Чужими тропами. Книга первая

Та же история повторилась в самом замке, где нас встретил человек средних лет, предположительно дворецкий или управляющий. Поклон его был, скорее, данью традиций, чем демонстрацией уважения. Не знаю, чем ему не угодил Ланьер, но мужчина к нему относился без пиетета, это было видно даже мне. Между тем маг на это внимания не обращал, бросив ему пару фраз, он вбежал на лестницу и почти скрылся за поворотом, когда его остановил вопрос Ривена:

– Лан, ты о девушке не забыл?

– Хотел бы, да ты не даешь, – поморщился Ланьер, который мечтал оказаться в своей комнате, принять ванну, поесть, расслабиться с женщиной. И не абы какой, а кроткой, чуткой, уступчивой. – Сет, найди девке какую-нибудь комнату на этаже прислуги и с завтрашнего дня она поступает в твое распоряжение. Заставляй работать, неповиновение пресекать на корню.

– Слушаюсь, господин, – равнодушно ответил управляющий, окинув будущую помощницу скептическим взглядом.

– Лан, ты забыл сказать самое главное, – не отставал Ривен. – И спроси у девушки, как ее зовут, она меня не понимает.

– Сет, скажи всем, чтобы к девице не лезли. Никаких ухаживаний, намеков, попыток затащить в постель или в храм. Ты понял? – холодно посмотрел на управляющего Лан, дождавшись кивка, перевел взгляд на друга. – Доволен?

– Да. Но ты так и не спросил ее имя, – Ривена было трудно сбить с толка, проведя в компании девушки два часа, он понял главное: она сильно отличается от женщин, которых он встречал раньше.

И дело не в одежде, хотя брюки в обтяжку (такие в их мире носили только драконы) его поразили. Или, скорее, ноги девушки в таких брюках. А еще он заметил тонкие изящные кисти, золотое колечко с топазом и браслет, а также цепочку с кулоном на шее. Почему-то Ривен был уверен, что когда сойдут отек и синяки с лица, незнакомка окажется очень симпатичной девушкой. Но и это было не главное, больше всего его заинтересовало то, что девушка не плачет, не капризничает, не падает в обморок, не старается заручиться его поддержкой.

– Вообще, раз нет возможности без вреда для здоровья вложить в нее знание нашего языка, ты можешь научить меня языку ее мира.

– Что, Рив, опять тянет обогреть какую-нибудь пигалицу? Забыл, чем для тебя это закончилось в прошлый раз? Куда тебя послала Элеонора, когда встретила своего дракона? И не проси, учить мертвому языку я тебя не буду. Хочешь возиться с этой никчемной – возись, но если ты решишь связаться с ней серьезно, она долго не проживет.

– Эй, как там тебя? – вдруг обратился ко мне Ланьер. – Назови свое имя.

– Зачем? Можете называть меня любым женским именем, принятым в вашем мире, – пожала плечами. Мне было все равно, как он будет ко мне обращаться.

– Даже удивительно, что ты не торопишься вручить свою судьбу в мои руки, – усмехнулся Ланьер. – Я был уверен, что ты только и ждешь, когда я задам этот вопрос, чтобы связать меня дополнительными обязательствами.

– Вы ошиблись, – холодно произнесла я, в последний момент пересилила себя и не сказала лорду, что меньше всего мне бы хотелось зависеть от него.

– Тогда будешь Элен, – расхохотался Ланьер, глянув на Ривена, который, услышав это имя, помрачнел и поджал губы. – С завтрашнего дня поступаешь в распоряжение господина Сетрака, будешь работать горничной. Кормить тебя даром никто не будет.

– А можно мне работать на кухне?

– Что, как и всех смердов, тянет поближе к жратве? – скривился лорд.

– Конечно, чего еще в жизни желать, как не набить собственное пузо, – хмыкнула я, с трудом поборов презрение в голосе, жаль, с взглядом не справилась. Потому что лорд в мгновение ока оказался рядом, сбежав по лестнице, и опять схватил меня за шею.

– Я не потерплю неповиновения. Впредь, обращаясь ко мне, ты кланяешься и говоришь «милорд» или «ваша милость». Если ты еще не поняла, что попала не на курорт, то я открою тебе истину – в нашем мире нерадивую прислугу принято наказывать. Как думаешь, порка на внутреннем дворе в присутствии всего гарнизона тебе понравится?

