Измена. Отчаянное пари

– Непорядок, Павел Николаевич, – басит Михаил, заведующий юротдела. – Надо бы все по правилам сделать.

– Миш, не было наезда. Я это легко докажу. Сейчас проверю тот сомнительный дом и еще раз тебе позвоню.

– Лучше подождите меня.

– Договорились. Я вышлю тебе координаты.

Первым делом я наведываюсь в домик охранников и выясняю, кто живет в доме, который мне нужен.

– Жила хорошая супружеская пара, – отвечает начальник охраны.

– Жила?

Это неприятная новость заводит в тупик.

– Да, жила, – начальник охраны просматривает страницы нужного файла. – Кирилл Андреев и его жена Ника.

– Погоди, Степаныч, – перебивает его второй секьюрити. – Коттедж строил Денис Бессонов, отец Вероники Денисовны.

– Так, он позже переписал его на дочь.

– А-а-а…

– А теперь дом числится на Андрееве.

Я перевожу взгляд с одного охранника на другого и пытаюсь понять, на хрена мне нужны чужие запутанные семейные отношения.

– Отлично! – прерываю наконец словесный поток. – Мужики, вы можете дать мне номер телефона хозяев? Любого!

Мужики смотрят на меня озадаченно. Начальник отрицательно качает головой.

– Не могу. Частным лицам давать личные данные не положено.

– Твою ж мать!

– Да вы зря ругаетесь, дом все равно выставлен на продажу.

– На продажу?

Ответ секьюрити меня ставит в тупик. На такой поворот событий я не рассчитывал.

– Да. Уже месяц как. Да и хозяев я давно не видел.

– Погоди, – опять вмешивается второй охранник. – Вчера приезжал и Андреев, и его жена.

– Мы можем посмотреть видео с камер? – интересуется прибывший следом за мной юрист.

– Нет. Только с разрешения хозяев.

– Или принесите ордер на осмотр, – хмурится начальник. – А что случилось-то?

– Мне показалось, что вчера в этом доме была ссора, – неуверенно отвечаю я.

– Не может быть! Андреевы – идеальная во всех отношениях пара. После того, как у отца Вероники Денисовны случился инсульт, Кирилл и решил продать коттедж. Деньги нужны на лечение.

Мы с Михаилом выходим из домика охраны совершенно ошарашенные. Теперь я уже сомневаюсь, что слышал накануне крики.

– Поехали к коттеджу? – смотрит юрист на меня.

– Давай.

Но и на месте аварии мы ничего не находим. Тормозной след смыт ночным дождем и стерт колесами других машин. Куст, в который я въехал бампером, выпрямил ветки и внешне казался нетронутым.

Михаил звонит в ворота коттеджа, но никто ему не отвечает. Я растираю виски: после травмы голова просто раскалывается!

– Стоп! Я вчера видел что-то лиловое. Валялось у ограды.

Я бросаюсь к высокому забору, но ничего не нахожу.

– Может, привиделось?

– Да леший знает! Темно уже было, свет фар слепил.

– Ну, успокоились, Павел Николаевич?

– Не совсем, но…

Вот на этом «но» я и застреваю. Сомнения терзают душу, покой мне только снится!

– Охранники сказали, что у хозяина дома месяц назад случился инсульт. Мы можем попытаться поискать Бессонова по больницам, – предлагает Михаил.

– Это что-то даст?

– Вряд ли. Но вы успокоитесь.

– Хорошо, ищи.

Отпускаю Михаила и гоню Мерс в автомастерскую. Там тщательно проверяют Мерс, но никаких повреждений, кроме царапин на бампере, оставленных ветками, не находят.

Поиски Бессонова тоже в тупике: в столице огромное количество больниц и клиник. Да и лечение больной мог получать за границей.

– Не дергайтесь, Павел Николаевич, – успокаивает меня Михаил. – Вашей вины в состоянии девушки нет. Наоборот, вы оказали ей первую помощь, оплатили лечение.

