Смерть в прямом эфире

– В самую точку.

– Кроме того, в результате замыкания в доме отключилось отопление – вспомним радиатор мисс Тонкс. Убийца запустил его снова. Технически это несложно, если человек что-нибудь смыслит в электрике: нужно лишь подойти к распределительному щиту и вставить предохранитель. Как по-твоему, сколько времени могло занять – а, это ужасное выражение! – приведение оборудования в исправное состояние?

– Эм-м, – басовито отозвался Фокс, – по грубым прикидкам, минут пятнадцать. Шустрый у нас убийца.

– Да, – согласился Аллейн. – Или шустрая.

– Сомневаюсь, что женщина на такое способна, – проворчал Фокс. – Послушайте, шеф, вы знаете, о чем я думаю. Зачем секретарю понадобилось лгать о привычке покойного слюнявить пальцы? Хислоп уперся, что не помнит такого, но Чейз своими ушами слышал, как секретарь откровенничал – при виде слюнявых пальцев Тонкса он боится не совладать с собой.

– Вот именно, – согласился Аллейн и замолчал так надолго, что Фокс решился скромно кашлянуть. – А? – встрепенулся Аллейн. – Да, Фокс, да. Это обязательно придется сделать.

Он полистал справочник, нашел нужный телефон и набрал номер.

– Могу я поговорить с доктором Медоусом? Ах, это вы и есть? Не помните ли вы, говорил ли мистер Хислоп, что привычка Септимуса Тонкса облизывать кончики пальцев сводит его с ума? Алло, вы меня слышите? Ах, вы не помните? Вот как? Что ж, ладно. Вы говорили, Хислоп звонил вам в половине одиннадцатого? А вы ему? В одиннадцать. Вы это точно помните? Понятно. Буду рад, если вы к нам зайдете. Сможете? Тогда заходите.

Он положил трубку.

– Вызови Чейза еще раз, Фокс.

Дворецкий решительно настаивал, что мистер Хислоп жаловался доктору Медоусу.

– Когда мистер Хислоп схватил грипп, сэр, я поднимался к нему вместе с доктором. Мистер Хислоп лежал с высокой температурой и очень оживленно тараторил. Он говорил, что хозяин, догадавшись, что его привычки вызывают отвращение, нарочно доводит его, секретаря, до безумия. Мистер Хислоп даже сказал, что, если так будет продолжаться, он… Право же, сэр, он был в горячке и не соображал, что говорит!

– Так что он грозился сделать?

– Сэр, он лишь сказал, что совершит отчаянный поступок. Но это же был бессвязный бред больного, сэр. Позволю себе заметить, сейчас мистер Хислоп даже не вспомнит своих слов.

– Да, – признал Аллейн, – готов согласиться, что вы правы.

Когда Чейз вышел, инспектор сказал Фоксу:

– Ступай выясни насчет молодых людей и их алиби. Посмотрим, смогут ли они предложить тебе быстрый способ проверить их слова. А Гай пусть подтвердит заявление мисс Филиппы, что в интересующий нас промежуток времени она была заперта в своей комнате.

Фокс отсутствовал довольно продолжительное время, и Аллейн погрузился в изучение своих записей, когда дверь распахнулась, и в кабинет влетел доктор Медоус.

– Слушайте, вы, ищейка! – крикнул он. – Что вы тут учинили с Хислопом? Кто сказал, что он неприязненно относился к отвратительным привычкам Сепа?

– Это сказал Чейз. И не кричите на меня, я и без того на взводе.

– Я тоже, черт подери! Вы на что намекаете? Уж не вообразили ли вы, что этот жалкий, прибитый жизнью маленький батрак способен прикончить кого-нибудь током, тем более Сепа Тонкса?

– У меня нет воображения, – устало произнес Аллейн.

– Как я жалею, что пригласил вас! Если Сеп помер от радиоприемника, значит, сам в нем что-то крутил и докрутился!

– А после смерти очень предусмотрительно встал и все исправил.

Доктор Медоус замолчал и уставился на Аллейна.

– А теперь, – сказал инспектор, – отвечайте начистоту, Медоус. Говорил ли Хислоп в полубреду, что эта привычка хозяина раздражает его настолько, что он готов убить Тонкса?

– Как же я забыл, что и Чейз торчал в комнате… – простонал доктор Медоус.

– Да, это вы упустили.

– Даже если Хислоп нес в бреду всякую чепуху, Аллейн, что с того? Черт побери, вы не можете арестовать человека на основании фразы, вырвавшейся у него в лихорадке!

– Я и не предлагаю так поступать. Тут вскрылся и другой мотив.

– Вы про Фипс? Что они вчера вечером…

– Вам Хислоп рассказал?

– Нет, Фипс утром шепнула. Я очень люблю эту девочку. Господи, неужели вы уверены в своих выводах?

– Уверен, – подтвердил Аллейн. – Мне очень жаль. Пожалуй, вам лучше уйти, Медоус.

– Вы его арестуете?

– Я обязан выполнить свой долг.

Наступила тишина.

– Да, – наконец проговорил доктор Медоус, – долг есть долг. До свиданья, Аллейн.

Фокс вернулся с известием, что Гай и Артур никуда не отлучались со своих вечеринок, – ему удалось опросить двух или трех их приятелей. А Гай и миссис Тонкс подтвердили историю с запертой в комнате Филиппой.

– Методом исключения, – прогудел Фокс, – получается секретарь, больше некому. Схимичил с приемником, пока покойник скандалил с дочерью, а потом тайком прокрался наверх говорить с мисс Тонкс через дверь. Сдается мне, он ждал где-нибудь поблизости, пока не услышал, как покойный поджарился, после чего убрал подозрительные проводочки и ушел, оставив приемник работающим.

