Битва за Землю

Поэтому никакой мобилизации в Швейцарии не проводилось, как и призыва резервистов. Только эвакуация. Но на нее тоже требовалось время. Особенно с учетом того, что надо заглушить ядерные реакторы и куда-то деть племенных коров. А на все про все оставались считаные часы.

Глава 2

Добро пожаловать в ад

Часы в левом углу пульта отсчитывали последние мгновения мирного времени. Все приказы были уже отданы, первоочередные цели определены и даже распределены по пушкам Гаусса астероида Веста – самым мощным из всех артиллерийских орудий, когда-либо созданных человеческой цивилизацией. Пара сотен километров разгонной шахты и энергетическая мощь самого большого в Солнечной системе двигателя Песке позволяли разогнать снаряд до субсветовой скорости и отправить его в любую из дальних галактик, но, к счастью для их жителей, такая задача перед оружейниками не стояла. И они ограничились одной десятой от скорости света. Чего в сложившихся условиях тоже хватало с лихвой. Для гарантированного уничтожения практически любого центаврского корабля было достаточно одного попадания.

Вот в этом месте как раз и порылась собака. Совмещение направления разгонной шахты с целью осуществлялось маневрированием Весты. А цель при этом отнюдь не стояла на месте, дожидаясь, пока в нее всадят болванку. Она тоже маневрировала. И делала это существенно быстрее массивного астероида. Поэтому эффективная дистанция для стрельбы не превышала нескольких десятков мегаметров. И сейчас в эту зону входило сразу несколько оттормозившихся центаврских авианосцев, двигавшихся в голове колонны, растянувшейся на многие сотни мегаметров.

Разумеется, первым выстрелом желательно было поразить лидера центаврского флота, но он пока еще находился далеко за орбитой Венеры. Николай задал Сократу последовательность поражения целей и теперь наблюдал, как крестик прицела совмещается на панорамном экране с первой из них.

В семнадцать часов двадцать одну минуту шесть целых и семьсот шестнадцать тысячных секунды по московскому времени первый снаряд покинул пусковую шахту Весты. Стальной цилиндр метровой длины имел диаметр в тридцать сантиметров и массу в пятьсот пятьдесят пять килограммов. Ничтожная крупинка, по сравнению с авианосцем, имеющим массу покоя в полтора миллиарда тонн, устремилась к цели со скоростью тридцать мегаметров в секунду. Спустя четыре десятых секунды на месте центаврского авианосца возникла яркая вспышка, а прицельный крестик пополз к следующей цели.

Противометеоритная пушка авианосца даже за такой короткий промежуток времени успела отреагировать, выпустив в направлении снаряда энергетический луч. Точно такой же, как тот, что тридцать лет назад сжег Нудоль на земной орбите. Но в этот раз время взаимодействия было ничтожно малым, а стальная болванка монолитной. И единственным заметным эффектом стало нагревание ее поверхности примерно до тысячи двухсот градусов Цельсия. Ну как заметным? Серый стальной цилиндр за ничтожную долю секунды стал ослепительно белым. Вот только этого никто не успел увидеть. Потому что еще через пару миллисекунд болванка и авианосец встретились. А дальше счет пошел уже на наносекунды. Это, разумеется, была не аннигиляция, не реакция ядерного синтеза или распада. Всего лишь взрывное превращение массы снаряда и некоторой, совсем маленькой части авианосца в энергию, эквивалентную взрыву шестидесяти мегатонн тротила.

Двести пятьдесят квадриллионов джоулей мгновенно выделившейся энергии превратили среднюю часть двухкилометрового диска в молекулярную пыль. Ближе к боковым оконечностям размер осколков увеличивался. Были даже такие, масса которых достигала нескольких тонн. Сейчас они стремительно разлетались в стороны.

Искусственные интеллекты соседних кораблей центаврского авангарда ничего не поняли, так как не были запрограммированы на действия в подобных случаях. А в это время к одному из них уже летел снаряд, выпущенный из другой пушки Гаусса. Второй авианосец взорвался спустя шесть секунд после первого – это время потребовалось Сократу для того, чтобы немножко повернуть астероид.