– Ладно, забыли!

Я отмахиваюсь от юриста и несколько дней занимаюсь делами бизнеса. Закончилось строительство и отделка нового торгового центра, вовсю идет распределение торговых площадей. На мне висит подготовка к открытию: показ мод, фуршет, встреча именитых гостей. Работы так много, что случай на дороге забивается в уголок памяти и остается в прошлом.

Но ненадолго.

Через две недели звонит Сергей.

– Что делать с твоей протеже? – деловито спрашивает он. – Мы можем ее уже выписать.

– Ты о чем говоришь? – не понимаю сначала я его вопрос.

Я сижу в кабинете в окружении толпы менеджеров. Длинный стол передо мной завален бумагами и чертежами. Вдоль стен стоят манекены с образцами для фэшн-показа. Звонок Сергея грубо вырывает меня из мира творчества и моды в реальность.

– Я о девушке, которую ты привез. О Анастасии Сарафанкиной.

– Твою ж мать! – вскрикиваю я.

Люди в кабинете поднимают головы. Внезапно наступает тишина, я вижу удивление в глазах сотрудников, машу им рукой и вылетаю из кабинета.

– Ну, твою или мою, еще неизвестно, – смеется Серега. – Но делать что-то надо.

– А память к ней вернулась?

– Нет. Так и откликается на Анастасию.

– Погоди! – от шока я на миг теряю дар речи. – Что, она безропотно приняла вымышленные имя и фамилию?

– Ага. Даже глазом не моргнула. И что делать будешь? Я не могу ее держать у себя вечно.

Это точно! Но я сам не представляю, куда податься и что придумать, хотя чувствую ответственность за девушку.

Но, черт возьми! Что же с нею делать?

Привезти домой?

Родители встанут на дыбы, сразу начнут допрос: кто, откуда, чем занимается?

Поселить ее в недостроенном коттедже в Девятово?

Здесь вопросы начнут задавать все: охранники, соседи, еще и Элла, моя нынешняя пассия, устроит скандал.

– Дай мне еще день, прошу!

Оставив дела на подчиненных, я мучительно ищу выход, и тут в голове щелкает: зря, что ли, оплачиваю дорогостоящее членство в клубе «Пыльный алмаз»?

А если…

Больше не раздумывая, направляю Мерс в сторону клуба.

«Алмаз» встречает меня привычной лаконичной роскошью. Шикарное место, дух которого можно почувствовать сразу, стоит лишь переступить порог. Клуб был создан для того, чтобы настоящие мужчины, добытчики, решающие в этой жизни не только свои, но и чужие проблемы, могли почувствовать себя комфортно и полноценно отдохнуть.

Любое желание в стенах клуба исполнялось мгновенно, разумеется, любое желание в рамках законодательства и Устава Клуба. Никаких запрещённых веществ, извращённой жестокости или насилия не приветствовалось и сурово наказывалось. Хозяин клуба чтил репутацию и ни при каком раскладе не желал ее разрушать.

«Алмаз» дарил своим членам отдых. В клубе невозможно не встретить то, что называют вторым сортом. Вышколенный персонал, оборудованные залы, уютные и комфортабельные номера, поля для гольфа и вертолётная площадка, спа и спортзалы. Организация любой встречи или свидания с интересующим вас человеком – стоит только захотеть.

Сейчас обладатель чёрной карты с выгравированным на ней золотым алмазом мог получить в любой точке мира такие привилегии, о которых иная суперзвезда и мечтать не посмеет.

Вот такую карту я и прикладываю к сканеру, висящему на двери.

Просторный холл встречает тишиной. Сейчас время уборки, покоя и подготовки к приему гостей. Основное движение начнется после девяти часов вечера.

– Директор у себя? – спрашиваю секьюрити у входа.

– У вас назначено? – он деловито заглядывает в ноутбук и листает страницы.

