Хроники магического возвышения. Том 1. Стихийный звездопад

Живот надулся, и я чувствовал в груди приятное тепло. Веки мои налились тяжестью, и я решил немного полежать, а после пойду чистить дорожку до туалета и откапывать поленницу с дровами.

Немножко полежать не получилось, открыв глаза я понял, что на улице царит ночь, в печи все еще тлели красные угольки, добавляя немного света в дом. Подкинул пару поленьев в печку, те начали звонко трещать, а сам взял свечку и зажег ее, установив на стол. На печке стояла тарелка с горячей водой, чай я решил заваривать в кружке, так будет экономнее, и, сделав себе чай, я уселся на деревянный топчан и закурил папиросу, используя вместо пепельницы банку из-под тушенки.

Есть, где укрыться от холода, есть небольшой запас еды, но что дальше? Где я нахожусь? Как отсюда выбираться? Ориентироваться в лесу я не умею, так что заблужусь на раз, а потом еще и замерзну, соваться сейчас в лес – это самоубийство.

Точно! Придумал, на улице сейчас весна, я могу дождаться, пока снег растает, поискать ближайшую реку, сделать плот и просто поплыть на нем вдоль берега. Раз в сарае есть удочки, значит есть и водоем. И если я поплыву, то рано или поздно наткнусь на поселение. Схема рабочая, только, кажется, завис я тут надолго. А еще нужно разобраться с тем, как я перемещался из одного угла в другой и почему моя рука светилась? Не магия же это была в конце-то концов, хотя, если задуматься, это единственное разумное объяснение. И если все произошедшее можно было бы спихнуть на галлюцинацию, то вот тот факт, что я сейчас неизвестно где, а не в Москве, подтверждает обратное.

– Хорошо, что я тут один! – с облегчением сказал я и посмотрел в окно, от чего тут же подскочил со стула. В окне светились два ярко-алых шара, они словно парили в воздухе, шарики были размером чуть меньше теннисного мяча. Мне стало не по себе, ведь, я даже и предположить не могу, что это может такое быть. Остолбенев от испуга, я смотрел в окно, боясь даже шелохнуться, а потом шарики отодвинулись от окна, я и понял, что это были вовсе не шары, а чьи-то зрачки, так как при их удалении от дома я увидел очертания чьей-то головы.

Глава 4

Глава 5

– Твою мать! Твою мать! Твою мать! Что это такое было? – начал шептать сам себе под нос.

– Может, это медведь?! Да, медведь, проснулся от моих криков ночью, видимо, рядом его берлога! А глаза, почему они светились так ярко? Свет, свет от горящей свечи отражался от глаз, прямо как у кошек! Нет, это бред, свет слишком тусклый, а глаза слишком большие! Может, стоит пойти посмотреть, что там творится на улице? Нет, это совсем глупо, так обычно делает кто-то в фильмах ужасов, а после его убивают! Нужно дождаться утра и окна, окна нужно прикрыть!

Я схватил свой тулуп и прикрыл им окно, оставшиеся два окна закрыл одеялами, а сам, нервно выкуривая одну папиросу за другой, сидел за столом и размышлял о произошедшем.

Логика, все должно подчиняться ей! Идем по порядку, с чего все началось? Началось все с тех непонятных сфер, а что, если предположить, что эти сферы были магическими? И каждый шар – это ну что-то вроде стихии. Желтые – огонь, синие – вода, зеленые – земля, серые, получается, воздух, а черные и белые – это тьма и свет. И все эти огонечки, что падали и впитывались в людей, наделили их магией. Звучит как выдумка, но если так подумать, тот мужчина, покрытый пламенем, плавал в воде, но при этом горел как факел и не получал ожогов. В меня впитались две сферы, черная и белая, и мои руки светились, я бил белой рукой монстра и черной дымкой перемещался по комнате. А также портал или телепорт, которым меня сюда закинуло, ничем иным, кроме как магией, это не объяснить. Таких технологий просто не существует, хотя покажи средневековому человеку смартфон, он тоже назовет его магией, но не пришельцы же это сделали!

Ладно, вариант с магией оставим в приоритете, теорию с инопланетянами отложим на потом. Еще конечно можно предположить, что у меня просто поехала крыша и лежу я сейчас где-нибудь в комнате с мягкими стенами. Хотя нет, все же вариант с магией мне нравится куда больше. Если магия впиталась в людей, то по логике она должна была впитаться и в зверей, и даже в растения, тогда наш мир будут ждать сильные изменения. Это даже интересно, вот только я где-то в тайге и, судя по тому, что на улице весна, а тут еще полным-полно снега, где-то далеко в Сибири. А в тайге, как правило, много зверей, которые теперь могут обладать магией.

