Железнодорожница 2

Понимаю ее ощущения. Их можно сравнить только с концертом, когда звезду, которую ты до этого видел лишь на экране, вдруг видишь воочию.

Несмотря на будний день и раннее время, от Александровского сада уже вилась огромная очередь к Мавзолею. Понятно, сейчас время отпусков, и сюда идут многочисленные туристы со всего Союза и из других стран. Мы увидели в этой очереди и узбечек с множеством косичек, и женщин в национальных платьях из необычных тканей, и даже нескольких индусок с пятнышками на лбу.

– Давайте я встану в очередь, а вы с Риткой прогуляетесь по Красной площади, чтобы время не терять, – предложила я.

– Хорошо, – согласно кивнул дед, – я ее свожу к Могиле неизвестного солдата, а потом в Успенский собор и к собору Василия Блаженного.

– Не торопитесь, – сказал кто-то из очереди, – пока еще даже не открыли.

– А когда откроют, очередь быстрее пойдет? – спросила я.

– Да кто ж знает? Мы все тут впервые.

Ждать пришлось долго. Но все когда-нибудь кончается, и наконец мы с трепетом вошли в тот самый торжественный зал, где находилось тело великого Ильича. На входе стояли вышколенные солдаты с оружием. Внутри тоже следили за порядком. А один так и вовсе – взял нашу Ритку за руку и подвел поближе к ограждению, чтобы девочка получше смогла разглядеть вождя революции.

Люди в полной тишине медленно шли мимо саркофага. Я тоже взглянула на спящего Ленина. Мне показалось, что лицо его очень уж желтое, возможно, из-за подсветки.

Мы вышли на Красную площадь молчаливые, и заговорили, лишь приблизившись к Кремлю. Потом прошли к колокольне Ивана Великого, прогулялись к памятнику Минину и Пожарскому. В общем, обошли все интересные места на Красной площади.

– А давайте каждые каникулы сюда ездить, – предложила Ритка, – а еще лучше – давайте сюда жить переедем.

Мы с дедом расхохотались.

– Рита, – сказал дед уже серьезно, – в Москву очень трудно попасть. Мы свою квартиру на московскую поменять никогда не сможем. Даже за деньги никто не согласится. Москва же не резиновая. Будь так все просто – весь Союз бы сюда переехал.

– Ну, и пусть бы все переехали, – не унималась Ритка, – здесь так хорошо! Люди же всегда ищут, где лучше.

– Тогда это не Москва будет, – возразил дед, – представь, что тут станет в три раза больше людей и машин! И как тогда?

А я добавила:

– Вот, если ты будешь хорошо учиться, то сможешь поступить здесь в ВУЗ или техникум. Или в консерваторию, если в музыке преуспеешь. Но для этого надо быть самой лучшей.

– А потом распределят куда-нибудь в Воркуту, – не удержался от скепсиса дед, – вон, Мишкина дочка из четвертого подъезда в МГУ поступила, и пять лет здесь училась. А потом в Анадырь распределили. Еле как срок отработала, и к родителям вернулась.

– А если бы она замуж вышла за москвича?

– Да она же страшная, – возразил дед.

– Ну, страшных тоже ведь замуж берут.

– Тогда бы, наверно, осталась в Москве, но не факт. Распределение – это серьезно. Государство деньги тратило на ее учебу, и сотрудник нужен был именно в Анадыре.

– Ой, а Брежнев ведь тоже Ильич, как и Ленин! – вдруг заметила Ритка. – Получается, он тоже гений?

– Нет, Рита, – с неудовольствием глянул на внучку дед, – как можно сравнивать? Ленин был гений, какие один раз за всю историю рождаются.

– Но ты же говорил, что Брежнев хороший! Почему тогда он не гений?

– Брежнев хороший, – кивнул дед, – он умный, он очень умный. Но не гений. Потому что гений – это исключительный человек. Поменять ход истории, освободить из рабства целые страны, ликвидировать эксплуататоров – нахлебников на шее народа – не каждый сможет. Эх, если бы Ленин до войны дожил, то и войны бы не было. Уж он обязательно бы что-нибудь придумал.

