Убит кровью, рожден смертью

Не удержавшись, бью кулаком в его грудь, пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию. Хоть что-то вместо гнетущей тишины.

– Прости, я знаю, что недостоин тебя. Знаю, что не должен был появляться в твоей жизни. Знаю, что сделал больно. Я все знаю, Ребекка, поэтому мне нужно уйти. Я должен все закончить, и только тогда я вернусь, если ты будешь готова принять меня, – резко произносит Райан и отталкивая мои руки, он поднимает меня за талию, снимая с себя.

Смотрю на него широко открытыми глазами, не веря, что он посмел произнести подобное.

Он недостоин? Мой мужчина идиот?

Райан избегает моего взгляда, собираясь уйти в сторону двери. Нет, на этот раз он не сбежит от меня. Мы справимся вместе, мы будем бороться вдвоем.

Перекрываю ему путь, но Райан продолжает напирать, несмотря даже в мои глаза. Моя рука вздумается вверх, и я хватаю его лицо, заставляя остановиться.

Моя грудь быстро вздымается, я тяжело дышу, смотря на него горящими глазами, и Райан, наконец-то, смотрит на меня в ответ. Его тело напряжено, будто он решает: оттолкнуть меня силой, либо крепко обнять.

– Как ты посмел думать, что недостоин меня? Как ты смеешь? Ты лучшее, что случилось со мной, после моей моральной гибели, Райан. Ты дал мне жизнь, ты осуществил каждую мою мечту, ты дал мне самое ценное в этом мире, что я буду беречь до конца своих дней. Ты моя единственная любовь, и я никогда не отрекусь от тебя, слышишь? Я никогда бы тебя не бросила, насколько бы темным и опасным не было твое прошлое. Я рядом до последнего. Мы справимся, только не беги, расскажи мне всё, пожалуйста, – на последнем слове мой голос дрогнул, и Райан зажмурил глаза, закрывая от меня свои эмоции.

Нежно пальцами ласкаю его щеки, обращая внимание на себя, глаза осени распахиваются, смотря на меня с эмоциями, с любовью.

– Мы вместе, Райан. Абсолютно всегда. В тысячи километрах расстояния, в других мирах, во тьме, в ярком свете жизни, мы всегда вместе.

И это действительно так. Мы были вместе, когда монстры рушили мою жизнь. Когда я умирала несколько раз, но всё равно возвращалась к нему. Когда лгали друг другу. Когда он ушел, мы были рядом.

– Он не позволит, Ребекка, – мой мужчина отрицательно качает головой, не заканчивая свою речь.

Райан может не произносить слово «отец» вслух, я и так все пойму. Я знаю, что он держит его в кандалах, но это все, что мне известно. Большим Райан не поделился.

– Ты думаешь мне есть до него дело? Думаешь я боюсь твоего отца? – встряхивая его лицо, умоляя этим действием, чтобы он поговорил со мной.

Резко глаза Райана становятся жестокими, будто он находится в другом месте, слишком темном и болезненном.

– Ты хочешь услышать правду? – рычит Райан, обхватывая мою шею. Он напирает на меня, стремительно перемещая к стене, я сильно ударяюсь спиной, но он не обращает на это внимание, прижимаясь ко мне. Наконец контроль сорван. – Он мучил меня с самого детства. С десяти лет я умею убивать, умею драться, умею приносить боль. Я никогда не хотел этого делать, но кого интересовали мои желания? Когда я говорил «нет», отец избавил маму на моих глазах, он ломал ей кости, и заставлял меня смотреть. После, я стал подчиняться каждому его слову. Я тонул в лужах крови, терял себя и часть своей некогда доброй личности. Я стал тем, кого бояться, тигренок.

Мои глаза горят, душа разрывается на части за человека на против. За моего мужчину. Я хочу обнять того ребенка крепко-крепко. Хочу донести ему, что он достоин, что он не виноват в смертях, которые были совершенны от его руки. Он был ребенком, который защищал свою мать и сестру. Он не был виновным.

Райан переводит дыхание, убирая руку с моей шеи, смотря на нее с призрением, будто он не имеет права касаться меня.

– В свои двадцать три я поверил в себя, в свои силы, я думал, что смогу спасти семью, дать лучшую жизнь. И знаешь, к чему это привело? Эбби, моя младшая сестра, которую был обязан защищать ценной своей жизни больше никогда не сможет ходить, танцевать. Отец подстроил аварию, когда я отправил их в аэропорт в тайне. Я пытался их спасти, помочь сбежать, но сделал только хуже. Эбби пострадала по моей вине, мама сломлена по моей вине.