Только после этого до ИИ остальных кораблей дошло, что первый взрыв не был случайным. А значит, нужно как можно быстрее покинуть опасное место вблизи от массивного небесного тела, которого, в соответствии с точными картами, заложенными в их память, вообще не должно быть в этой области пространства.

Мгновенно переменить направление движения на противоположное не могли даже такие весьма совершенные аппараты, какими были межзвездные корабли центаврийцев. Можно покорить гравитацию, но нельзя обмануть физику. Инерция никуда не девается. Если ей пренебречь, то керамический каркас межзвездного корабля просто разломится на части.

Поэтому корабли сначала снизили скорость до нуля и только потом начали разгоняться в обратном направлении. За это время дистанция до Весты сократилась до пяти мегаметров и снаряды поразили еще три авианосца. Потом дистанция снова начала увеличиваться, но медленнее, чем рассчитывали ИИ центаврских авианосцев – астероид Веста покинул точку Лагранжа L1 и, с каждой секундой ускоряясь, двигался вперед, оттесняя авангард центаврского флота к орбите Венеры. Ни на миг не прекращая стрельбу. Вскоре превратились в облака пыли еще три центаврских корабля.

Космические сражения коренным образом отличаются от земных. Человеческий фактор в них проявляется только на стратегическом уровне. Все остальное решают ИИ кораблей и технологии. Человеческий мозг не в состоянии принимать решения за сотые доли секунды. Поэтому все расчеты стрельбы и маневрирования отдаются на откуп автоматике. Первый этап сражения был выигран землянами всухую за счет сразу трех факторов: стратегической задумки аналитиков, многократного превосходства Сократа над ИИ отдельных авианосцев противника и большой дальнобойности пушек Гаусса. А потом в ход сражения вмешался лидер центаврского флота. Опосредованно. Сам он все еще находился на венерианской орбите, но после телепатической команды, уловленной в том числе и Семеном Дубовкиным, сидевшим во втором ряду за креслом оперативного дежурного и по левую руку от контр-адмирала Громова, командовавшего гарнизоном Весты.

Николай пригласил полковника Дубовкина на астероид в качестве эксперта. Этот человек, наверно, единственный из земных телепатов, мог не только уловить телепатический сигнал инопланетного разума, но и мгновенно истолковать его в форме, доступной для обычных людей, почти не обладающих телепатическими способностями.

Семен озвучил эту команду практически одновременно с тем, как авианосцы, удиравшие от Весты по прямой, разом прыснули в стороны. На самом деле все-таки чуть-чуть позже. Самую малость, и Сократ среагировать не успел. Поэтому очередная болванка, выпущенная пушкой Гаусса по одному из авианосцев противника, разминулась с ним, больше никого не встретила на своем пути и спустя тридцать девять секунд канула в Солнце, вызвав появление в его фотосфере небольшого пятна, которое быстро затянулось.

Сократ, не прерывая прямолинейного ускоренного движения, а лишь чуть доворачивая Весту (пушки Гаусса у почти сферического астероида «смотрели» в разные направления), уничтожил еще два из разбегавшихся в стороны авианосцев противника, а потом перенес огонь в передний сектор, чтобы не зацепить ненароком какой-либо из крейсеров второго и третьего флотов, совершающих охват авангарда с флангов и уже включившихся в работу. Астероид пер вперед строго на Солнце, и гравитационная энергия вливалась в его накопители мощным потоком.

Пушки Гаусса тяжелых крейсеров обладали существенно меньшей мощностью, чем те, которые были установлены на астероиде, но тоже неслабо кусались. Их снаряды при полуметровой длине имели диаметр в десять сантиметров и массу чуть меньше тридцати одного килограмма. Разгонялись они тоже до меньшей скорости, всего в пять сотых от световой. На самом деле это «всего» тоже было о-го-го и почти не влияло на мЁханизм взрывного воздействия. Только на саму мощность взрыва, которая в данном случае была эквивалентна взрыву восьмисот двадцати восьми тысяч тонн тротила. Этого было явно недостаточно для того, чтобы развалить двухкилометровый авианосец на части, но гарантированно выводило из строя его гравитационный двигатель. А добить прямолинейно летящую по инерции тушу можно и ракетами. И спустя некоторое время тут и там на боковых частях панорамного голоэкрана, окружающего ситуационный зал Весты, начали появляться вспышки термоядерных взрывов, которые были более яркими и продолжительными, чем вызванные попаданиями снарядов.

