Герои Хеланда. Непростительная ошибка

Резко свело от голода живот. Сквозь запах трав пробился аппетитный до безумия запах жарящегося на костре мяса. Я чуть не захлебнулся слюной.

– Почти пришли! – Гарм громко втянул носом воздух, – Что может быть прекраснее жареного на вертеле прыгуна?

Ответом вожаку банды был громогласный хохот. Тонкости флоры и фауны для меня, как и для любого городского жителя, оставались полной загадкой. Мясо – это мясо, рыба – это рыба. Поэтому шутка снова прошла как-то мимо.

Вообще, если всё же мне повезёт, и меня никто не отправит на тот свет в ближайшее время, стоит узнать побольше обо всём. Да и друзьями обзавестись не помешает. Ощущаю себя неразумным ребёнком.

Впереди показались крутые утёсы, поросшие редкими сосенками. Древние склоны, изъеденные бойкими весенними ручьями и суровыми осенними ветрами. В одном из утёсов, скорее всего по причине недавнего обвала, образовался широкий и вместительный грот, в котором я заметил скопление крохотных хижин. Подход к пещере проходил через узкое ущелье, перегороженное деревянным частоколом. По обе стороны ущелья возвышались сторожевые башни с узкими прорезями бойниц.

Идеальное неприступное убежище. Кто бы его тут не устроил, сделано было всё с умом. Я невольно проникся к нему уважением.

Ворота из массивных сосновых брёвен подняты, однако проход в деревню преграждали пятеро бритых головорезов – точная копия моего эскорта. В горы от ворот убегал, петляя по крутым склонам, разбитый колеёй серпантин дороги и терялся где-то высоко над деревней. Я приметил беспокойные взгляды бандитов, направленные в сторону дороги, а также их руки, ни на минуту не покидавшие рукоять меча. Этот факт не придавал оптимизма. Если уж отпетые головорезы боятся чего-то, что находится там в горах, то мне точно туда не стоит соваться.

– Дикие животные, – проследив за моим взглядом ухмыльнулся Гарм, – Много диких животных! Ночью особенно… Надёжная защита, если, кто захочет незаметно напасть на деревню.

Бандит хитро подмигнул левым глазом, который пересекал глубокий шрам от медвежьих когтей.

– А, что уже кто-то пытался нападать? – удивился я.

Казалось, тут в колонии все озабочены лишь тем, как выжить. Конфликты и делёж власти остались позади. Ан нет!

– Пока нет, – пожал плечами Гарм, – Но, всякое бывает…

Мне сразу чем-то понравился этот открытый парень, с лица которого никогда не сходила хитрая ухмылка. Может быть тем, что он не раздавал тычки направо и налево, как его коллеги, от чьих пинков уже болел зад.

Сразу за воротами нас обступили с виду довольно уютные бревенчатые срубы, полная противоположность тем, что я заметил издалека наверху, в гроте. Домики сбились в несколько недлинных улиц, располосованных огородами.

Среди домов деловито сновали люди. Некоторые в откровенных лохмотьях, другие в знакомых уже мне, волчьих и медвежьих шкурах. Кое у кого я приметил под одеждой кольчуги. И самое главное, все без исключения, даже рабочие, собиравшие репу в огородах, носили оружие. Пускай это был обычный охотничий нож, просто заточенный кусок металла или дубина, утыканная гвоздями, но все, как один, при оружии.

Нужно будет тоже при первом удобном случае обзавестись чем-нибудь поувесистее, чтобы отстаивать свою точку зрения в спорах, так сказать.

Оставив позади притопленные дождями грядки и миновав добротные дома зажиточных землевладельцев, мы направились прямиком к гроту, который вблизи оказался намного шире и больше, чем виделся издали.

