Битва за Землю

– Да уж оттопчемся. Это не вопрос. И постараемся зря не рисковать. Меня сейчас другое волнует. Жены наши успеют эвакуироваться?

– За это не волнуйся, я Лену предупредил. А она твою проконтролирует.

– Тогда другое дело. Я тебе не нужен сейчас?

– Нет. До двенадцати часов свободен.

– Отлично, пойду своих инструктировать. Заодно и позавтракаю.

* * *

Елена Сергеевна в этот день была вынуждена завтракать существенно раньше обычного. В шесть утра ее разбудил непривычно резкий и продолжительный сигнал видеофона. Текст сообщения был лаконичен:

«МЧС сообщает, что в Москве объявлена эвакуация населения. Это не учебная тревога. Всем жителям и гостям города необходимо в срок до шестнадцати часов второго июня сего года спуститься на ближайшую станцию метрополитена. С собой брать детей, домашних питомцев и минимальное количество вещей. Всем необходимым вы будете обеспечены в подземном убежище. Проезд в метро бесплатный. Перед тем, как покинуть квартиры, не забудьте выключить из сети все электроприборы. Указ об эвакуации подписал президент Российского Союза».

Дети у Елены Сергеевны уже давно выросли, домашних питомцев она так и не завела, а сумка с вещами со вчерашнего дня стояла в коридоре у входной двери. Поэтому она спокойно позавтракала, переложила остатки еды из холодильника в термопакет, заложила дверцу пустым пластиковым контейнером, чтобы холодильник не завонялся, и выдернула вилку из розетки. Теперь можно было уходить, прихватив с собой мусорный пакет и закрыв дверь в квартиру на два замка. Так она и поступила, но, выбросив мусор, пошла не к метро, а в противоположную от него сторону. Там, буквально через два дома, жили хорошие знакомые Петровых – Кристина и Петр Новиковы. А Николай, улетая на Весту, просил ее обеспечить своевременную эвакуацию их знакомой.

Кристина паковала вещи. Три до половины уложенных чемодана, набитая до отказа дорожная сумка, кот, ошалевший от бестолковой суеты хозяйки.

– Кристи, ты на Северный полюс собралась? – спросила Елена Сергеевна, обозрев заполнивший гостиную рукотворный кавардак. – Зачем тебе в убежище зимние вещи? Куда ты постельное белье запихиваешь? Прекрати немедленно этот цирк! Ты что, не читала сообщение? Там ведь русским языком написано: взять минимум вещей, все необходимое будет предоставлено на месте.

– А что мне тогда брать?

– Ну, не знаю, нижнего белья возьми пару комплектов, блузку, косметичку, видеофон, упаковку корма для Васьки. Нет, кошачий лоток брать с собой не нужно. И наполнитель не бери – дадут. Вот эту сумку возьмешь и переноску с Васькой в другую руку. Ты завтракала?

– Нет, конечно! Я сразу начала паковать чемоданы.

– А как ты это все тащить собиралась? Ах, на такси. А в метро? Давай так, я сейчас приготовлю завтрак, а ты раскладывай это все обратно. Заодно кофе с тобой попью. А потом сразу уходим, пока возле метро не собралась очередь.

Выйти они смогли только через сорок минут. Кошачий лоток Кристина все-таки взяла. Мотивировала это тем, что Василию может не понравиться чужой. Утро было прохладным, и Елена Сергеевна пожалела, что не надела курточку, но до метро было недалеко, и она не успела замерзнуть. Народ тянулся к станции со всех сторон, но очереди на входе пока не было. Некоторые шли налегке, другие катили чемоданы. Елена Сергеевна обратила внимание, что движение на улице, которая ведет к метро, осуществляется в двух направлениях. Причем эти два потока различаются принципиально. Среди движущихся к станции очень мало мужчин. В основном женщины, дети и пожилые люди. А им навстречу идут мужчины. Почти все налегке. Лишь у некоторых имеются при себе небольшие спортивные сумки. Эти люди вроде бы не спешат, но двигаются быстрым упругим шагом. И, в отличие от тех, кто идет к метро, абсолютно спокойны.

Перед самым входом в метро Кристина гордо прошествовала мимо парочки, выгружавшей груду сумок и чемоданов из только что приземлившегося такси.

Турникеты были отключены, и люди сразу направлялись к эскалаторам. Посадка шла только с одной стороны платформы. Пустые составы, двигающиеся во встречном направлении, проходили станцию без остановки, лишь снижая скорость.

В вагоне пожилым женщинам уступили место, и они уселись, поставив сумки себе на колени. Василий вел себя спокойно, с интересом разглядывая пассажиров сквозь сетку, закрывающую торец переноски. Он впервые оказался в метро, но совершенно не нервничал – хозяйка была рядом, а значит, ничего страшного с ним просто не могло случиться.

