Тьма, бойся! Я иду…

– Как?! Ты не знаешь?… – Изумленно выдыхает Саманта.

– Дуру не включай. – Огрызается на подругу Тодд и зло сверлит меня взглядом. – Все она знает.

– Знаю что, Тедди? – На агрессию я всегда отвечаю тем же. Рефлекс. Коверкаю его имя намеренно, включаю свою фирменную маниакальную улыбочку невменяемой, совсем как раньше. – Скажи мне, медвежоночек.

– Кончай. – Шипит он мне в лицо, поддавшись через стол вперед. – Ты сдала его копам. Все знают! После той вылазки с ювелиркой. Через день его гараж накрыли!

Я хлопаю глазами, будто рыба, выброшенная на берег. Так ошарашил он меня новостью, что ответить нечего. В тот день я обещала ему… Черт! Но и помыслить не могла, что так совпадет.

– Что заглохла? Ну и дрянь же ты, Химоза. – Вторит дружку Квинт. Оба исходят ядом не в пример своим подружкам. Они – тихони по своей природе, всегда шли на поводу у своих недополовинок. И сейчас от них нет помощи, они послушно молчат, что меня бесит, как и в прежние времена. – Он все для тебя делал, бл…! А ты…

– Только заикнись, что я предала, и я затолкаю эту кружку тебе по самые яйца, Квинни! – Наконец, выдыхаю с жаром на него. Мои пальцы точно когти, царапают старую столешницу. Очнулась, наконец-таки! – Собрались тогда кружком, как старушки, меня бы не забыли позвать, когда так позорно решали мою судьбу голосованием! Вы все решили заочно, без меня! Даже и слова не выслушали в защиту! Где доказательства ваши, мудаки хреновы?! Только раз вам Пабло сказал, вы и повелись за ним, как псы цепные?! Вы знаете меня дольше, чем его, мать вашу! Я не предаю своих, а вы так легко мне пинка дали, будто я и не помогала каждому из вас, суки, когда-то!

Я не кричу, но мой шепот громче воплей. Он из самой души рвется и перекрывает гвалт матча и рев зрителей за спиной. Девчонки полностью за меня, но миром всегда правит сильный пол, чтоб их. И эти двое не верят мне, не ставят ни во грош. Козлы!

– Так что, да. Я передумала. Не хочу знать, как поживает ваш феодал. Он, и его новая подружка. Приятно было поболтать. – Киваю девчонкам и встаю из-за стола.

Мои пять минут передыха истекли, как и время на бывшую «родню». Уже в спину мне долетает едкий клинок Тодда.

– При побеге из СИЗО Пабло застрелили. Теперь у руля Санчес, и он того же мнения, что и мы. Не вспоминай больше о Дьяволах… Пошли отсюда. – Последнее это он обронил своим и на меня больше ни разу не взглянул.

Бросил оплату на стол и ушел. Девочки послушно убежали следом, виновато бросая на меня прощальные взгляды. Замыкал процессию Квинт. Такой же непреклонный, как и его собрат. Подталкивающий в спину Мэри, чтоб не отставала. Доминанты хреновы. Как девчонки их терпят?…

Погиб… Пабло погиб. При побеге. Это вообще со мной происходит? Не в параллельной реальности? И почему я считала раньше наши игры с криминалом чем-то шуточным? Но вот она реальность!

Смерть реальна. Как и правосудие. И теперь мое изгнание воспринимается мной не как кара, но больше подарком свыше. Ведь я могла закончить так же. Боже, для меня все было игрой когда-то. Бег по крышам, гонки с другими бандами за городом, дележка территорий. Все такое мелочное, несущественное перед смертью. Ей не важно сколько у тебя денег в кармане, твой статус, твои желания и планы на будущее. Она приходит внезапно, когда нужно ей. И после нее лишь тишина. Смена власти. Был один, пришел другой. Был Пабло и больше его нет. И не вспомнят его похождений и захватов, его побед и проигрышей. И та брюнетка уже сидит на коленях Санчеса. Глупо все это. Мелочно. По рамкам Вселенной. Но у каждого она своя…