Мы шли уже по набережной Москвы-реки. Неожиданно услышали оптимистичный женский голос через мегафон:

– Москва с борта теплохода! Уважаемые москвичи и гости столицы! Приглашаем вас на экскурсию по Москве-реке! Москва с борта теплохода!

Мы с дедом и Риткой переглянулись.

И отправились кататься на теплоходе по Москве-реке, рассматривая достопримечательности, про которые взахлеб рассказывал экскурсовод.

А потом нашли симпатичную пельменную и зашли пообедать.

– Сегодня вечером мы приглашены на ужин к сестре Валентины Николаевны, – сообщил дед, наслаждаясь пельменями.

Не перестаю удивляться пельменям в этом времени. Даже обычные, магазинные, в картонной упаковке и машинного изготовления, они великолепны. Один запах чего стоит. А в той моей, прошлой, жизни – вроде бы и «ручной лепки», и «с добавлением масла», и «с бульоном», а по сравнению с этими, – ни вкуса, ни запаха нормального.

– Ой, а ты когда успел ей позвонить? – удивилась я.

– Успел.

– Ну ладно, сходим.

А может, отправить деда с Риткой на ужин, а самой воспользоваться свободным временем, чтобы отправиться наконец к Диме? Нет, надо познакомиться с Валентиной Николаевной получше. Господи, все приходится контролировать! А как по-другому? Должна же я максимально узнать об этой женщине. Вдруг она не сегодня-завтра станет членом нашей семьи?

Мы шли по одной из центральных улиц и вдруг увидели целый ряд кабинок с телефонами-автоматами.

– Ой, а нельзя отсюда папе позвонить? – Ритка, не раздумывая, забежала в одну из кабинок.

– Из такого не позвонишь, – засомневался дед, – надо телеграф искать.

– Рита, выйди из кабинки, – я широко раскрыла дверцу из стекла и железа. – Давай я лучше Пашиным позвоню, они же в Москве сейчас. А вы пока пойдите попейте газировки.

– Ой, так Анечка к нам в гости придет? – обрадовалась девчонка, готовая подпрыгнуть.

– Может быть, и придет, не знаю пока.

Дед взял Ритку за руку, и они пошли к автоматам с газировкой. Там, кстати, очередь была, так что быстро они не вернутся.

Конечно, в записной книжке московского телефона Пашиных не было. То ли не раздавали они телефоны всем подряд, то ли попросту родители Валюши домашнего телефона не имели. Сейчас ведь такая роскошь далеко не у всех есть.

Я вставила в прорезь две копейки и набрала служебный номер Димы.

– Ты во сколько освобождаешься? – спросила я. – Во сколько мне приехать?

– Ну, к шести часам я точно буду дома, – ответил он, – но ты можешь выходить за час где-то. Пока доберешься…

– Да я уже поняла, какие тут расстояния.

Выйдя из кабинки, я пошла к автоматам с водой. Дед с Риткой еще стояли в очереди, а двигалась она не ахти как быстро. Каждый человек перед тобой вставлял монетку, затем выпивал полный стакан. Потом ставил его в мойку. Лишь немногие счастливчики, у которых были складные пластмассовые стаканчики, могли пройти без очереди.

– Ну что, дозвонилась до Пашиных? – пристала ко мне Ритка. – Они придут к нам в гости? Мы увидимся с Анечкой?

Эх, нехорошо врать детям, да и вообще врать нехорошо. Забудешь, что именно соврал, и попадешься. Но что мне остается?

– Дозвонилась, – я машинально погладила Ритку по головке, – только Анечку отправили в пионерский лагерь.

– Как? – огонек в девчоночьих глазах погас. – Она ведь еще не пионерка!

– Но ты же пионерка, – придется как-то выкручиваться.

– Так меня за хорошую учебу в конце второго класса приняли. А тех, кто на «тройки» идет, их только осенью.

– Ах, да! – я хлопнула себя ладонью по лбу. Играть так играть. – Я перепутала! Ее к другой бабушке в деревню отправили, а там есть пионерский лагерь, в той деревне.

Дед не удержался от того, чтобы бросить на меня едкий смеющийся взгляд. Наверняка понял, что я говорю неправду.

– Так что вы сегодня к Валентине Николаевне без меня сходите, хорошо, – продолжала я вранье, как ни в чем не бывало, – а мне надо с тетей Валей встретиться.