Громкий всхлип вырывается наружу, меня буквально разрывает. Я чувствую все, что творится у Райана внутри. Вижу его боль, разделяю эту вину.

Мой мужчина был настолько сломлен, когда помогал мне обретать жизнь, а я даже не знала об этом. Я не помогла ему.

– Не проси меня остаться, тигренок, не делай этого. Я не прощу себе, если отец доберется до тебя, понимаешь? – его руки стирают мои слезы, но они продолжают течь новыми, большими потоками. – Мысль, что он навредит тебе…, – не договаривает, сжимая свои губы, словно следующие слова – это нож, который разрезает его на части. – Она убивает меня. Мысль, что отец убьет тебя, или использует против меня – худшая пытка и кошмар, который я не допущу.

Не могу отпустить Райана, но и после услышанного не могу требовать от него того, что приносит страх. Я все понимаю. Понимаю его чувства, боль, вину. Я буду рядом с ним, приму любой его выбор, если это облегчит ношу.

Мои руки крепко обвивают его шею, тело сливается с родным теплом воедино. Райан колеблется, но все-таки в следующую секунду прижимает меня ещё крепче. Мы обнимемся за все потерянное время. Эти объятия, как жизнь. Как лекарство, которое исцеляет всю боль, пустоту, тоску в душе.

– Дай мне только одну ночь. Только одну, большего я не попрошу.

Райан сжимает меня, утыкаясь носом в мои волосы, сохраняя молчание. Он напряжен, и мне все ещё кажется, что он не дышит после сорвавшейся правды с его губ.

Я так сильно боюсь, что он откажется и уйдет, что моё тело пронзает легкая дрожь, которая не ускользает от моего мужчины. У меня нет никакого желания удерживать его, используя свое состояние, но тело мне не подается. Каждая частичка меня всё ещё не верит в реальность происходящего.

– Хорошо, только одна ночь, – резким ответом разрушает тишину, поражая меня.

Моя голова вздымается вверх с его груди, сталкиваясь с осенним лесом, который померк, но клянусь, сейчас я вижу маленький проблеск золотистого света.

Мы замираем в объятиях друг друга, не зная, как должны вести себя.

Как вести себя, когда вы не виделись три года? Когда оба изменились?

Эйми.

Дыхание сбивается, когда имя нашей дочери появляется в мыслях. Знает ли Райан? Я смотрю в его глаза и не вижу ничего. Он бы сказал сразу, он дал бы мне знак. Неужели парни скрыли? Что мне делать? Что сказать?

– Что с тобой? Ты дрожишь, – спрашивает Райан, касаясь моего лица. Увожу от него взгляд, не желая показывать свое смятение. – Я вижу все, тигренок. Вижу, как ты нервничаешь.

Возвращаю взгляд обратно, смирившись с тем фактом, что Райан всегда все замечает. Но я не могу прямо сейчас рассказать о дочери. Мне нужно хотя бы крупицы правды добиться, чтобы принять решение, и мне нужно поговорить с парнями.

– Я не знаю, как себя вести. Мы как два незнакомца. Я не знаю, что говорить, с чего начать. Не знаю, Райан, – тяжело вздыхаю, падая в его руки, прижимаясь всем телом.

Эти объятия… Его руки настолько теплые, что не хочу отстраняться. Ощущение комфорта, дома, словно я там, где должна была быть всегда. Так всегда ощущались его объятия, через года это только усилилось.

– Скажи мне, что сделать, тигренок и я сделаю все. Это ночь только для нас. Не будет никакого прошлого, тайн, опасности, моего отца. Только мы.

Райан заправляет прядь моих волос за ухо, поднимая мою голову с его груди за подбородок. Осенний лес сияет. Сияет, смотря на меня.

– Я хочу сыграть в игру, хочу узнать тебя получше, – мой мужчина напрягается, наверняка вспоминая ночь, когда мы впервые открылись друг другу. – Мы зададим друг другу по пять вопросов, касающихся изменений за эти три года, идет?

Его тело не расслабляется, даже когда я поднимаюсь на носочки и мягко целую его в губы. Это действие собирает влагу в моих глазах, я так отвыкла. Отвыкла от того, что могу поцеловать любимого человека, когда захочу. Могу обнять его в любой момент. Я отвыкла от любви, и получив её обратно не знаю, как откажусь вновь. Но я сделаю это ради Райана. Я отпущу, если это даст ему покой.