А моя передо мной. В глубинах мыльной пены. Смахнув удивившие меня слезы, принимаюсь с удвоенным остервенением тереть стекло, ведь это для меня сейчас важно. Или нет?…

ГЛАВА 4

Я честно продержалась месяц. Исправно ходила на работу, глядя на этот тусклый мир красными воспаленными с недосыпа глазами. Мои руки от постоянного контакта с мылом превратились в потрескавшиеся распухшие вареники. И я серьезно сомневаюсь в восстановлении их в прежний нежный вид. Все равно мне не перед кем красоваться, кроме Чака, повара Эша, его помощника Фила и официантки Ани. Студент так и не объявился, и я не винила его. Нечего гробить свою молодость на мытье посуды, если ты не в браке и не подкаблучник. Оставьте женскую работу женщинам… и не мне, пожалуйста! Для полного счастья мне осталось растолстеть на гамбургерах нашего Эша, и это окончательно обернется закатом моей шальной юности.

Все эти дни моим напарником по хандре выступал злополучный номер телефона! Я никогда не жаловалась на собственную память. Но сейчас искренне желала кое-что забыть. Семь. Чертовых Цифр! Дались они мне! Будто от них зависела судьба всего мира! На кой черт мне этот номер? Ведь не позвоню же! Ну не нужно мне это. Или я сошла с ума?! Любопытно же, Мэл, да?! Черт! Я превращаюсь в шизофреника. Вот до чего доводят монотонные будни бывшей адреналинщицы. Мне позарез нужно приключение на мой неугомонный зад! Ведь нельзя так резко спрыгивать с адреналиновой диеты, как это сделала я.

Мою кружки от пива и пританцовываю на месте, подпевая собственной шизе и споря сама с собой. «Ну что тебе стоит, Мэл? Ведь купила же новый телефончик! Позвони же! Для чего еще нужен этот аппарат, если не звонить?! И ты успокоишься! Когда ответят на том конце, что уже приняли человека на странную должность и ты снова не нужна! Позвони мне, позвонииии же, МЭЛ!» ЧЕРТ!!!

Эш позади меня подпрыгнул у плиты, покосившись в мою сторону. Кажется, я выругалась вслух.

– Все нормально? – Спрашивает он, а я в себе не уверена совершенно.

– Конечно. Прости. – Отвечаю на автомате. И снова зажмуриваюсь, как от боли, когда цифры мигают неоновыми всполохами за закрытыми веками. Так… Пора кончать с этим. – Перекур, Чак! – Рявкаю я бармену, хоть и не курю вовсе.

Он не может мне возразить, ведь по уши увяз в розливе и только прожигает меня свирепым взглядом. Но я, сорвав косынку и фартук, рвусь в пожарный выход, будто мне пятки лижут языки огня. Вдыхаю полной грудью ночной воздух. И пусть рядом мусорные баки, даже эта вонь помогает прочистить мозги хоть на миг. Опираюсь о ближайший закрытый руками, отталкиваюсь ногами, подпрыгиваю и хватаюсь за пожарную лестницу. Эх, еще не растеряла навык. Быстро взбираюсь наверх, чтобы лишние глаза не заметили. На крышах мне всегда лучше думается. Простор для мыслей и замыленного взора. Не отвлекают подвыпившие болельщики и окрики Чака. Усаживаюсь в позе лотоса на старом гудроне и рассматриваю соседние дома. В некоторых окнах еще горит свет, в других царит тьма. Рядом со мной, напуганный моим внезапным появлением, топорщит дугой спину серый кот. Но видя, что угрозы от меня не исходит, он успокаивается и укладывается рядом со мной, подтыкая под себя лапки и блаженно щуря желтые глазищи. Умильный комок шерсти на самом деле. Я не раз подкармливала его беконом из «бесплатных» бутербродов Эша. Мы с ним оба одиночки в этом мире, два соседа на крыше, лишь временно возвышаемся над мостовой, с ее суетой даже ночью.

