Танец Огня

Мы проследовали по нескольким комнатам, уставленным шкафами, под завязку забитыми книгами. Пересекли роскошный бальный зал, ослепляющий золотом, мрамором и блеском хрусталя люстр. Поднялись по широкой, устланной алым бархатом лестнице на второй этаж. Свернули направо по длинному коридору, украшенному картинами, доспехами, оружием и охотничьими трофеями, отлично подходящими под тёмную дубовую обивку стен.

Охраны тут было заметно меньше, а вот магических устройств – больше.

А ещё тут было очень много книг. Казалось, что их пристраивали вообще в любое свободное местечко, наваливая тома один на другой, накладывая стопки на столы, распихивая свитки по углам. Профессор определённо любил читать, и страсть его носила нездоровый характер. За всё время мытарств по Дамхейну я ещё ни разу не встречал такого многообразия! И если тут хранится частная коллекция, то что же тогда происходит в главной библиотеке страны?

Это, говоря честно, внушало оптимизм, несмотря на всю сложность ситуации, в которой мы оказались. Хотя я отлично понимал: наша судьба сейчас в руках неизвестного мага, и не факт, что они с Иоганном прямо друзья-друзья.

«Айш-нор», – мысленно обратился я к архидемону, – «сможешь, если что, переместить нас отсюда?»

– Я слишком слаб, вас слишком много, не поведёт нас вдаль дорога, – отозвался ворон.

«Плохо!»

Эту мою мысль он оставил без внимания. Ну и ладно, я человек не гордый.

Реалта замерла перед ещё одними дверьми, украшенными искусной резьбой, и потянула витую ручку, открывая проход в заставленный снедью обеденный зал.

– Прошу, дорогие гости, – склонилась она в шутливом поклоне, – батюшка ждёт.

Глава 2.

Мы вошли в жарко натопленный зал, под потолком которого ярко светили люстры, и я едва не захлебнулся слюной – так умопомрачительно тут пахло.

Местные повара не подкачали, уставив длинный стол, покрытый белоснежной скатертью, самыми разными блюдами, многие из которых, говоря честно, я не пробовал и на Земле. Тут же в бутылках плескалось рубиновое вино, от одного вида которого тошнота подступила к горлу, на огромном блюде истекал соком запечённый с яблоками поросёнок, а по соседству с ним хитро подмигивала здоровенная рыбина, напоминающая стерлядь.

В вазочках покоилась икра, на подносах лоснились сыры, колбасы, сложные закуски, даже названий которых я не представлял, поблёскивали панцирями жареные улитки в чесночном соусе, алели раки. А в тарелках уже исходила паром ароматная уха.

Я с трудом заставил разбушевавшийся желудок успокоиться и взял себя в руки. Не съем ни крошки до тех пор, пока не выясним, для чего мы тут. А до тех пор… Что ж, буду плыть по течению.

Реалта уселась за стол первой, напротив неё примостился Иоганн, и я, последовав его примеру, устроился на удобном мягком стуле, прислонив копьё к стене, повесив чехол с дробовиком на спинку и бросив рюкзак на пол.

Уселся и принялся глазеть по сторонам, ожидая возможных неприятностей.

Остальные вели себя так же. Никто не расслаблялся, никто не верил хозяевам дома, все покорились неизбежности, но не собирались поднимать лапки вверх. И каким бы сильным ни был хозяин Ойлеана, что бы он там ни думал о себе, нам будет что предложить ему даже посреди вражеского логова, если дело дойдёт до драки!

Отворилась небольшая дверь, и в зал вошёл лысый мужик среднего роста. На его тёмно-синей коже мерцали красивые серебристые узоры, которые проступали из-под рукавов отлично подогнанного по размеру костюма-тройки, точно позаимствованного у писцов Эйри и смотревшегося вычурно на фоне нашей разномастной компании.

На каждом пальце мужика сидел перстень с большим драгоценным камнем. Опал, рубин, изумруд, аметист, сапфир, ещё какие-то, распознать которые сразу не удалось. Все – баснословно дорогие и безумно красивые, огранённые настоящим мастером, что было видно даже мне! Ещё более одарённый человек наносил на грани камней тонкие, едва различимые письмена, однозначно магические.

В левой руке хозяин дома держал большой фолиант, оплетённый кожей, правую положил на набалдашник изящной трости, а вот ступни его прятались в совершенно диссонирующие с внешним видом мягкие тапочки, удобные и, наверное, неимоверно тёплые. Они так выбивались из общего вида, что мы все уставились на обувь, чего, похоже, хозяин и добивался, потому как эта нелепость разрядила обстановку лучше хорошей шутки.