Он наконец расслабляется, отпуская моё тело. Его пальцы переплетаются с моими, вызывая трепет внизу живота. Моё сердце сжимается, я готова закричать на весь мир от счастья. Молча начинает вести меня в сторону другой комнаты, ничего не отвечая на моё предложение.

– Куда мы?

– В кровать, в первый раз это игра проходила именно там.

Смех вырывается с груди, громкий и звонкий, от тона которым это было сказано. Настолько соблазнительным и напоминающим о старом, беззаботном Райане.

Звук, слетевший с моих губ, заставляет его резко обернуться в мою сторону с внимательным видом. Райан словно упивается.

– Прошу, посмейся ещё раз, – мольба в его голосе ударяет по мне и осознание, что мы не виделись три года, убивает.

Я не понимаю, как прожила без него столь долгое время. Спасала только Эйми, часть его и меня. Но как жил он? Расскажет ли?

Видя поникшее выражение моего лица, мой мужчина резко притягивает меня к себе, начиная щекотать за ребра.

Смех вырывается громкими всплесками. Я не могу сдержаться, не могу отказать ему. Отпускаю все переживания, просто находясь в этом моменте счастья. Он щекочет мои ребра, а я смеюсь до боли в животе.

Райан смотрит на меня настолько ярко, что это вызывает сильную боль. Я вижу, как разрывает его изнутри этот звук. Я вижу, как он любит его, несмотря на боль.

Дверь распахивается за моей спиной, я и не заметила, как быстро мы переместились в другую спальню.

– Прекрати! – со смехом кричу, не в силах успокоиться. Я начинаю кашлять от напряжения и первый раз за всё это время с глаз текут слезы счастья. – Я сейчас умру от болей в животе, Райан!

Он игнорирует мои крики, бросая меня на кровать, заваливаясь сверху.

Дыхание покидает мои легкие, тело моментально воспламеняется от держащих меня рук. Если он коснется меня лишь пальцем, то даже этого маленького контакта с кожей будет достаточно, чтобы вызвать возбуждение. Три года меня никто не касался, никто не показывал мне любви, и моё нутро изголодалось.

Поднимаю голову, пытаясь дотянуться до его губ, но Райан перекатывается на другую сторону кровати, притягивая меня к своему боку.

– Начинай первая, – хрипло шепчет он, и я чувствую, как что-то достаточно твердое упирается в мои ягодицы, нервно сглатывая.

Нужно держать себя в руках, сейчас не время для плотских потребностей. Сейчас важнее другое: правда, его голос, его открытость, его крепкие руки, обнимающие меня, его присутствие в моей жизни.

Я теряюсь на долгие минуты, не зная, что первое спросить. Райан смирно ждет, утыкаясь носом в мои волосы, как тогда в первый раз, когда он крепко держал меня в своих объятиях, и я позволяла ему это без сопротивления. Будто мы вновь вернулись в то время, когда я была сломлена, а этот мужчина пытался крушить мои стены, сохраняя при этом свои.

– Как ты?

Вопрос с болью слетает с моих губ. Ведь каждое наше «как ты?» в тяжелые моменты значило: «я люблю тебя».

Райан крепче сжимает меня, продолжая молчать, но через пару минут его голос пронзает пространство.

– Не знаю, Ребекка, у меня есть цель, и я иду к ней. Но эта дорога слишком темная, кровавая и, порой, это невыносимо. Невыносимо до такой степени, что я перестаю чувствовать, – его голос полон темноты, боюсь представить через какие ужасы мой мужчина прошел по вине своего отца.

Райан говорил, что мы во многом схожи. Но нет, мы не похожи, его сердце всегда будет добрее. Я шла добровольно на жестокость, я хотела тьмы, хотела крови. Райан – нет. Он никогда не хотел убивать, калечить, мстить, проливать кровь. Он всегда хотел только света.

Крепко обвиваю и сжимаю его руки, лежащие на моих плечах и талии, пытаясь забрать хоть унцию боли, хоть что-то.

– Теперь моя очередь, – говорит Райан, целуя мою макушку и трепет от нежности пробуждается в каждой клеточке моего тела. – Как прошли последние учебные года в университете?