Снизу до нас доносится музыка, нечеткая речь комментатора и перекрикивания пьяных болельщиков. Отгородившись от них коконом собственных невеселых дум, достаю телефон из кармана. Новый, серебристый, дешевый. И пустой внутри. Как и его хозяйка. Ни номеров друзей, ведь доступ к ним теперь закрыт для меня. Ни фотографий. Снимать-то некого и не для кого. Саму себя? Не хочу видеть свое кислое и неискреннее отражение. Так для чего вообще приобрела его? Да чтобы он будил меня на любимую работу!

Я не против Чака, и все также ему благодарна, что он не бросил меня в трудную минуту. И ребята в нашей маленькой команде отличные. Но… Сама работа – та еще каторга! Она забирает все мои силы и выдержку. Может я зря ною? Должна быть благодарна, что не на улице совсем осталась. Ведь и за квартиру платить чем-то надо. Я все понимаю. Но не хочу так. Вот и весь каприз. Человек всегда ищет лучшее место для себя. Ведь все хотят греться под солнышком, а не как я, мерзнуть под луной, фигурально выражаясь. И я вытяну себя из этой трясины когда-нибудь. Всю жизнь так не будет. Так не должно быть. И зебра все-таки полосатая, кончатся однажды ее черные полоски и для меня.

А пока я кручу в руках кусок пластика и пытаюсь разглядеть звезды над головой. Они не видны. Вокруг здания выше нашей забегаловки, да и тучи затянули небо. Но я все же посылаю мысленный запрос туда, в вышину. Хочу перемен! Хочу приключений… Хоть немножечко…

За квартал отсюда слышится полицейская сирена вместо ответа мне. В доме напротив у подъезда повздорили алкаши. Мат доносится и до меня. Да… Перемен требуют наши сердца…

Странный номер вновь зазудел в моих извилинах, и я, уже не противясь неизбежному, набираю его на клавиатуре с синей подсветкой. Один гудок, второй, третий… Вообще странно даже, что звонок прошел. Номер-то нездешний или это я отстала от жизни? Наши городские номера в шесть цифр, мобильные – в одиннадцать. А здесь семь цифр. И все равно гудки идут. Но кто возьмет трубку? Уже полночь. Все конторы закрыты…

Мысли мгновенно схлопываются, стоит щелкнуть в трубке и:

– Слушаю.

Голос мужской. Низкий. Чуть с хрипотцой. Не заспанный вовсе, а достаточно бодрый. И такой тягучий, как темный шоколад. Враз мурашки вдоль позвоночника. В один миг я забываю, что хотела сказать! Разве так можно? За секунду забыть даже собственное имя? Оказывается, можно.

– Говорите. Я слушаю. – Повторяет голос, давая мне мысленный тычок под ребра.

– Да… простите… я поздно, наверное. – Конечно, идиотка! – Видела ваш номер… и вот звоню… – Что за бред я несу?! Дура, по делу говори уже! – Ассистент! Я на счет этого. Я…

– Вы приняты. Приходите по адресу Пойнт-авеню, 17. Блок 8Ф.

Дальше все, вакуум. Что?! Я принята?! Куда?! Мэлори, ептить! Приключений тебе надо было? Какой на хрен ассистент?! И кто просил только звонить туда? Я мысленно истерю, а незнакомец продиктовал адрес и отключился, не соизволив выслушать мой ответ.

И вот же странно. После слова «Принята» я толком уже ничего не слышала из-за шока, но адрес запомнила. В нем нет ничего необычного. Такая улица существует в нашем городе. Но этот адрес, как и номер телефона ранее, теперь мерцает неоном в подкорке моего мозга. Не вычеркнешь так просто. Может из-за состояния аффекта такое происходит, я не знаю. НО! На улице полночь! А я принята каким-то ассистентом?! Куда, спрашивается?! И только лишь по одному разговору, где я толком и не говорила даже, а блеяла, как овца, нажравшаяся белены! Так, стоп. Я хожу по кругу. Никто не гонит меня по заданному маршруту. Как и раньше никто не заставлял звонить, да? Я просто никуда не поеду и все. Ведь правда, Мэлори? Не. Поеду!

