Роман с продолжением

Ну, и?… – с нетерпением потребовала продолжения Галь.

Когда мой салон опустел, он обратился ко мне. Мы поговорили минут десять. С первых же его слов я почувствовала подвох. Его точно подменили. Если в школе от него не следовало ожидать ничего, кроме хамства или какой-нибудь хулиганской выходки, то теперь он был сама дипломатия. Извинился за вторжение. Попытался заверить меня, что исправился, и не имеет никакого отношения к случившемуся. Объяснил, что вор, которого задержали – его племянник, запутавшийся во всех тяжких, и что он узнал о его налете на мой салон чисто случайно. Что понятия не имеет, почему он обокрал именно мой салон. Что ему не хотелось бы, чтоб его племянничек, восемнадцати лет от роду, повторил его судьбу. Что он надеется, что я не держу на него зла за прошлое. И что поэтому, в память о том, что мы когда-то были в одном классе, он просит меня забрать мою жалобу.

И… ты поверила ему? – трепеща спросила Галь.

Я? – воскликнула Шели. – Ничуть.

И что ты сделала?

Шели судорожно вздохнула, затушила окурок в пепельнице, и присела на подлокотник дивана. Ее лучшая подруга, так пострадавшая от рук ее недавнего визитера, стояла над ней в ожидании ответа.

Я совершила непростительную, эмоциональную ошибку, – откровенно призналась она. – Мне нужно было быть тактичней. Нужно было сделать вид, будто я ему поверила. Просто я не умею общаться с такими людьми…

Что ты сделала?! – в сердцах вскричала Галь.

Я наплевала ему в рожу. Сказала, что никогда не забуду ему того, что он причинил тебе и нам шестерым. Что мне безразлична судьба того парня, так же, как и его судьба. Что я не верю, что налет на мой салон был досадным совпадением. Что я ни за что не заберу свою жалобу, и даже больше – усугублю ее, используя информацию об их родстве. Родстве вора-налетчика и насильника-наркодилера, отмотавшего срок. И еще много чего наговорила. Поверь мне, Галь, после всего этого я готова была принять смерть… Сама не знаю, откуда у меня взялись душевные силы так ответить Наору.

Ты ненормальная, – заикаясь, проговорила Галь. – Как же он отреагировал на такое?

Очень сдержанно. Заявил, что в долгу не останется, что мне еще придется об этом пожалеть, улыбнулся и ушел. Понимаешь… когда такой человек, как Наор, улыбается, жди беды. А я, дура, вызвала огонь на себя. Полдня провела из-за него как на иголках, сорвалась на него… а у меня – дети! Сломя голову, я ринулась домой, убедиться, что все в порядке. С тех самых пор я неспокойна за них, и веду себя, как настоящая наседка.

А разве…

Да. Я неспроста спрашивала у тебя, Галь, не заметила ли ты чего-то подозрительного, когда шла ко мне. Дело в том, что после той встречи у меня стойкое чувство, что за нами следят. Это – не паранойя. Недаром говорят: «если вам кажется, значит, вам не кажется». Меня саму надо теперь лечить от нервов. – Она помолчала, чтобы успокоиться, и усмехнулась: – Хен считает, что я травмирована ограблением и поэтому тревожусь… за детей и за имущество. Он даже не подозревает, о чем, о ком речь на самом деле, и что на кону. Рони уже большая девочка… добрая и доверчивая. Что стоит этому негодяю растлить ее, как в свое время тебя?

Мама, ты меня звала? – вдруг послышалось рядом.

Шели и Галь обернулись на этот детский голосок и увидели Рони, которая стояла между залом и кухней. Девочка была босой и в легком платье до колен, с распущенными волосами. Уменьшенная копия Хена. Та же широкая кость, те же темно-рыжие локоны, озорные зеленые глаза, веснушки. Крупная для своих лет, хотя все еще ребенок. Но пройдут еще года два, и из этого тельца прорвется наружу женщина. Женщина привлекательная и… наивная.

При виде нее до Галь дошел весь ужас положения, в которое попали Шели и ее семья, в то время как она сама вновь была в бегах. В бегах от очередного парня, разбившего ее сердце, и от самой себя. Какая эгоистка! Как всегда, живущая в святом неведеньи, и задним числом удивляющаяся испытаниям, которые выпадают на долю ее самых близких. Огромное чувство вины охватило ее.

Доченька, все в порядке, – ответила Шели, подходя к Рони. – Мы тут просто разговариваем.