Улыбаюсь, когда окунаюсь в воспоминания. Да, мне было больно и тяжело продолжать учебу с ребенком на рукам, ещё и без Райана. Спасибо, ребятам, которые всегда были с Эйми, что помогло мне не сойти с ума. Но я жила, я была счастлива, зная, что этого хотел бы он для меня. Мой мужчина сделал многое, чтобы я оказалась в университете мечты, я не могла подвести его и ребенка внутри себя.

– На самом деле я была счастлива. Счастлива на лекциях, на практиках. Я чувствовала себя на своем месте, когда брала камеру в руки. Когда руководила процессом. Когда объясняла, как нужно отыгрывать актерам. Самой любимой частью было создание и обдумывание сюжета, – всю речь улыбка не сходила с лица, и я чувствовала, как мне в волосы улыбается Райан. Только благодаря этому мужчине я прожила одно из лучших времен своей жизни, и осуществила свою главную мечту. – Угадай на какой фильм мы снимали пародию на последних экзаменах?

Позади раздается хриплый смешок, мои собственные скулы болят от напряжения, доказывая, что этот момент настоящий. Я сжимаю кулак, проникая в кожу ногтями, чувствуя боль, значит не сон, не иллюзия.

– Дай мне подсказку, – горячее дыхание хриплого голоса раздается позади, кожа покрывается мурашками, и я дергаюсь от этого ощущения в его руках.

– Фильм, который ты ненавидишь, – как только эти слова слетают с моих губ, Райан начинает смеяться.

Настолько громко, искренне, что щемит в груди. Смеялся ли он эти три года? Улыбался ли?

– Не говори, что это Сумерки, – страдальческим тоном произносит, кладя одну руку мне под футболку. Его пальца обводят татуировку внизу живота, где шрам, напоминающий о прошлой жизни и напоминающий о том, что я обрела после череды боли.

– Это были Сумерки.

Он взрывается позади меня, его грудь вибрирует, и это лучший звук, который мне приходилось слышать. Не считая смех Эйми.

Черт, у меня с этим мужчиной есть общая дочь. Это всё ещё немыслимо. Я не знаю, как свалю ему это на голову.

– Расскажи мне два факта о своей матери и сестре, я совсем ничего о них не знаю, – задаю опасный вопрос, но это снимает напряжения с моего тела и убирает мысли о дочери. Сейчас не время думать об этом, сейчас время только для нас.

Наступает тишина и я уже начинаю думать, что Райан откажет, как делал это в прошлом, когда мы заводили тему о его семье, но через пару секунд за спиной раздается голос:

– Мама любит все, что связано с лавандой и выпечку. Эбби фанатка турецких сериалов и…, – прерывается, тяжело дыша. – И танцев.

Оборачиваюсь к нему, заставляя перевернуться на спину. Моя голова укладывается на его мускулистую грудь, руки крепко обвивают плечи и шею. Я поглощаю всю его боль насколько это возможно. Он не один. Я была рядом, и буду до последнего.

– Ты работаешь? – переводит тему, как делал это всегда, но я не злюсь. Я понимаю и принимаю его скрытность. Знаю, что на это есть причины и не могу его винить.

– Я фотографирую.

– Я горжусь тобой, тигренок, – целует меня в макушку, и я поднимаю голову на его груди, смотря в глаза осени.

Нежно улыбаюсь в ответ, открывая всю любовь в глазах. Райан видит все, и листва в его глазах вспыхивает ярким светом. Светом, который я всегда буду стараться сохранить.

– Как ты подставил ко мне охрану? – он застывает.

Я застала его врасплох.

Но Райан понял суть моего вопроса. Мне любопытно, как он это сделал в тайне от отца.

– Отец не единственный, кому я подчиняюсь.

Мои глаза сужаются, что Райан игнорирует. Мой вопрос не дал мне никакого ответа, только увеличил их в два раза.

– Твои кулинарные навыки стали лучше?

Мой мужчина умело избегает напряженных тем, за что получает от меня укус. Я кусаю его за сосок, вызывая злое шипение. Райан обхватывает мой затылок, заставляя отпустить.

– Я так понимаю это значило «нет»?

– Пройдем на кухню и узнаем?

Он смеется, отпуская мой затылок, не забывая при этом взъерошить волосы.

– Нет, мои навыки не стали лучше, в нашем доме кухней заведует Мелани.