А потом случилось то, чего почти все подспудно ожидали, но всячески гнали из головы мысли о подобном. Один из зеленых значков, обозначающих положение тяжелых внутрисистемных крейсеров, вдруг мигнул и засветился красным.

– Кто?! – вопрос маршала космофлота прозвучал непривычно резко, с надрывом.

– Крейсер «Джеймс Монро», второй флот, США, – ответил Сократ ровным, безэмоциональным голосом.

И почти сразу вслед за этим – закон парности никто не отменял – вспыхнул красный огонек на противоположной стороне панорамного голоэкрана.

– Крейсер «Бомбей», третий флот, Большая Индия, – доложил Сократ.

– Сократ, передай от моего имени командующим флотами соболезнования, приказ продолжать вытеснение противника, и запроси у них обстоятельства гибели крейсеров, – распорядился Николай.

– Ваше приказание выполнено, – спустя секунду ответил ИИ Весты.

Между тем вытеснение центаврского авангарда продолжалось. Напоминающая волан воронка, образованная Вестой и кораблями двух земных флотов, приближалась к венерианской орбите. Авианосцы отступали и расходились в стороны перед астероидом, все больше разрывая дистанцию, но Сократ уверенно поражал их один за другим. Это объяснялось тем, что прямолинейный полет стальной болванки сквозь вакуум был практически невидим для локаторов центаврийцев, расположенных на одной с ним линии. Они обнаруживали его уже на подлете, когда до встречи оставались сотые доли секунды. Так было уничтожено еще девять центаврских кораблей, а потом они сменили тактику, и, дважды промахнувшись, Сократ был вынужден задробить стрельбу.

Теперь движение авианосцев стало рваным, хаотическим. Они бессистемно меняли скорость и направление полета. И крейсера быстро потеряли свое преимущество. Двигаясь по непредсказуемым траекториям, авианосцы сближались с ними на более короткие дистанции и пускали в ход лучевое оружие. Воронка развалилась. Теперь на ее месте происходили локальные сшибки. Корабли сходились на дистанции менее мегаметра, обрушивали на противника энергетические лучи и снова разбегались в стороны, чтобы теперь схватиться с другим противником.

В сражении примерно равных соперников бог принимает сторону больших батальонов. Центаврийцев было больше, намного больше. И они давили числом, выбивая крейсера один за другим. И просачиваясь сквозь поредевшую сеть к Земле. Единственное, что могли противопоставить этому земляне, это две эскадры мониторов. Экипажам этим сферических кусков железной руды было глубоко фиолетово на кратеры, выжигаемые на поверхности энергетическими лучами. Для металло-каменных глыб двадцатикилометрового диаметра они были сродни комариным укусам. Мониторы смело перли напролом, уничтожая все, что попадалось на их пути. Могучие, но неповоротливые, они вели себя, как слоны в посудной лавке. К сожалению, их было всего восемь. Сначала. А потом американская эскадра вышла из боя, грамотно беря в коробочку лидера центаврского флота – гигантскую шайбу диаметром в восемь километров и толщиной около четырехсот метров.

Это было правильным решением – флот вторжения необходимо было лишить центрального командования. Любой ценой. Это понимали и Николай, наблюдавший за сражением из Ситуационного зала Весты, и Майкл Томпсон, лично руководивший действиями эскадры из боевой рубки одного из мониторов.

И американцы в конце концов поймали центаврского лидера, зайдя одновременно с четырех сторон. Приблизившись на дистанцию в восемь мегаметров, мониторы начали хладнокровное избиение гигантского корабля. Три из четырех почти одновременно выпущенных снарядов попали в цель, раздробив в пыль крупные фрагменты кромок восьмикилометровой шайбы. Телепатический вопль, многократно усиленный техническими системами гиганта, внезапно оборвался, спровоцировав облегченный выдох у Семена, почти контуженного этим ментальным ударом.

Мониторы дали еще один залп, разломивший флагмана центаврского флота на части, после чего Томпсон уравнял скорость своего монитора с обломками и выслал на самый крупный из них досмотровую партию.

