рассказал об этом своим детям, вот решил и вам сообщить чуть раньше.

– Негодяй! Учитывая мой возраст, я через двадцать лет уже буду лежать в гробу! – взорвался Мирпа.

– Так ты на фестиваль не пойдешь? – съязвил Думстоун.

В день назначения нового главы деревни всегда устраивался грандиозный праздник. Именно поэтому церемония и получила название «Фестиваль».

– Негодник! Что значит – не пойду? Ты же знаешь, как я люблю выпить!

Другие старейшины рассмеялись над его вспышкой.

Тук-тук!

Вместе со стуком в дверях раздался голос Гестии:

– Отец, пора на церемонию совершеннолетия Денбурга.

Думстоун взглянул на часы и поднялся из-за стола:

– О, уже время? Простите, господа…

– Нет, я пойду с тобой. Я хочу посмотреть на нашего нового лидера, – сказал один из старейшин, поднимаясь со своего места.

К нему тут же присоединились и остальные.

Думстоун, почесав затылок, кивнул:

– Хорошо. Как хотите.

Хотя это и называлось церемонией совершеннолетия, на деле это было больше похоже на семейное торжество, где давали наставления о взрослой жизни. После этого всем предстояло отправиться на охоту за монстрами, чтобы доказать свою зрелость, а затем устраивался пир. Обычно выдвигаться далеко за пределы деревни не приходилось – все собирались перед зданием ратуши.

Перед ратушей уже стояли старший сын Галлахад, второй сын Гавейн, старшая дочь Гестия и младшая Лейша.

– А где Денбург? – спросил Думстоун Лейшу. Та пожала плечами:

– Не знаю.

Это было странно. Денбург всегда был невероятно пунктуален. Если он давал слово или должен был что-то сделать, он всегда приходил первым и ждал. Более того, он был достаточно умен, чтобы предвидеть собрание старейшин, а Гестия наверняка напомнила бы ему, если бы он по какой-то причине забыл.

Его отсутствие было крайне необычным. Впрочем, вспомнив о тех «винтиках», что то и дело сбивались в его голове, Думстоун решил, что, пожалуй, в этом нет ничего особо странного.

Думстоун извинился перед старейшинами и снова взглянул на часы. Он выждал еще немного, до самого момента начала церемонии совершеннолетия. Но Денбурга так нигде и не было даже после того, как назначенное время уже прошло.

Предчувствуя неладное, Думстоун поочередно посмотрел на своих детей. Но те лишь виновато качали головами, показывая, что тоже не имеют ни малейшего представления о том, где может быть их брат.

– Отец, – проговорила Гестия, чувствуя неловкость. Думстоун кивнул в ответ, и девушка, получив разрешение, быстро кивнула и умчалась прочь в сторону дома.

– Ой, сестренка, куда ты? – окликнула Гестию Лейша, но та уже скрылась из виду.

Вскоре Гестия вернулась, запыхавшись, волоча за собой тушу демона, раза в два больше нее самой.

– Отец! Посмотри! – громко позвала она и протянула ему сложенный вдвое листок бумаги.

На сложенном листке аккуратным почерком было написано:

Моей любимой семье.

Было совершенно очевидно, что это почерк Денбурга.

Моей любимой семье.

Подозреваю, что именно Гестия первой найдет это письмо, почуяв неладное. Сейчас, наверное, всего несколько минут после полудня.

Хотя я и надеюсь, что это письмо найдут позже, в девяти случаях из десяти оно будет обнаружено именно в это время. Письмо или труп демона невозможно будет найти раньше, так как магия, что я наложил, еще не будет снята.

Чтобы ответить Гестии, которая, без сомнения, будет в недоумении, почему я позволил найти труп демона и письмо лишь в полдень, я отвечу следующее: я хотел свести к минимуму все риски, раз уж в любом случае станет известно, что я ушел.

А если быть откровенным, то мой план заключается в том, чтобы покинуть эту деревню и перебраться в какое-нибудь новое место. Когда вы будете читать это письмо, вы, возможно, зададитесь вопросом, почему человек, которому прочили будущее главы деревни, уходит (теперь я взрослый, поэтому буду называть это уходом, а не побегом из дома).

Но, честно говоря, у меня нет ни малейшего желания занимать пост старосты деревни. Если бы отец не объявил о том, что планирует сделать меня главой, я бы не ушел, не сказав ни слова. Но это не значит, что у меня не было планов покинуть деревню.

Отец, я прошу тебя, не сожалей и не вини себя в том, что случилось.