Гарм целенаправленно вёл нас к одному из редких тут двухэтажных зданий. Из дома доносились пьяные крики. В воздухе витал запах жареного мяса, приправленного чем-то пряным, и кислый пивной дух. Мой желудок снова взвыл голодным отчаянием, окончательно прилипнув к позвоночнику.

У дверей, как и полагается, нас встретили двое громил – точная копия тех, что несли стражу у ворот и стояли у меня за спиной. Где их тут берут? Будто братья близнецы из магических лабораторий. Лица носили отпечаток житейских трудностей, связанных с пребыванием в колонии: долгая небритость, шрамы, полученные во время охоты или в пьяных драках, полное отсутствие сочувствия к ближнему. Глаза алчно блестели из-под бровей, осматривая с ног до головы каждого из нас.

– Чего тебе, Гарм? – пробасил один из них, преграждая дорогу.

– Ослеп, Керг? Не видишь, мы с добычей! Доложи-ка о нас Томасу и пожрать пускай соберут на стол! Целый день на ногах! Дай пройти!

– Уверен, что Томас хочет тебя видеть? – Керг не сдвинулся с места, – Может поделишься сперва с нами добычей? Вон какая красотка с вами!

Довольно осклабившись, Керг повернулся к друзьям, заценить реакцию на проявленное им остроумие. Это стало ошибкой.

Я даже не заметил, настолько быстрым было движение Гарма, когда он выхватил меч из ножен и приставил клинок к небритому кадыку Керга. Громила судорожно сглотнул. По шее побежала, петляя между щетинок, тонкая струйка крови.

– Нет у меня настроения шутить, парень! Пока вы тут пузо отращиваете на казённых харчах мы пытаемся хоть что-то полезное для посёлка сделать! Шкурами рискуем, чтобы у Вильфрида кусок послаще отхватить!

– Да, ладно, Гарм, остынь! – бравады в голосе Керга явно поубавилось.

Он медленно, стараясь не напороться глубже на идеально отточенное лезвие, отошёл в сторону.

– Дошутишься ты у меня когда-нибудь!

Гарм медленно убрал меч в ножны и с силой распахнул дверь.

Внутри чадили факелы, заполняя помещение едким дымом, от которого мгновенно заслезились глаза. Несмотря на то, что солнце ещё не скрылось за отрогами гор, в таверне было битком народу. От спёртого воздуха, дыма и смрада потных тел стало тяжело дышать. От духоты не могли спасти даже широкие, без стёкол окна.

Народ тут собрался мало отличавшийся от тех, что я успел повстречать снаружи. Охотники, головорезы, воры просто проходимцы, которым, как и мне выпала доля оказаться в этой проклятой долине под куполом.

Зал таверны был плотно заставлен огромными сосновыми столами и всё равно мест на всех не хватало. В углу напротив двери я приметил шахтёров в пыльных одеждах. Они сидели прямо на грязном, в пивных разводах, полу и молча хлебали эль из больших деревянных кружек.

Шахтёров, или как их тут было принято называть – рудокопов, я научился различать по потерянному, пустому взгляду и чумазым, перепачканным сажей лицам. Рядом с ними, за небольшим столиком сидел одинокий мужик, бритый на лысо с татуировкой во всю голову. На поясе у него поблёскивала огромная булава. Он медленно прихлёбывал их большой кружки, время от времени обводя зал таверны хмурым взглядом.

Вообще, стрижка наголо, как я понял считалась тут весьма популярной. Причина скорей всего в недостатке гигиены и в переизбытке кровососущих насекомых-паразитов, извечных спутников человечества. Ну этим меня, выходца из городских трущоб, не удивишь. Я нервно почесал голову. Со своей шевелюрой я расставаться не собирался, несмотря ни на какие невзгоды.

Возле самого окна за длинным столом сидели те, кого, по-видимому, тут считали главными. Этот факт легко угадывался в раболепных движениях помощника трактирщика, молодого парня лет двадцати с копной чёрных, как ночь давно немытых волос, и во взглядах, бросаемых в их сторону остальными посетителями таверны.