Пу-пу-пу. Вывод таков: если я не научусь пользоваться своими светящимися руками – мне крышка.

До самого утра на улице была тишина, я сидел на полу и пытался попробовать заставить свои руки засветиться, но, увы, ничего не происходило. Как бы я ни старался переместиться в другой конец комнаты, это не выходило. Уже ближе к рассвету, выбившись из сил, я лег на деревянные нары и уснул.

Проснувшись, я первым делом взял уголек из печи и на бревенчатой стене нарисовал две черточки, буду рисовать их каждое утро, чтобы хоть не запутаться в том, сколько дней я тут проведу. Убрав одеяла и тулуп с окон, я осмотрел территорию дома, но никого там не заметил. После, одевшись, я, тихонечко приоткрыл дверь и вышел на улицу. Все было тихо, лишь с крыши изредка падали капельки талой воды. Я осторожно зашел за дом и приблизился к тому месту, где вчера видел те самые глаза.

Близко подходить не пришлось, ведь все было и так прекрасно видно.

– Етить твою налево! Это же каких ты размеров! – вырвалось у меня при взгляде на снежные следы.

Ноги, напоминающие человеческую стопу, разве что пальцы острые, но это, скорее всего, потому, что у него когти. Навскидку стопа этого чудовища чуть меньше моего роста, а я так-то метр восемьдесят! Снег у дома весь примят, словно по нему катком проехались. Но как это возможно? Ведь я должен был слышать, как это существо приблизилось ко мне.

Но есть положительный момент, оно не тронуло меня, почему? Что, если большие монстры, как большие динозавры, травоядные и человеческое мясо им не по вкусу? Надеюсь, это так, иначе, ой, даже думать не хочу.

Растопив печь, я нагрел воды и позавтракал, после этого откопал поленницу дров и наносил их в дом. Вот только все дрова были во льду, а значит, сырые, и растопить их будет сложно. Но это не беда, вокруг меня лес, и тут буквально всюду валяются сухие ветки, стоит только собрать, правда, в сторону следов лучше не ходить.

Вооружившись топориком и веревкой, найденной в сарае, я немного углубился в лес и начал собирать торчащие из снега ветки в одну кучку. И так, ветка за веткой, я отдалялся от домика, пока не услышал грозное рычание.

Я даже не сразу обнаружил источник звука, но, обернувшись, я увидел, что на расстоянии двадцати метров за моей спиной стоял волк, наверное, волк.

Грозная тварь чуть больше метра в холке замерла на месте и оскалила пасть. Белоснежная шерсть отдавала голубоватой дымкой, глаза были ярко-синего цвета. Это магический волк, сразу видно. Волчара, безусловно, рассмотрел во мне добычу и готовился к нападению, но почему-то не решался, лишь рычал, а слюна из его пасти капала и топила снег под лапами.

– Тише, шерстяной! Не надо, я пришел с миром! Или как там, мы с тобой одной крови! Короче, не ешь меня, пожалуйста! – начал убаюкивающе говорить я, выставив перед собой топор и начав тихонько пятиться назад.

По мере моего удаления волк начал так же двигаться вперед маленькими шажками. Вот только я запнулся о кучу сложенных мной веток и, пытаясь удержать равновесие, начал активно махать руками. Для волка это было спусковым крючком, и он бросился на меня.

В голове всплыло воспоминание о том, что волк, по сути, это та же собака и в первую очередь будет пытаться вцепиться в горло, но если таковой возможности не будет, то схватится за первое, до чего дотянется. Схватив черенок топора двумя руками, одной у основания топора, второй за край черенка, а одну ногу я отставил назад, поставив ее прямо на кучу веток.

За три метра до меня волчара сжался, словно пружина, и мощным прыжком выстрелил в меня своим телом, но я был к этому готов. В последнюю секунду я выставил перед собой черенок, и волк вцепился в него зубами, его импульса не хватило, чтобы завалить меня на спину, все же я прочно стоял на ногах, но ветки под моими ногами захрустели от такого веса. Зверь, поняв, что в его пасти не моя рука, а всего-навсего деревяшка, попытался выплюнуть ее, но кто ж ему позволит. Я начал давить на него всем весом в ответ, волк, стоя на задних лапах, попятился назад, размахивая передо мной передними, но они были коротковатыми и до меня не доставали.