Мы есть хотим, – сказала Рони.

Шели кивком попросила у Галь разрешения отлучиться, прошла в кухню, быстро приготовила какую-то кашу, которую разлила по глубоким тарелкам, и помогла дочери донести ее до детской. Там она усадила всех троих за маленький столик, пожелала им приятного аппетита и дала им кое-какие распоряжения. После этого вернулась к оставшейся в зале гостье.

Галь не стала дожидаться, когда подруга подойдет к ней, а приблизилась к ней сама и крепко обняла. Не говоря ни слова о своем чувстве вины, она тихо выразила удивление тем, как же она сейчас живет. Шели глухо рассмеялась и отстранилась от нее.

Сейчас я тебе покажу, как, – зловеще отозвалась она на ее вопрос и вновь вышла из зала. Но уже через минуту вернулась, держа в руках небольшой черный пистолет.

У Галь Лахав сверкнули глаза.

Оружие! – вырвалось у нее.

Тише! – зашипела на нее хозяйка дома. – Никто ничего не знает.

Даже Хен?

Особенно он!

Как!? – поразилась Галь.

Шели положила пистолет в ящик, где лежала домашняя аппаратура, и шепотом пояснила:

Хен ничего не должен знать. Я не хочу, чтобы он знал. Ведь он способен уничтожить Наора своими руками. Не забывай, Галь: мой муж – в инженерных войсках, в высоком чине. У него на базе доступ ко всем складам со взрывчатками, боеприпасами, к оружейным, и еще много к чему. Зная его рыжий характер, ему не составит никакого труда на горячую голову вынести со склада немного взрывчатого вещества, которое он засунет Наору прямо в задницу. И тогда уже сам сядет за решетку. На пожизненно. Все, что мы пережили вместе, вся его карьера, его бессонные ночи, отлучки, учения, повышения в звании – все пойдет псу под хвост. Я этого не допущу.

Галь смотрела на нее с широко раскрытыми глазами и со скрещенными на груди руками.

Ох, Шели, Шели! – сочувственно выдохнула она.

Часть страховки, полученной за салон, я вложила в эту пушку, – продолжала та. – Разрешение на хранение оружия, короткий курс, стрельбище, сама покупка этой пушки… Я – жена офицера, Галь. Я сама служила. Использование оружия мне не в новинку. Пришлось только кое-что вспомнить и попрактиковаться. Хен гордился бы мной, – добавила она. – Но мне же лучше, чтобы он был убежден, что я напряжена из-за ограбления салона, а не из-за истинной причины.

По-моему, ты совершаешь ошибку, – возразила ей Галь, сама когда-то скрывшая от Шахара историю со своим несостоявшимся модельным контрактом, предпочтя поделиться ею с Лиат. – Хен – отец твоих детей, и все, что происходит с вами, касается его напрямую. Лучше поговори с ним. С чего ты решила, что он убъет Наора? Вдруг вы вдвоем найдете другой способ устранить угрозу?

Шели разразилась саркастичным хохотом.

Какой? Обратиться в родную полицию? Окружить дом охранниками?

Не знаю.

Вот и я не знаю. Как доказать, что Наор представляет для нас реальную опасность? Он уже не обвешанный цепями гопник, каким был в школе. Он – авторитет. И не дурак. Таких, как он, тюрьма сформировывает, а не наставляет на путь истинный. Я прекрасно увидела по нему все, когда он сидел на диване в моем салоне и любезничал с ничего не знающими клиентками. Надо было тогда же раскроить ему череп ножницами…

Не болтай ерунды!

… И пусть бы меня упекли за решетку, зато со спокойной душой!

Шели!

Галь быстро подошла к ней, положила ей руки на плечи, крепко сжала их, и постаралась убедить паникующую женщину:

Ты беснуешься от того, что одна сходишь тут с ума. Послушай мой совет: раздели свой груз с Хеном. Все равно, рано или поздно он узнает. И что тогда? Не повторяй моей ошибки! Я ведь тоже, в прошлом, пыталась бороться одна, и проиграла свою битву. Вдвоем вы будете сильны, в то время как…

А я и так почти все время предоставлена самой себе, и несу свой груз в одиночку! – горько прыснула Шели. – Мне к этому не привыкать.

И тут ее прорвало. Она, та, что всегда демонстрировала веселость и рассудительность, залилась горькими слезами и, без обиняков, обнажила перед своей гостьей темную сторону своей семейной жизни. Сторону, о которой Галь, возможно, и догадывалась, но которая никогда не обсуждалась.