– Уверена, нет, милорд, – прохрипела я. Глупо трепыхаться и грубить обличенному властью человеку, который по какой-то неведомой причине меня ненавидит. А проверять его угрозы мне совершенно не хотелось.

– Рад, что мозги у тебя все же есть, – отпустил меня маг и отошел на пару шагов. – Я скажу Сету, чтобы он приставил тебя к кухне, это даже лучше, меньше будешь попадаться на глаза. Если же ты решила, что сможешь отравить пищу или воду, забудь об этом, я легко это вычислю, и тогда поркой ты не отделаешься. За саботаж в условиях военного времени предусмотрена смертная казнь. Все ясно?

– Предельно, милорд, – равнодушно ответила я, чуть склонив голову, пряча ярость в глазах. Маг еще раз хмыкнул и отдал какие-то распоряжения управляющему. Тот бросил на меня взгляд и махнул рукой, чтобы я следовала за ним. Но сначала я подошла к Ривену, забрала у него свои чехлы и от души сказала:

– Спасибо.

Уверена, он меня понял и даже постарался улыбнуться в ответ, но вышло криво. Что ж, оно и понятно, наверняка Ланьер наговорил гадостей обо мне, раз уж в этот раз молодой маг не полез меня защищать. Но это и к лучшему, не хватало еще, чтобы он потом начал требовать благодарность иного рода. Мысли невольно устремились к Денису, как он там? Ведь переживает, ищет, думает, что меня изнасиловали или убили. Вздохнула, понимая, что сделать пока ничего не могу, а качать права, которых у меня здесь вообще нет, глупо. Остается одно – учить язык и узнавать об этом мире, раз здесь есть магия и маги, то наверняка кто-то еще сможет создать портал в мой мир. Я найду способ заработать деньги и вернуться домой. Даже если для этого потребуется несколько лет. Денис меня, конечно, не дождется, но это не повод оставаться среди самовлюбленных магов, обличенных непомерной властью.

Глава 2

Комнату мне выделили небольшую, чему я, признаться, была рада. Ведь в ней было теплее, чем в гостевых спальнях, несмотря на то, что в каждой из них находился камин. Откуда я знаю? Ривен провел для меня экскурсию по замку. Я думала, что после слов Ланьера он ко мне не подойдет, но ошиблась. Маг догнал нас с господином Сетом на лестнице, и пока мы шли к моей комнате, что-то настойчиво требовал у управляющего. Что именно, я догадалась позже, когда после ухода Сетрака спустя полчаса в мою дверь постучала женщина. Глядя на нее, было сложно сказать, сколько ей лет, больше всего ей подходило слово "средняя". Она вся была такая: и по внешности, и по годам, и по комплекции. Позже, узнав госпожу Мальву лучше, я поняла, что и характер у нее был под стать всему остальному.

Женщина принесла мне одеяло, постельное белье, платье, ночную рубашку, полотенце – все не новое, конечно, но чистое. Ривен отвел взгляд, когда я с удивлением рассматривала вещи. Если о назначении рубахи с длинными рукавами и с подолом в пол я догадалась сразу, то платье поставило меня в тупик. Слишком много на нем было веревочек, а еще непонятно, где у него перед – вырез был одинаково большой с обеих сторон. Я посмотрела на госпожу Мальву и с грустью поняла, что у нее платье другого фасона. Попыталась на пальцах объясниться с женой управляющего, но она сообразительностью не отличалась, только разводила руками, показывая, что не понимает. Хорошо, Ривен подключился, с его помощью мне удалось узнать, как правильно надевать платье. Выяснилось, рубашка не только ночная, но еще и нижняя, и платье надевается поверх нее, а потом корректируется завязками. Поблагодарив обоих, я выпроводила их из комнаты, собираясь ополоснуться и переодеться. Благо вещи были, а как пользоваться небольшой каменной ванной и местным водопроводом, Ривен мне показал. Судя по его эмоциональности, молодой человек был горд этим чудом инженерной техники и очень расстроился, когда она не произвела на меня впечатления.

Маг и жена управляющего ушли, а я потянулась к двери в поисках засова и не нашла, то есть закрыться изнутри не получилось. Бежать за Ривеном я не стала, решила прояснить этот вопрос потом. Быстро скинула куртку и блузку, и только взялась за штаны, как дверь открылась, впуская мага. На секунду мы застыли, глядя друг на друга, потом я резко нагнулась, подхватила с пола куртку и прикрылась, бросая гневные взгляды на молодого человека.