Задние лапы волка провалились под наст, и тот начал заваливаться на спину, а я, соответственно, на него.

– Ну что, шерстяной! Будет из тебя шуба! – радостно выкрикнул я в предзнаменовании легкой победы.

Мы завалились в снег, волк все же смог выплюнуть черенок и, провернувшись на месте, как юла, выскочил из-под меня в сторону. Вот теперь я оказался по колено в рыхлом снегу, а волк уже кинулся на меня во второй раз. Судя по тому, как он рванул в атаку сейчас, прыгать он не собирался. Его целью были мои ноги. Но я выждал момент, резкий взмах топора отрезвил его ярость, попал я ему в район уха, вот только эффекта ноль, то есть волк взвизгнул, но я ему даже клочка шерсти не вырвал, но удар-то был хорошим.

Волк начал бегать вокруг меня, выбирая удобный момент для очередной атаки, его рычание стало куда более яростным и злобным. Не нравилось ему, что жертва сопротивляется, но сдаваться без боя я не намерен, при этом я постоянно поглядывал на руки, но реакции пока не было.

Волк в очередной раз прыгнул на меня, намереваясь вцепиться в горло, но черенок опять попал в его пасть. Однако волк этого и хотел, он словно довольно пискнул и, сжав свои мощные челюсти, просто раскусил его и, отскочив назад, выплюнул деревяшку изо рта.

– Эй! Так нечестно! – выкрикнул от досады я, глядя на свое теперь уже бесполезное оружие. А волчара словно ухмыльнулся мне в ответ.

Очередной прыжок, и в пасть уже попадает предплечье правой руки. Челюсти опять мощно сжались, боль пронзила мое тело, я аж вскрикнул, чувствуя, как по рукаву потекла моя кровь.

– Ах ты ж сука! – завопил я и что было мочи ударил волка кулаком прямо в нос. Это сработало, и, завизжав, волк отскочил в сторону, потряхивая головой.

Левая рука повисла плетью, кажется, он мне что-то повредил в ней, так как поднять я ее просто не могу, а по кисти в снег капает алая кровь, заставляя волка облизываться, представляя ее вкус.

Очередная атака, я стараюсь увернуться, но из-за ранения стал действовать слишком медленно, волк сбил меня с ног и повалил на спину. Его клыки от моей шеи отделяет лишь вытянутая рука, что удерживает его и не дает впиться мне в горло. Я сжимал его шею как мог, но сквозь толстый мех для него это было разве что щекоткой. Передними лапами зверь не мог дотянуться до меня, зато задними смог. Его когтистая лапа полоснула меня от груди до пояса, разрезав тулуп, словно он из бумаги, вот только следом добавилась адская боль, и, опустив взгляд, я увидел на своем теле четыре глубоких борозды, из которых сочится кровь. Волк, глядя на это, начал облизываться в предвкушении трапезы, а я начал злиться и орать в предсмертной агонии. В этот момент моя здоровая рука почернела, пальцы удлинились и превратились в пять острых лезвий, что без труда начали впиваться в шею волка.

Шерстяной такого поворота не ожидал, начал скулить и пытаться вырваться, но отпускать я его не собирался, умирать, так вместе. Но что-то словно щелкнуло в моей голове, почему-то я почувствовал, что должен схватиться за его сердце. Такое чувство, что кто-то в моей голове набатом повторяет одно и тоже: «Схвати его сердце».

Волчара истекал кровью и пребывал в панике, я же сбросил его с себя, повалив его на бок, и, рыча от боли, повернулся в сторону зверя, а затем, собрав пальцы вместе, словно клинок, вонзил ему в грудь. Шерстяной взвыл что было сил, но вот только его сердце было в моей черной руке. Я почувствовал, как по руке в сторону груди словно потекло что-то горячее, от чего мне становилось не так больно. Но при этом каждую секунду тело волка иссыхало, словно превращалось в мумию, сначала померкли глаза, потом шерсть стала серой, а следом вся его тушка скукожилась, как сухофрукт. Окинув себя взглядом, я понял, что рана на груди полностью исчезла и вторая рука теперь в полном порядке, словно ее и не кусал никто.