– Нет, но мне срочно нужно увидеться с Серебрянским.

– Простите, не могу.

Я с досады чуть не пинаю стойку охранника, нога сама рвется в бой, еле сдерживаю порыв. Растягиваю рот в вежливую улыбку и вытаскиваю смартфон. Влад отвечает сразу, словно ждет моего звонка.

– Слушай, у меня срочное дело. Можешь сказать своим псам, чтобы пропустили?

– Паш, ты же знаешь правила.

– Форс-мажор! Помоги!

Еще несколько минут топчусь в холле, наконец охранник благосклонно кивает. Я вприпрыжку несусь к широкой, богато украшенной лестнице. Серебрянский знает толк в дизайне. Вернее, знает толк в людях, умеет находить самых лучших мастеров. Мои каблуки щелкают по мраморным ступеням, гладкие отлакированные перила из красного дерева легко скользят под ладонью.

Приемная директора находится высоко над общим залом. Через французские окна Влад лично наблюдает за гостями. Я врываюсь в кабинет, запыхавшись.

– Давно в тренажерном зале не был. Пора заняться, – усмехается хозяин.

Серебрянский встает и протягивает мне руку. Я с силой стискиваю его ладонь и сразу чувствую ответное сжатие, от которого мои пальцы прилипают друг к другу.

Сам Серебрянский выглядит импозантно. Одетый в идеально сшитый костюм от лучшего стилиста, он смотрит на меня спокойно темными карими глазами. Ни одна мышца не дрогнет на лице, украшенном аккуратной щетиной. Вывести на эмоции этого человека очень сложно.

Миллиардер, плэй-бой, филантроп, в свои тридцать четыре года Владислав достиг вершин бизнеса, скопил солидный капитал и прочно занял одну из верхних строчек журнала «Форбс».

И вот этого человека мне нужно было сейчас склонить на свою сторону.

– Прости, замотался. Сегодня собой займусь.

– Садись, рассказывай, зачем пришел.

Влад кивает на кресло, и сам усаживается напротив. Секретарша бесшумно входит в кабинет, расставляет на низком столике угощение. Аромат свежезаваренного кофе щекочет ноздри. Я вдруг осознаю, что в последние дни забывал нормально есть и пить.

– Понимаешь, тут такая история…

Я делюсь пережитым уже спокойно, нервный взрыв прошел. Если мне откажет Серебрянский, буду искать другой выход. Владислав слушает, не перебивая. Чашка кофе прячется в его широких ладонях, лишь парок поднимается над пальцами.

– И что ты хочешь от меня?

– У тебя при клубе есть общежитие для сотрудников?

– Ну, есть.

– Можешь взять к себе эту девушку? – я замечаю, как Влад дергает бровью, и торопливо поправляюсь: – Временно. Дай ей работу и жилье. Как только к ней вернется память, она сама уйдет.

– А почему ты не можешь это устроить? Тебе в конторе сотрудники не нужны?

– Понимаешь…

Я замолкаю. Как объяснить Серебрянскому, что я не планирую раскрывать себя?

– Хочешь сохранить инкогнито?

– Да. Я даже платить ей зарплату сам буду.

– Хм! Но тогда вообще непонятно, почему я ей помогаю.

– К тебе ее приведет Сергей. А ты как щедрый меценат примешь участие в судьбе девушки.

– То есть ты останешься в стороне?

– Ну… наверное. Боюсь, если Бэлла узнает, она сорвет мне контракт с ее отцом.

– Белла так тебе важна?

– Не знаю, но отец пообещал, что проект загородного дома выполню я, вот и не хочется все разрушить из-за случайной девицы.

– Не усложняешь ли ты себе жизнь, Паш? Будь проще, и люди к тебе потянутся, – он вдруг загадочно улыбнулся. – Значит, я могу делать с твоей девицей все, что захочу?