– Простите, леди, – произнес Ривен, смущаясь и краснея.

Он не мог вспомнить, приходилось ли ему хоть раз видеть девушек при свете дня в таком откровенном наряде. Образ полуобнаженной девицы запал глубоко в сердце Ривена: стройные ножки в штанишках в обтяжку, кружевное белье неизвестной конструкции и нежная кожа, что по чистоте и цвету была сравнима со свежевыпавшим снегом. Неужели в том мире девушки всем демонстрируют свое тело? Нет, в это маг не верил, слишком у иномирянки был ошарашенный вид, когда он зашел, да и сейчас она прожигала его гневным взглядом, нервно комкая одежду. А красные пятна на ее щеках так же говорили в пользу природной застенчивости девушки, развратница смущаться не стала бы.

– Простите, я не подумал. Я только хотел сказать, что зайду за вами через рин и покажу замок. А потом мы поужинаем. Вы не против?

Девушка его не понимала, пришлось парню объясняться жестами, кляня Ланьера за это неудобство. Элен, а надо привыкать к этому имени, кивнула головой, видимо, его пантомима нашла отклик. Еще раз извинившись, он, по привычке, хотел поцеловать девушке руку, но та не позволила, смерив его подозрительным взглядом. Уходя, молодой маг обратил внимание, что отек с лица иномирянки почти сошел, а завтра не останется и синяков. Все-таки целитель у них в замке сильный, не то что в соседнем. Как ни отмахивался от своих мыслей Ривен, они все настойчивее посещали его голову. Еще неделю назад скажи ему кто, что Лан может ударить женщину, не поверил бы, а тут наглядное тому подтверждение. Списать этот эпизод на тяжесть жизни в чужом мире? Однозначного мнения у Ривена не было, он только надеялся, что в будущем все наладится и Ланьер станет прежним.

Когда маг ушел во второй раз, я придвинула к двери табурет и вздохнула с облегчением. Было страшно представить, что мог со мной сделать этот мужчина, вряд ли у меня хватило бы сил оказать ему сопротивление. Поэтому мылась я быстро, вспоминая, как он показал мне солнечный луч на стене, руками отмеряя примерное его положение, когда зайдет за мной. Мне было неизвестно, как быстро движется местная планета, так что оставалось ориентироваться на собственное время, беря за основу наш час.

К приходу Ривена я успела не только помыться и одеться, но и перенести в ежедневник все слова, которые записала на телефон. Зарядить его я все равно смогла бы только в машине, а путь туда неблизкий.

Магу мой внешний вид не понравился, и я его вполне понимала: вещи с чужого плеча были неопределенного цвета, да еще и велики мне. Завязки не сильно помогли. Мне же было все равно, как я выгляжу. Главное, одежда чистая и не стесняющая движений. В принципе, Ривен быстро забыл о моей внешности, достаточно ему было заметить у меня в руках шариковую ручку и то, чем я занималась. Причем его, скорее, больше поразила моя грамотность: он так тщательно листал мой ежедневник, вглядываясь в буквы и цифры. Пришлось даже ненавязчиво отобрать важную для меня вещь. Парень смутился и сразу же вспомнил, что собирался меня кормить. Идти никуда не хотелось, но я понимала, что в этом доме мне никто в комнату еду носить не будет – родословная не та.

На кухне нас встретили настороженно, и не столько из-за меня, сколько из-за Ривена рядом. Это позже я узнала, что простые люди почти не пересекаются с магами, ведь это всегда «белая кость», даже если и родились они среди простых людей. Такие «выходцы из народа» не любят вспоминать о своем холопском происхождении, потому что они никогда не станут полностью своими ни среди простолюдинов, ни среди аристократов.

Ужин был простым, сытным, но местами почти несъедобным. Технолог кулинарного цеха во мне отчаянно вздыхал, требуя разогнать весь этот неквалифицированный персонал и сесть за составление нормального меню. Но разум подсказывал не лезть в чужой «монастырь» и сначала присмотреться, вдруг местные продукты разительно отличаются от наших. Поэтому спокойно доела, быть привередливой я себе позволить не могла, и собралась вернуться в комнату. Однако помимо ужина на кухне, который Ривен почему-то решил разделить со мной, у молодого человека еще были планы. Он решил провести для меня небольшую экскурсию по замку.