Я честно дала себе два дня «не поехать». А на третий все-таки сломалась. Любопытство оказалось сильнее меня. Так вот и попадают на разделочный стол к маньяку или в наркокартель, Мэлори. Да-да! Но так или иначе, утро третьего дня после злополучного звонка, я провела не как обычно, за глубоким сном в кровати. Я ехала на автобусе в другую часть города, кстати, на его окраину. И что бы вы думали, я увижу по приезду? Не ожидала, но это то место, которые знают все пенсионеры, мамочки с детьми и прочие люди, озабоченные собственным здоровьем. Все, кроме меня, по-видимому.

Ну, конечно. Вот почему адрес оказался мне знакомым. Это же Центральный Городской Больничный Комплекс, раскинувшийся гигантским осьминогом на окраине города почти на два, а то и три футбольных поля.

Здесь были и стационары, и поликлиники, и комплексы по разным направлениям – психушки, хирургии и прочие терапии, названий которых я даже выговорить не могла. Не подозреваю, что еще тут может быть, так как редко вообще посещаю нечто подобное. Терпеть не могу докторов и больницы, и стараюсь держаться от подобного подальше. Я даже, когда чихаю, лечусь дома подручными средствами. Ну не дал мне Боженька пока в эти края направление, и на том спасибо. Однако, сейчас я приперлась сюда сама, и куда дальше путь держать – без понятия. Не поворачивать же назад, в самом деле. Я уже здесь, так идем до конца. Меня просто сейчас отправят восвояси и все дела. У меня нет ни должного образования, ни опыта работы санитаркой. А полы помыть я могу и в спорт-баре. Решила так, но все равно полюбопытствую.

Иду к будке охраны у массивных ворот за информацией. Охранник спит на посту, прикрывшись газетой. Его задача даже не охранять, а нажимать кнопку для подъема шлагбаума, пропуская въезжающие и выезжающие кареты скорой помощи. Вот у кого работа – не бей лежачего! Стучусь в окошечко и невинно хлопаю глазками на сонный взгляд из-под газеты.

– Чем могу… – Нехотя приподнимается дородный мужичок, сползший во время сна на стуле.

– Можете. Подскажите, блок 8Ф – это что? – Деловито спрашиваю, будто каждый день здесь бываю, просто подзабыла расположение комплексов.

– Мои соболезнования. – Вздыхает он и принимается что-то искать на своем столе среди бумаг, когда я ошарашенно переспрашиваю его.

– И отчего же?

– Ну как же? – Охранник встает, подтягивает брюки на своем пузике и с кряхтением выуживает что-то из ящика стола и протягивает мне. – Блок 8Ф – это морг.

Одно лишь слово, и я в астрале. Больше всего на свете я боялась трех вещей. Змей, насекомых и покойников. А он предлагает мне… что? Прогулку в морг? В вотчину жмуров?! Это же мой кошмар наяву! Я передумала, Вселенная, таких приключений я не хочу!

Охранник же мое молчание расценивает иначе. Он выходит из своей конуры. Что-то настойчиво сует мне в руку, что я так и не взяла, когда он протягивал мне ранее. Это оказывается карта больничного комплекса с подробными маршрутами и названиями отделений. Охранник тычет куда-то на ней своим пухлым пальцем, в какой-то квадратик на дальнем конце больничной территории, и затем указывает тем же пальцем направление по дорожке между деревьями. Типа, мне туда.

– Да вы не переживайте, милочка. На этом жизнь не заканчивается. Все будет хорошо. – По-отечески он хлопает меня по плечу и помогает пройти за ворота на больничную территорию, потому что мои ноги будто вросли в асфальт и сами идти никуда не хотят. – Сами дорогу найдете, а если нет, спросите еще у кого. Я не могу с поста отлучаться. Удачи вам.