Он подошёл вплотную к Иоганну и с улыбкой протянул ему руку.

– Приветствую уважаемого Убийцу Чудовищ, мы давно не виделись.

Иоганн поднялся и ответил на рукопожатие,

– Добрый вечер, профессор, – произнёс он, после чего сел.

Наш синий знакомый устроился во главе стола, прислонив трость к столешнице и положив книгу рядом, после извлёк из-за пояса блокнот, который также положил рядом.

Повисла тяжёлая, напряжённая, мрачная тишина. Никто не решался задать главный вопрос, никто не хотел слышать ответ на него. Наконец, заговорил хозяин дома.

– Начнём со знакомства. Меня называют Владыкой Книг, но мать дала куда менее звучное имя. Итак, я – глава научного совета Ойлеана профессор Горм, приветствую вас в своём доме и за своим столом. Приглашаю дорогих гостей отведать угощения, уверяю, в них нет ни яда, ни снотворного. Ведь я письменно обещал не причинять вам никаких неудобств целую неделю.

Несмотря на заверения, никто и не подумал притрагиваться к еде.

Синюшный вздохнул и покачал головой.

– Понимаю и не обижаюсь. Что ж, хорошо, тогда сперва поговорим о делах.

Он уставился на меня, взглянул чуть правее – на Айш-нора, улыбнулся.

– Полагаю, что имею честь общаться с неким господином Аластаром, искажённым-экзекутором, и его контрактором, великим архидемоном Айш-нором, которого иные зовут Чёрным Вороном. Всё верно?

Мы склонили головы, соглашаясь.

– Что ж…

Напряжение, повисшее за столом, можно было нарезать ломтиками и добавлять в суп. Я сжался, точно пружина, ожидая, что скажет хозяин дома, а тот никак не мог разродиться мыслью, вместо этого он раскрыл блокнот, извлёк из кармана перьевую ручку и быстро начал что-то писать.

Минуту, две, три, четыре…

Я бросил короткий взгляд на Иоганна, и тот кивнул, давая понять, что всё нормально. Владыка Ойлеана, точно заметив наши перемигивания, резко остановился и проговорил:

– Итак, всё просто, сейчас вы все назовётесь, расскажете мне, что забыли в Ойлеане, позабавите меня интересной историей, а потом…

Я облизал пересохшие губы, буравя синюшного полным злобы взглядом. Патрик номер два, мать его! Сейчас сделает нам предложение, от которого ну никак нельзя отказаться, и попрёмся мы туда, не знаю куда. И это – в лучшем случае!

– Потом решим, чем я могу быть для вас полезен, – закончил чародей, кладя ручку на скатерть. – Но есть одно условие – никакой лжи. Я её на дух не переношу. Враньё портит нарратив.

Он уставился на меня и прищурился.

– Ну? Начнём?

А я старался приподнять челюсть, упавшую на пол. Чего? Помочь? Нам? В Дамхейне?

Все, кроме Иоганна выглядели удивлёнными и сбитыми с толку.

– Аластар, начинай ты, – произнёс артефактор, выразительно посмотрев на меня. И взгляд его был весьма красноречив, чтобы понять – отвертеться не выйдет.

«Айш-нор, что скажешь?» – на всякий случай уточнил я.

– Что правду нужно говорить – или живыми нам не быть, – обрадовал меня архидемон, всё это время сидевший на моём плече.

Великолепно!

Я представился, а за мной назвались и остальные.

Это удовлетворило профессора каких-то там наук, потому как тот повторил:

– Теперь – цель.

– Я должен попасть в главную библиотеку Ойлеана. Лучше всего – в закрытые секции. Я даже деньжат сумел скопить по дороге, – ткнул ногой рюкзак, отчего внутри что-то дзынькнуло. – Только это.

– Зачем? – тотчас же навострил уши синекожий чародей.

Я вздохнул, и налив полный бокал воды, осушил его. Да пошло оно всё лесом! Мы уже попали, так чего теперь. Этот хрен с горы явно имеет виды и на меня, и на Иоганна, но шанс договориться есть, а потому – вперёд, не дрейфить!

– Хочу вернуться домой.

– Куда?

Я покосился на Иоганна.

– Господин, а вы знаете, как Эйри решили проблему нехватки энергии?