– Что это вообще было? Меня же как батон нарезали, а я вот сижу теперь как ни в чем не бывало, даже шрамов не осталось! Это я, получается, поглотил его жизнь, словно вампир, это я теперь бессмертный что ли? – начал я задавать вопросы, на которые мне, разумеется, никто не даст ответа.

Вынув руку из волчьей груди, я посмотрел на нее в свете дня. С виду она была похожа на обсидиан, черная, глянцевая, переливающаяся на солнце. Стоило мне подумать, и лезвия обратно превратились в пальцы. Я почувствовал, что в моем кулаке что-то есть, и, раскрыв его, увидел маленькую синенькую бусинку, от которой исходила едва заметная голубая дымка.

– Так, стоп, лезвия, а что если! – переложив бусинку в обычную руку, сказал я вслух и представил вместо кисти меч. Моя рука послушно словно расплавилась, кисть исчезла, и продолжением моей руки стал метровый клинок.

Вскочив на ноги, я закинул бусинку в карман и, схватив из сугроба ветку, размахнувшись, ударил по ней лезвием. Клинок прошел сквозь деревяшку, не почувствовав сопротивления, оставив после себя идеальный разрез, тогда я повторил процедуру, но уже с легким нажимом, и опять лезвие разрезало деревяшку без каких-либо затруднений.

– Стоп! Хочу когти как у Росомахи! – выкрикнул я, и о чудо, кринов втянулся, кисть вернулась на место, а между костяшек вылезли три лезвия, которыми я так же ударил по ветке, и та осыпалась на снег.

– Да я теперь, мать его, жидкий терминатор! Мне нужна твоя одежда и мотоцикл! – подпрыгивая от радости, закричал я, спародировав гнусавый перевод фильма. Но тут рука пришла в норму, когти втянулись обратно, и чернота спала, вернув нормальный цвет кожи.

– Что ни день, то какая-нибудь новая хренотень! – заговорил я стихами и, схватив охапку веток, быстрым шагом отправился в дом переваривать полученную информацию.

Первое, мне нужно как-то помыться и починить одежду, второе – научиться призывать эту руку, когда нужно, а не только когда мне угрожает смерть, и третье – понять, что это за бусинка такая.

Начнем с малого, мне нужна вода и побольше, вот только с этим проблема, из емкостей у меня только две тарелки и кружки. Деваться некуда, мылся в несколько заходов, грел теплую воду и голышом выходил на улицу, смывая с себя засохшую кровь. С починкой одежды туго, ни ниток, ни иголок нет, так что мой свитер и тулуп теперь можно только подвязывать веревкой.

Присев за стол, я принялся вспоминать все те эмоции, которые испытывал перед появлением черной руки. Страх, злость, паника, безысходность, и пытался их воссоздать. Но ничего, попытка за попыткой никак не хотели запускать механизм.

– Да чтоб тебя! – выругался злобно я и ударил кулаком по столу от досады. – В следующий раз может так не повезти! – добавил я в ярости, вспоминая ту боль, что я испытывал.

И сработало, рука почернела по самое плечо. Злость, ярость, гнев – вот что заставляет эту штуку работать. Эта рука черная, а та белая, противоположность, значит, если тут гнев и ярость, то там доброта?

Я сфокусировался на второй руке и начал думать о хорошем, о том, как Демьян Артемович помогал мне, о щенятках и котятках, ведь хорошего в жизни у меня было не так много, по крайней мере я этого не помню. И опять все получилось, вторая рука так же покрылась теплым белым светом.

– Вот те раз! – обрадовался я. – Росомаха! – выкрикнул я вслух, и черная рука выпустила когти, а вот белая осталась без изменений. Попробовал различные манипуляции, ничего не вышло, рука была прежней.

Но тут меня осенило, я вспомнил бой с той, первой тварью, я был с ножом, который побелел в моей руке. Я взял старенький ножик со стола, и вправду, на него передалось свечение. Я взял полено, рубанул по нему ножом, и от него, словно от батона колбасы, отвалился кусок, срез при этом был идеальным. Повторив процедуру, нож застрял на середине, точнее, он просто рассыпался в руке.

Это получается, белая рука усиливает оружие, а правая сама по себе оружие. Хм, неплохо, а как же те прыжки по комнате?

Я начал сосредотачиваться на другой стороне комнаты, но ничего не выходило, как сидел на нарах, так и сижу.