Стоило нам переступить порог, как пьяный гвалт тут же стих и все взоры, как по команде обратились в нашу сторону.

– Здравствуй, Гарм! – в сгустившейся тишине проговорил один из сидевших у окна, широкоплечий мужчина лет тридцати с лишним.

Его аккуратная бородка и длинные, стянутые в хвост волосы подёрнул пепел ранней седины, под глазами залегли тени забот. Однако, паутинка морщин в уголках глаз выдавали в нём человека беззлобного и жизнерадостного. И ещё присутствовало в нём нечто, в ровном тихом голосе, манере сидеть за столом, держать руку на эфесе меча, что-то аристократичное, возвышенное, но ни в коем разе не высокомерное. Никакого пижонства. Словом, главарь, а этот человек, несомненно, являлся главарём этого отребья, вызывал симпатию, также, как и Гарм. Сильная и харизматичная личность. Только такие могут сплотить вокруг себя кучу идиотов и превратить их в нечто стоящее. Не удивлюсь, если они были знакомы и входили в одну шайку до того, как оказались здесь.

– Вижу ты не с пустыми руками! Поздравляю с уловом.

Вокруг одобрительно закивали. Главарь указал на место справа от себя. Бандит, сидевший там мгновенно ретировался и слился с толпой в зале.

– Благодаря тебе и твоим людям мы живём в достатке! Харед! Тащи сюда пива и мяса! Да побыстрее!

Парень-трактирщик метнулся на кухню и загремел оттуда посудой. Его подбодрили дружным смехом десяток бандитских глоток. Атмосфера слегка разрядилась. Снова по залу поплыли неспешные разговоры, и мы уже не представляли большого интереса. Бандиты охотно расселись, кто куда. Остались стоять лишь я и девушка. Рудокопы из нашего отряда куда-то затерялись сразу, как только мы миновали ворота.

– Спасибо тебе Томас! – Волк с удовольствием смахнул пену с принесённой кружки, – Как видишь, сегодня улов богатый!

Отхлебнув пива, он подмигнул девушке, но та лишь брезгливо отвернулась, мотнув спутанной копной медных волос.

– Этих двоих везли к Вильфриду в замок. Ну я и подумал, что они нам пригодятся больше, чем баронам. Что скажешь?

Томас одобрительно кивнул и обратил взгляд к девушке. Некоторое время он её разглядывал, но пленница так и не опустила глаза, гордо вскинув подбородок.

– Откуда ты? – наконец спросил он.

– Моё имя Ингерд, дочь ярла Роскильда.

– Из Тунгарда?

– С Северных Островов Драконьего Архипелага.

– Ого! – удивлённо присвистнул Томас, – Как же тебя угораздило очутиться на Эрендане?

Мои познания в географии были весьма ограничены, но и их хватило на то, чтобы понять, что девчонка издалека.

Кто-то из сидящих за столом удивлённо присвистнул. Но, мне кажется, больше, чтобы прогнуться перед Томасом, а сам, свистевший явно не имел не малейшего понятия далеко ли отсюда Драконьи Острова. Томас наградил чрезмерно ретивого подхалима суровым взглядом и тот поспешил втянуть голову в могучие плечи.

– Весь мой клан перебили пираты Хорвальда, женщин и детей продали в рабство, – Ингред опустила голову, чтобы скрыть блеснувшие в глазах льдинки слёз, – Целый год меня перепродавали из рук в руки. Некоторое время я провела в пустыне, где солнце жарит так, что плавится кожа, а по ночам не уснуть от жуткого воя шакалов у стен, в том месте, куда скидывают провинившихся рабов. Потом меня продали одному из баронов в Хеланд, и вот я здесь…

– Не угодила, видать хозяевам! – заржал Гарм, а следом за ним и остальные бандиты, сидевшие за столом, – С возрастом женщины падают в цене…

– Заткнись! – осадил шутника Томас, в очередной раз указав на то, кто здесь главный, – Эту деревню мы называем Грот свободных людей. И название своё она получила не просто так. Развяжите её!