В моем представлении замок – это одно центральное строение, обязательно с башней, а вокруг высокая крепостная стена и ров с водой. Дом Ланьера под это описание совершенно не подходил. Ров отсутствовал, а строения так плотно прилегали друг к другу, что их наружные стены исполняли функции крепостных. Между зданиями был двор, его использовали как плац, а также там находился колодец.

Внутри же построек было много переходов, лестниц, коридоров и разных закоулков. По всем Ривен меня водить, конечно, не стал, но показал основные пути. Так я узнала, в каком именно крыле апартаменты Ланьера, и для себя пометила держаться от этого места подальше. Там же неподалеку жил и Ривен, он приглашал зайти к нему в гости, но я сделала вид, что не поняла его.

Потом мы прошлись по общим помещениям: несколько гостиных, я не уловила для чего их столько, хотя маг старался мне объяснить назначение каждой; две столовые, большая и малая; библиотека, путь к ней я запомнила сразу, пригодится; комната с диванчиками и кальяном, бильярдная. Конечно, игра не была точной копией бильярда, но смысл тоже состоял в том, чтобы забить шар в лузу. Сами лузы располагались по всему полю, а «ворота» в них крутились в хаотичном порядке. Не знаю, приводил ли их в движение какой-то механизм или магия, но даже на первый взгляд было понятно, что данная игра на порядок сложнее классического бильярда. После Ривен повел меня в крыло для прислуги, где жила я, по пути указывая на предметы и четко проговаривая их названия. С каждым его словом мое сердце переполнялось благодарностью к парню, ведь его никто не заставлял со мной возиться.

Когда мы входили в замок с Ланьером, я особо по сторонам не смотрела. А вот на экскурсии с Ривеном еще и план набросала на последней страничке ежедневника, который я предусмотрительно взяла с собой, мне не хотелось блуждать поутру. Также отметила расположения комнат и коридоров, их мне называл маг, следя за тем, как я записываю. Пару раз он поправил мои линии в плане, добавил свои, в основном это были незамеченные мною в сгущающихся сумерках двери в другие помещения. Но в целом он был доволен и часто кивал. А еще сыпал на меня новые слова, которые я давно перестала запоминать, зато записывала очень старательно.

В комнату меня любезно проводил все тот же Ривен, сама бы я вряд ли нашла дорогу с первого раза. Кстати, я ему на бумаге нарисовала, что мне нужен засов на двери. Мужчина покивал головой и ушел. А я забралась в постель, размышляя о том, как жить дальше. Будущее виделось нерадостным. Сердце тоскливо сжималось от мысли, что я никогда больше не вернусь домой. Проведя всего один день в чужом мире, это не казалось пока чем-то ужасным, ведь главное, что осталась живой. Но буду ли я так думать через неделю? А через год? Незаметно провалилась в забытье.

С учетом того, что сны для меня были редкостью, каждый из них запоминался особо. Дома меня всего лишь мучило предчувствие чего-то нехорошего после странного сновидения. Здесь же, в новом мире, в первую ночь я увидела яркий, красочный сон. Он так не вязался со страшными событиями, случившимися днем, что невольно запечатлелся надолго.

Я шла по лесной тропке, широкой, хорошо утоптанной. Вокруг стояли серые остовы деревьев, лежала прелая листва, источающая запах сырости и гнили. Больше всего это напоминало раннюю весну, когда снег уже сошел, а молодая травка еще не выросла. Было так же промозгло, тоскливо и одиноко. Но я все равно шла вперед, словно что-то тянуло меня, или это солнечные лучи, что падали недалеко на тропинку, привлекали меня? Душе хотелось согреться, оттаять, поверить, что скоро весна вступит в свои права и мир вокруг возродится на радость всем живым. Но солнечные лучи у меня догнать не получалось, видимо, надо мною летело облако, закрывая от меня солнце.

«Куда ты идешь? К чему стремишься?» – шептало подсознание. А ведь действительно, у меня всегда была цель в жизни, тогда почему сейчас я позволяю вести себя как на веревочке? Это же мой сон, а значит, я тут хозяйка. И я хочу, чтобы хотя бы здесь была весна, цвели деревья, пели птицы. Как часто бывает в сновидениях, окружающее пространство незаметно изменилось и вот я уже стою на лесной опушке. В разные стороны от нее расходятся тропки, крупные и еле заметные.