Его взгляд темнеет, как только имя подруги прозвучало с моих уст. Это наверняка связано с Алексом, но я не придаю этому значения. Нас с Райаном не касаются их личные отношения.

– Как себя чувствует Адель?

При упоминании лошади мой пульс ускорился. Из-за напряженных дней я совсем не уделяла ей внимания. Чувствую себя ужасно, мне нужно завтра искупить свою вину, устроив ей скачки и плотный ужин.

– Адель тоскует, чувствуя все мои эмоции. Она была моей отдушиной, как только сомнения о нашем будущем съедали, то я приходила к ней, и мы отдавались ветру.

Райан вздыхает и этот вздох полон такой боли, что начинаю сожалеть о сказанных словах. Но мы договорились не скрывать чувства друг друга, мы договорились обнимать и не отпускать, когда боль будет слишком близко, угрожая поглотить в темноту жизни.

– С какой целью ты приехал в Чикаго?

Уверена, что это было сделано не ради меня. Райан не подверг бы меня опасности и не рискнул бы гневом отца по собственному выбору.

– Ребекка…, – начинает мой мужчина, но я прерываю его злым тоном.

– Ответь мне.

– Я приехал на бой, – в тон мне отвечает Райан.

Только сейчас осознала, что никогда не видела его бои в живую, только на видео. Райан никогда не приглашал меня, никогда не рассказывал об этой части жизни. Только то, что ему нравится бокс, но не нравится убивать.

Будет ли этот бой смертельным? Придется ли ему убить?

Не решаюсь спрашивать вслух, зная, что он не даст мне ответа.

– Касался ли твоего тела другой мужчина за эти года? – вопрос заставляет огонь внутри меня вспыхнуть.

Рука Райан властно очертило все моё тело, начиная с затылка, медленно двигаясь дальше. Касаясь кончиками пальцев лопаток, ведя дальше по основанию позвоночника, останавливаясь на округлостях ягодиц и резкий шлепок пронзает пространство.

Закусываю губу, сдерживая стон боли и удовольствия.

Но, черт, его руки не избавят меня от злости, которую вызвал вопрос.

Какой другой мужчина? Моё тело мертво для остальных. Я горю только для одного. Только для Райана. Я мокрая только для него. Я получаю удовольствие только от тела Райана. Я добиваюсь в одиночку разрядки, представляя моего мужчину. Только его.

– Тебе нравится, когда в тебя летят предметы?

Слыша злые нотки в моем голосе, он сжимает мою ягодицу, но не настолько сильно, чтобы я стонала от удовольствия.

– А ты Райан? Хранил ли ты мне верность?

Теперь его рука действительно сжимает меня, настолько сильно, что центр изнывает от нужды.

– Я не могу смотреть на других девушек, тигренок. Есть только ты, моя единственная любовь, моя свобода, мой приоритет, мое будущее. Поэтому да, я был чертовски верен одной сильной особе, и буду верен до последнего.

Слезы, вырывающиеся на свободу, смывают все возбуждение. Мы целый час лежим в обнимку, отвечая на вопросы друг друга, но часть моего сознания всё ещё не верит. Всё ещё не верит, что это не сон.

– Я тоже чертовски верна одному мужчине с глазами осеннего леса. Мужчине, который оживил моё мертвое сердце. Который исполнил мои мечты, дал мне жизнь, любовь. Только с ним я вижу будущее, только с ним хочу семью, только с ним хочу состариться. Только с тобой, Райан.

Сильнее плачу, видя, как глаза Райана наполняются влагой. Я чувствую, как внутри него борется сомнения. Он думает, что недостоин меня из-за своего темного прошлого. Но он достоин, независимо от того сколько крови на его руках, какую опасность несет его присутствие в моей жизни, сколько темноты за его тайнами. Он был и будет достоин меня. Ведь он единственный, кто увидел за моим монстром настоящую меня, увидел свет и лучшее будущее. Это вижу и я. У нас все получится, осталось только ещё немного побороться.

Мы обвиваем друг друга, полностью сплетаясь ногами и руками. Я думала, что выплакала все, но нет. Это тоска, боль от нашей разлуки всё ещё внутри и сейчас она выходит наружу, в объятиях Райана. Я разрываюсь от рыданий в его грудь, меня трясет, и мой мужчина сжимает сильнее. Влага пропитывает мои волосы. Влага, принадлежащая Райану.

Мы оплакиваем все потерянное время. Всю боль, которую нам пришлось прожить на расстоянии.

