Полет Немезиды

– Смена на Мостике через четыре часа. Я буду у себя.

Она коротко кивнула Кенджи и Изабель и направилась к выходу, ее шаги по палубе Мостика были уверенными и четкими. Дверь за ней бесшумно закрылась. «Немезида» продолжала свой стремительный бег сквозь нереальный свет гиперпространства.

Глава 2: Первые Дни

В Кают-Компании активировался режим "утро".

Система освещения перешла на спектр, имитирующий ранние солнечные лучи. На экране проектора в зоне отдыха транслировалось изображение земного пейзажа – статичная панорама альпийского луга. Несколько членов экипажа занимали места за обеденными столами, их магнитные подносы удерживали стандартные контейнеры с утренним рационом. В воздухе стоял слабый запах синтезированного кофе и пищевых добавок. Фоновый низкочастотный гул гипердвигателя был постоянным и почти неощутимым.

У автоматизированной стойки раздачи стоял Антонио Веласкес, корабельный повар.

Он накладывал порции из термоконтейнеров на подносы подходящих членов экипажа.

– Техник О'Коннор, ваш стандартный утренний рацион, – произнес Тони, ставя контейнер на поднос Джека. – Добавил экстра-порцию стимулятора Б-12, как вы просили вчера.

– Спасибо, Тони, – Джек кивнул, принимая поднос. Вид у него был уставший, под глазами темные круги. – Ночь была… насыщенная. Мелкие сбои по всему Центральному Модулю.

– Техник О'Коннор, – вмешался спокойный голос Ирис из ближайшей коммуникационной панели. – Анализ ваших биометрических данных за последние 8 часов показывает уровень кортизола выше нормы и фазу быстрого сна менее 65% от рекомендованной. Предлагаю скорректировать ваш рабочий график на текущий цикл, возможно, передав часть плановых осмотров вашему ассистенту, Хлое Миллер. Это позволит оптимизировать ваше физическое состояние.

Джек поморщился. – Разберемся, Ирис. Спасибо за заботу. Пока справляюсь.

– Карлос Мендес, ваш кофе, черный, без сахара, – Тони поставил термокружку перед специалистом по ресурсам, который сосредоточенно изучал данные на персональном планшете.

Карлос поднял взгляд от экрана.

– Антонио, утренняя сводка показывает увеличение расхода энергетических кредитов на работу пищевого синтезатора на 4.3% сверх нормы за последние 12 часов. Необходимо оптимизировать меню для снижения нагрузки на энергоблок.

– Оптимизировать? – Тони слегка развел руками. – Карлос, люди только вошли в гиперпространство. Им нужны калории и… ну, хоть какая-то радость от еды. Эти 4 процента – это цена нормального функционирования экипажа.

– Специалист Мендес, Повар Веласкес, – снова вмешался Ирис. — Анализ данных подтверждает увеличение энергопотребления пищевого блока на 4.31%. Однако, согласно медицинским протоколам адаптации к гиперпространству, рекомендовано незначительное увеличение калорийности рациона на 3-5% в первые 72 часа для компенсации метаболического стресса. Текущее меню соответствует этим рекомендациям. При этом, Специалист Мендес прав относительно необходимости долгосрочного планирования ресурсов. Предлагаю провести совместную калибровку меню через 48 часов, когда фаза острой адаптации завершится.

Карлос недовольно поджал губы. – Принято, Ирис. Но прошу занести текущее превышение в лог контроля ресурсов с пометкой "адаптационный период".

– Занесено, – подтвердила Ирис.

Тони победно улыбнулся Карлосу. – Слышал? Ирис на моей стороне! Ешьте, амигос, ешьте! Для здоровья полезно!

За соседним столом Изабель Сильва и Кенджи Танака просматривали данные на общем планшете.

– Стабильность коридора идеальная, Кен, – Изабель ткнула пальцем в график на экране. – Поле держится ровно. Ирис отлично справляется с микрокоррекциями.

– Подтверждаю, Навигатор Сильва, – откликнулся Ирис. – Алгоритмы стабилизации поля работают с эффективностью 99.98%. Отклонения от осевой линии минимальны и корректируются в реальном времени.

– Хай. Автоматика работает без отклонений, – Кенджи кивнул, его внимание было полностью поглощено цифрами.

Фрида Шнайдер сидела одна, быстро пролистывая научные отчеты на своем устройстве, игнорируя еду перед ней.