Приказ был исполнен незамедлительно. Ингред наградила Томаса благодарным взглядом с тенью улыбки, потирая затёкшие запястья.

– Ты вольна идти куда захочешь, – продолжал главарь разбойников, – Но, по-моему, тебе лучше остаться в таверне. На кухне всегда найдётся работа и место у очага. К тому же, тут безопасней. Сама понимаешь, многие из заключённых не видели женщин в течение тридцати лет…

– Я понимаю. Благодарю тебя, доблестный воин! – медленно кивнула Ингред, мотнув волосами, не веря во внезапно свалившееся на неё счастье.

– Увы, но меня вряд ли можно называть воином, женщина, – тихо ответил Томас, и мне показалось я уловил в его голосе лёгкие нотки грусти.

– Ну, а ты? Кто, откуда, за что в колонии? – обращаясь ко мне, будничным тоном спросил главарь, так, словно ему приходилось ежедневно составлять документы о крестьянских тяжбах при дворе богатого помещика.

А почему нет? Кто знает, кем ему приходилось быть на свободе. В том, другом мире…

Острый взгляд серых, как озёрный лёд, глаз, казалось пронзал меня насквозь.

Напустив на себя непринуждённый вид, я пожал плечами.

– Ну, меня зовут…

– Плевать мне на твоё имя! – грубо оборвал меня Томас, – Думаешь мы все тут носим те же имена, что дала нам мать? Тут в колонии важно, не то, как тебя зовут или, что ты возомнил о себе, а то, что ты умеешь и как сможешь пригодиться деревне!

– Тогда в чём суть вопроса? – я снова пожал плечами, чем вызвал неодобрительный рык одного из громил.

Томас вскинул вверх руку и громила умолк. Кажется, мне посчастливилось заиметь своего первого врага в колонии. Неплохое начало!

– Остряк значит? – усмехнулся Томас, – Что ж, Делмор и не таких ломал. Ладно. Дай угадаю… Карманник? С материка?

Я молча кивнул. Детства своего я толком не помнил. Все воспоминания так или иначе связаны с трущобами Венедора, где приходилось не жить, а выживать. Без родителей, без друзей, сам по себе. Зуб за зуб, кровь за кровь. А так как кровожадностью я особо никогда не отличался, то выживал, как умел: карманы богатеев, кошельки лавочников, пузатые ларцы трактирщиков.

– Таких как ты я за версту чую!

Томас продолжал сверлить меня взглядом, словно пытался прочесть мысли.

– Докажешь делом, что можешь быть полезен – позволю остаться в Гроте. Увижу, что шляешься без дела – отправишься на поля репу таскать, – при этих словах громила, что пытался до этого воспроизвести звериный рык, довольно заулыбался, – Ну, а если, ты не только остряк, но ещё и глупец настолько, что свяжешься с прихвостнями Вильфрида, тогда я ни за себя, ни за своих парней не ручаюсь – прирежут в тёмном углу и поминай, как звали! Всё усёк?

И снова кивок, без лишних слов. А, что тут скажешь? Жизнь сурова, но справедлива: или ты, или тебя! Сначала бы оглядеться тут, поспрашивать, что почём, а потом уже и права качать.

Холодное лезвие ножа скользнуло по запястью, и я снова свободен! Если можно так выразиться, находясь на острове посреди бескрайнего моря в долине, окружённой магическим куполом, через который есть лишь один путь – внутрь.

– Где тут у вас можно переночевать? – спросил я, разминая затёкшие плечи и руки.