Помимо желания сделать что-то значимое, кажется, самой главной причиной моего ухода является огромное желание увидеть мир. Я обещаю выходить на связь не реже раза в месяц, так что, пожалуйста, не волнуйтесь слишком сильно.

P.S. 1: Труп демона, который вы найдете вместе с этим письмом, – это моя добыча для церемонии совершеннолетия. Не нужно относиться ко мне как к ребенку и говорить потом, что я не прошел эту церемонию.

P.S. 2: В качестве прощального подарка в честь моего ухода я выследил и уничтожил целое стадо демонов. Их около сорока, так что следуйте карте, которую я нарисовал, и разделайте их туши, чтобы пополнить запасы деревни.

P.S. 3: Я заберу несколько карт, еду и имперские деньги из Министерства иностранных дел. Буду честен, все это стоит всего лишь двух-трех зубов демонов, которых я поймал.

P.S. 4: Поразмыслив, я понял, что написал это письмо в манере, больше подходящей для общения с моей старшей сестрой. Поэтому оно получилось неформальным. Когда отец будет читать его, пожалуйста, переведите мои непочтительные слова в более уважительную форму.

Пусть счастье не покидает нашу семью.

С любовью, ваш младший сын.

Думстоун вдруг почувствовал, как его кровяное давление начинает зашкаливать.

– Ха-ха-ха, подумать только, что мой младший сын устроил такой сюрприз! Капитан стражи!

На зов Думстоуна Галлахад ответил нервным возгласом:

– Да!

– За исключением минимального числа людей, необходимого для охраны деревни, отправляйся со всем отрядом и поймай Денбурга Блейда! – рявкнул Думстоун, выкрикивая имя младшего сына.

Галлахад, однако, колебался.

– Отец? Но такое количество людей для поисков…

– Что такое? Ты хочешь стать следующим вождем? Готов провести всю жизнь за кучей бумаг?

– Слушаюсь приказа! Исключая три сотни охранников, необходимых для обеспечения безопасности, я поведу тысячу двести человек и верну его обратно! – Галлахад отдал редко исполняемый им салют и бросился наутек.

«Неужели ты и правда так сильно не хочешь проводить свою жизнь за кипами документов?»

– Военачальник!

– Так точно!

– Сколько людей нам понадобится, чтобы разделать сорок демонов?

Гавейн, окинув взглядом тушу, оставленную Денбургом, на мгновение задумался, а затем ответил:

– Сто двадцать человек… Нет, ста будет достаточно.

Разделывать туши монстров было нелегким занятием. Вообще, упомянутые изначально сто двадцать человек уже считались небольшим количеством, ведь на каждого монстра приходилось по три человека. Но Гавейн, словно читая мысли отца, сократил их число еще больше.

Думстоун был благодарен за это, но не мог заставить своих воинов страдать из-за того, что его сын сбежал, не желая становиться главой деревни.

– Назначь двести человек для этого задания, а остальных отправь ловить Денбурга, – приказал Думстоун.

Благодаря рассудительности Гавейна Думстоун почувствовал, как его мозг начинает возвращаться в привычное состояние.

– Так точно. Я поведу триста воинов и верну его, – Гавейн отдал честь и побежал к своему отряду.

– Министр иностранных дел! Нет, его же здесь нет… Лейша. Сходи, объясни все министру и попроси прислать проводника для погони.

– Да, отец. Кажется, нет никого, кто мог бы противостоять магии Денбурга, так что я тоже пойду.

Думстоун поблагодарил ее и отправил выполнять поручение. Затем он повернулся к собравшимся старейшинам и сказал:

– Гм, приношу свои извинения за случившееся.

В ответ на искренние извинения Думстоуна старейшины только замахали руками, уверив, что все в порядке.

– Нет, я бы сказал, что этого и следовало ожидать от твоего сына.

– Ты и сам устраивал такое, когда был ребенком.

– Точно, точно. Ты в детстве был еще хуже!

– Я бы даже сказал, что до этого момента он вел себя совсем не так, как должен был себя вести твой сын.

Каждое слово старейшин было подобно удару ножа в сердце Думстоуна.

Ведь, если подумать, он тоже был тем еще затейником в юности, устраивая бесчисленные инциденты, дабы избежать поста главы деревни.

Именно из-за его прошлого никто не счел побег Денбурга чем-то из ряда вон выходящим.

Думстоун не знал, радоваться этому или огорчаться.

Глава 4

Добравшись до второго лагеря, отмеченного на карте, я, тяжело дыша, взглянул на часы.

Двенадцать часов и три минуты.

Заклинание уже должно было развеяться, а значит, труп демона и оставленное мною письмо уже должны были обнаружить.