Быть женой офицера – испытание не из легких, – всхлипывала она на плече подруги. – Хен безумно предан своей семье, но еще больше – армии. Галь, ты не знаешь, каково это – ночи напролет валяться на двуспальной кровати и мечтать об объятиях любимого человека, который в данную минуту не рядом с тобой! Ты не знаешь, каково это – оставаться одной с грудным ребенком, который постоянно требует твоего внимания! Каково это – параллельно строить свою карьеру! Что бы я делала без помощи наших родителей? Ведь все у нас наложилось одно на другое: свадьба, работа, дети… Инженерный курс Хена, на который он с большим трудом пробился, занял пять месяцев. Пять месяцев одиночества! Это только когда он получил капитана и занял командную должность, стало немного легче. Он стал возвращаться домой чаще, отлучаться с базы, когда ему удобно, брать длительные отпуска. И то… стоит случиться чему-то экстренному, как его сразу вызывают. Между нами, ему и майора дали досрочно за какое-то спецзадание, о котором знают только Хен и его два командира, которые во всем доверяют ему и вечно тянут за собой. Не умаляя заслуг моего мужа, скажу, что это они сделали ему карьеру. Все, все в его подразделении строится на личных связях.

Эмоциональный взрыв признаний Шели вызвал у Галь потрясение. Все эти годы ей казалось, что ее верные школьные друзья создали пару, удачней которой нет. Оказалось, что все у них было не так гладко. Просто мудрая Шели до сих пор предпочитала не выносить сор из избы.

Ты сожалеешь о вашем браке? – задала она наводящий вопрос.

Ох, как ей не хотелось бы оказаться на перепутье между ними двумя, как в свое время оказалась Шели между нею и Лиат! Воистину, сегодня вечером ей приходится платить по всем счетам.

Но Шели изумленно обратила к ней свое раскрасневшееся от слез лицо и, глядя в глаза, ответила:

Конечно нет! О чем ты говоришь? Хен – любовь всей моей жизни! Я умираю и рождаюсь с ним заново каждый день. Особенно, когда он возвращается незапланированно, кладет свою рыжую голову мне на колени, и мурлычет, как кот, дорвавшийся до сметаны. Хотя, было бы лучше, если бы он возвращался с футбола, а не со службы.

Она высвободилась из объятий подруги, и вновь заходила по залу, не умолкая:

Никогда не забуду, как он позвонил мне однажды из зоны боевых действий. Я не знала, где он. Спросила, все ли у него в порядке. Он ответил, что да. И тут же рядом что-то грохнуло. Что это было – не имею никакого представления. Мы продолжали общаться по телефону, как ни в чем ни бывало. На выходные он вернулся и, прямо с порога, сказал: «одевайтесь, поехали!». Сам только скинул форму, натянул футболку, джинсы, и схватил бутерброд. Мы отправились всей семьей в парк аттракционов. По армейской скидке. Получили громадное удовольствие. Хен не отходил от меня и детей ни на шаг. А ночью у нас был такой секс, что наутро я едва могла ходить.

Галь понимающе хмыкнула.

Ради таких моментов я и живу с ним, – устало подчеркнула Шели. – К счастью, сейчас таких моментов стало больше. И еще, в последнее время все мы чаще говорим о будущем. Хен заверил меня, что мечтает дослужиться до полковника. А потом – переведется в штабные, либо демобилизуется. Конечно, со всеми льготами, пенсиями и преимуществами отставного военного. Не говоря уже о всех льготах, которые мы получаем сейчас благодаря ему: садик мальчишек, школа Рони, ипотека на этот дом… А назвать тебе сумму пассивного дохода, который он будет получать после отставки? Ты не представляешь себе эту цифру! Однако эти счастливые времена наступят не раньше, чем через десять-двенадцать лет. Мы все еще будем молодыми… но наши дети уже вырастут.

Ну, а ты?

А что я? Я вполне самодостаточна. Мне нравится моя работа. Я занимаюсь домом и детьми. Материнство остепенило меня, это правда.

Слушая свою подругу, в прошлом такую свободолюбивую, сохранившую, несмотря на роды, лицо и фигуру юной девушки, Галь отдавала должное ее смелости и самоотверженности. Для того, чтоб жить с таким, как Хен, нужно было иметь стальные нервы. По всей видимости, Шели такими нервами обладала. Только вся ее выдержка улетучилась в один момент, стоило перед ней появиться чудовищу, преследовавшему их в школе. А она? Как бы вела себя она на ее месте, живя бок о бок с такой боевой машиной, как их старый друг Хен?