На последующих станциях народу в вагоне постепенно добавлялось. Потом метропоезд пошел без остановок и скорость движения увеличилась. Чувствовалось, что состав идет под уклон.

– Убежище находится на большой глубине? – спросила Кристина у своей более информированной подруги.

– Почти полкилометра. Там породы более крепкие и можно вести многоэтажное строительство.

– А на сколько человек оно рассчитано?

– То, в которое мы едем, на десять миллионов. Остальные два, куда будут эвакуировать остальных москвичей и жителей ближнего Подмосковья, примерно такие же, может чуть меньше. Это целые подземные города с полноценной инфраструктурой. Там есть всё: школы, детские сады, магазины, больницы, спортивные центры, оранжереи. Кстати, ты не против поселиться там вместе?

– Двумя руками за! Вдвоем веселее.

– Втроем! Василий – тоже живая душа.

– Точно! С этой зверюгой не соскучишься. Да, Васенька?

– Мяу! – самоуверенно подтвердил кот, заставив вздрогнуть от неожиданности почти половину вагона.

* * *

Звонок видеофона, прозвучавший в половине шестого утра, был, в принципе, ожидаем, но все равно заставил вздрогнуть Константина Николаевича Петрова. Все-таки утренний сон самый сладкий, особенно когда до пробуждения еще остается целых полчаса. Командир второй дивизии КДВ вчера вечером не пошел домой, а остался ночевать в комнате отдыха, примыкающей к его кабинету.

О том, что это звонит командующий космодесантными войсками, Константин понял сразу, еще до того, как на экране видеофона появился грозный лик генерал-полковника Соловьева.

– Доброе утро, Алексей Кузьмич! – рявкнул Константин командирским голосом, с удовольствием наблюдая, как командующий морщится, прочищая пальцем ухо.

– Не такое уж доброе, шутник. Между прочим, началось. Гости прилетели.

– Я уже понял, потому и говорю, что доброе. Засиделись мои орлы.

– Понимаю тебя. Сам бы размялся, да кто же меня пустит. Ладно, некогда мне с тобой лясы точить. Вас, обалдуев, много развелось, а я один. Приказываю вскрыть конверт номер один.

– Есть вскрыть конверт номер один.

Константин Николаевич не знал, что сигнал «Сбор» для запасников Министерства обороны Российского Союза еще не подан. Бюрократический аппарат министерства умудрялся пробуксовывать даже в не терпящих отлагательства ситуациях. Да по большому счету Константина это и не касалось. Командующий КДВ замыкался непосредственно на Петрова-старшего и вскрыл собственный конверт сразу после того, как Сократ известил его о введении в действие протокола номер один. Этим он выиграл полчаса. Немного, конечно. Но комдивы, а их в подчинении у Соловьева было десять, успели подготовиться к приему пополнения.

В конвертах командиров космодесантных дивизий находился приказ о развертывании дивизий в корпуса пятидивизионного состава, их рассредоточении по территории, нарезке зон ответственности, местах временного базирования частей и соединений, а также коды для взаимодействия со смежниками и соседями.

Прочитав приказ, Константин приказал дежурному вызвать в клуб на совещание всех офицеров дивизии. А сам еще раз, уже не торопясь, перечитал извлеченные из конверта документы, после чего сделал несколько важных звонков. В том числе и домой – предупредить жену, чтобы не отправляла детей в школу.

К шести утра, когда на видеофоны запасников поступил сигнал «Сбор», в четвертой космодесантной дивизии уже вовсю шло совещание офицерского состава. Зал дивизионного клуба, рассчитанный на тысячу человек, был заполнен почти полностью.

После изменения штатов космодесантных дивизий, произошедшего в 2040 году, количество полков и батальонов в полку было увеличено с трех до пяти. Кроме этого, в состав каждой дивизии были влиты бригада МТО и санитарный батальон, со временем преобразованный в дивизионный госпиталь. Не претерпело изменений только ротное звено. Взводов, как и прежде, осталось три. Из чисто утилитарных соображений – большой десантный носитель был рассчитан на перевозку не более ста ступ. Теперь штатная численность космодесантной дивизии составляла свыше пятнадцати тысяч человек, а количество офицеров перевалило за восемьсот.