– Нигде! – последовал незамедлительный ответ, – Пока ты не вызываешь доверия ни у меня лично, ни у моих людей. Вдруг тебе взбредёт в голову обчистить кого-то, тогда придётся тебя убить, чего мне не хотелось бы! Я же не мясник какой-то, да и есть в тебе что-то…

Хорошенькая новость, однако! Солнце село уже, как минимум четверть часа тому назад. В таверну через открытые окна сочилась ночная прохлада. Где-то в горах завыл волк. Ему ответил второй, третий. Я даже оторопел от неожиданности и на миг забыл о том, насколько голоден, ноги буквально подкашиваются от усталости.

– Как же законы гостеприимства? – не выдержал я.

Томас не спеша поднялся из-за стола. Головорезы последовали его примеру.

– Меня желает поучить гостеприимству мелкий воришка с ярморочной площади? – голос Томаса вмиг растерял остатки дружелюбия, взгляд снова стал холоднее тунгардских ледников, – Не люблю повторяться, парень, но пока тебе здесь не рады. Место у очага в нашем лагере или хотя бы за столом этой зачуханной корчмы ты должен сперва заслужить!

– Но…

– Разговор закончен, – Томас одним глотком допил пиво и с громким стуком поставил кружку на стол, – Возвращайся через денёк-другой, тогда и поговорим. Поживёшь в долине, узнаешь здешние обычаи, если повезёт – останешься жив. Гарм проводит тебя до ворот…

Главарь бандитов бросил трактирщику несколько отливавших голубовато-синим кусочков руды и в сопровождении своих телохранителей покинул таверну.

После его ухода веселье пошло на убыль. Народ потихоньку начал расходиться по домам. Рудокопы заступали на ночную смену в шахте. Те, кому посчастливилось сегодня отдохнуть спешили вернуться в свои бараки, устроенные недалеко отсюда на берегу небольшого озерца.

Что же теперь делать? Мысли хаотично метались внутри головы, бестолково спотыкаясь друг о друга. Признаться, после того как хорошо обошлись с девчонкой я понадеялся на нечто подобное для себя. Было бы весьма неплохо остаться тут, к примеру, в должности уборщика. За кусок мяса я мог бы таскать воду из озера, колоть дрова, убираться. Да мало ли работы на постоялом дворе! А тут на тебе. Мы тебе не рады. Живи, говорит, как хочешь, потом поговорим. А это «если повезёт – останешься жив»! То же мне, важная птица, вершитель судеб человеческих! Ну ничего, мы ещё посмотрим, кто кого! Задел за живое этот Томас, знает, пройдоха, как пробудить в людях мотивацию к выживанию. Проклятье! Я ведь даже охотиться не умею.

Откуда мне было тогда знать, что не пройдёт и недели, как мы с Томасом станем друзьями «не разлей вода».

Глава 2 Рудокоп ты дрожащий или силу имеешь?

Едва ворота захлопнулись за моей спиной я остро ощутил всю безысходность положения, в котором оказался волей судьбы. Куда идти? Что делать? Ни оружия, ни карты. Из еды только чёрствая хлебная корка да бутыль с водой.

Вокруг тьма, хоть глаза коли. В животе пустота. Холод пробирает до костей. Небо затянуло пузатыми тучами и, в вдобавок, будто мало невзгод на мою несчастную голову, начал накрапывать мелкий противный дождь. Через некоторое время одежда промокла насквозь и мерзко липла к телу. Стало ещё холоднее.

Нет, стоять тут посреди ночи – чистейшее безумие. Близость той дороги в горы, которой опасались даже бывалые головорезы не прибавляла оптимизма. Нужно срочно найти убежище.

Выбрав наугад направление, я, спотыкаясь в сгустившемся сумраке, побрёл вперёд.

Не берусь утверждать точно сколько я так блуждал в полной темноте, ориентируясь лишь на чёрные силуэты гор за спиной и шум ручья по правую руку, но в конце концов я наткнулся на глубокий овраг. Через овраг был перекинут деревянный мост, а на дне, заваленный палой листвой темнел зёв небольшой пещеры, больше похожей на звериную нору. Мысль о том, чтобы обследовать пещеру сейчас же я отбросил сразу. Осмотрю днём. Но ухо нужно держать востро. Поди знай, кто мог вырыть себе эту нору!