Говорит мне, думая, что я в ступоре из-за траура. Но нет! Я в ужасе! Он провожает меня в МОРГ! А мои деревянные ноги, послушные его указаниям, идут в заданном направлении, как запрограммированные, бл… Сознание в шоке, а тело двигается вперед. Я не хочу туда! Мне еще рано! И это туда нужен ассистент?! Да не в этой жизни! Но меня же там ждут?… Сказали, что приняли… Конечно! Ведь кто в своем уме пойдет сам туда устраиваться?! Вот и принимают всех, кто позвонит!

Да, я слыла психопаткой раньше в банде, но даже я не настолько отбитая! Хотя признаю, что-то в этом есть… Да? Я же хотела приключений? И это такое своеобразное чувство юмора у моей судьбы. И что я пугаюсь раньше времени? Может им нужен человек на ресепшен? Есть же в морге стойка администратора? Ага, номерки с полочками в холодильнике раздавать! И свежее постельное белье! Истеричный смех рвется на волю, а я все иду по территории и привожу доводы «за» и «против» собственной авантюры. Ну не прикуют же меня там наручниками к батарее! Приду, узнаю, откажусь. Вот мой план. И я думала, что он вполне выполним…

ГЛАВА 5

Моя пешая прогулка до морга длится и длится. Что ж он так далеко-то? «Это для того, чтобы такие, как я, не смогли отсюда быстро скрыться!» – подначиваю я себя. Ведь за мною отсюда будут гнаться зомби, не иначе! Все, Мэл, прекращай! Ты ж большая девочка! Да, большая, но как оказалось, трусливая.

Вот и оно, квадратное здание, почти без окон. Правильно, жмурам солнышко уже без надобности… Топчусь на крыльце, а тремор в теле лишь растет. Мне, чтобы самой сюда спокойно зайти, нужна бутылка чего-то крепче абсента! Но крепче алкоголя нет. Да и его любого у меня нет. Поэтому дергаю оцинкованную дверь и захожу в пустынный холл. И что ж тут очереди нет? Ни за кем занимать не нужно. Везде бы так. Зубы стучат, как в лютую стужу, пусть и не холодно снаружи, лишь изнутри. Воздух здесь какой-то спертый, не настоящий, отдающий пластиком. Странное сравнение, но иного мой мозг сейчас выдать не может.

Лампы на потолке яркие, а по углам все равно полумрак жмется. И тишина. Мертвая. Ага, каламбур. А как же тут может быть иначе? Черный юмор так и булькает во мне, унять его не выходит совершенно. И да, стойка администратора тут все же есть. И за ней никого. Не у кого дорогу дальше спрашивать. Но это и не требуется. Впереди лишь один коридор. Длинный и без дверей. Лампы на потолке в нем неприятно мигают, как в фильмах ужасов. Неужели нельзя обойтись без подобного?! И так нервы чечётку отбивают зубами, а тут ещё это! Сложно что ли на новые заменить или считают и так сойдёт, светить-то для кого?

На носочках скольжу по коридору, подавляя в себе желание оборачиваться каждую секунду. Мурашки пробегают по шее неприятными муравьями. Передо мной металлические двери будто в потусторонний мир, открывать которые я не хочу совершенно. Но если не сделаю этого, то так и проторчу тут до ночи. Берусь за ледяную ручку, от чего чуть ли не током прошибает до пяток, но все же тяну ее на себя. Не поддается. Я тяну сильнее. Без результата. Начинаю дергать резче, когда дверь легко поддается, но в обратную сторону. Вот же я тупица! Не на себя, а от!…

Не додумываю, а влетаю по инерции за распахнутой створкой внутрь, так как все еще держусь за ручку. Спотыкаюсь через кого-то и чуть ли не падаю. Визг чудом удерживается за зубами, когда меня ловят чьи-то руки. Теплые, Слава Богу!

Передо мной мужчина в белом халате. А я готова прямо сейчас провалиться под пол от конфуза. Он отпускает меня, удостоверившись, что я больше не рухну, как пьяная, и делает шаг назад.