Горм прищурился и хмыкнул, затем глаза его округлились от изумления, и он, подавшись вперёд, спросил:

– У тебя есть Душа Леса?

Я наклонился, развязал тесёмки рюкзака и выложил на стол драгоценный камень, оплаченный кровью моих собратьев по несчастью. Это был экспромт, дикий, отчаянный, но имеющий все шансы на успех.

– Вы знаете, как их добывают?

Расслабленность пропала из взгляда Горма, тот стал цепким, умным, внимательным.

– Договор с духом невообразимой мощи, вторым, а может даже и первым по силе в Дамхейне. С Матерью Леса.

Я кивнул.

– А ведаете ли вы, в чём состоит предмет договора? Я могу рассказать, но в обмен вы не просто гарантируете нам неделю в Ойлеане и выход из города, но и месяц без преследований. Любых: прямых, косвенных, неважно. Иначе я не скажу ничего.

Горм несколько секунд смотрел молча, потом широко улыбнулся и засмеялся – весело, заразительно, озорно.

– Иоганн, где ты нашёл таких детишек?

Убийца Чудовищ хмуро улыбнулся и ответил:

– Он серьёзен, Горм. И Аластар не сломается, он пережил встречу с Фаелоном, ты же знаешь. И будь искренен с самим собой, тебе же в высшей степени интересно узнать нашу историю. Она наверняка подхлестнёт воображение так, как никогда раньше. По-крайней мере я могу авторитетно свидетельствовать, что Аластар зарекомендовал себя как крайне непредсказуемый человек, обладающий поразительным талантом попадать в неприятные ситуации. И их было много, очень много.

Синекожий маг постучал костяшками пальцев по резному подлокотнику, хмыкнул.

– Дилемма, старый товарищ. С одной стороны – перспективный, пускай и чересчур аморальный учёный, жаждущий исследовать не только искажённого – редчайший материал сам по себе, но и, – тут его взгляд скользнул в сторону Фотини, – аномального мага крови, выбивающегося из всех метрик. С другой же – невероятная группа существ, которые физически не должны объединяться. Легендарный артефактор, уникальный, единственный в своём роде; архидемон, считавшийся мёртвым сотни лет; ллинг-телепат, встречающийся невероятно редко; целых три искажённых, причём все, как я понимаю, экзекуторы; дипломированный алхимик Махансапа с опытом службы в Ямах Боли; дезертировавший Дитя Амока; упомянутая выше аномалия… О да, история, которую вы можете рассказать добровольно, не из-под палки, думаю, заставит меня на неделю уйти из мира, сотворить настоящий шедевр! Вот только… Что ценней?

Иоганн пожал плечами и склонил голову, чуть улыбнувшись:

– Ты уже ответил на этот вопрос, признай.

Горм расхохотался и энергично закивал.

– Ты поймал меня. Времена идут, а профессора не меняются.

– У меня был хороший наставник.

– О да, я помню того зануду! На каждом его выступлении учёный совет спал едва ли не в полном составе.

– За исключением председателя.

Синекожий помахал указательным пальцем.

– Аккуратней с лестью, ты уже не тот юный и подающий надежды аспирант, которого я помню.

Улыбка Иоганна померкла.

– И не подающий надежды профессор университета.

Горм тоже перестал улыбаться, сказал жёстко, мрачно:

– Да, он умер над телом сына, чью душу вырвал Лесной Царь, что вызывает у меня закономерный вопрос: сколько ты ещё будешь держать себя в руках? Когда, наконец, потребуешь полного доступа на телеграф и связи с шаманами Метсы?

Иоганн, побледневший от первых слов мага, замер, его руки задёргались, пальцы, точно гигантские белёсые черви, принялись сгибаться и разгибаться, уголки бровей пришли в движение, он с трудом, дрожа всем телом, достал пузырёк с лекарством, зубами сорвал крышку и заглотил сразу несколько таблеток, запил их вином, протяжно выдохнул.

Мелкая дрожь колотила его ещё с минуту, наконец, всё прошло, и Убийца Чудовищ прошептал:

– Столько, сколько нужно.

– Ты едва держишься, – безапелляционным тоном заявил Горм. – Сорвёшься с минуты на минуту. Может, примешь уже их?

– Кого? – прохрипел Иоганн, глотая воздух, точно лосось, выброшенный на берег.

– Лекарства.