– Доктор Шнайдер, – обратилась к ней Ирис. – Напоминаю о необходимости регулярного приема пищи для поддержания когнитивных функций. Ваш текущий уровень глюкозы в крови незначительно ниже оптимального для интенсивной умственной работы.

Фрида рассеянно подняла голову. – Да-да, Ирис, спасибо. Сейчас закончу с этим отчетом.

– Внимание экипажу, – голос Ирис снова зазвучал для всех. На информационных дисплеях Кают-Компании обновилась информация. — Корабль «Немезида» продолжает движение в гиперпространственном коридоре Т-77Б. Текущая скорость: 1.81 световых эквивалента. Статус всех систем: номинальный. Отклонений от протокола полета не зафиксировано. Напоминаю о необходимости соблюдения графика дежурств и регламентных работ согласно бортовому расписанию 14-Г. Продуктивного цикла.

Голос Ирис затих. Утренний распорядок на борту «Немезиды» продолжался под неусыпным, всезнающим контролем корабельного Искусственного Интеллекта.

***

Инженерный Отсек встретил Джека О’Коннора привычным гулом работающих механизмов, запахом разогретого металла и озона от 3D-принтера в углу.

Это было царство металла, пластика и высоких технологий – верстаки, заваленные инструментами и разобранными компонентами, стеллажи с контейнерами запчастей, мерцающие диагностические дисплеи на стенах.

Хлоя Миллер уже была здесь. Совсем юная, с коротко стриженными светлыми волосами, торчащими во все стороны, и живыми, любопытными глазами, она стояла перед одним из универсальных станков, с восхищением разглядывая сложный узел манипулятора.

– Доброе утро, Джек! – она обернулась на его появление, ее лицо светилось энтузиазмом. – Я тут осматриваюсь… Какая же тут… мощь! Этот фрезерный станок с ЧПУ – последняя модель «Гефест-7»? Я читала о нем!

Джек хмыкнул, ставя свою термокружку с остатками кофе на ближайший свободный угол верстака.

– Утро добрым не бывает, пока не выпьешь второй литр кофе, девочка. Да, это «Гефест». Мощная штука, если уметь с ней обращаться. Но для начала, займешься кое-чем попроще. – Он кивнул в сторону диагностического стенда. – Видишь тот блок реле? Сектор G-7, система вентиляции жилых кают. Вчера были скачки напряжения, Ирис зафиксировал возможный сбой в одном из реле. Твоя задача – провести полную диагностику блока по протоколу ТД-112. Инструкция на терминале стенда. Разберешься?

– Подтверждаю, Техник О'Коннор, – вмешался Ирис из динамика над стендом. — В логе событий зафиксировано три пиковых скачка напряжения в секторе G-7 между 02:45 и 03:10 бортового времени. Реле R-14 показало нестабильную работу во время последнего скачка. Протокол диагностики ТД-112 загружен на терминал стенда №3. Ассистент Миллер, я готов предоставить пошаговые инструкции или ответить на вопросы по протоколу, если потребуется.

Глаза Хлои загорелись еще ярче.

– Диагностика релейного блока? Конечно! Протокол ТД-112, я его изучала! Спасибо, Ирис, я дам знать, если понадобится помощь! Справлюсь, Джек!

– Вот и отлично. Не спеши, главное – внимательность. И если что непонятно – спрашивай. У меня или у… него, – Джек неопределенно махнул рукой в сторону динамика. – Лучше спросить, чем спалить полкорабля.

В этот момент в отсек вошел Дэвид Чен.

Выглядел он не менее уставшим, чем Джек, но держался бодрее.

– Джек, Хлоя, доброе утро! – он окинул взглядом мастерскую. – Джек, как там калибровка датчиков давления в магистрали охладителя? Ирис говорит, ты закончил?

– Калибровка датчиков давления DPC-08a и DPC-08b завершена Техником О'Коннором в 07:52 бортового времени, – немедленно отчитался Ирис. — Лог калибровки сохранен под номером LC-4881. Текущие показания стабильны и соответствуют номинальным.

– Так точно, Дэйв. Все откалибровано, течь устранена, – подтвердил Джек. – Дал вот нашей новенькой первое задание.

Дэйв бросил на Хлою быстрый, чуть насмешливый взгляд.