– Простите… – Бормочу, не смея поднять глаза.

– Бывает. – Сухо отзывается он.

И тогда я смотрю на него в упор. Тот же голос. Его я слышала из трубки телефона. Однако, вкупе со внешностью говорившего это просто запрещенный удар ниже пояса. Чувствую себя малолеткой, но ничего поделать с собой не могу. Пялюсь, будто увидела рок-звезду. А он именно такой. Мрачно-красивый… Выше меня головы на две, впрочем, как и все, ведь мой рост метр с полтиной. Приятно широкоплечий, но не сильно. Смуглый. Темноволосый. Не остриженный под машинку, но и не косматый. Самое то, чтобы руки запустить в полночные пряди и сладостно потянуть. Орлиный нос с горбинкой, впалые щеки, острые скулы, тяжелая квадратная челюсть. Губы не пухлые, но и не ниточки. Я могу вечно описывать его, любуясь. Особенно глаза. Они отдельный мир. Космос. Темные, непроглядные. И только в свете люминесцентных ламп над головой вижу их настоящий цвет. Темно-темно синие. Кобальтовые…

Вздыхаю, как школьница, и только когда эти самые глаза покрываются коркой льда и между ними над переносицей залегает хмурая недовольная складка, краснею снова. Вот же дура-то! Стою у него на пути и разглядываю так, как дама на жёсткой диете слюни пускает на торт со сливками! Совсем все мозги утекли!

– Это я звонила! По поводу ассистентки… – Пищу я, понимая, что уже хуже быть не может. Я выставила себя полной идиоткой, это ли не сыграет мне на руку? Он сейчас выпроводит меня вон, и все? Тогда отчего заочно обидно?!

– Ах, да. – Его взгляд теплее не становится. – Прошу. За мной.

Он разворачивается, возвращается внутрь, туда, куда так усердно до этого рвалась я. Здесь холл просторнее. Скамьи у стен. Двери, с табличками на них. В одну такую открытую я иду за ним. И тут снова спотыкаюсь, но не падаю. Пока. Просто замираю, как лань, в свете фар.

Мы в просторной зале. Кругом белый кафель и металл. Пахнет здесь чем-то сладковато-неприятным, отчего хочется чихать и утирать рефлекторно нос. Но мне пока не до этого. У меня язык прилипает к небу, когда взгляд натыкается на металлические столы по центру кабинета? Нет, скорее операционной. Над ними большие лампы, сейчас выключенные. У столов по бокам какие-то странные рычажки и выемки, а у подножья или же в изголовье что-то похожее на поднос. Зря я раньше думала про маньячные разделочные столы. Сейчас съеденный завтрак внезапно пожелал покинуть желудок. Но я ещё держусь. Отвожу глаза на более безопасные шкафчики со стеклянными дверцами вдоль стен. Они забиты медикаментами и какими-то инструментами, даже знать не хочу их предназначения. А дальше у меня вдруг руки затряслись? Или голова закружилась? Точнее предположить не могу, потому что в какой-то момент перестала себя ощущать. Ибо мой взгляд уперся в ряд одинаковых металлических дверок в стене напротив. Как у сейфов. Но там не деньги, знаю. Там…

– Присаживайтесь. – Прерывает мою истерию доктор… Патологоанатом. Вот откуда я знаю, как он правильно зовётся?! А все потому, что в шоковом состоянии мозг может ещё и не такую информацию выдать.

Мужчина тем временем занял место за письменным столом ближе к выходу из этой камеры пыток и теперь указывал мне на стул по другую сторону от себя. На это сиденье я рухнула с грациозностью картошки. Но кому до нее есть дело, правда? Я уже доказала, что таковая у меня полностью отсутствует.

– Что-то вы не торопились с визитом после звонка. – Тем временем вещал он, наливая воды из графина в стакан и протягивая мне. У меня на лице все написано? Что я сейчас собираюсь рухнуть в обморок? Скорее всего. – Из другого города ехали? Или храбрости набирались?