– В смысле? – я теряюсь от слов Серебрянского.

– В прямом, у меня есть на нее планы, – в глазах Влада мелькает усмешка.

– Не пугай меня, дружище!

Я действительно почувствовал напряжение от загадочного настроения Влада.

– О, тебе моя идея понравится. Договорились, приводи свою девицу, – опять Влад как-то странно ухмыляется и добавляет: – Ты не забыл? Через неделю у нас очередное заседание клуба.

– Да я…

– Отказы не принимаются.

Сцепив зубы, я соглашаюсь. Сам выстроил для себя ловушку, сам в нее и угодил. Такой бизнесмен, как Влад, своей выгоды не упустит. Но зачем понадобились ему мы с девушкой, вот вопрос?

Я договариваюсь с Сергеем, сбрасываю ему все координаты и, довольный тем, как разрешил проблему с незнакомкой, еду к себе в офис.

Увы, судьба уже готовит мне сюрприз, после которого авария на дороге покажется детской забавой.

Глава 4

Я открываю глаза и первое, что вижу, это свет, бьющий прямо в лицо. И сразу чуть не захлебываюсь криком от испуга.

Откуда свет? Был же вечер, фонари, ветер сбивал с ног.

Сбивал. Точно! Я едва держала равновесие, когда бросилась навстречу автомобилю.

А что было дальше?

Черт! Не помню!

Трясу головой, морщусь от боли и следующий миг соображаю: я не на улице, а в помещении и, судя по обстановке, в больнице.

Кто меня сюда привез? Неужели тот водитель, под колеса к которому я упала?

Воспоминания тяжелым камнем наваливаются на грудь и голову.

Мой муж и его любовница!

Мой любимый Кирилл и какая-то голая девица в супружеской постели. А потом удар, нестерпимая боль и забвение.

Ни фига подобного!

Нет забвения. Я прекрасно помню, как эти двое планировали избавиться от тела.

Моего, между прочим, тела.

Слезы катятся по щекам, я не могу и не хочу их останавливать в надежде, что вместе с ними вытечет по капле боль, которая терзает сейчас мою душу.

– Н-е-е-е-т… – срывается с губ стон. – Н-е-е-е-т…

– Виктор Михайлович, пациентка пришла в себя! – слышу далекий крик.

Палата тут же наполняется людьми в белых халатах. Ко мне наклоняется симпатичный молодой доктор и участливо спрашивает:

– Как вы? Понимаете, где находитесь?

– Д-да, к-кажется, – заикаюсь в ответ. – В больнице.

– Отлично! – доктор потирает ладони. – И как вас зовут, прекрасная незнакомка?

«Вероника Бессонова», – хочу сказать, но замираю: если назову себя, Кирилл обязательно разыщет меня и завершит начатое.

– Н-не знаю, – выдавливаю едва слышно.

– Имя не помните? А фамилию? Как вы получили травму, тоже не помните? – допрашивает доктор.

Я молча плачу. Его голос становится все тише и растворяется в воздухе едва слышным шелестом. Даже не замечаю, как палата пустеет. Какое-то время лежу в тишине, перебираю моменты вчерашнего вечера.

Кто же меня спас?

Я совершенно не помню водителя. Последнее, что выдает мозг, это свет фар, визг тормозов и железистый запах мокрой травы. Или это запах моей крови?

Трогаю голову. Она полностью перевязана бинтами, а сверху надета сетка. Кажется, такая повязка называется шапочкой. Волосы торчат свалявшимися клочьями, но какая разница, как я сейчас выгляжу?

Дверь палаты снова отворяется, теперь входят трое врачей в белых халатах. Впереди высокий и крепкий мужчина. Сразу видно: любитель потягать штангу на досуге. Еще и позер: рукава халата натянуты так, словно вот-вот порвутся.