– Да как же с этим быть-то? – ударил я черной рукой по столу и проломил доску. – Блин! Час от часу не легче! – выругался я. – Так, спокойствие, только спокойствие! Как там в фильмах и мультиках про волшебников было? Волшебной палочки у меня нет, заклинаний я тоже не использовал. Значит, внутри меня должен быть источник манны или что-то вроде того. Медитация, мне однозначно нужна медитация.

Спустившись на пол, я уселся в позу лотоса и, закрыв глаза, начал пытаться погрузиться в себя или что-то разглядеть в себе. Я понятия не имею, что я делал, но делал. Выровняв дыхание, я расслабился и начал просто прислушиваться к своему телу, к пульсу, и что-то начало происходить. Я начал видеть, как с каждым ударом моего пламенного мотора от груди по телу пробегали волны. Черная и белая. Но шли они не от сердца, а откуда-то из-за него, я пытался рассмотреть это, приблизиться, но мне никак не удавалось. Как только я приближался, то меня словно что-то отбрасывало назад. А стоило мне отвлечься, как я вообще терял все из виду, и все приходилось начинать сначала.

Не знаю, сколько времени я так просидел, но толку из этого так и не вышло. Руки мои вернулись в обычное состояние, но теперь, стоило мне о них только подумать, как они стали менять свой цвет, что уже было колоссальным прогрессом.

– Ничего, Москва не за один день строилась, разберусь как-нибудь. – пробубнил я себе под нос, открывая банку с тушенкой.

Глава 6

Покачал головой из стороны в сторону и заметил, как глаз испускает черный след, который начинает сразу развеваться словно табачный дым. Он никак не пах, не издавал звуков, просто странная дымка. Но выглядела она необыкновенно и завораживающе.

– Ыыыы, прикольно. – улыбаясь, сказал я, глядя на нее, и быстро помотал головой из стороны в сторону.

Еще не совсем темно, но теперь я прекрасно вижу весь дом, это так же не могло не радовать, этакая дополнительная функция, о которой я даже и не подозревал ранее.

– Как неожиданно и приятно. – радуясь встроенному в свою голову прибору ночного видения, опять вслух сказал я.

Однако основная цель так и не достигнута, ночное зрение конечно же хорошо, но мне нужны прыжки. Пересев из позы лотоса на корточки и уперев руки в пол, я начал попытки переместиться в другую часть комнаты.

– Ну! Вперед! – выкрикнул я, но ничего не произошло. – Рывок! Скачок! Прыжок! Телепорт! – но ничего не происходило. Я как идиот сидел на корточках и кричал во всю глотку разные слова.

Но сдаваться я не собирался, теперь я решил немного сменить тактику. Я сосредоточился на темном углу комнаты, мысленно потянувшись к нему, и резко дернулся с места.

– Ааааааа! Да твою дивизию! – выкрикнул я, упав пластом на пол. – Ну как-то же я это делал! – возмущался я, обратно садясь на карачки.

– Думай, Ваня! Думай! – побив себя кулаком по лбу, шипел я от злости. – При каких условиях я это делал? Была дымка, мне грозила смерть, и я, глядя на место, просто перемещался в него. Мне тогда было жутко страшно, и я не совсем понимал, что делаю, работали инстинкты. Я просто хотел выжить.

– Пу-пу-пу! – присев на пятую точку от непонимания, добавил я.

Я начал детально вспоминать свою первую битву с монстром, особенно уделив внимание на воспоминаниям о своих ощущениях в тот день. И точно, я вспомнил, что перед каждым прыжком у меня из груди словно вырывался импульс, похожий на легкий удар током.

Опять сфокусировав взгляд, я сосредоточился на углу комнаты, мысленно подал сигнал в грудь, словно предупреждая ее о том, что мне нужно. В ту же секунду прошел тот самый разряд.

– Ай, блин!!! Как же больно! Сука!!! – начал кричать я, держась руками за разбитый нос. – Получилось! Но лучше это делать на улице! – добавил я выйдя на улицу и, скомкав снежок, приложил его к носу.

Если неправильно рассчитывать расстояние, то так и убиться не долго. Попробуем еще разочек.

На улице уже было темно, но я все прекрасно видел, кровотечение из носа остановилось, и я выкинул побагровевший снежок в сторону, а сам сосредоточился на открытом месте в десяти метрах от меня и повторил процедуру.