Это простое слово будто бы сорвало незримый стопор. Иоганн захрипел, задёргался, скребя пальцами по столешнице, потянулся к поясу… Ананда вскочила, подбежала к нему, извлекла из поясной сумки небольшую склянку и влила в открывшийся рот. Иоганн проглотил лекарство, его взгляд потяжелел, он откинулся на спинке и уснул.

– Давно, значит, такого не видела, ага, – мрачно прошептала Ананда.

– Ему следовало принять лекарство по дороге, – мрачно отозвался Горм. – Ждите, сейчас подействуют пилюли Агны.

И действительно, тремор пропал, хрипы стихли, а когда минуту спустя Иоганн открыл глаза, во взгляде его не осталось ни капли безумия.

Он протяжно выдохнул и потянулся к бокалу, который тут же отставила Шутница.

– Ну уж нет, никакого алкоголя, ага? – поглядела она снизу вверх, грозя пальцем. – Даже не думай.

Иоганн слабо улыбнулся и поглядел на Горма.

– Доволен?

– Нет, – кивнул тот. – Глупое ребячество. Не нужно демонстрировать силу там, где она не требуется, я вам не враг.

– Тогда прими условия, – ухмыльнулся Иоганн.

И могущественнейший чародей, правящий целой страной, вдруг согнулся пополам в приступе дикого, неудержимого хохота!

Он плакал и стучал кулаком по столу, не в силах остановиться. Наконец, откинувшись на кресле, вытянул руку в сторону и меж пальцев его появилась изящная ручка.

Дочь тотчас же подсунула ему чистый лист, и маг книг быстро и сноровисто принялся испещрять его убористым почерком, затем размашисто подписался и протянул лист Иоганну.

Тот внимательно, точно и не было приступа, проверял каждую букву и, наконец, удовлетворённо кивнул.

– Аластар, – обратился он ко мне, – прошу тебя рассказать профессору Горму свою историю. Ввиду позднего часа прошу тебя не останавливаться на малозначительных мелочах и оглашать лишь самые важные сведения.

Намёк был прозрачней байкальской воды…

И теперь оставалось понять: доверяю ли я Иоганну настолько, чтобы без вопросов выполнять его требования? Готов ли я открыть свою страшную тайну? И поможет ли мне это?

Да. Доверяю. Да. Готов. И почти уверен, что да. Поможет.

И я, отпустив все мысли, страхи и тревоги, начал изливать душу.

– Я прибыл из другого мира. Фотини тоже. Но у неё все иначе. И мне нужны книги, в которых говорится, как создать портал, чтобы убраться отсюда куда подальше.

Глаза Горма округлились, лицо заострилось, он вытянулся вперёд, едва не затрясся.

– Рассказывай. Всё. И клянусь Морриган, вы не пожалеете!

Жажды знаний в этом голосе было столько же, сколько и безумного вожделения. Нет, с этим колдуном точно не всё в порядке. И хрен с ним, я выбор сделал, пойдём вперёд!

И я двинулся, рассказывая историю одного невезучего попаданца, опуская – как Иоганн и просил – некоторые моменты, сокращая и гоня повествование вперёд.

Пару раз нам меняли блюда, товарищи наелись до отвала, даже Иоганн успел немного прийти в себя, а я всё говорил, говорил и говорил.

Когда закончил, горло хрипело, словно у блэк-металлиста на концерте, а руки тряслись. Последние воспоминания выдались не очень приятными, их хотелось забыть.

Я налил ещё воды и залпом осушил бокал, после чего уставился на Горма.

Тот будто бы впал в транс. Золотистые, серебряные, бирюзовые полосы на его ладонях и лице светились ярко, искрясь, и их стало много, очень, очень много!

Чародей, точно заворожённый, глядя в одну точку, потянулся к блокноту и ручке и начал писать. Дико, неистово, точно от этого зависела его жизнь! Узоры вспыхивали символами на коже, перелетая с неё на бумагу, оседая пыльцой.

Одна страница, вторая, третья… Маг словно забыл о нашем присутствии, безумно заполняя листы блокнота и не думая больше ни о чём. Реалта поднялась, подошла к ближайшему шкафу и достала из него здоровенную кипу бумаги, которую переложила на книгу и аккуратно пододвинула её поближе. Горм даже не заметил этого, погрузившись в увлекательный мир творчества.

Лазуревокожая красавица очаровательно улыбнулась мне и сказала:

– Спасибо.

– За что?

– История захватила отца, я вижу это. А он давно уже не увлекался ничем.

– Это хорошо?