Все это отмечаю мимоходом. Вжимаюсь в подушку, чтобы (не дай бог!) не прикоснулся. Кожа покрывается мурашками от омерзения. Кажется, у меня до конца жизнь останется недоверие и ненависть к таким накачанным красавчикам, как мой муж и этот доктор.

Но лицо врача обеспокоено, свет падает на радужку карих глаз, она отдает золотом, и это медовое сияние неожиданно успокаивает. Он о чем-то спрашивает, но я так устала, что нет сил отвечать. Просто закрываю глаза и делаю вид, что засыпаю.

Несколько дней я не выхожу из палаты. Кружится голова, подташнивает. А после того, как Виктор Михайлович говорит, что у меня случился выкидыш, еще и наваливается смертельная апатия.

Теперь мне еще меньше хочется жить. Зачем? Для кого? Я потеряла ребенка, любимого человека, возможно, все свое имущество.

Я встаю и шагаю к окну, смотрю вниз с высоты четвертого этажа, и разочарование могильной плитой наваливается на грудь. Даже если выпрыгну из окна, нет гарантии, что распрощаюсь с этим миром навсегда.

Или… какая разница? После меня хоть потоп!

Я открываю створку, забираюсь на подоконник, сажусь, свешиваю ноги, смотрю на влажную после прошедшего дождя землю. Упаду прямо в клумбу. Это же прекрасно найти свой конец среди цветущих ландышей! На могилу ко мне, кроме отца, никто букет не принесет.

И тут меня словно молния простреливает. А что тогда будет с папкой?

Сейчас он, беспомощный, лежит в платной клинике и ждет свою дочь.

А она…

«Эгоистка! Бессовестная твоя морда! – ругаю себя последними словами. – Как ты можешь думать о смерти! Как?»

Я заползаю обратно в палату и закрываю окно.

У меня не самое плохое положение. Я лежу в клинике, в отдельной палате и нянчу свою обиду, а родной отец, наполовину парализованный после инсульта, не знает, куда я пропала.

И предатель Кирилл будет наслаждаться жизнью? Не бывать этому! Ни за что!

С этого момента думаю только о мести. Я должна вернуть себе все, что потеряла. Должна!

Через неделю я впервые выхожу из палаты. Мне нужен телефон. Срочно! Папка не знает, куда я пропала, наверняка волнуется.

Пациенты, прогуливавшиеся по коридору, с удивлением смотрят на меня. Переглядываются и медсестры. Еще бы! Я откликаюсь на совершенно незнакомое имя и даже не знаю, кто мне его присвоил.

– Итак, Настя, дела у нас идут неплохо, – весело говорит на перевязке Виктор Михайлович. – Посмотри на себя.

Я осторожно заглядываю в зеркало. Теперь бинты сняты, и сбоку виднеется проплешина выбритых волос. А в ее центре – большой красный шрам с торчащими черными нитями.

– Что это? – в ужасе шепчу я.

– Твоя рана. Целых десять швов пришлось наложить. А насчет волос не переживай: отрастут быстро, даже не заметишь.

– Но это… это…

Я не могу больше сдерживать слезы. Они текут по щекам, рвутся криком из горла. Доктор зовет медсестру, та делает укол, и я опять проваливаюсь в долгий сон.

На другой день я останавливаюсь у постовой медсестры.

– Простите…

– Да, вы что-то хотите спросить? – улыбается та.

– Можно мне воспользоваться…

И замолкаю. Что же я делаю? Если я потеряла память, значит и позвонить никому не могу.

– Чем?

– Тонометром. Кажется, у меня поднялось давление.

Несу эту чушь, лишь бы отвести от себя подозрение. Давление действительно оказывается пониженным, мне дают таблетку и отправляют в палату.

Следующий выход получается более успешным. На этот раз я прошу телефон у миловидной девушки с перебинтованной ногой. Она ловко скачет по коридору на костылях и весело с кем-то разговаривает. Когда девушка скрывается за поворотом, откуда не виден пост медсестры, я бросаюсь к ней.