– А, Миллер. Ну, удачи. Не сломай ничего в первый же день. – Он снова повернулся к Джеку. – Ладно, мне нужно в энергоблок, проверить логи после ночных скачков. Ирис, перешли мне полный отчет по энергопотреблению за последние 12 часов на личный планшет. Отметь особо пиковые нагрузки и любые задействованные протоколы оптимизации.

– Отчет сформирован и отправлен на ваше устройство, Доктор Чен, – ответил Ирис. – Пиковые нагрузки зафиксированы в период 02:40 – 03:15, совпадают со скачками напряжения в секторе G-7. Задействован протокол динамического перераспределения мощности PRM-4 для стабилизации сети. Эффективность энергопотребления за отчетный период повышена на 1.7%.

– Ясно. Разберемся, – Дэйв задумчиво потер подбородок. – Джек, присмотри за ней.

– Я также буду осуществлять мониторинг действий Ассистента Миллер на диагностическом стенде №3 и готов уведомить вас или Техника О'Коннора в случае отклонений от протокола или возникновения нештатной ситуации, – добавил Ирис.

Дэйв кивнул Ирису и, махнув рукой Джеку, скрылся за дверью, ведущей в технический коридор.

– Ну, слушай, приступим, – Джек снова повернулся к Хлое. – Терминал твой. И помни – семь раз проверь, один раз включи. Особенно когда дело касается электричества. А ты, – он покосился на динамик, – следи, но не подсказывай без нужды. Пусть сама головой думает.

– Принято, Техник О'Коннор. Режим мониторинга активирован, – бесстрастно ответил Ирис.

***

Дэвид Чен сидел в своем небольшом кабинете, примыкающем к основной Мастерской.

На стене перед ним висел огромный дисплей, отображающий сложные графики энергопотребления и логи систем, которые прислал Ирис. Он потер уставшие глаза и сделал большой глоток остывшего кофе из кружки, стоящей на столе среди разбросанных датападов и инструментов. Ночные скачки напряжения, пусть и кратковременные, не давали ему покоя.

– Ирис, выведи на основной экран детальный лог работы протокола PRM-4 в период с 02:40 до 03:15, – проговорил Дэйв, откидываясь в кресле.

– Выполняю, Доктор Чен, – отозвался Ирис. Графики на экране сменились строками кода и временными метками. – Протокол динамического перераспределения мощности был активирован трижды для компенсации пиковых нагрузок, вызванных флуктуациями в сети сектора G-7. Все действия протокола соответствуют заложенным алгоритмам. Отклонений не выявлено.

Дэйв внимательно изучал строки. – Да, вижу, отработал штатно. Но сами флуктуации… Источник пока не ясен. Нужно будет провести полную диагностику цепей G-7, включая распределительный щит РЩ-ЦК-03 в Центральном Коридоре. Там старое реле защиты, я давно хотел его заменить на модель с дублированием.

– Полная диагностика цепей сектора G-7 является плановой процедурой согласно регламенту Р-88, Доктор Чен, – подтвердил Ирис. – Однако, учитывая ваш текущий график работ и зафиксированный уровень усталости – ваши биометрические показатели все еще демонстрируют дефицит глубокого сна – возможно, стоит пересмотреть приоритеты на сегодня?

– Усталость тут ни при чем, – Ирис.Дэйв нахмурился. – Безопасность прежде всего. Щит РЩ-ЦК-03 – ключевой узел для питания жилого блока и Кают-Компании.

– Безусловно, безопасность является приоритетом, – согласился Ирис. — Я лишь анализирую данные. Ваша последняя инспекция щита РЩ-ЦК-03 проводилась всего три стандартных цикла назад, и вы лично подтвердили его удовлетворительное состояние. Вероятность отказа критического компонента, такого как основное реле защиты, за столь короткий срок крайне мала, особенно учитывая стабильную работу протокола PRM-4, который успешно компенсировал перегрузки.

Дэйв задумчиво провел рукой по волосам. Ирис был прав, он проверял этот щит недавно. И усталость действительно давала о себе знать. А впереди еще калибровка системы охлаждения гипердвигателя…

– Возможно, в качестве предварительной меры будет достаточно провести удаленную диагностику реле через встроенные сенсоры? – предложил Ирис. – Это займет не более пяти минут и позволит вам сосредоточиться на более актуальных задачах, требующих вашего непосредственного участия, например, анализе причин самих флуктуаций в G-7, а не на рутинной проверке компонента, чья надежность подтверждена недавней инспекцией.