– Неужели Анечка одну в деревню отправили? – усомнилась Ритка.

– Да в том-то и дело, что Анечка уехала вместе с дедушкой и бабушкой, – продолжала я вдохновенно врать. – Они специально все уехали, чтобы Валюша успела ремонт в квартире сделать. А она не успевает, вот и попросила меня помочь обои поклеить.

– Ты умеешь клеить обои?

– Так как раз и научусь, – жизнерадостно ответила я, – пригодится.

– Ой, а мы тогда дома тоже поклеим? – обрадовалась Ритка. – Я тут видела в одном магазине столько обоев! И в цветочек, и в полосочку. А еще есть детские, с мультиками.

Гм, так себе идея, еще и обои с собой тащить.

– Рита, ну как мы их отсюда потащим? У нас и Хомочка с собой, и чемодан, и я еще хотела что-нибудь из одежды купить.

– Можно по почте отправить, – подсказал дед, – я потом схожу и получу.

– А что, идея, – согласилась я.

Неплохо-неплохо, обои очень даже пригодятся. И для квартиры на Енисейской, и на Шошина. Хотя с Шошина пока неизвестно, как получится. Сначала надо разобраться, кто эта молодуха у Вадима.

Мы давно уже шли по жарким московским улицам, рассматривая вывески. Вдруг где-то и попадется телеграф или переговорный пункт. Дед с Риткой таки напились газировки с сиропом из автомата, а я рисковать не стала. Конечно, они тут все пьют из одного стакана, и ничего им не делается. Но, может, у них давно иммунитет выработался ко всем бактериям. А мне…

И тут на наши головы стеной обрушился дождь. И, конечно, ни зонтика с собой, ни пакета. Многие люди продолжали бежать по своим делам, прикрывая головы чем придется. Некоторые нырнули под спасительный козырек ближайшего здания, и мы тоже.

– Расскажете вечером, как сходили к Валентине Николаевне, хорошо? – сказала я.

Косые струи хлестали по лужам, а в небе уже сквозь облака просвечивали золотистые лучи веселого дневного солнца.

– И дождь здесь по-другому идет, – заметил дед, отряхивая свою кепку от капель, – у нас как зарядит, так на целый день. А здесь стеной стоит, но быстро проходит.

– А вы откуда? – поинтересовалась женщина, из тех, кто тоже пережидал непогоду под козырьком.

– С Дальнего Востока.

– Ой, серьезно? Ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь к нам оттуда приезжал.

– Да, мы на краю света живем, – подтвердила Ритка и дружелюбно улыбнулась.

Честно говоря, и мне сейчас казалось, что наш дом, моя работа на станции, та жизнь – где-то очень и очень далеко, даже вообразить невозможно.

Мы шли по мокрой мостовой, стараясь обходить лужи, как вдруг очередная вывеска привлекла внимание Ритки:

– Ой, давайте в кино сходим! Там и мороженое поедим.

Я и дед были совсем не против. Интересно же посмотреть, какие здесь кинотеатры внутри, как все устроено.

Мороженое поесть мы не успели – сеанс начинался через десять минут.

На входе в зал нам неожиданно выдали очки.

– А это зачем? – Ритка покрутила в руках необычного вида очки.

– Это стерео очки, – с улыбкой объяснили нам контролерши. – Для трехмерной картинки. Сами увидите.

Мы заняли свои места в прохладном темном зале среди множества людей. Сначала показывали киножурнал «Фитиль», минут десять примерно. То еще увлекательное зрелище. А потом пошли первые кадры фильма. Все вокруг сидели уже в этих специальных очках, и я тоже решила не отставать.

Я надела очки, взглянула на экран и обомлела. Прямо передо мной качалось на ветке яблоко. Казалось, протяни руку, и сорвешь. Идиллическая картинка с яблоком длилась недолго. И вскоре началась сцена какого-то боя, должно быть, времен гражданской войны. Затарахтел пулемет, и казалось, что звуки гремят где-то поблизости, где-то совсем рядом. Полетели осколки и комья земли – и будто они в тебя летят.

В эти минуты многие зрители приглушенно вскрикивали. Ритка испуганно прижалась ко мне. Но я и сама порядком струхнула. Как будто ты на самом деле сейчас там находишься, в пекле боя!