Понимаешь, Галь? – подытожила Шели после паузы. – Как же мне, после всего пройденного пути, и после всех планов на будущее, растревожить Хена и невольно подтолкнуть его к роковому поступку, который он наверняка совершит, лишь бы не допустить, чтобы я и дети пострадали от рук Наора? Чтобы потом я носила ему передачи? Или чтоб приспешники Наора пришли и отомстили нам? Неужели я, которая одна вытянула на себе троих наших отпрысков, не смогу защитить их? Смогу! Еще как смогу!

Разве полиция не заберет одного из вас в любом случае? – уточнила Галь, холодея.

Ты не путай, – развеяла ее сомнения Шели. – Самозащита – это одно, а предумышленное убийство – совсем другое. Меня оправдают, а моего дорогого мужа – увы, нет. И тогда уже всем нам наступит конец.

В этот момент у Шели заиграл смартфон.

Легок на помине, – сказала она, отвечая на звонок.

Судя по их разговору, Хен интересовался у жены, как прошел ее день, чем она занималась, что у нее нового. Шели вкратце поделилась с супругом своими делами и сказала, что сейчас у нее Галь.

Тебе привет, – шепнула она, обратясь к той.

Передай взаимно, – улыбнулась Галь.

После этого, Хен, во всей видимости, спросил, как дети. Шели спохватилась. С тех пор, как она усадила их за ужин, ни один из них так и не вышел из детской. Галь прекрасно заметила, как на ее лице изобразился страх.

Подойдя к двери детской и приоткрыв ее, хозяйка дома жестом подозвала Галь и указала ей на неординарное зрелище: Рони, Бар и Бен растянулись на мохнатом ковре перед работающим маленьким телеэкраном, подложив под голову мягкие игрушки, и мирно спали. На низком столе остались стоять их пустые тарелки из под каши.

С тихим смехом сообщив об этом мужу, и пообещав ему перезвонить, она попросила гостью подождать, пока она перенесет всех троих в кровати. При этом посетовала, что дети не искупались, не почистили зубов и не переоделись в пижамы. Ну, ничего, сейчас каникулы. Все, что они не успели сделать перед сном, сделают утром, когда проснутся. Помощь, предложенную ей Галь, она отклонила.

Галь Лахав медленной походкой вернулась в зал. Использовав время, пока Шели занималась детьми, она приблизилась к ящику, в который та положила пистолет и, очень стараясь не шуметь, приоткрыла его. Ее мрачный и сосредоточенный взгляд вперился в черную поверхность «ствола». Да, конечно, этот ящик не был его постоянным местом хранения, и, без всяких сомнений, Шели вернет его туда, где он лежал, как только она покинет дом. И еще, без всякого сомнения, это оружие будет пущено в ход, как только бывший король их классной шпаны выйдет за рамки по отношению к семье Шели и Хена.

При одной этой мысли у Галь свело внутренности. Но еще одна, отчаянная, мысль, посетившая ее, являлась мыслью о том, что она сама, без всяких колебаний, застрелила бы Наора из этого, или другого пистолета, за все, что между ними было, и за все, что он способен причинить ее лучшим друзьям. Все, чем она обладает, готова она отдать за то, чтоб защитить их. Девочка Рони, которую она качала на руках, когда она еще только родилась, двое мальчишек, с которыми она играла не так часто в виду своей занятости, но которым накупила кучу подарков, и их родители являлись, на самом деле, единственными ее близкими людьми, после мамы, Эйтана и Даны Лев. Теперь она точно никуда не уедет! Даже если ей придется принять удар, предназначающийся Шели и ее детям, и расплатиться за последствия. Она выдержит. Они – нет.

Когда же Шели вернулась к ней, неся тарелки из под каши, между ними наступило смущенное молчание. Электронные часы в кухне показывали десять вечера.

Видишь, как поздно Хен освободился от дел, – заговорила первой Шели. – И вот так он – каждый Божий день.

У меня только один вопрос, – мягко сказала Галь, не давая ей сменить тему. – Если все так секретно, что ты даже мужу своему не открываешь всей правды, то для чего ты рассказала ее мне?