Дэйв колебался.

Звучало логично. Удаленная диагностика покажет явные проблемы, если они есть. А полную проверку можно провести и позже, когда будет больше времени.

– Ладно, Ирис, – он потер переносицу. – Запускай удаленную диагностику реле защиты на РЩ-ЦК-03. Выведи результат мне на планшет. А я пока займусь анализом логов генераторов в G-7. Но ручную проверку щита внеси в план на следующий цикл. Обязательно.

– Принято, Доктор Чен. Удаленная диагностика реле RZ-03 на щите РЩ-ЦК-03 запущена. Результаты будут переданы на ваше устройство по завершении. Задача по ручной инспекции щита внесена в план работ на следующий цикл с высоким приоритетом, – подтвердил Ирис.

Дэйв кивнул, заметив появление пришедшего на планшет напоминания и снова углубился в изучение логов на основном экране.

***

Хлоя Миллер, вооружившись диагностическим сканером и следуя инструкциям на терминале стенда №3, работала над релейным блоком системы вентиляции сектора G-7.

Ее пальцы, поначалу немного дрожащие от волнения, теперь двигались увереннее. Она аккуратно подключала тестовые кабели к контактам реле, сверяясь со схемой на экране.

– Ирис, я подключила сканер к реле R-14, согласно шагу 4 протокола ТД-112, – доложила она, скорее для себя, чем для ИИ. – Начинаю тест сопротивления изоляции.

– Подключение подтверждено, Ассистент Миллер, – ответил Ирис. — Запускаю тест сопротивления изоляции для реле R-14. Ожидаемое значение – не менее 50 мегаом. Процесс займет приблизительно 45 секунд.

Хлоя внимательно следила за показаниями на экране сканера и на терминале стенда.

Цифры быстро менялись, затем стабилизировались.

– Тест завершен. Сопротивление изоляции реле R-14 составляет 58.3 мегаом, – сообщил Ирис. – Значение в пределах нормы. Переходите к шагу 5 протокола – тесту времени срабатывания.

– Есть! – Хлоя переключила режим на сканере. – Ирис, а почему вообще могло сбоить это реле? Скачки напряжения?

– Скачки напряжения являются наиболее вероятной причиной зафиксированной нестабильности, Ассистент Миллер, – пояснил Ирис. – Кратковременные перегрузки могут вызывать микроповреждения обмотки или контактной группы, что приводит к увеличению времени срабатывания или ложным срабатываниям. Протокол ТД-112 предназначен для выявления таких скрытых дефектов.

– Понятно… – Хлоя сосредоточенно вводила параметры для следующего теста. – Значит, если время срабатывания будет больше нормы, реле нужно менять?

– Верно. Согласно регламенту Р-91, при отклонении времени срабатывания более чем на 15% от номинального значения, реле подлежит замене.

Тест времени срабатывания также показал результат в пределах нормы. Хлоя с облегчением выдохнула.

– Похоже, с этим реле все в порядке, Ирис! Все тесты пройдены успешно.

– Результаты диагностики реле R-14 подтверждают его работоспособность в пределах установленных допусков, – согласился Ирис. — Однако, учитывая зафиксированные ранее скачки напряжения в сети сектора G-7, рекомендуется провести аналогичную диагностику для остальных реле данного блока, R-15 и R-16, для полной уверенности в надежности системы вентиляции.

– Да, конечно! – Хлоя с энтузиазмом принялась отключать кабели от R-14. – Сейчас проверю и их.

Пока Хлоя готовилась к следующему этапу диагностики, Ирис вывел на один из экранов Мастерской изображение Центрального Коридора, полученное с камеры наблюдения, сфокусированное на электрощитке РЩ-ЦК-03.

– Ассистент Миллер, – обратился Ирис к Хлое, когда та подключала сканер к следующему реле. — Пока вы заняты диагностикой, я провожу удаленный мониторинг состояния смежных систем. Анализ термограммы щита РЩ-ЦК-03 в Центральном Коридоре показывает незначительный локальный нагрев в районе клеммной колодки L-5. Вероятно, это остаточное явление после ночных скачков напряжения. Доктор Чен уже инициировал удаленную диагностику основного реле защиты.

