Тайна Сада каменных ангелов

– Но почему? – мои губы с трудом разлепились, чтобы задать этот вопрос

Мистер Аддерли посмотрел на меня, и в его глазах – впервые за все время мелькнуло что-то похожее на сожаление. Не гнев. Не боль. А именно сожаление.

– Потому что я вынудил ее это сделать, – твердо произнес он. – Это я убил Розамунд.

Мне показалось, что земля вздыбилась у меня под ногами, но я устояла. Только рука невольно потянулась к воротничку блузки, который вдруг сделался тугим, будто петля на шее приговоренного.

– Простите! Мне не следовало так говорить!

Сильная рука подхватила меня за локоть.

Рука Эдуарда. Рука убийцы?

– Вы с ума сошли!

Я вырвала свою руку.

– Нет, я рассуждаю вполне здраво. Вероятно я действительно своими действиями вынудил жену покончить с собой. Мои адвокаты готовились к бракоразводному процессу, и я намеревался бороться за опеку над Фелицией. Хотите сказать, что она не сообщила вам об этом?

О, боже! Развод?!

Развод, о котором никто в нашей семье не знал.

Я стояла оглушенная, онемевшая. Розамунд никогда не упоминала о разводе. В своих редких письмах она писала о тоске по дому, о любви к дочери, о странных обычаях Грейстоуна – но ни слова о разрыве с Эдуардом.

Почему?

Возможности крутились в голове, как клубок дерущихся охотничьих псов.

Она стыдилась? Не хотела нас волновать? А может ей угрожали? Развод мог губительно сказаться на репутации всех Аддерли, для графа Элмора занимавшего высокое положение в обществе подобное было неприемлемо.

Но тогда….

А была ли ее гибель самоубийством? На что готовы были пойти эти люди, чтобы устранить досадную помеху.

Граф всегда ненавидел Розамунд за ее происхождение – дочь викария в его глазах не была ровней Аддерли.

Но в чем причина развода? Другая женщина?

Последняя мысль меня покоробила. Я вспомнила, как Розамунд отзывалась о муже – в ее словах не было ревности, обиды или гнева. Хотя в какой-то момент в письмах стала явственно звучать печаль. Она была разочарована жизнью в Грейстоуне, и я понимала почему. С рождением дочери ситуация улучшилась. Но лишь до того момента, когда Аддерли стали возводить между ней и дочерью стену отчуждения.

– Ясно! – выдавила я. – Помнится, граф Элмор всегда выступал против вашей поспешной женитьбы на Розамунд, считая ее недостойной. Вы решили исправить ошибку и избавиться от женщины, к которой остыли. Вероятно какая-то аристократка или дочь денежного мешка, отчаянно рвущегося в высшее общество, показалась вам более подходящей на роль супруги Аддерли…

– Замолчите! Вы понятия не имеете, о чём говорите!

Слова Эдуарда ударили словно плеть – резкие, оставляющие после себя жгучую тишину. В них не было сомнений, только холодная уверенность, переходящая в презрение.

«Замолчите. Вы понятия не имеете, о чём говорите» – фраза, от которой воздух будто застывает. Она не оставляет места для возражений, только ощущение щелчка по носу словно зарвавшемуся котенку.

Интересно, что стояло за его холодным взрывом? Накопившееся раздражение? Желание прервать диалог? Или нечто более глубокое – например, ярость от того, что кто-то осмелился рассуждать о том, чего, по его мнению, не может понять?

Такие слова – граница. После них либо отступают, либо готовятся к бою.

Мое исстрадавшееся и жаждущее мщения сердце требовало напасть, но разум, возобладавший над чувствами, вновь усмирил его порыв.

Прежде всего, мне нужна была правда.

– Тогда скажите мне, мистер Аддерли? – я взглянула на него без вызова или гнева, но с холодной решимостью. – Почему вы намеревались оставить Розамунд и отобрать у нее дочь?

– Если бы Розамунд хотела, чтобы причина нашего развода стала вам известна, она бы сообщила обо всем в письме, – спокойно произнес он. – Но она не доверилась вам, предпочтя унести эту тайну с собой в могилу. Пусть все так и останется. Ваша сестра упокоилась в мире. Не стоит рыться в ее белье, мисс Грэнтэм. Ни к чему хорошему это не приведет.

Мистер Аддерли развернулся и зашагал прочь, показав тем самым, что разговор окончен. Выдаст ли он меня своему отцу? Возможно, мне стоило начать паковать вещи.

Если так, то примем поражение достойно.

Я вскинула голову, и мой взгляд уловил движение в одном из окон замка.

Кто-то следил за нами. И делал это из моей комнаты.

К сожалению, штора опустилась до того, как я смогла разглядеть прятавшуюся за ней женщину.

Мне показалось, что это Ромильда Брент.

Но что она делала в помещении, отведенном гувернантке?

Глава 6

Кто-то действительно обыскивал мои вещи. Довольно умело.

Если это и впрямь была Ромильда, то ловкости ей не занимать. Чем же я ее заинтересовала? Зачем ей понадобилось рыться в моей комнате, если при встрече она стремилась скрыться в ближайшем дверном проеме?

Эдуард меня не выдал.

Никто не узнал про мое родство с Розамунд, и я продолжила службу в Грейстоуне.

Мистер Аддерли вновь вел себя сухо и равнодушно, изредка удостаивая нас с Фелицией своими визитами в классную комнату или присоединяясь к нам во время обучения верховой езде.

Меня угнетало его присутствие – всякий раз, когда наши взгляды случайно встречались, тень Розамунд неизменно вставала между нами, убивая во мне малейшие проблески теплых чувств.

Эдуард притягивал и отталкивал меня одновременно. Он и сам, казалось, тяготился моим обществом – каждый наш разговор напоминал переход через реку по скользким камням, когда любое неверное слово грозило холодным погружением.

И все же он искал этих встреч. Являлся «случайно» в гостиную, когда я играла на рояле, задерживался у окна в галерее, если вдруг заставал меня там, делая вид, что рассматривает портреты своих предков и неизменно оказывался рядом во время моих прогулок по окрестностям замка.

Признаюсь, я находила какое-то странное удовольствие от этого изощренного противоречия. Но завлекая его в глубокий омут, я не могла не осознавать, что могу невзначай соскользнуть в него сама.

Мы больше не заговаривали о гибели моей сестры. Но я не могла не думать о том, что произошло в замке два года назад. Я была убеждена, что причиной грозящего Розамунд развода стала измена Эдуарда – фактическая или только желаемая – как бы ни было, но моя сестра решилась на отчаянный шаг в пустоту не просто так.

Если, конечно, ей не помогли его сделать.

Несколько раз во время прогулок в парке я сталкивалась с графом Элмором, и, ловя на себе его пронизывающий взгляд, ощущала, как кровь сворачивается в жилах при воспоминании о несчастной Беатрис, убившей себя не надеясь на сочувствие надменного супруга. Голословны ли были обвинения жителей деревушки Грейт-Торкомб, обвинявших хозяина Грейстоуна в убийстве первой жены? Поехал он в лес спасти ее или решил воспользоваться случаем, чтобы освободиться от той, что уже не могла принести наследника? Когда я смотрела в эти злые глаза, то не сомневалась в том, что Уильям Аддерли способен на убийство.