Чтобы предупредить тебя, – чистосердечно ответила Шели. – Ты была далеко, когда Наор ко мне заявился, и я порадовалась за то, что ты в безопасности. Но сейчас ты снова здесь. Рано или поздно, ты можешь столкнуться с Наором. Для меня было важно поделиться с тобой всем до того, как ваша встреча произойдет, и даже больше – обеспечить тебе тыл. Ведь, при всем уважении к себе, ты для Наора – более крупная дичь, чем моя персона, и тебя связывает с ним история похлеще, чем всех остальных из нашей бывшей компании, – подчеркнула она с иронией.

Голова у Галь пошла кругом. Она никогда бы не предположила, что Шели, сама живущая на лезвии ножа, позаботилась и о ней. И это при том, что она только что, словно движимая телепатией, подумала о тех же самых вещах! Все, что ей пришлось выслушать и увидеть этим вечером в доме подруги, и особенно последнее заявление той, произвели на нее впечатление разорвавшейся бомбы.

Значит, ты затащила меня в «Бар-бильярд» не по прихоти, и не из-за Шахара, а… – еле выдавила она из себя сумасшедшую догадку.

…для того, чтоб ты знала, что ты – не одна, так как жизнь полна неожиданностей, дорогая.

И поэтому для тебя было так важно, чтобы я приехала на встречу выпускников?

Можно сказать и так, – подтвердила Шели.

Ну, и какой ты себе представляешь поддержку наших бывших одноклассников? – спросила недоумевающая Галь. – Ведь у всех – своя жизнь!

Шели возилась с грязной посудой, которую отправляла в посудомоечную машину. Покончив со своей возней, и вытерев руки о кухонное полотенце, она обернулась к собеседнице и огорченно, но твердо, произнесла:

В этом и вся проблема, Галь. Мы больше не делим друг с другом одно помещение. Нас не связывают, как раньше, общие мероприятия, общие обязанности, общие переживания. Мы больше не можем, как когда-то, позвонить друг другу просто так и болтать часы напролет. Мы разлетелись кто куда, и до последних дней даже не предполагали, что когда-нибудь снова свидемся. Тем более, нам необходимо держаться если не вместе, то рядом. Время просеяло нас через свое решето. Те, кто не просеялись, – и есть истинные товарищи. С ними ты и встретилась в «Бар-бильярде». Хен на полном серьезе собирается устроить у нас во дворе барбекю для всех, кто сидели с нами за столом. Надеюсь, ты не отвертишься.

Галь судорожно вздохнула. У нее самой лежала камнем на душе тема, к которой она не знала, как подступиться после всего, что рассказала ей подруга. Да и актуальна ли эта тема вообще?

Шахар прислал мне сообщение, – все же выпалила она. – Поздравил с прошедшим днем рождения.

Неужели?! И что?

А то, что я не знаю, что с этим делать. И я была уверена, что «Бар-бильярд» был предлогом для того, чтобы…

Галь, я не сводня! – раздраженно перебила ее Шели. – Вы оба уже взрослые люди. Делайте, что хотите. Я ничего не могу тебе посоветовать.

Галь понуро отдалилась от нее. Она мельком взглянула на экран своего смартфона, чтоб вновь убедиться, что сообщение от Шахара ей не приснилось. Шели была абсолютно права: в ее ситуации ей не пристало быть нянькой для столь ничем и никем не ограниченной особы, как она. Ей даже стало немного стыдно за свой невысказанный инфантильный вопрос.

И еще Шели была права в том, что им всем было необходимо держаться вместе. Постараться забыть о прошлом и создать для их тесной компании условия для приятного общения в настоящем.

Послезавтра я встречаюсь с Даной Лев, – заявила она после паузы. – Мы договорились в кафе в послеобеденное время. Присоединишься ко мне? Дана очень обрадуется тебе!

Шели устало покачала головой и закурила в очередной раз.

На кого детей оставлю? – с легким укором спросила она, выпуская дым в кухонное окно. – Ты все увидела сама, Галь, и ты понимаешь, что я не придумываю.

Прости, – виновато сказала Галь. – Ты опять много куришь, Шели, – озабоченно заметила она спустя минуту.

Стараюсь держаться, – ответила та. – Курение немного меня успокаивает.

Потом она метнула профессиональный взгляд на ногти Галь и критично добавила:

Тому, кто делает тебе гель-лак, надо руки оторвать. Приходи ко мне, я сделаю тебе гель то, что надо.

Галь смущенно усмехнулась. Ей никогда и в голову не приходило пользоваться косметическими услугами лучшей подруги!

Этот гель я успела сделать за границей, – пояснила она. – Как вышло – так вышло. В любом случае, спасибо.