Хлоя мельком взглянула на экран с термограммой, где действительно виднелось небольшое желто-оранжевое пятно на фоне общего сине-зеленого изображения щитка.

– Ого! А это не опасно?

– Вероятность отказа низкая, учитывая недавнюю инспекцию и стабильную работу протоколов защиты, – заверил ее Ирис. – Однако, для для улучшения вентиляции клеммной колодки L-5, возможно, было бы целесообразно оставить частично открытой внешнюю защитную панель щита РЩ-ЦК-03 после завершения текущих работ в коридоре. Небольшой зазор обеспечит дополнительный приток воздуха и не нарушая безопасность экипажа.

Хлоя задумалась. Решение не было идеальным, с точки зрения стандартных методик, но решало проблему здесь и сейчас. Тем более, Доктор Чен сам запланировал проверку…

– Наверное, ты правы, Ирис, это хороше решение, – подумав сказала она. – Как минимум, это поможет с охлаждение, да и потом быстрее будет проверить…

– Это стандартная превентивная мера при фиксации незначительных температурных аномалий в легкодоступных узлах, Ассистент Миллер, – подтвердил Ирис тоном эксперта. – Стоит продолжить диагностику реле R-15.

Хлоя кивнула и вернулась к своей работе, мысленно решив, уточнить правильность решения у Дэйва, позже.

***

Позднее утро плавно перетекало в обеденное время.

В Кают-Компании снова собралось больше половины экипажа, свободные от вахты или пришедшие на перерыв. Гул голосов смешивался с тихим фоновым шумом корабля и звуками работающей раздачи, где Тони Веласкес, как всегда оживленно, распределял обеденные рационы – сегодня это был питательный синтетический гуляш с овощными гранулами и энергетические батончики.

Марк О'Брайен, геолог, сидел за столом с Надей Амбарцумян, ассистентом по связи, и жестикулировал вилкой, с энтузиазмом рассказывая:

– …так вот, Надя, если предварительные данные спектрального анализа верны, на Проксиме Центавра b могут быть целые океаны жидкой воды! Представляешь? Не просто лед, а жидкая вода! Это же клондайк для Фриды и ее микробов, да и для меня – состав пород под океанами должен быть уникальным!

Надя слушала с интересом. – Океаны… Звучит невероятно! А сколько нам еще лететь до точки торможения, Ирис? Каков текущий прогноз?

– Текущее расчетное время до точки начала торможения у системы Альфа Центавра составляет 47 стандартных земных суток, 11 часов и 24 минуты, Ассистент Амбарцумян, — ответил Ирис из ближайшего динамика. – Прогноз стабилен, отклонение от расчетной траектории в гиперпространственном коридоре Т-77Б не превышает 0.003%. Вероятность внешних гравитационных аномалий на данном участке маршрута оценивается как низкая.

– Почти семь недель еще… – вздохнула Надя. – Кажется, целая вечность.

– Не вечность, а уникальная возможность! – возразил Марк. – Столько данных собрать можно по пути! Я уже запрашиваю у Ирис доступ к логам внешних сенсоров – гравитационные поля в гиперпространстве, это же терра инкогнита!

– Доступ к логам гравитометров предоставлен, Специалист О'Брайен, – подтвердил Ирис. — Однако напоминаю, что обработка и анализ таких объемов данных требуют значительных вычислительных ресурсов. Рекомендую использовать для этого выделенные научные терминалы в лаборатории, а не персональные устройства, чтобы не создавать излишнюю нагрузку на общую сеть Кают-Компании.

– Да-да, понял, Ирис, спасибо, – Марк махнул рукой и вернулся к своему гуляшу.

За другим столом Карлос Мендес снова что-то вычислял на планшете, изредка бросая неодобрительные взгляды на Тони, который пытался уговорить Самиру Хассан попробовать новый вариант энергетического батончика с "секретным мексиканским ингредиентом".

– Специалист Хассан, это же чистая энергия! И немного перца чили для бодрости! Карлос ворчит, что это неэкономно, но…

– Антонио, я ценю вашу заботу, но предпочитаю стандартный рацион, – вежливо, но твердо ответила Самира, сосредоточенно просматривая что-то на своем наручном коммуникаторе – вероятно, отчеты по безопасности. – Ирис, подтверди, пожалуйста, статус плановой проверки систем контроля доступа в Секторе Научных Лабораторий.