Взглянув на карту, я понял, что преодолел почти двухдневный путь, если судить по расположению второго лагеря на десятидневном маршруте. Выходит, если я бежал уже четыре часа, моя скорость достигала семидесяти-восьмидесяти километров в час.

Такая чудовищная скорость заставила меня усомниться в том, человек ли я вообще. Не монстром ли я родился? Это был путь, на который у Министерства иностранных дел ушло бы целых два дня. Конечно, чиновники шли бы не спеша, таща на себе груз из нескольких десятков демонов. Но для человека с обычным телом в прошлой жизни было отрадно осознавать, что возможно преодолеть такое расстояние за одно утро.

Судя по карте, до города, где обычно торговало министерство, было около тысячи километров по прямой. Это расстояние люди, возвращавшиеся домой на максимальной скорости, преодолевали за два дня. Но посреди этого пути был огромный разлом, и именно внушительный крюк, необходимый для его обхода, значительно увеличивал реальную протяженность маршрута.

Пока что я следовал по маршруту Министерства иностранных дел, сверяясь с картой, которую взял из их офиса, чтобы оставить как можно меньше следов. Теперь, когда за мной начнут погоню, мне нужно будет прокладывать свой собственный путь в лесу, а не следовать по проторенной дороге.

Это была гонка со временем.

* * *

Гестия спокойно размышляла над сложившейся ситуацией.

«Денбург сбежал из дома. Отец в ярости из-за предательства своего любимого сына».

Если честно, Гестия не была сильно шокирована. Но не потому, что она не любила своего брата. Кто же не любит свою семью? Она прекрасно знала, что планы Думстоуна по отношению к Денбургу противоречат желаниям самого Денбурга. Поэтому это было скорее разочарование, чем потрясение.

Когда у Думстоуна наступали трудные времена, Гестия помогала ему, выступая в роли деревенского советника. Он полностью доверял дочери и прислушивался к ее мнению. Именно поэтому деревня зачастую шла в том направлении, которое указывала она.

Нынешняя ситуация оказывала на Гестию огромное давление. Ей было всего восемнадцать, но ее слова могли влиять на тех, кто был вдвое или втрое старше нее. Ее ужасал тот факт, что одно ее слово могло повлиять на людей до такой степени, что они были готовы пожертвовать собой.

Согласно книге из сельской библиотеки, лидер должен благодарить своих подчиненных, не покладая рук работающих ради правого дела.

Но как тогда ей относиться к тем, кто проливает кровь ради этого дела? Благодарить? Бояться? Или, может быть, замереть, на зная, что и чувствовать?

Гестия не знала ответа, и, вероятно, никогда не узнает. Она надеялась, что ей никогда не придется столкнуться с подобным. Она сочувствовала сбежавшему Денбургу, но одновременно с этим испытывала глубокое разочарование.

Гестия уважала отца, но считала его слишком неосмотрительным. Думстоун действовал, не задумываясь о последствиях. Младший брат же был другим – умным и хитрым. Он мыслил шире, чем она, говорил о вещах, на которые она бы не осмелилась. Если бы он стал главой деревни, Гестия избавилась бы от бремени ответственности за судьбу поселения и постоянного страха сделать ошибку.

«Прости меня, Денбург. Я не могу принять твое бегство. Я делаю это ради деревни и ради себя самой. Прости меня, брат», – подумала она.

– Я возглавлю эту операцию, – заявила Гестия перед отрядом из полутора тысячи человек.

Гавейн, руководивший преследованием, кивнул, а Галлахад стал поторапливать сестру.

– Денбург, скорее всего, сначала следовал по маршруту, указанному на карте, – начала Гестия.

С недоумением Галлахад спросил:

– Почему? По карте идти быстрее, но это большая глупость, когда за тобой идет погоня. Денбург наверняка ожидает ее. Разве он не стал бы сразу идти по лесу?

– Ты прав, он наверняка ждет погони. Но следование маршруту имеет свои преимущества. Во-первых, это сокращает время, необходимое для выхода из леса. Во-вторых, это позволяет двигаться, не оставляя следов.

– Как?

Гестия указала на следы на земле:

– Можете ли вы сказать, кто оставил эти следы и когда?

Галлахад и Гавейн отрицательно покачали головами.

– То же самое и на лесной тропе, – продолжила Гестия. – На маршруте невозможно отличить следы Денбурга от следов чиновников Министерства иностранных дел. В-третьих, это позволяет временно сократить численность преследователей.

– Что ты имеешь в виду?

– Хотя я предполагаю, что Денбург следовал по этому маршруту, возможно, в последующем он свернул с тропы. Пока существует эта вероятность, нам придется отозвать часть преследователей, чтобы выяснить, где он сошел с маршрута.