Господи, – мысленно перекрестилась я, – так это же «Три дэ эффект»! Только в моей прошлой жизни нам говорили, что такие эффекты – это якобы инновация из стран Запада! То ли из Америки, то ли из Европы. И мы всерьез думали, что эту новинку к нам завезли, а раньше ничего такого не было!

Меня аж пот прошиб. Оказывается, все самое популярное и «инновационное» давным-давно было придумано, и не где-нибудь, а в Советском Союзе! Загуглить бы сейчас, кто на самом деле изобрел так называемый «эффект три дэ». Наверняка какой-нибудь советский инженер. Но! Но… но… интернета сейчас нет.

Люди в зале были полностью во власти происходящего на экране. А я еще и загрузилась своими мыслями.

– Ты что-то такая серьезная стала, – тревожно взглянул на меня дед, когда мы вышли на улицу.

Лужи давно уже просохли под щедрым послеобеденным солнцем. Широкий проспект, по которому мы шли, шумел и пенился, как море. Нарядная толпа людей и множество машин. Дороги в несколько полос соседствовали с уютным миром советской Москвы.

– Да думаю, какие же мы молодцы, что так рано встали, – рассеянно отозвалась я, – столько всего успели.

На самом деле меня охватили воспоминания о той моей прошлой жизни. Была у нас студентка-заочница, раз в год приезжала на сессию из Англии. Ну, так получилось, вышла за жителя туманного Альбиона, а закончить обучение надо. И как-то я уловила обрывки разговоров между этой девицей и ее однокурсниками.

– Мой муж спросил, есть ли у нас в России телевидение…

– Так ты ему ответь, что вообще-то мы его изобрели! – заржали ребята.

Я тогда особенно в такие проблемы не вдумывалась. На кафедре каждый день полно работы. И моя голова была заполнена лишь рабочими учебными программами да деловыми играми.

А сейчас интересно было бы узнать. А вдруг и правда даже телевидение изобрели в Советском Союзе? После увиденного в кинотеатре я уже ничему не удивлюсь.

– Девушки, вы не подскажете, где здесь ближайший телеграф? – услышала я голос деда. Он обращался к каким-то прохожим.

– Мы не москвички, – улыбнулись ему в ответ дамочки ненамного младше его самого.

– А я знаю, – вмешалась в разговор какая-то дама из толпы. – Вам надо сейчас сесть на маршрутное такси и доехать до остановки «Телеграф». Там немного пройдете, и вы там.

– А что за маршрутное такси? – в нашем городе таких не было.

– Да вот, вроде этого электромобиля, – женщина указала на проезжающий РАФик.

Я невольно вздрогнула и остановилась, как вкопанная. РАФики я видела и у нас в городе, это такие микроавтобусы тех времен. Но почему она их называет электромобилями? Ведь машины на электрическом ходу появятся гораздо позже, и явно не в России.

– Они что, на электричестве работают? – я провожала глазами белую с красной полосой маршрутку.

– Ну да, – подтвердила женщина, – только их уберут скоро. Они как эксперимент были.

– Что, не понравилось на электричестве ездить?

– Не-а, не тянут они, особенно зимой.

– Понятно, – судорожно сглотнула я.

День сюрпризов какой-то, в самом деле! То, что я считала изобретением того времени, в котором жила в своей прошлой жизни, оказалось вполне известным в восьмидесятых годах прошлого века. Хотя, почему бы и нет? Наука и техника никогда не стояла на месте. Тогда это оказалось неудачным экспериментом, сейчас – вполне даже презентабельным новшеством.

– Давайте уже поедем домой, – предложила я деду с Риткой. Мы как раз поравнялись со входом в метро. – Надо еще к вечеру подготовиться. Вам в гости идти, и мне тоже.

– Но как же, – начала канючить Ритка, – а папе позвонить?

– Потом позвоним, – не стала я проникаться жалостью к ней, – и он мог уже в море уйти. Столько времени прошло с нашего отъезда. Представь, мы сейчас до телеграфа будем добираться, там в очереди стоять, а он на звонок не ответит. Потому что дома нет.