«Выбирай», – донесся шепот. Легко сказать, но я ведь не знаю, куда ведет каждая тропа? Идти наугад? Довериться интуиции? Мелодичный смех прошелестел в листве и снова смутно знакомый голос произнес: «Выбирай сердцем». Я пошла вокруг полянки, не столько прислушиваясь к сердцу, сколько пытаясь создать картинку разумом. На мелкие тропинки я решила даже не обращать внимания, логично рассудив, что они вряд ли меня куда-нибудь приведут. От первой крупной тропы я отказалась сразу, это значило вернуться обратно в тот мрачный промозглый лес. Вторая тропа была сухой, надежной, она хорошо просматривалась вперед, вдоль нее росла коротенькая травка, напоминая газонную. На деревьях уже распустились листочки, даже несколько бабочек заметила чуть дальше. В общем, впечатление было милым и умиротворяющим. Третья уходила куда-то в кусты, я поддалась любопытству и отодвинула одну ветку, за ней находились самые настоящие джунгли, с яркими цветами и невообразимыми животными. Пейзаж был завлекательным, но память подсказывала, что в таких лесах множество ядовитых и опасных тварей. Четвертая вызвала у меня сильные сомнения – от нее полыхнуло жаром, а дальше сквозь деревья проглядывала каменистая пустошь. Но, несмотря на неприглядность четвертой тропы, меня почему-то тянуло именно туда.

Еще раз прошлась по полянке, закрыла глаза, покрутилась, но эффект был тот же: меня тянуло к той тропе, на которую я никогда не вступила бы по собственной воле. Ведь даже отсюда понятно насколько непритязательный и пустынный пейзаж на том пути – раскаленные на солнце камни и ничего более.

– Людям свойственно ходить проторенными тропами, – раздался молодой, но такой знакомый голос. Я оглянулась на звук и увидела свою бабушку. – Какая же ты стала красивая, Танюша.

– Бабуля?! – ахнула я, забыв на время, что все это сон. – Ты жива?!

– Для тебя я всегда буду жить, солнышко мое, – подошла ко мне бабушка и приобняла. У меня на глаза навернулись слезы, ведь я почти поверила, что она жива, пусть не на Земле, а в другом мире. Но вблизи было видно, что это призрак. – Не плачь, маленькая, пока в твоем сердце есть уголочек для меня, я всегда буду с тобой.

– Ты пришла, чтобы помочь мне с выбором? – всхлипнула, но тут же вытерла набежавшие слезы. Пусть это сон, но мне было неловко жаловаться бабушке, ведь она учила меня быть сильной.

– Нет, внученька, это твой выбор и я не вправе в него вмешиваться. Ты можешь выбрать любую тропу, на каждой из них ты найдешь свой кусочек радости. Но только одна из них действительно твоя. Это не значит, что на ней будет только счастье и удача, жизнь не бывает без невзгод и лишений. Многие всю жизнь ходят чужими тропами и не знают об этом. Счастливы ли они? У меня нет ответа на этот вопрос. Но только у тех людей, что сделали свой выбор сердцем, не возникает мыслей: «А вот если бы я тогда поступил иначе, все было бы по-другому». Не жалей о прошлом, солнышко мое, его не под силу изменить даже Богу. Будь счастлива, внученька…

Я хотела задать множество вопросов, но бабушка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Ее слова меня не успокоили. Нужна ли мне жизнь, где меня ждут лишения или опасности? Я устала преодолевать трудности, мне, как и любой женщине, хочется тихого семейного счастья. Мой взгляд упал на вторую тропу, от нее как раз веяло размеренностью и спокойствием, сразу вспомнился Денис и наши с ним планы на жизнь. Уверена, эта тропа ведет домой, к нему. Обрадовалась и ступила на нее. Далеко не ушла, всего несколько шагов, а в голове уже появились сомнения – правильно ли я поступила? Ведь бабушка говорила слушать сердце. С чего я вообще взяла, что эта тропа ведет к Денису? Да еще такая комфортная? Наоборот, чтобы вернуться домой, мне надо очень постараться, так, может, меня не зря тянуло на самую опасную тропу? Я оглянулась, собираясь вернуться на поляну, но ее за спиной уже не было – растворилась в тумане. Идти вперед расхотелось, а пути назад не было. Но кто сказал, что ходить можно только проторенными тропами? Я закрыла глаза, позволяя своему сердцу сделать выбор, и, почувствовав зов, ступила в лес.