Усталость уже не просто напоминала о себе периодическими намёками, а давила, прижимала к земле, наливая ноги нестерпимой свинцовой тяжестью. Одним словом, выбирать не приходится. Пока заночую здесь, а утром взойдёт солнце и можно будет, как следует осмотреть окрестности.

Под ногами что-то брякнуло, и я чуть не распластался на земле в опасной близости от края оврага. Ещё бы чуть-чуть и покатился бы вниз, купаясь в пыли и прелых прошлогодних листьях. Ругаясь, на чём свет стоит и проклиная всё и вся, я опустился на колени и принялся шарить в траве руками. Вскоре удалось нащупать шершавую рукоять какого-то инструмента или оружия. Шахтёрская кирка! Не меч из волшебной руды, конечно, но лучше, чем ничего. Тем более, для меня, что меч, что кирка – вояка из меня никакой.

Поднявшись на ноги, я аккуратно сполз по склону в овраг. Благо на дне оказалось в достатке сухой листвы и валежника почти не тронутым моросящим дождиком. Но помучиться с отсыревшим трутом всё же пришлось. Наконец, мне удалось разжечь костёр. Пламя жадно с шипением и густым дымом набросилось на мокрые ветви и весело потрескивая, выбросило в ночное небо сноп искр.

Неподалёку я нашёл колоду, на которой можно было вполне удобно сидеть – может какие дровосеки оставили тут – и блаженно вытянул озябшие, насквозь вымокшие ноги, к огню. Сапоги совсем прохудились ещё, будучи в тюрьме Венедора. Поэтому стражники не стали их забирать себе.

Я разместил свой «трон» так, чтобы постоянно видеть вход в нору и одновременно выход из оврага. Мало ли, кого может привлечь дым от моего костра. Пускай воин из меня никудышный, но убежать успею всегда.

Отхлебнув воды и прикончив корку хлеба, я ощутил себя на седьмом небе от счастья. Даже дождь прекратился и тучи убежали к горизонту, где растеклись густым туманом по крутым горным кряжам. Луна лениво выкатилась на чёрный бархат небес. Капли росы блеснули жемчужной россыпью в подёрнутой предосенней желтизной траве.

Убаюканный мирным потрескиванием дров, я не мог не поддаться накатившей усталости и задремал. Открыв глаза, я не сразу сообразил, где, собственно, нахожусь и, что вообще происходит.

Солнце уже успело позолотить верхушки сосен, но промозглые ночные тени пока что продолжали жаться у камней. Белесый туман залил мой овраг молочным маревом.

От норы, в которую я благо на попробовал сунуться ночью, доносился звериный рык, походивший на сдавленное похрюкивание. Сонливость, как ветром сдуло. Рука сама нащупала, найденную давеча кирку. И как раз вовремя!

Из белесой дымки на меня изучающе глядело существо. Некое нелепое подобие огромной черепахи, но без панциря, покрытое блестящей в лучах утреннего солнца кожей странного бледно розового оттенка. Грозный рык, издаваемый существом, а также пасть усеянная двумя рядами острых кривых зубов, с которых густыми каплями стекала слюна, заставил меня покрепче сжать оружие.

Хрюкнув, животное, не дав мне шанса опомниться, бросилось в атаку. Холодок пробежал у меня по спине, так как хищнику ответило ещё, как минимум двое его товарищей, прятавшихся в туманной дымке.