Галлахад сделал лицо, явно показывающее, что он ничего не понял, а Гавейн уловил суть. Благодаря своему опыту поиска следов демонов во время охоты, понимание, видимо, давалось Гавейну легче.

– Брат с этим не знаком, но… Если хочешь поохотиться в лесу, нужно знать, где обитает добыча, – сказал Гавейн. – Хотя лес и гигантский.

– Верно.

– Поэтому на охоте ищут следы добычи, а не саму добычу.

– Правда?

– Да. Так что, если думать о нашем младшем брате как о добыче, не получится сразу обыскать весь лес. Сначала нужно найти его следы, верно?

Гестия утвердительно кивнула.

– Да, именно так. И также нужно будет тщательнее осмотреть окрестности деревни, а не начинать поиски в лесу вслепую.

Галлахад, похоже, наконец понял.

– Гавейн, сколько людей нужно, чтобы искать следы вокруг деревни?

Гавейн на мгновение задумался и ответил:

– По меньшей мере сто. Если серьезно, нам понадобятся все силы воинов.

– Так много?

Такое количество превзошло ее ожидания. Деревня, конечно, была большой, но Гестия не думала, что для поиска понадобится все пятьсот воинов. По ее оценкам, хватило бы пятидесяти, но, похоже, дело обстояло иначе.

– Денбург владеет магией. Его будет сложно найти, если он попытается скрыть следы, – добавил Гавейн. – Тем более что я часто учил его скрывать свои следы и передвигаться, не оставляя их.

Гестия слегка прикусила губу.

– Сто воинов. Я не могу отвести на это больше людей.

Сотня воинов, способных бродить по лесу с демонами как по своему двору, была уже большим подспорьем.

– Хорошо.

Гестия продолжила объяснять, одновременно размышляя над ситуацией.

– В-четвертых, он может замедлить погоню. Ты же сказал, что понадобится больше сотни воинов, чтобы найти его следы вокруг деревни? Так вот, если он свернет с маршрута в середине пути, на его поиски потребуется в несколько раз больше времени.

– Подожди. Ты считаешь, что Денбург свернет с маршрута в середине пути?

– Да. Вероятность того, что Денбург сменит маршрут, стопроцентная. И сделает он это, скорее всего, примерно в то время, когда его письмо и труп демона будут обнаружены. То есть с полудня будет отклонение примерно на десять минут.

– Почему ты так говоришь?

В ответ на вопрос Галлахада Гестия достала письмо Денбурга.

– Судя по тому, что здесь написано, Денбург хочет ограничить наши возможности для маневра.

– Что это значит? Что бы сделал Денбург, узнав о наших передвижениях?

Неудивительно, что ни Галлахад, ни Гавейн ничего не поняли. Гестии самой пришлось перечитать письмо и еще раз все обдумать.

– Гавейн, как думаешь, когда добыча чувствует себя в наибольшей опасности?

– Хм, когда сталкивается с охотником? Или когда стрела застревает в ее шее?

– Нет. Когда она осознает, что существует охотник. При столкновении с охотником напряжение зашкаливает, а когда стрела пронзает тело, преобладает страх. Денбург сейчас – добыча, которая знает о существовании охотников. И, как добыча, он должен заставить охотников двигаться, как нужно ему.

– То есть все твои планы уже были просчитаны Денбургом?

– Да. Скорее всего, Денбург предвидел, как я спланирую операцию, прочитав его письмо.

– Тогда разве мы не должны действовать вопреки твоему плану?

– Нет, Денбург пытается просчитать наши действия, даже раскрывая себя. Раз он дает такую явную наживку, нам ничего не остается, кроме как проглотить ее. Если мы этого не сделаем и совершим ошибку, мы можем упустить его.

Внутри Гестия испытывала восхищение. Именно этого следовало ожидать от Денбурга, и это же вызывало разочарование. Его тактика, как в многоходовой шахматной партии, постоянно заставляла противников бросаться в ловушку, о которой они имели ясное представление.

– Денбург, скорее всего, ушел между восемью и девятью утра.

– С чего ты взяла?

– Без десяти семь он завтракал. Я это помню, потому что сама накрывала на стол. А после половины восьмого все отправились по своим делам. Значит, демона в свою комнату он притащил после этого. Министерство иностранных дел проверяет количество припасов перед закрытием, поэтому карту и деньги он украл около восьми утра, если не ушел ночью.

– Логично. Если бы он попытался уйти ночью, его бы сразу поймал отец, у которого чуйка лучше, чем у демонов. Кстати, утром в Министерство иностранных дел кто-то ведь должен был прийти на работу, как же он украл, оставшись незамеченным?