Импульс, и вот я кубарем качусь по сырому, рыхлому снегу. Стоит мне переместиться, а инерция уже продолжает меня тащить вперед, это нужно учитывать. Шлепая босыми ногами по снегу я быстро вернулся на крылечко дома и повторил прыжок. Теперь уже, оказавшись на месте, я сразу сделал перекат и встал на ноги.

– Ха! Легкотня! – радостно выкрикнул я и потопал обратно.

Телепортироваться на крылечко я пока не рисковал, все же там твердая поверхность, еще расшибу себе чего, пока так потренируемся.

Прыгнув еще раз десять и немного приловчившись удерживать равновесие после прыжка, я задался закономерным вопросом, а как далеко я могу прыгнуть? Ведь знать свой максимум очень важно.

От первой отметки, куда я прыгал, было сделано пять больших шагов и палочкой очерчена линия, и так каждые пять метров до отметки в пятьдесят. Теперь я вернулся на исходную позицию и сделал рывок, на пятнадцать. Все прошло штатно, разве что на ногах не устоял и повалился в снег. Прыгнув двадцать метров, я почувствовал, как голова начала побаливать. А когда я прыгнул на двадцать пять, меня начало мутить, голова пошла кругом, и я опять пластом рухнул в снег.

Такое состояние мне было знакомо, это когда я пытался поднимать форму рук выше плеч, сначала возникает головная боль, переходящая в головокружение, потом начинает тошнить, а после ты теряешь сознание.

– Пожалуй хватит на сегодня, да и ноги уже замерзли, надо бы что-то с обувкой решить, хоть лапти сплести что ли, ага как же, тут береста нужна, а кругом одни сосны! – сказал я, входя в дом.

* * *

– Ура, новый день, встречай меня! – максимально саркастично сказал я, проснувшись утром, глядя в потолок.

Полежав пару минут, я начал кряхтеть словно Демьян Артемович, поднимаясь со своего топчана. Подойдя к печке, взял с нее уголек и начертил очередную полоску на стене, а после перечеркнул ее, тем самым закончив вторую неделю. В окно уже во всю пробивались солнечные лучи, лес был наполнен пением утренних пташек, что весело переливались звонким щебетанием. Один я был чернее тучи.

– Итак, дорогой дневник, вот уже прошло ровно две недели как я нахожусь у черта на куличках. Официально заявляю, что я устал! Мне уже осточертел этот дом, этот лес и всего его обитатели! Я замучился спать на жесткой деревянной кровати! Меня уже тошнит от жареного мяса и отсутствия каких-либо овощей. Я уже реально готов кого-нибудь грохнуть за чашку горячего, свежемолотого кофе. Мне очень сильно хочется нормально помыться под горячим душем. Я мечтаю о нормальном туалете и особенно о туалетной бумаге, так как газета вот-вот закончится. Вчера у меня закончился чай, а папирос всего осталась одна пачка. Масло, на котором я жарю мясо, тоже на исходе. У меня нет нормальной одежды, я хожу тут как абориген, мои волосы и борода отросли, как у какого-то мореплавателя. А еще меня все достало! – злобно высказался я, затапливая печь, чтобы нагреть воды, чтобы уже в третий раз залить остатки заварки, лежащей в кружке.

– Но не все так плохо конечно. – продолжил я делать голосовую запись в воображаемый дневник. – Я многому научился, теперь я точно знаю, что для того, чтобы сделать себе обувь из шкуры оленя, ее не достаточно высушить, ее нужно как-то обработать, выскоблить и отбить. Сейчас это делают с помощью станков и химии, но я тут вспомнил, что где-то в Африке, дикие племена выкапывают ямки, в них кидают шкуры и потом всем свои поселением туда испражняются по малой нужде в течение длительного времени, шкуры лежат в так сказать аммиаке и становятся мягкими, а после они их уже приспосабливают в хозяйстве. Я же пытался этого избежать, как итог, высушенная шкура, что висела над печкой, стала словно из дерева, а если ее согнуть, то она просто ломается. Поэтому обувь у меня теперь на японский манер, две деревяшки, что служат подошвой, и веревочки, которыми я привязываю их к стопе.

Снег уже почти весь сошел на нет, оголяя землю, и на ней местами уже начала зеленеть трава. Лес вообще преобразился, магия теперь везде, так что все сосны, что растут вокруг меня, зацвели словно яблоньки или, например, вишня. Их ветви усеяны небольшими цветочками нежно-розового цвета, словно сакура и пахнут сладко-медовым ароматом.