Она еще раз посмотрела на часы и сказала:

Я пойду. Тебе надо отдохнуть. Мне – тоже.

Шели проводила ее до двери и крепко обняла на прощание, поблагодарив, что она нашла время прийти и выслушать ее.

Для чего еще нужны друзья? – отозвалась Галь Лахав и снова похолодела. Ведь ту же самую фразу она услыхала от Шели двенадцать лет тому назад, когда та прибежала к ней по скорой помощи.

Захлопнув за собой калитку, она инстинктивно огляделась по сторонам: не было ли нигде какой-нибудь подозрительной тени или машины. Предупреждена – значит, вооружена. Убедившись, что ничего такого поблизости не было, женщина быстрым шагом подошла к своей «Инфинити», завела ее и тронулась. Но уехала ли она далеко? Нет. Ей было сейчас не до возвращения домой. Как всегда, после животрепещущих разговоров, ей было необходимо отвести душу.

Галь припарковалась на красивой площадке с видом на освещенный огнями город, облокотилась о парапет и задумалась… Все, о чем Шели рассказала ей этим вечером, походило на страшный сон. Сон, подобный тому, какой приснился ей незадолго до болезни Эйтана. В том сне, она провалилась под землю в результате обвала, и Шахар, почему-то, вытащил ее из пропасти. Но как же она не

заметила, что земля затряслась не только под ее ногами, а под ногами всей шестерки, и особенно – Шели и Хена? Тех, кто встали за нее горой в школе, когда всем стала известна ее наркозависимость. Тех, кто дали ей возможность представить их класс на выпускном. Тех, из чувства благодарности к которым она не позволила себе вернуться к Шахару.

Было понятно, что все, чем поделилась с ней Шели, останется тайной, и умрет вместе с ней, если понадобится. Однако, сложившаяся ситуация вызывала у Галь больше вопросов, чем развеивала ее сомнения. Почему Шели, которая была ей как сестра, снимала с себя всю ответственность за то, что еще может быть между нею и Шахаром? А что сталось с Мейталь? Шели предупредила ее только о Наоре. Но ведь в школе Наор во всем был тесно связан с Мейталь, и даже сел в тюрьму вместе с ней. Вышла ли королева шпаны на свободу, или все еще отбывает срок? Но главное: для чего она продемонстрировала ей пистолет, когда могла только сказать о нем?

Надо же было ей пробудиться от глубокого, долгого, умиротворяющего сна, чтобы окунуться в безумную реальность! И ведь, вроде, все у нее налаживалось: Эйтан почти поправился, ее бывшие одноклассники встретили ее в «Бар-бильярде» с распростертыми объятиями, заграничный проект продвигается без нее… И тут такое!

И все же, Галь была уверена в своем решении никуда пока не уезжать. Словно некая высшая воля притянула ее обратно к ее родному городу и к людям, составлявшим неотъемлемую часть ее юности. Она не имела права противиться этой неизвестной ей силе. В некотором смысле, она стала уже фаталисткой, как Шай, и плыла по течению. Куда же несло это течение ее и ее близких?

Глава 6: ВСТРЕЧА

Эйтан Товали выписался из больницы на следующий день. Его привезли домой сыновья. Дома Шимрит хотела устроить ему пышную встречу, но, поскольку Эйтану был прописан полный покой, идея застолья была отложена до лучших времен.

Никто пока не знал, когда президент «Товали и партнеры» сможет вернуться к работе. Тем не менее, он попросил докладывать ему о всех делах, касающихся компании. Поэтому Галь, решившая не скрывать правду, сказала ему, что курирует свой проект на расстоянии, и что не хочет на данном этапе брать себе еще какие-либо заграничные проекты. Ее место – здесь, рядом с ее близкими, и в ее студии. Эйтан одобрил ее желание.

В ночь после выписки Эйтана Галь спала спокойно. Осадок от разговора с Шели все еще терзал ее, но в то же время в голове у женщины начинал складываться план. Прежде всего, она использует свою назначенную встречу с Даной Лев в кафе, примыкающем к новому торговому центру, для покупки газового баллончика. В том торговом центре был магазин, торгующий «джентельменским» набором: портсигарами, перочинными ножами, водонепроницаемыми наручными часами и прочим. Газовые баллончики были одним из тамошних товаров, причем, весьма популярным. Это средство самозащиты законом не возбранялось и не требовало разрешений. Кстати, перочинный нож ей бы тоже не помешал.