– Склад министерства находится за пределами офиса, так что Денбургу не составило труда выкрасть нужное.

– Значит, он свернул с маршрута через три-четыре часа после того, как покинул деревню.

– Примерно так. И как ты думаешь, где именно он мог это сделать?

Гестия не отличалась особой силой и даже не была уверена, что сможет победить десятилетнюю девочку. Поэтому ей сложно было оценить возможности Денбурга.

Пока Галлахад и Гавейн размышляли, они пришли к разным выводам.

– Если три часа, то это где-то возле первого лагеря; если четыре, то это где-то здесь, – Галлахад указал на участок между первым и вторым лагерями, ближе к первому.

– Нет, раз это Денбург, то для него не составит труда добраться до участка между первым и вторым лагерями за три часа, – возразил Гавейн. – Если мы берем промежуток в четыре часа, то он вполне может быть возле второго лагеря.

Такое расхождение во мнениях было проблемой. Участок, о котором они спорили, был слишком велик, чтобы принять оба варианта.

Глава 5

– Независимо от того, насколько способный Денбург, он не может быть настолько быстр в начале взрослой жизни, – сказал Галлахад. – Скорость, о которой ты говоришь, означает, что он входит в тройку лучших в деревне.

– Ты недооцениваешь Денбурга, – ответил Гавейн. – В отличие от тебя, он по скорости уже входит в число лучших.

Гестия и Галлахад были удивлены словами Гавейна.

– То есть Денбург быстрее тебя? – спросила Гестия.

Гавейн входил в тройку лучших в деревне, а Галлахад был где-то в середине или в конце списка. Поэтому слова Гавейна имели больший вес.

– Нет. В лесу беспокоиться не о чем. Только в деревне Денбург может догнать меня, – сказал Гавейн. – В лесу воины быстрее.

Гестия почувствовала облегчение и спросила Галлахада:

– Что ты думаешь?

– Предположение Гавейна убедительнее моего, – ответил Галлахад.

Гестия кивнула:

– Тогда, оставив сотню воинов, тысяча четыреста человек отправятся по маршруту Министерства иностранных дел.

Затем Гестия начала объяснять весь план операции.

* * *

Прошло около шести часов с тех пор, как я свернул с маршрута. Если план Гестии был таким, как я предполагал, то первая группа преследователей скоро должна была добраться до второго лагеря, места, где я отклонился от маршрута Министерства иностранных дел.

По моим подсчетам, преследователей будет от четырнадцати до шестнадцати сотен. Примерно от одиннадцати до двенадцати из них будут из охранного отряда, состоящего из бойцов всех мастей. Триста-четыреста – это воины, которые постоянно охотятся в лесу. Ну и, возможно, еще с десяток лиц, работающих проводниками.

Меня радовало, что в министерстве не было бойцов. Большинство его сотрудников – это опытные в бою или торговле ветераны, слабые женщины, интересующиеся внешним миром чудики и маги, изучающие внешнюю магию. Так что я не чувствовал особой опасности, даже если бы они присоединились к преследованию.

Даже охранники, составлявшие большую часть отряда преследования, не представляли особой угрозы, если не считать их большого количества. Хоть жители деревни и учились охотиться с раннего возраста, они не делали на этом упор, достигнув зрелости. Обычно их навыков хватало только на то, чтобы поймать кабана или оленя к обеду.

Конечно, дикие кабаны и олени, обитавшие в окрестностях деревни, расположенной на Территории Демонов, были далеко не обычными. Их было огромное множество, и они могли убить огра одним укусом.

Мирной эту деревню назвать было сложно. Самой серьезной силой здесь считался отряд воинов Гавейна. Пять сотен человек – казалось бы, немного, всего лишь треть от численности стражи. Но стоило им оказаться в лесу, а не на улицах деревни, как воины могли бы раскидать всю стражу, используя лишь половину своих сил.

Потому я и стремился по максимуму вывести воинов из игры. И первым делом, сорок демонов, которых я оставил, должны были значительно проредить их ряды. Демоны были опасны, пока были живы, но мертвыми становились еще опаснее. Их кровь – яд, а когда тело начинало разлагаться, яд испарялся. Так что место, где умирал демон, тут же становилось настоящей пустошью. И избавиться от этих мертвых тел было делом непростым. Нужно было отправить немало воинов, чтобы обезвредить или собрать яд и добыть полезные «побочные продукты», пока трупы не начали гнить. Ведь части тел демонов, хоть и опасные, ценились как магические катализаторы и материалы для оружия. Один зуб чего стоил – его можно было продать за баснословные деньги.