Очаровательности в улыбке стало ощутимо меньше.

– Для вас? Наверняка. Если, конечно, вы не испытываете острого желания вновь повстречаться с благородным Фаеланом.

Пришлось сдерживаться, чтобы не скрипеть зубами.

Как же меня это всё достало! Убегать, прятаться, пресмыкаться перед сильными мира сего, которым достаточно легкого мановения пальца, чтобы стереть меня с лица земли, и которым почему-то есть до меня дело.

Осточертело выпрашивать крупицы знаний, убивать ради грошей, трястись за свою шкуру, волноваться за товарищей, таиться в тени и видеть смерть, кровь и страдания.

Заколебало отвечать ударом на удар, показывать, что достоин жить, что моя доброта и человеколюбие – не слабость… Хотя сколько их осталось уже, этой доброты с человеколюбием? Не знаю и не хочу знать!

Но больше всего мне надоело жить надеждой, искать то, чего, может, и в природе нет, но что я обязан достать – способ убраться из Дамхейна куда подальше.

Чуча пискнул и, оказавшись на макушке, распластался, пустив волну ободряющих образов и мыслей, и я чуть заметно улыбнулся, почесав спинку зверю, после чего поглядел на товарищей. Все они усиленно делали вид, что ничего не знают, не понимают, и вообще – их тут нет. Предатели…

Впрочем, какая уже разница? У нас есть неделя неприкосновенности и свободный выход. А ещё – месяц без преследований. Королевские условия! Хватит ли моей истории ещё на что-нибудь? Очень даже может быть, что да. Вот сейчас и выясним это.

– Скажите, госпожа, – начал я, собираясь с духом, – ваш батюшка надолго, ну, так?

Я указал на лихорадочно пишущего мага, который и не думал останавливаться, работая, как заправский мастер бульварного чтива.

Этот вопрос заставил Реалту задуматься.

– Всё зависит от того, насколько ваша история распалила его вдохновение. Такие вещи сложно прогнозировать, но всё выглядит так, что минимум на пару суток, возможно – дольше.

– Из моего рассказа, наверное, можно понять, что я… имею некоторые виды на архивы Ойлеана.

Фиолетововолсая красавица звонко рассмеялась, и в голосе её я впервые услышал по-настоящему тёплые нотки.

– Не волнуйтесь. Я немного превышу свои полномочия и обеспечу доступ в библиотеки. Для тех же, кого подобное времяпрепровождение не интересует, придумаю что-нибудь ещё.

– В любое библиотеки? – тут же уточнил я, вызвав у ехидную улыбку.

– В любые. Моё общество открывает все двери в этом городе, господин Аластар, а ваша история, буду честна, действительно интересна. Я никогда не слышала ничего о мгновенном перемещении между мирами, максимум – читала какие-то обрывки про Тёмные Тропы, а потому заинтригована. Будет очень интересно порыться в рукописях.

Мы переглянулись с Иоганном, и во взгляде артефактора я прочитал возглас «Так держать!», что бодрило.

Вы сумели выкрутиться из паршивого расклада. Могло быть сильно хуже. Будем пользоваться возможностью и делать лимонад из предложенных жизнью фруктов, а там видно будет.

Эта мысль немного успокоила меня, да и остальные немного расслабились, и ужин прошёл в более-менее нормальной атмосфере.

Ещё лучше стало, когда нас разместили по комнатам. Каждому выделили по отдельной, и, говоря честно, я давненько не отдыхал в столь хороших условиях: большая кровать, ванна, туалет, электрическое освещение, множество книг на полках, которые, правда, я читал с большим трудом, дорогая сменная одежда…

Пусть в Ойлеане и нет короля, это не мешает главе научного совета жить по-королевски.

Я помылся, почистил зубы, переоделся, после чего развалился на кровати, глядя в потолок. Айш-нор и Чуча пристроились на мягких подушках неподалёку и увлечённо готовились ко сну.

– Ну и что думаете? – вслух поинтересовался я у товарищей по несчастью.

– Пи!

– Ага, я того же мнения. Айш-нор?

Архидемон покосился на меня, затем в голове раздался его раздражённый голос:

– Готовься к худшему.

Я вздохнул.

И опять наша любимая истинная речь, из чего можно заключить, что сейчас нас ждёт порция важных наставлений и ценнейших указаний. Ну, послушаем.

«Мы застряли во владениях мага, который способен пободаться с Патриком, если я правильно понял, куда уж хуже?»