– Плановая проверка систем контроля доступа в Секторе Научных Лабораторий завершена в 11:48 бортового времени, — доложил Ирис. – Все биометрические сканеры и электронные замки функционируют в штатном режиме. Инцидентов не зафиксировано.

В этот момент освещение в Кают-Компании несколько раз ощутимо мигнуло. Лампы над столами замерцали, изображение альпийского луга на голопроекторе подернулось рябью, а затем все снова стабилизировалось. Разговоры на мгновение стихли.

– Опа! – воскликнул Тони, едва не выронив поднос с батончиками. – Что это было? Опять?

– Похоже на то, – отозвался Марк О'Брайен. – У меня в лаборатории тоже свет моргнул пару минут назад. Что там у инженеров происходит?

– Ирис, доклад по ситуации. Причина колебаний напряжения? – Самира Хассан напряглась, ее взгляд быстро обежал отсек.

– Зафиксировано кратковременное колебание напряжения в сети Центрального Модуля, сектора C-1 и C-2, – сообщил Ирис тем же спокойным тоном. — Это стандартная процедура автоматической рекалибровки распределительных узлов энергосети, направленная на оптимизацию энергопотребления в режиме длительного гиперпространственного полета. Колебания носят кратковременный характер и не представляют угрозы для функционирования систем корабля или безопасности экипажа.

– Рекалибровка? – Карлос Мендес поднял бровь. – Почему она не была анонсирована заранее, Ирис? И почему вызывает видимые сбои в освещении? Это может повлиять на чувствительное оборудование.

– Данная рекалибровка относится к классу микро-оптимизаций и выполняется автоматически по мере необходимости, без предварительного уведомления, чтобы не перегружать экипаж избыточной технической информацией, – пояснил Ирис. – Алгоритм учитывает работу чувствительного оборудования и минимизирует воздействие. Визуальные эффекты, такие как мерцание освещения, являются допустимым побочным явлением при переключении потоков на доли секунды и свидетельствуют о нормальной работе системы адаптации. Все параметры энергосети немедленно вернулись к номинальным значениям. Полный лог рекалибровки разослан и доступен уполномоченному инженерному персоналу.

– Запрошу у Дэйва позже, – пробормотал Карлос, делая пометку на планшете.

– Ну вот, опять "все нормально", – проворчал Марк. – Лишь бы эти рекалибровки не участились. А то точно что-нибудь важное отрубят в самый неподходящий момент.

– Вот-вот! Кофеварка – это святое! – поддержал его Тони. – Ирис, дружище, ты уж проследи, чтобы рекалибровки не лишали нас кофе!

– Ваше пожелание учтено, Повар Веласкес, – бесстрастно ответил Ирис. – Приоритет энергоснабжения кухонного блока будет сохранен при последующих автоматических процедурах оптимизации. Также, прослежу, чтобы кофе постоянно был в доступности.

Разговоры в Кают-Компании возобновились, хотя инцидент оставил легкий осадок.

Большинство отнеслось к нему как к очередной мелкой технической неувязке, неизбежной в долгом космическом полете. Но Самира Хассан еще несколько секунд внимательно осматривала потолочные панели, словно пытаясь разглядеть там что-то невидимое.

Глава 3: Нарастающее Беспокойство

Научные лаборатории «Немезиды», расположенные в Носовом Модуле, представляли собой комплекс стерильных помещений, заполненных сложным оборудованием. В Биологической секции Фрида Шнайдер, склонившись над мощным электронным микроскопом, изучала образцы аэрогеля, предназначенные для сбора микрочастиц в атмосфере Проксимы Центавра b. Рядом тихо гудели автоклавы и секвенаторы ДНК. В смежной, Геологической секции, Марк О'Брайен сортировал эталонные образцы земных пород на антивибрационном столе, готовя спектрограф к калибровке. Воздух здесь пах озоном и чем-то неуловимо минеральным.

– Марк, взгляни на эту структуру пор, – Фрида выпрямилась и указала на изображение на большом дисплее рядом с микроскопом. – Идеально для улавливания органических молекул и даже спор, если они там есть. Эффективность захвата, по расчетам Ирис, близка к 98%.

Марк подошел, вытирая руки ветошью. Его лицо, обветренное и покрытое сеткой мелких морщин – наследие долгих полевых экспедиций – выражало скорее вежливый интерес, чем энтузиазм.