– Да… – Выпалила я невпопад, принимая стакан из его рук и жадно глотая воду. Оказывается, и правда в горле пересохло. Вот теперь лучше, так что пора сворачивать удочки. Стараюсь, больше не смотреть по сторонам, дабы не наткнуться на ещё что-то этакое. Поэтому упираюсь взглядом в его белоснежный воротник и цежу. – На самом деле у меня уже есть работа. Я случайно набрала ваш номер… – Отставляю пустой стакан на стол и встаю, намереваясь уйти.

– Случайности не случайны. – Легко парирует он. – Сядьте.

Это не приказ, и голос его тих, но будто во мне на кнопку нажали – послушно села обратно. Чувство неприятное. Не люблю принуждение в любых его проявлениях. Начинаю всегда инстинктивно противиться этому. А сейчас меня будто выключили. В плане эмоций и желаний.

– Ваши документы. – Новый приказ?! – Можно? – Добавляет с иронией. Больше с издевкой в глазах.

Я на допросе в полицейском участке?! Оторопела так, что на автомате достаю из сумочки и протягиваю ему свое удостоверение личности.

– Мэлори Филлипс. Двадцать семь лет… Хм… Прекрасный срок выдержки…

Он сейчас сравнил меня с вином? Или с чем?!

– Простите?! – Снова пищу я, как мышь. Связки будто заморожены. Или это место так влияет на меня?

– Говорю, замечательный возраст. – Кончики его губ чуть дрогнули в улыбке, когда как глаза все так же вымораживали до самого дна. – И кем же вы сейчас трудитесь?

В его вопросе подвох. Он будто знает меня лучше меня самой, видит насквозь. Нравилась бы мне нынешняя работа, я бы не сидела сейчас тут. Так стоит ли отвечать?

– Я бармен. – Вру намеренно, не моргнув глазом.

– И что разливаете? Хлорку? – Одна его бровь вопросительно ползет к челке, когда он кивает на мои обветренные руки.

Я тут же прячу их под стол, признавая свое поражение. Все, хватит с меня. Не его дело, кем я работаю. Он замечает, что я замыкаюсь в себе. Мои губы упрямо поджаты, отказываясь продолжать разговор. Доктор Смерть протягивает обратно мне документы, но, когда я пытаюсь их забрать, не отпускает сразу. Наши взгляды скрещиваются, как шпаги. Упёртый. Так я тоже.

– Приятно было… познакомиться, мисс Филлипс.

Я снова поднимаюсь и уже не сяду на этот чертов стул. Удостоверение выдергиваю из его пальцев. Не прощаясь, иду к двери. Почти ушла, когда до меня доносится.

– Вы вернетесь.

Такой самоуверенный, что не выдерживаю и оборачиваюсь.

– Да неужели? А причина? – Когда я не в себе, могу и нахамить. Держусь из последних сил. Он не отвечает. Просто смотрит мне в глаза, и я тону. Вот же шельмец! Сдаюсь. – Я боюсь мертвых. Мне здесь не нравится. Так почему я должна вернуться?

– А почему вы пришли? – Просто говорит, но и так знает ответ. И поэтому сам отвечает. – Любопытство. К тому же вам уже не страшно.

А он ведь прав. За спором с ним градус во мне сместился с мертвого холода на вполне себе горячий и живой. Этот тип меня зацепил своими колючками, разозлил и тем самым отодвинул страх на задний план. Занимательно… Но не настолько.

– Этого мало. – Все же отзываюсь, не желая уступать.

– Ваше рабочее место будет не здесь. И обязанности будут не те, о чем вы подумали. – Продолжает отвечать он на мои немые вопросы, которые, по-видимому, у меня на лбу высечены.

– И… где же? – Смысл открывать рот в очевидных вопросах, но он будто намеренно медлит с информацией, втягивая меня в диалог.

– В… архиве. Мне нужен помощник в ведении записей, каталогизировании, а также в наведении время от времени должного порядка.