– Разрешите мне позвонить?

Смотрю умоляюще, и девушка протягивает мне мобильник. Я радостно хватаю его, начинаю набирать номер мобильника отца и вдруг понимаю, что не помню его. Совершенно не помню. От паники хочется выть и кричать, но я нахожу в интернете номер приемного покоя клиники и звоню туда.

И сразу новость бьет по голове: папе стало хуже, и его перевели в реанимацию. А так как никто не оплатил за неделю лечение в дорогой клинике, его отправили в государственную больницу.

Метаться, кричать и рвать на себе остатки волос нет смысла. Мне нужно выбраться из больницы.

Срочно!

Вопрос, что я буду делать без денег, без документов и связи с внешним миром, уже не стоит так остро, как желание немедленно покинуть это здание. Но я даже сбежать не могу: далеко не уйду в больничной пижаме.

Черт! За что жизнь меня так наказывает?

Помощь приходит с неожиданной стороны. Наутро в палате появляется Виктор Михайлович в сопровождении еще одного врача. Смутно вспоминаю, что видела его сразу после аварии. Кажется, был еще и третий доктор с теплыми карими глазами, но за две недели пребывания в клинике я его ни разу больше не видела.

– Что ж, Анастасия Сарафанкина, – мурлычет под нос Виктор Михайлович, измеряя мне давление. – Пора на выписку.

«Сарафанкина? – опешила я. Привыкла, что меня называли только по имени. – И какой идиот дал мне такую фамилию?»

– Я согласна.

– Есть один нюанс, – выглянул из-за головы лечащего врача второй доктор. – Ваша личная одежда пришла в негодность. Можете вы кому-то позвонить и попросить, чтобы вас навестили?

В его зеленых глазах мелькнула хитринка. Наверняка вопрос задает с подвохом в надежде, что я попадусь на его уловку.

«Не выйдет, дорогой, не выйдет!» – усмехаюсь про себя, а вслух грустно говорю:

– Я даже не знаю, куда мне пойти. Мир вокруг кажется чужим и страшным.

Я всхлипываю. Нет, я, конечно, представляю, чем займусь, когда выйду из клиники, но врачам об этом знать не следует.

И тут же внутренний голос вопит:

«Как представляешь? Хочешь жить в квартире отца? Да Кирилл тебя там сразу найдет, если ужу и ее не прибрал к рукам!»

– Настя, у Сергея Григорьевича есть предложение, – мой доктор кивает на своего приятеля.

– Какое?

Настораживаюсь: мужчины мне не внушают доверия. Их предложения тем более: мягко стелют, да жестко спать. И, хотя выгляжу сейчас с обрезанными волосами, шрамом и зелеными синяками вокруг глаз как узник концлагеря, все равно волнуюсь.

– Я могу предложить вам работу и проживание, – говорит зеленоглазый главврач.

«Не ведись! – кричит внутри меня инстинкт самосохранения. – Не поддавайся на сладкие речи очередного мужика!»

– Ну, – он бросает быстрый взгляд на моего лечащего врача. – Я чувствую ответственность за вашу жизнь.

– Не надо чувствовать. Я обращусь в центр помощи женщинам, попавшим в трудную ситуацию.

– Вы знаете о таком?

«Черт! Чуть не прокололась!» – рассердилась на себя я.

– Больные рассказывали.

– Как знаете, мне кажется, мой вариант лучше… – замялся Сергей. – Но выбор ваш.

Он развернулся, пошел к двери, я встала, чтобы проводить врачей, вдруг поймала свое отражение в зеркале палаты и ужаснулась: куда пойду в больничной пижаме?

– Погодите! Какую работу вы мне хотите предложить.

Мне показалось, или главврач обрадовался?

И опять сердце быстро-быстро начинает колотиться в груди. В этот разговоре я чувствую подвох и ничего не могу поделать и взбесившимися эмоциями.