Идти было тяжело, корни деревьев, кусты, высокая трава – все они будто сговорились не дать мне пройти, но моего упрямства им было не сломить. Поблуждав по лесу, я вывалилась на тропу, ту самую, с джунглями. Любопытство заставило пройтись по этому необычному пути, яркие краски завораживали, а пьянящие запахи кружили голову.

«А не остаться ли мне здесь? Во всяком случае, скучно мне точно не будет», – подумала я. Еще раз идти через лес по зову сердца не очень хотелось, тем более через тропический лес. Пока я сомневалась, успела преодолеть значительную часть пути, но тут перед самым моим носом на тропу выпрыгнуло чудовище: огромное, клыкастое и агрессивное. Не знаю, что уж эта помесь тираннозавра с мамонтом собиралась со мной сделать: то ли есть, то ли проводить, но мое тело среагировало само, бросившись в чащу леса. За спиной раздалось рычание, подстегнувшее меня еще сильнее. Я приготовилась бежать настолько быстро, насколько мне хватит сил, но буквально метров через пять передо мной возникла та самая тропа, пустынная и каменистая.

«Вот так часто и бывает, человек сдается, почти достигнув цели, когда достаточно протянуть руку, – раздался голос в моей голове, очень похожий на бабушкин. – Не смей сдаваться, солнышко. Никогда!»

Я глянула на свою тропу, вдохнула жаркий воздух и поняла: не так уж важно, что меня ждет впереди, выбор сделан. А то, что пейзаж тусклый и неказистый, так все мы творцы своей жизни, стало быть, в моих силах раскрасить ее яркими красками и впечатлениями. Желая это подтвердить, подошла к отдельно стоящей скале, провела ладонью по ее горячим граням и очень захотела, чтобы на ней выросли цветы. Эдельвейс расцвел практически под моей ладонью. Улыбнулась радостно и легко, будто цветок вырос не на камне, а в моей душе. Будущее уж так не пугало. Я верила, что все сложится, главное, не унывать и не сдаваться.

***

А на следующий день началась моя новая жизнь.

Разбудили меня затемно, но в этом как раз не было ничего удивительного, а вот то, что это сделал лично управляющий, озадачивало. Решила отнестись к этой странности обыденно, вдруг это приказ лорда. Господин Сетрак, или правильнее было называть его сур Сетрак, так это звучало на их языке, провел меня на кухню и представил людям. Меня он называл сури Элен, но при этом почему-то поглядывал на меня и ждал, что я его оборву или буду возмущаться. Я же стояла с непроницаемым лицом и записывала имена тех, с кем мне предстояло работать. Уже одно это вызвало нездоровый интерес ко мне.

Петрос – огромный дядька с окладистой бородой, черноволосый и черноглазый, он был главным. Его управляющий представил мне как «рок Петрос», меня это сбило с толку, и я приняла первое слово за имя. Забегая вперед, скажу – данная ошибка имела для меня скорее положительное продолжение. Обращением «рок» подчеркивали военный статус, причем не просто рядового воина, а командующего. Господин Сетрак хотел подчеркнуть главенство Петроса на кухне. А я, не разобравшись, невольно ему льстила, чем заслужила снисходительное отношение к моим ошибкам.

Также меня представили суре Бурс – дородной и добродушной женщине. Судя по тому, что управляющий назвал ее «сура», а не «сури», как меня, закралось подозрение, что в этом мире обращение к замужним женщинам отличается. Только вот как они это положение определяют, мне было непонятно. Колец или браслетов у поварихи я не увидела, да что там, мое кольцо с топазом, которое мне подарил Денис на помолвку, вызвало нешуточное изумление. А когда женщина заметила серьги с такими же камнями в моих ушах, так вообще шарахнулась в сторону. А ведь у меня был еще браслет и цепочка, правда, они прятались под одеждой. Даже не знаю, как так получилось, что все золото оказалось вчера на мне. Цепочку с кулоном я носила с пятнадцати лет, подарок отца, как и браслет, только его он подарил мне на двадцатилетие. Оба раза подарки мне привозил курьер, и что-то мне подсказывало, отец их сам не покупал, просто поручил это сделать кому-то из своих помощников. Как они там? Как вообще родители восприняли мою пропажу? Мама, наверное, плачет, говорит, что всегда боялась чего-нибудь подобного, что ничего хорошего из меня так и не выросло, обвиняет отца и школу. А отец? Даже не знаю. Я его-то и до их развода с матерью видела не часто, а после всего пару раз – один из них, когда на меня оформляли квартиру.