– Глупец! Ты вообще слышал, о чём они говорили с охотником?

После тяжёлого дня, полного тревог и волнений, сытного ужина и тёплой ванны мысли текли лениво, голова не хотела работать, а тело, наплевав на сверхчеловеческую регенерацию, требовало сна, но я всё же сделал над собой усилие и предположил, не произнося лишнего вслух.

«Они говорили о войне на севере, ну, что с того?»

– Как же тяжко работать с недалёкими смертными… Ужель забыл ты о договоре с Иоганном?

И вот тут-то я наконец понял, в чём проблема.

Иоганн ждал войны с Лесным Царём годы, а то и десятки лет. И он получил её, а значит, мобилизует всех и каждого, кого только сможет.

И нет никаких сомнений, что он не станет отказываться от боевой мощи нескольких искажённых и их странных спутников.

Хотя… Нарендра с Фотини, думаю, смогут уйти… но захотят ли? Южанин – не от мира сего, он привязался ко мне почти сразу и не собирается бросать. Почему? А кто ж знает его, болезного. Вампирша подобна ребёнку, нашедшему новую игрушку и не успевшему ещё устать от неё. Она за любой кипишь кроме голодовки. А если учесть, что Дочь Ночи, как пафосно обозвал её Айш-нор, пристрастилась к моей кровушке, выходит, что и эта боевая единица зачислена в ЧВК «Отбитые» и вместе со мной отбывает к месту прохождения службы.

– ***… – сокрушённо проговорил я вслух, наплевав на конспирацию. – И как быть?

– Правильный вопрос ты задал, наконец-то, – телепатически отозвался Айш-нор. - Ответ на него очевиден – становиться сильней. Не хочется мне давать это раньше времени, но выбора нет. В ближайшие дни я открою тебе новое могучее заклинание.

– Боевое? – с надеждой спросил я вслух.

– Боевое, – вслух же ответил архидемон.

Наверное, не стоило ухмыляться до ушей – ситуация, как ни посмотри, не располагала к радости. Но всё же я не мог сдержать трепета. И причина была проста: в этом безумном мире лишь винтовка рождает власть, а тот, кто недостаточно силён, будет висеть на деревьях вместо листьев.

И каждое новое заклинание делает меня чуть-чуть жизнеспособнее. Именно поэтому завтра я примусь за учёбу с утроенной силой и постараюсь как можно быстрее преуспеть.

Повлиять на решение синюшного профессора я не могу, а потому буду работать с тем, что поддаётся контролю.

С этими мыслями я и лёг спать, надеясь, что завтрашний день окажется лучше сегодняшнего.

***

Я открыл глаза и огляделся. И снова сон. Снова пытка встречей с любимыми, которые рассеются по утру, точно туман. Снова кошмары наяву, болезненные выверты моего подсознания, решившего немного поиздеваться над глупым-глупым попаданцем.

Оглядевшись по сторонам, я понял, что на этот раз оказался не в своей квартире, а у родителей.

Мы с Леной съехали два года назад, ещё когда супруга носила Машу под сердцем, но взяли вторичку неподалёку от будущих бабушки и дедушки, чтобы, если что, помочь им. Ну или наоборот.

Раз так, то сегодня меня станут пытать не женой и дочкой, а папой и мамой.

Вздохнув, поднялся и открыл дверь в коридор. Ладно, уродцы, давайте, покажите, что вы мне приготовили! Пусть больно до слёз, но эти иллюзорные минуты в кругу любимых стоят любых страданий! Любой боли!

В нос мне ударил густой, вышибающий голодную слюну запах оладий, который мама пекла лишь по большим праздникам, и я торопливо устремился на кухню, залитую ярким утренним светом.

– Сынок, ты рано сегодня, – сказала она, не оборачиваясь.

Высокая, с прямой спиной, не согнутой годами, стройная, как юная девочка, мама умудрялась сочетать в себе непосредственную весёлость школьницы с мудростью убелённой сединами матроны. Она знала когда следует говорить, а когда молчать, когда нужна сила, а когда – мудрость, когда надлежит укорять, а когда просить.

А ещё она сумела пронести через годы – тяжкие, полные испытаний, тревог и потерь – ту несгибаемую силу воли, то уважение к себе, то светлое упрямство, которое не встретишь у многих успешных баловней судьбы, щедро одаренных ею, рождённых с золотой ложкой и причастившихся из вымени сладкого, источающего не молоко, но нектар.