– Клубу «Пыльный алмаз» требуется уборщица, – я медленно выдыхаю, успокаивая расшатанные нервы. – Сотрудникам предоставляется общежитие.

– Согласна! – слово вырывается само: я даже не успеваю хорошенько обдумать предложение.

– Вот и отлично, – главврач переглядывается с коллегой и потирает ладони. – Собирайтесь, мой водитель вас отвезет.

– Одну? В таком виде?

Две пары глаз уставились на меня с удивлением.

– М-да, ситуация, – качает головой Сергей и вытаскивает телефон. – Клавдия Ивановна, к вам есть небольшое поручение, – говорит он и выходит из палаты.

– И что мне делать? – спрашиваю я у лечащего врача.

– Ждите.

Я еще примерно час проводу в клинике. Высокая дородная медсестра приносит мне одежду: скромное нижнее белье, спортивный костюм и белые тряпичные мокасины. Все явно куплено в соседнем магазинчике, но мне сейчас не до капризов. Я быстро одеваюсь и в сопровождении Клавдии Ивановны спускаюсь в холл.

– Ждите здесь! – приказывает она.

Вообще эта женщина смотрит на меня с недоверием и даже с презрением. Я не знаю, чем ей не угодила, но понимать, что кто-то относится к тебе с пренебрежением, неприятно.

– Кого ждать?

– Сергей Григорьевич сам вас отвезет, – она делает паузу, окидывает меня взглядом с головы до пят, и добавляет: – Не советую строить ему глазки, крошка. Наш главврач женат на писаной красавице.

– Да я… я не собиралась, – вспыхиваю от несправедливости до корней волос.

Всю дорогу я молчу. Сергей ловит мой взгляд в зеркале, но я старательно стараюсь не встретиться с ним глазами. Наконец роскошный автомобиль тормозит у крыльца здания. Я смотрю на табличку и холодею…

Глава 5

Тут же хватаю за плечо Сергея и отчаянно мотаю головой:

– Я туда не пойду!

Доктор резко тормозит, не доехав до крыльца, поворачивается ко мне.

– В чем дело, Настя? Что вас так испугало.

– Вы привезли меня в мужской клуб? Ни за что!

– Вот черт! – доктор недовольно морщится. – Это обычный клуб, здесь не режут младенцев и не продаются сотрудников на органы.

– Все равно!

Я вспоминаю, как Кирилл мечтал купить членство именно в таком клубе.

– Это статус и связи, – убеждал он отца.

– А еще огромные деньги, которые сейчас нужны для других целей, – не соглашался папа.

Они без безобразно поссорились, я металась между любимыми людьми и не знала на чью сторону встать. Именно в время этой ссоры у отца случился инсульт. Он открыл для меня дорогу в ад: посыпались все контракты, ушли партнёры, оказалось, что компания папы полностью в долгах.

– Настя, вам предлагают работу. Обычную работу. Вы даже обслуживать клиентов не будете.

– Клиентов? Какой кошмар!

Я дернуло ручку двери и распахнула её. Уже выскочила на асфальт, как Сергей схватил меня за рукав.

– Не паникуйте! Клиенты – это богатые люди, которые пришли в клуб, чтобы отдохнуть. Вы не будете работать хостесс. Получите в руки ведро и тряпку и займётесь уборкой. Если хотите, будете убирать только верхние этажи.

– Там есть вип-комнаты?

– Вы туда не пойдёте.

Я немного успокоилась. Нет, я раньше была даже бедовой девчонкой, вечно попадала в какие-то неприятности.

– Ищешь себе приключения на пятую точку, – ворчал папка.

А после того, как познакомилось с Кириллом, будто отрезало. Видела только его, жила ради него, кажется, даже документы на дом подписала, не раздумывая, ослепленные этой безумной любовью.

– Х-хорошо, – выдыхаю я наконец и первая иду к крыльцу.