Глава 7

Честно говоря, к Диме уже не хотелось и ехать. Этот день просто фонтанировал сюрпризами и открытиями. А если у Димы меня тоже ждет какой-нибудь сюрприз? И хорошо, если приятный…

К тому же дед с Риткой с таким энтузиазмом носились, собираясь на прием к сестре Валентины Николаевны, что меня аж зависть охватила. Хотя по натуре я человек совершенно не завистливый.

– Рита, поедешь с нами? – спросил дед у сестры.

– С удовольствием поеду, а как же? – согласилась та незамедлительно. И побежала выбирать подходящее платье для вечера.

– Ну вот, – совсем уж расстроилась я. – Вы на праздник, а я обои клеить.

Справедливости ради, надо отметить, что к Диме в гости мне ой как хотелось. Но все же лучше, если бы и там, и там побывать.

И зачем я соврала, что еду к Пашиным клеить обои? Все равно ведь потом все вместе поедем на ужин к Диме. Взяла бы и сказала, как есть. Мол, помогу дяде Диме все приготовить. Что тут такого, в конце концов?

– Ты телефон Пашиной мне оставь, – потребовал дед, – мало ли, вдруг вы там до ночи клеить будете. Чтобы мы тут не переживали.

Я взяла дедову записную книжку и, открыв ее на букве П, написала номер Димы.

К станции метро мы отправились все вместе. Только моим домочадцам надо было на Павелецкую, а мне на Юго-Западную. Через час я была уже на проспекте Вернадского. И вскоре позвонила в обитую дерматином дверь на восьмом этаже. Лязгнул замок, и на площадку проник электрический свет из квартиры.

Я встретилась глазами с Димой и поняла: как же я правильно сделала, что решила-таки приехать!

– Как же я рад тебе! – Дима заключил меня в объятия, когда я очутилась в прихожей. – Я так скучал! А ты?

– Я тоже! – прошептала я, уткнувшись в такое родное плечо и вдыхая умопомрачительный запах мужского одеколона…

…Вскочить с дивана нас заставила резкая трель телефонного звонка.

– Боже! – всплеснула я руками, взглянув на часы. – Двенадцать ночи! Дима, можно я возьму трубку? Это, скорее всего, мои звонят. Оставила им твой номер на всякий случай.

– Конечно, возьми, – Дима поцеловал меня и пошлепал босыми ногами в сторону ванной.

Я схватила трубку.

– Слушаю!

– Вы что там, до сих пор обои клеите? – услышала я голос деда. – А мы приехали от Валентины Николаевны, а тебя еще нет.

– Так у меня же нет ключа от квартиры тети Риты, – напомнила я, – он у тебя. Так зачем я поеду? Чтобы под дверью стоять? А мы тут да, увлеклись, уже полкомнаты оклеили. Так красиво становится!

– Ну, молодцы, что тут скажешь, – ответил дед.

– Спроси, когда приедет, – услышала я на заднем фоне Риткин голос.

– Ты когда приедешь? – повторил дед. – У нас столько новостей! Только как ты сейчас добираться будешь? Метро скоро закроется. А у Пашиных нельзя заночевать?

– Да лучше мне здесь переночевать, – не могла я не согласиться, – пока я приеду, вы уже спать ляжете. Опять же, тете Рите на работу вставать, а я приду среди ночи. Короче, мы сейчас посоветуемся, и я перезвоню.

Я положила трубку и с любопытством оглядела комнату. Рядом с диваном стоял полированный трехстворчатый шкаф. Напротив – сервант с наборами посуды внутри. Два кресла с журнальным столиком посередине. Под окном, на тумбочке, стоял телевизор, овеваемый белым тюлем, трепетавшим от ночного ветерка из открытого окошка.

В другом углу – какая-то неизвестная мне бандура на ножках. Я подошла поближе – проигрыватель для пластинок. А на передней панели – большие круглые ручки для регулирования громкости. И для поиска радиоволн, наверно.

Из ванной пришел Дима. Я встала ему навстречу, и мы опять крепко обнялись.

– Твои звонили?

– Да, спрашивают, приеду я или с ночевкой останусь.

– Конечно, останешься, – засмеялся он. – А если все же поедешь, я тебя провожу до самого дома. Хотя метро скоро закроется, придется такси вызывать.