Аллейн молчал.

– Что будем делать, сэр? – спросил Фокс.

– Я хочу увидеть крючок у входной двери, куда они вешают свои ключи.

Сбитый с толку Фокс последовал за начальником в маленькую прихожую.

– Да, вот и они, – сказал Аллейн и указал на крючок с двумя свисающими с него ключами от английского замка. – Их трудно не заметить. Идем, Фокс.

В кабинете они нашли Хислопа и Бейли.

Хислоп переводил взгляд с одного детектива на другого.

– Скажите, это все-таки убийство?

– Мы считаем, что да, – ответил Аллейн.

– Поймите, Филиппа… мисс Тонкс была заперта в своей комнате весь вечер.

– Пока не вернулся ее брат и не повернул ключ, – уточнил Аллейн.

– Это случилось гораздо позже, Тонкс давно был мертв.

– Откуда вы знаете, когда он умер?

– Это очевидно: в тот момент, когда раздался оглушительный треск радиопомех.

– Мистер Хислоп, – произнес Аллейн, – почему в разговоре со мной вы предпочли умолчать о том, как сильно вас донимала привычка мистера Тонкса слюнявить пальцы?

– Но… как вы узнали? Я в жизни никому об этом не говорил.

– Говорили – доктору Медоусу, когда бредили в лихорадке.

– Я не помню… – Хислоп запнулся, губы у него задрожали. И заговорил снова: – Что ж, прекрасно. Это правда. Два года он меня буквально истязал. Понимаете, он кое-что знал обо мне. Два года назад, когда умирала моя жена, я взял деньги из сейфа в этом столе, а потом тайком подложил обратно в надежде, что Тонкс не заметит. А он заметил и с того дня измывался надо мной, как хотел. Он сидел там, как паук. Я подавал ему документ, а он слюнявил пальцы, звучно чмокая с самой благодушной миной. Чав, чав… А затем начинал мокрыми пальцами листать бумаги, зная, что я этого не выношу. Смотрел на меня и нарочно – чав, чав… А потом заговорил о тех деньгах, причем не прямо, а все обиняками и намеками… И я был бессилен. Вы сочтете меня сумасшедшим, но я не безумец. Я бы мог его убить. Часто, о, как часто я обдумывал план убийства во всех подробностях! Теперь вы станете думать, что это сделал я… А я не убивал, вот в чем ирония судьбы! Мне не хватило храбрости. Вчера, когда Филиппа показала, что неравнодушна ко мне, я будто в рай попал. Боялся, что это сон или наваждение. Впервые мне расхотелось убивать Тонкса – и тем же вечером его прикончил кто-то другой!

Хислоп, разгоряченный, дрожащий от волнения, замолчал. Фокс и Бейли, смотревшие на него с тревогой и не без сочувствия, повернулись к Аллейну. Инспектор хотел что-то сказать, но тут в кабинет вошел дворецкий Чейз.

– Вам записка, сэр, – обратился он к Аллейну. – Лично в руки.

Аллейн развернул послание, просмотрел первые строки и поднял взгляд.

– Вы свободны, мистер Хислоп. Я получил то, чего ожидал. Моя наживка сработала.

Когда Хислоп вышел, детективы вместе прочли письмо.

«Дорогой Аллейн!

Не надо арестовывать Хислопа. Тонкса прикончил я. Отпустите Хислопа немедленно, если вы его уже арестовали, и не говорите Фипс, что вы его подозревали. Я был влюблен в Изабель до ее знакомства с Сепом. Я убеждал ее развестись, но она не соглашалась из-за детей. Чепуха и дьявольщина, но сейчас нет времени на этом останавливаться. Мне надо торопиться. Сеп начал нас подозревать и превратил жизнь Изабель в ад. Я опасался, что она вообще лишится рассудка. Я все продумал. Несколько недель назад я снял ключ Фипс с крючка у входа, приготовил инструменты, кабель и проволоку. Я знал, где находится распределительный щит и что лежит в буфете. Я хотел дождаться Нового года, когда все разойдутся, но, когда Хислоп вчера позвонил, я решил действовать не откладывая. Хислоп сказал, что ни мальчиков, ни слуг в доме нет, а Фипс заперта в своей комнате. Я велел ему оставаться у себя и позвонить мне через полчаса, если скандал еще не утихнет. Хислоп не позвонил, позвонил я. Никто не брал трубку, и я заключил, что Сепа еще нет в кабинете.

Я отпер входную дверь ключом Фипс, вошел и прислушался. Наверху было тихо, но в кабинете горел свет: значит, Сеп вот-вот вернется. Он говорил мне, что хочет послушать какую-то рождественскую трансляцию.

Я заперся в кабинете и приступил к делу. Когда в прошлом году Сеп уезжал, Артур в его кабинете писал свою кошмарную современную мазню: форма шишечек карниза ему, видите ли, понравилась. Я еще тогда обратил внимание, что они почти неотличимы от ручек радиоприемника, а потом снял одну и убедился, что она будет держаться, если чем-нибудь забить отверстие. Вы правильно восстановили ход событий – именно так я все и сделал. Это заняло у меня минут двадцать, после чего я вышел в холл и стал ждать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Клиффхэнгер – прием прерывания сюжета, оставляющий героя в напряженный момент. – Прим. редактора.

2

В переводе с английского – Агата Троянская. – Здесь и далее прим. переводчика, если не указано иное.