Корабли уцелевшей части центаврского авангарда, которых осталось почти две сотни, выходили из боя, устремляясь к Земле. Их не преследовали. Во втором флоте после первой стычки уцелело всего пять крейсеров, причем один из них – «Теодор Рузвельт» – потерял ход. На нем вышел из строя гравитационный двигатель. Получив заверения командира крейсера в том, что реакторы не повреждены и экипажу ничего не угрожает, командующий вторым флотом принял решение уходить. Потом, когда все закончится, за крейсером можно будет выслать буксир.

Мониторы были сильно избиты, утратили некоторое количество орудий, но все еще оставались вполне боеспособными. Сработанные на основе двадцатикилометровых железоникелевых астероидов, они вообще были практически неубиваемы. Плотность структуры этих носорогов космоса была всего в два раза меньше, чем у стальных слитков. Не сильно уступая крейсерам в быстроходности, мониторы обладали существенно меньшей маневренностью, но это, как и плохое зрение у земных носорогов, было не их проблемой.

Третьему флоту досталось больше. Из крейсеров сохранили ход и боеспособность только «Калькутта» и «Бангалор». Остальные тринадцать имели разную степень неустранимых повреждений, от полностью фатальных, как у «Карачи», «Бхопала» и «Канпура», от которых остались только сплюснутые остовы, до просто весьма серьезных, как у «Мумбаи», оставшегося без существенного фрагмента корпуса. Командующий третьим флотом Ранджит Сингх распорядился снять с них на мониторы уцелевших членов экипажей, клятвенно пообещав вернуться потом за телами погибших.

Индийские мониторы были избиты еще сильнее американских. Их поверхность напоминала лунный ландшафт. Но они все еще оставались управляемыми и с некоторых сторон даже могли стрелять.

Веста пока вообще не имела повреждений, так как центаврские корабли разбегались от нее как ошпаренные и ни один из них так и не рискнул приблизиться к гигантскому астероиду на расстояние, позволяющее эффективно использовать энергетическое оружие. Сейчас она, хорошенько разогнавшись, неслась к Венере, в тени которой прятался арьергард центаврского флота, состоящий из ста шестидесяти больших кораблей, с массой покоя более двух миллиардов тонн. Николай предполагал, что, с высокой долей вероятности, это транспортники, везущие живых центаврийцев. Именно для того, чтобы иметь возможность помножить на ноль этих «мирных переселенцев», он сохранил в целости первый флот.

– Я целиком и полностью одобряю выбор центаврийцев, – заявил Николай, повернувшись к Новикову. – Планета Бурь – это именно то место, где должен закончиться их многолетний перелет. Будем оттеснять их к Венере, и, если хотят, пусть на нее десантируются. Ну, или падают. Мы не будем этому препятствовать. Как вы считаете, Петр Николаевич, им там понравится?

– Я считаю, что их вкусы и пристрастия – это последнее, чем мы должны интересоваться, – ответил вице-адмирал. – Явились в гости незваными, пусть довольствуются тем, что дают, и не капризничают. Вот только хватит ли у нас сил справиться с такой оравой?

– А мы очень постараемся. Чего не сделаешь, чтобы уважить дорогих гостей. А индусы и американцы нам в этом помогут. Вот, кстати, и Томпсон нарисовался.

На экране возникло изображение командующего вторым флотом, шедшим к Венере параллельным курсом в полутора сотнях мегаметров от Весты. Задержка сигнала составляла всего половину секунды и практически не мешала общению. Доложив о потерях, вице-адмирал сообщил новость, ради которой, собственно, он и посылал досмотровую партию к обломкам центаврского флагмана:

– Пробив вход в ходовую рубку флагмана, энсин Рейли обнаружил там расколотый крытый бассейн, в котором валялись два десятка крупных осьминогов. Мы воюем с головоногими! Даю видео.

Посмотрели, впечатлились.

– Спасибо, адмирал, это очень важная информация, я сейчас передам ее на Землю. До Венеры нам идти еще полчаса. Объединяйтесь с третьим флотом, рассредоточивайтесь и заходите от Солнца, первый флот обойдет Венеру с противоположной стороны, а я пройду над Северным полюсом. Задача – прижать их к планете. Пусть лезут в атмосферу.