– А сам потом до утра будешь возвращаться? Тебе же утром на службу?

– А, сегодня все равно не уснуть, – махнул он рукой, – мы с тобой столько всего еще не успели! Притащил продукты, хотел тебя угостить…

– А я, вообще-то, уже голодная, – закончила я мысль с шутливым упреком. – Ладно, сделаем так. Ты сейчас иди на кухню и накрывай стол, а я пока своим перезвоню и тоже в душ схожу.

Когда я вышла из ванны на кухню, одетая в Димину рубашку, то ахнула.

Во-первых, меня изумили размеры кухни. Она была гораздо больше нашей на Енисейской, и даже с выходом на балкон. Вдоль одной стены располагался кухонный гарнитур с мойкой. У стены напротив стоял холодильник и нормальный такой обеденный стол, за которым с легкостью могли поместиться три человека.

Во-вторых, стол был что надо. На белой узорчатой клеенке стояла бутылка шампанского, ваза с фруктами и блюда с жареным мясом и картошкой.

– Ну, ты даешь! – не удержалась я от восхищения. – А я еще хотела тебе помочь по хозяйству! Да ты один лучше нас двоих справился! Везде чисто, все наготовлено.

Мы замечательно поужинали, а потом Дима сказал:

– Ой, Альбиночка, я тебе сейчас такое покажу, ты упадешь!

Интересно, и чем же он собрался меня удивить?

Мы подошли к той самой бандуре на ножках. Ну, радиоприемник, ну, проигрыватель. Неужели он думает, что я такого никогда в жизни не видела? Конечно, мы на Енисейской проживаем небогато, но все же.

Я опустилась в кресло, а Дима включил агрегат и принялся крутить колесико. Красная полосочка тем временем перемещалась с канала на канал.

– Представляешь, поймал вчера «Голос Америки»! – с восторгом поделился парень. Его собственный голос при этом дрожал от возбуждения.

«Что? Какой еще „Голос Америки“? И что в этом такого особенного?» – чуть не спросила я, однако, вовремя прикусила язык. Потому что мой собеседник точно был уверен, что мне хорошо известно это название.

И я восторженно захлопала глазами:

– Да ты что? Здорово!

Хотя совершенно не понимала, о чем он говорит, и какой еще «Голос Америки», если в это время наши государства находились в состоянии холодной войны.

– Подожди-подожди, я же точно помню, что вчера поймал его на этой частоте! А, на этой, наверно! Точно! Слушай!

Дима уселся на пушистый ковер рядом с приемником.

Неожиданно четкий и ясный голос диктора произнес:

– Вы слушаете «Голос Америки» из Вашингтона! – следом полились позывные и опять: – Вы слушаете «Голос Америки» из Вашингтона! Передаем последние новости.

И вдруг из приемника на нас обрушился целый ураган какой-то немыслимой какофонии – скрежет, лязг, грохот, обрывки чьей-то речи, – и как еще можно назвать смесь этих адских звуков.

Я поморщилась и невольно закрыла уши руками. Дима сделал звук потише.

– Может, сейчас пройдет, – разочарованно приговаривал он, легонько поворачивая ручку, – черт, опять глушилки свои включили.

До меня постепенно стал доходить смысл происходящего. Скорее всего, эта радиостанция запрещена в нашей стране. Ну или руководство очень не хочет, чтобы граждане ее слушали. Поэтому всеми силами старается заглушить передаваемый сигнал.

Но Дима – советский офицер! – он-то как может такое слушать? Он что, антисоветчик? Страшно даже мысленно такое слово выговорить. Интересно, о чем говорят на этих радиопередачах? Не о том ли, что Советский Союз представляет угрозу для всего прогрессивного мира и прочую лабуду?

Меня бросило в жар, даже испарина на лбу выступила. Я промокнула лицо рукавом рубашки как можно незаметнее.

Блин, блин, только бы он не почувствовал мой страх и недоумение! Тогда точно спалюсь! Ведь, если помыслить логически, парень уверен, что я полностью его понимаю и поддерживаю. Иначе как он мог продемонстрировать мне такое? Так, значит, они с Альбиной не только любовью связаны? Выходит, они по всем вопросам друг друга понимают и поддерживают?