Сейчас мы оба сломлены. Но мы вместе.

Мы сломлены, но мы всё ещё храним океан силы внутри. Сломлены, но всё ещё непобедимы. Мы вылечим другу друга сейчас, а завтра вступим в битву за будущее.

Сломленные победители.

Глава 16

Chase atlantic – ohmami

Сбереги темное пламя, когда мои двери распахиваются

Темное пламя, когда мои двери распахиваются

Оставляю записку на краю тумбочки, около кровати, нависая над Ребеккой.

Когда мы увидимся вновь?

Это вопрос остается без ответа в моей голове. Сегодня бой, а завтра я должен быть в самолете, возвращаясь в Детройт.

Меня переполняет желание наклониться и поцеловать её, сжимаю кулаки, сдерживая порыв. Так я разбужу тигрёнка, а если она откроет свои глаза цвета океана, мне будет не так легко уйти.

Наклоняюсь ещё ниже, вдыхая её запах, и резко она переворачивается на спину, тихо сопя. Напрягаюсь в ожидании, когда глаза Ребекки резко распахнуться и застанут меня, но она продолжает спать.

Она плакала пол ночи в моих объятиях и это настолько разрывало меня на части, что океан собственных слез, который не думал, что смогу когда-либо выпустить, вырвался на свободу.

Около пяти утра Ребекка уснула, но я так и не сомкнул глаз, наслаждаясь ощущением её тела в своих объятиях. Я изучил каждое новое изменение в её теле. Волосы, которые стали ярче с естественным каштановым цветом. Маленькие морщинки на лбу, будто она много смеется, и я буду счастлив, если это действительно так. Губы, которые искусаны. На её шеи всё ещё висит кулон, подаренный мною четыре года назад. Но самое странное изменение – это татуировка с английской буквой «A» на левой руке, рядом с запястьем.

Что она значит?

Первые мысли – Эмили. Но на теле Ребекки уже есть татуировка, посвященная подруге, эта должно быть имеет совсем другое значение.

Часы на руках тикают, намекая на окончание нашего времени вместе.

Уходи, Райан

Мысленно напоминаю себе, заставляя двигаться. Моё тело движется словно в замедленной съемке. Перемещаюсь к двери спиной, не в силах оторвать от Ребекки последнего взгляда. Застываю за секунду до удара об дверь, запечатлев в памяти её образ.

Запоминаю, как морщится её маленький носик, когда она спит. Запоминаю, как она держит руки на моей половине, будто впитывая моё присутствие и тепло. Запоминаю, как красиво эта женщина выглядит в любом образе и положении.

Пересилив себя, открываю дверь в коридор квартиры, наконец уходя.

Мой телефон завибрировал, когда дверь захлопнулась с тихим звуком. Но я всё равно остаюсь на месте, держась одной рукой за ручку.

Звонок завершается, но сразу начинается следующий.

– Черт, – гневно шепчу в тишину коридора, снимая трубку и заставляя свои ноги двигаться.

– Ребекка с тобой? – спокойный голос Алекса звучит в трубку, но еще я слышу легкую панику, которую он старается скрыть.

– Была.

В трубке повисла гнетущая тишина. Я и сам не ожидал, что решусь на это действие.

– В следующий раз предупреждайте, мы ждали её всю ночь, – с упреком произносит, но цепляет не это, а звук на заднем плане.

Детский смех, принадлежащий девочке. Он настолько громкий и звонкий, что мой пульс учащается.

– Кто это на заднем плане?

Алекс отвечает не сразу, заставляя меня нервничать. Я не понимаю в чем дело, но мне это не нравится. Не нравится предчувствие внутри.

– Не знаю, я на улице, – не улавливаю лжи в его тоне, отпуская ситуацию, но это не унимает странные чувства внутри.

– К бою все готово? – перевожу тему, не слыша больше детский смех на заднем плане.

– Да, но тебе нужно потренироваться, соперник не из легкой массы.

Кровь забурлила в жилах от предстоящего боя. Я смогу выпустить все терзающие чувства на ринге, но это только на короткое мгновение, когда его кости и дыхание начнут ломаться под моим натиском, я вновь столкнусь с той стороной, которую не выбирал. Со смертью, которую не желаю приносить в этот мир.

– Я буду через двадцать минут, – с этими словами бросаю трубку, открывая дверь машины, которую скрыл на другой парковке, чтобы не быть замеченным Ребеккой.