– Им там не понравится!

– Как говорил один из наших президентов: «Нравится, не нравится, терпи, моя красавица».

– Прямо так и сказал?

– Да, я своими ушами слышал. У него было еще несколько крылатых выражений. Потом как-нибудь расскажу. А сейчас мы должны загнать этих головоногих в венерианский ад. Действовать преимущественно мониторами. Крейсера держите на второй линии и используйте исключительно для ликвидации попыток прорыва. Сигнал к атаке я подам сам. Выходите на исходную.

– Сократ, передай видео и сопутствующую информацию командующему четвертым флотом и на Землю. Пусть доведут ее до всех военнослужащих. Это должно повысить их мотивированность. А сейчас соедини меня с командующим третьим флотом.

Быстро поставив задачу Ранджиту Сингху, остатки флота которого медленно догоняли объединенную группировку, он встал и приобнял вскочившего со своего кресла Новикова.

– Пора, Петя, иди и постарайся уцелеть. Вылет по готовности.

– А это уж как получится, – ответил вице-адмирал. – На рожон сам не полезу и остальным не дам, но в бою всякое бывает. До встречи, Николай Александрович.

– Александр Федорович, – обратился Новиков к Громову. – Выпустишь нас?

– Выпущу, Петр Николаевич, не волнуйтесь. И назад потом запущу. Вы только возвращайтесь!

– Да куда же я денусь с подводной лодки? – пошутил Новиков, начинавший военную службу подводником. И направился к двери.

– Минутку, Петр Николаевич, – остановил его Семен Дубовкин. – Закрывайтесь там. Помните, как я вас учил? И остальных предупредите.

– Спасибо, Семен, я помню. До встречи.

Вице-адмирал перешагнул комингс и аккуратно закрыл за собой тяжелую защитно-герметическую дверь.

– Сократ, твоя задача провести Весту над Северным полюсом Венеры в двадцати пяти мегаметрах от ее поверхности, после чего осуществить полуоборот со снижением до двенадцати мегаметров и занять позицию над геометрическим центром группировки центаврских транспортников. Отстрел начинай с тех, что занимают более высокие орбиты и находятся по краям группировки.

Тем временем в кратере Рея-Сильвия медленно отъехал в сторону огромный участок его стены, расположенный у самого дна, открывая вход в жерло гигантского наклонного тоннеля, ведущего в недра астероида. Из отверстия один за другим вылетели пятнадцать тяжелых внутрисистемных крейсеров первого флота. После этого мегалит мягко скользнул на место. На Земле ничего подобного не было бы возможно даже теоретически, но на астероиде, где сила тяжести составляла всего два процента от земной, этот невероятный проект был успешно осуществлен.

Перестраиваясь на лету, крейсера полетели к Венере.

Только после того, как Веста облетела планету, Николай смог увидеть, что из себя представляли центаврские транспорты, скрывшиеся за Венерой сразу после оверсана. Это были уже не тарелки, а, скорее, низенькие бочонки. При двухкилометровом диаметре их высота составляла почти полкилометра. Сейчас они роились за Планетой Бурь в двух-трех мегаметрах от ее поверхности, по всей видимости ожидая момента, когда авангард центаврского флота сломит сопротивление землян и очистит Землю от агрессивной фауны. Появления ее представителей на венерианской орбите центаврийцы не могли представить себе даже в ночном кошмаре.

– Начали! – скомандовал Николай.

И спустя чуть больше половины секунды один из крайних бочонков пропал в ослепительной вспышке. Через несколько секунд такая же вспышка мелькнула с противоположной стороны роя. Двести пятьдесят квадрильонов джоулей одномоментно выделившейся энергии – это чудовищно много. Бочонки, масса покоя которых существенно превышала два миллиарда тонн, разносило в клочья. Головоногие, находящиеся в пораженных транспортах, ничего не успевали почувствовать и не могли как-то отреагировать. А вот остальные заволновались. Их было много, очень много. Первым почувствовал эту ментальную волну Семен Дубовкин и отгородился, поставив мысленный блок. Потом, когда в работу включились мониторы и крейсера, надеть воображаемый шлем пришлось даже Николаю.