Я едва успел отскочить в сторону. Странный зверь, клацнув зубами в том месте, где только что была моя нога, тяжело плюхнулся в пепелище костра и жалобно захрюкал. Некоторые угли продолжали тлеть и в воздухе потянуло палёным. Не так уж он и проворен, как могло показаться сперва. Однако, времени на раздумья не было. Я изо всех сил размахнулся киркой и ударил. Целил я в голову животного, но попал аккурат посередине спины. Лезвие с противным хрустом глубоко вошло в плоть. Зверь захрипел и затих, подрагивая толстыми когтистыми лапами. Всё случилось так быстро, что я даже немного оторопел от содеянного.

С трудом вытащив кирку из своей жертвы, я развернулся навстречу его сородичам. Вовремя. Парочка черепахоподобных существ попытались окружить меня. Пришлось отступать, прижимаясь спиной к скалистому обрыву оврага. Однако, животины атаковать на спешили, расходились в стороны, чтобы мне было труднее уследить за ними. Тогда я сделал выпад, круто размахнувшись киркой. Один из хищников отскочил, пытаясь увернуться, заманивая меня за собой. Другой в это время прыгнул вперёд. Дикая боль пронзила левую ногу чуть ниже колена. Хитрые твари! Зарычав от боли и от злобы одновременно, я пнул зверюгу в толстый бок и кинулся на того, что пытался заманить меня в глубину оврага. Это оказалось непростительной ошибкой.

Беспорядочно размахивая киркой мне удалось загнать хрюкающую тварь в угол меж камней и с громким хрустом проломить ему череп. Но от его товарища, уже попробовавшего мою плоть на вкус, увернуться не удалось.

Истошно хрюкая на всю округу, существо прыгнуло мне на спину, повалив на землю. Кирка выпала из рук, жалобно звякнув в кустах шиповника. Зубы сомкнулись стальными тисками на моём плече. Я снова взвыл от нестерпимой боли и попытался стащить животное с себя. Но не тут-то было. Зверь навалился и придавил меня своим весом так, что даже дыхание спёрло.

Плечом он не удовлетворился, продолжая кусать меня зубами и рвать когтями. Боль раскалённым свинцом расплескалась по всему телу.

Я чувствовал, как силы покидают меня с каждой каплей крови. Перед глазами плыло. Дыхание стало отрывистым, воздуха не хватало, а зверюга продолжала яростно истязать меня. Я был уже буквально на грани того, чтобы отключиться, когда укусы вдруг прекратились. Туша медленно сползала с моей спины, заваливаясь на бок. Из морщинистой шеи существа торчала чёрная стрела с белым оперением.

Судорожно хватая ртом воздух, мне с трудом удалось выбраться из-под тела. Перед глазами плясали кровавые круги. Всё вокруг было словно в тумане, хотя от утренней дымки уже не осталось и следа.

– Что, чуть не одолели тебя свинокроты, да?

Кто-то присел рядом со мной и плеснул в лицо ледяной воды из фляги. Стало легче. Картинка прояснилась. Я даже вроде улыбнулся забавному слову, которым незнакомец назвал напавших на меня тварей.

Надо мной склонился черноволосый мужчина с густыми усищами и улыбающимся светло карим взглядом.

– Лежи, как лежишь и не двигайся. Я обработаю тебе раны.

Мой нежданный спаситель достал сушёный стебель какой-то травы из поясной сумки, растёр его между пальцев и высыпал получившиеся крошки мне на спину. Новая волна жгучей боли. Я застонал, так как кричать уже не было сил.

Мужчина повторил процедуру ещё несколько раз и каждый раз меня скрючивало от боли. После третьей «обработки ран» я почувствовал, что силы возвращаются ко мне.

– Что это за дрянь? – хрипло спросил я.

– Солнечная трава. Хорошо очищает и затягивает раны. Незаменимая вещь в походе. Правда, редкая, зараза! Днём с огнём её не сыщешь, а маги и сектанты заламывают такую цену, будто это не трава, а пуд золота!

У незнакомца был приятный, слегка грубоватый, спокойный голос, который идеально сочетался с его южными чертами лица.