Пушки Гаусса мониторов и крейсеров были значительно слабее и не могли уничтожить центаврские транспорты одним попаданием. Но в большинстве случаев выводили из строя их гравитационные двигатели. Остальное довершало притяжение планеты. Неуправляемые бочонки отправлялись в последний полет по траектории, заканчивающейся в плотных слоях атмосферы, которые отстояли от поверхности планеты на сотню километров. А дальше начинался форменный ад: давление под сотню атмосфер, температура до полутысячи градусов Цельсия, облака серной кислоты. Но сначала, еще в тропосфере, центаврским транспортникам предстояло встретиться с ветрами, дующими со скоростью около ста метров в секунду, которые хорошенько погоняют и покрутят гигантские керамические банки еще до того, как те будут смяты чудовищным давлением.

Некоторым из сбитых транспортов, совершавшим скоростное маневрирование непосредственно перед ударом стальной болванки, предстояло долго крутиться вокруг планеты по сужающейся спирали. Другие падали почти отвесно. И те, и другие были плотно набиты десятками тысяч телепатов, каждый из которых вносил свой вклад в царившую над планетой ментальную какофонию. Этот «белый шум» помешал Семену Дубовкину вычленить из общего ора команду, поданную одним из тех, кто имел право на отдание подобных приказов. И земляне пропустили момент, когда оставшаяся часть роя одновременно бросилась врассыпную.

Их было около сотни. Сократ успел поразить шестерых. Еще одного, бросившегося в самоубийственную атаку, принял на восточное полушарие. Удар был знатным, но менее значимым, чем от «Оки», которая попыталась бы протаранить карьерный БелАЗ. Ну, тряхнуло немножко, да черепки в стороны полетели. Веста в юности бодалась с немаленьким планетоидом, и ничего, уцелела. Только вот шарообразную форму утратила. И потеряла возможность именоваться карликовой планетой, навеки оставшись самым большим в Солнечной системе астероидом.

Четырем крейсерам и одному из индийских мониторов пришлось значительно хуже. Пошедшие в самоубийственную атаку транспортники центаврийцев воспользовались численным преимуществом и перли по прямой, стараясь любой ценой уничтожить редкую сеть земных кораблей. Размен был слишком неравноценным, и земляне старались уворачиваться от таранных ударов. «Калининград», «Воркута», «Бангалор» и «Билл Клинтон» – увернуться не смогли.

При столкновении морских или речных кораблей один из них может остаться на плаву. В космическом бою на это нет никаких шансов. От слова вообще. Слишком велики массы и скорости сталкивающихся гигантов. Крейсера сминались как консервные банки, а центаврские транспортники просто рассыпались в труху. Другое дело мониторы, которые в прошлой жизни были железоникелевыми астероидами. Двадцатикилометровый «Цейлон» выдержал столкновение с атаковавшим его центаврским транспортником, уберег почти половину команды и, главное, командующего третьим флотом Ранджита Сингха, но потерял ход. Атаковавшему его транспортнику повезло куда меньше – тот развалился на мелкие кусочки.

Двадцать шесть транспортников прорвались. Двух из них срезал вдогонку Сократ, еще одного стреножила «Россия», шедшая под флагом вице-адмирала Новикова. Остальные двадцать три ушли в отрыв. Семнадцать из них рванули в сторону Земли, а шесть повернули к Солнцу.

– Командирам крейсеров приказываю организовать преследование транспортников, идущих к Земле, – прогремел приказ маршала космофлота, тут же отрепетованный Сократом. – Старший – вице-адмирал Новиков. Петр Николаевич, распределите цели таким образом, чтобы у каждого была своя.

Крейсера устремились в погоню.

– Сократ, радируй командующему пятым флотом, что шесть центаврских транспортников ушли в оверсан. И сбрось ему все данные по их траекториям. Пусть организует им встречу на той стороне.

Маршал знал, что сигнал до Психеи через ретрансляторы будет идти долго – больше двадцати минут. Но всяко быстрее, чем центаврские транспортники, рванувшие по более короткому пути. И Жан Кинтен успеет выдвинуть им навстречу перехватчики. А вот встретятся они или нет – это целиком и полностью будет зависеть от французских пилотов.

– Мониторам – добить подранков, – подал Николай следующую команду. – И снять экипаж с «Цейлона».