Поздоровавшись, комдив начал свое выступление просто и безыскусно, но максимально лаконично и доходчиво:

– Товарищи офицеры, флот центаврийцев вошел в Солнечную систему. Я вскрыл конверт номер один. На базе нашей дивизии развертывается корпус пятидивизионного состава. И рассредоточивается по территории европейской части нашей страны. При этом каждый из пяти полков преобразуется в дивизию. Дивизии получают номера с двадцать первой по двадцать пятую. Батальоны преобразуются в полки, роты в батальоны. Командиры всех этих соединений, частей и подразделений остаются старыми, просто поднимаясь на одну ступеньку. Во вновь формируемых батальонах должности командиров рот с первой по третью занимают бывшие взводные, а четвертой и пятой – офицеры, прибывшие из запаса. Все должности командиров взводов занимают офицеры запаса. В случае если запасников приедет больше, чем требуется для заполнения штата, разрешаю сформировать в батальонах шестые или даже седьмые роты. Срочников распределить по всем взводам равномерно – по одному на пятерку. Все понятно?

Генерал-лейтенант оглядел зал, убедился, что ни одна рука не поднялась, и продолжил:

– Теперь конкретика. Штабы корпуса и бригады МТО остаются тут в Сонино. Как и госпиталь. Весь гражданский персонал, семьи офицеров и местные жители эвакуируются в убежище. Сюда же будут прилетать запасники. Уже скоро, кстати. Сигнал «Сбор» был передан пять минут назад. А ребята у нас шустрые. Так что буквально через полчаса тут появятся первые, а потом начнется форменное столпотворение. Поэтому по мере заполнения штата частей и подразделений они должны сразу перелетать к местам временного базирования. Я сейчас доведу информацию по местам временного размещения полков и зонам ответственности дивизий. С батальонным и ротным уровнями разберетесь на месте самостоятельно. Итак, двадцать первая дивизия. Полки базируются на Иваново, Ярославль, Рыбинск, Владимир и Нижний Новгород. В зоне ответственности дивизии акватории Рыбинского и Горьковского водохранилищ. Штаб дивизии целесообразно разместить в Ярославле. Двадцать вторая дивизия: полки размещаются в Череповце, Вологде, Котласе, Белозерске и Вельске. В зоне ответственности дивизии акватории Шекснинского водохранилища, Белого и Кубинского озер. Штаб дивизии в Вологде. Двадцать третья дивизия: полки размещаются в Великом Новгороде, Твери, Тихвине, Череповце и Волхове. Особый контроль акватории озера Ильмень. Штаб дивизии в Новгороде. Двадцать четвертая дивизия: полки размещаются в Санкт-Петербурге, Кингисеппе, Петрозаводске, Выборге и Приозерске. Особое внимание акваториям Ладожского и Онежского озер и Финского залива. Штаб дивизии разместить в Санкт-Петербурге. Обеспечить взаимодействие с Балтийским флотом. Двадцать пятая дивизия: полки базировать на Архангельск, Апатиты, Мурманск, Заполярный и Кандалакшу. В зоне ответственности акватории Белого моря, озера Имандра, Кольского залива, Умбозера и Верхнетуломского водохранилища. Штаб дивизии в Мурманске. Обеспечить рабочие контакты с Северным флотом. Подробные карты зон ответственности дивизий всем сбросит начальник штаба. Теперь о соседях. С юго-запада Рязань и Тулу прикрывает личный состав Рязанского училища. С запада – Москву и дальше, вплоть до белорусской границы – первый корпус. Нашим северным соседом будет Северный флот, а южным – четвертый корпус. С востока по линии Екатеринбург, Печора, Нарьян-Мар – третий корпус. Небо держит первая армия ПВО. Предупреждаю всех – носители второго ранга – это их хлеб. Под руку не соваться – вы работаете исключительно по десанту. Коды для связи с соседями также выдаст начальник штаба. Вопросы?

Руку поднял полковник Воронцов – новоиспеченный командир двадцать четвертой дивизии.

– Слушаю вас, Сергей Павлович.

– Зона ответственности моей дивизии граничит с Прибалтикой и Финляндией. Мои действия в случае перехода границы военнослужащими или гражданскими лицами этих стран?

– Осуществлять силовую поддержку пограничников. Исключительно по их запросам. Это же касается и двадцать пятой дивизии. Еще вопросы?

– Время, отводимое на развертывание и передислокацию?

– Двенадцать часов с момента подачи сигнала «Сбор». Оно, кстати, уже идет. Всё, остальные вопросы по команде и в рабочем порядке. Все, кроме Куприянова и Беймарта, свободны.

Генерал-лейтенант упруго спрыгнул со сцены и присел на освободившееся кресло в первом ряду.

– Александр Викторович, – обратился Константин к начальнику штаба, когда зал совещаний опустел почти полностью. – Вот документы из конверта. Переведите все в электронный вид и скиньте карты зон ответственности соединений и частей на планшеты их командирам. И нас с Яковом Абрамовичем не забудьте. Мне сбросьте всё, а Якову Абрамовичу – в части касающейся. Потом зарегистрируете и подошьете все документы. Занимайтесь, я вас больше не задерживаю.

Закончив с начальником штаба, Константин переключился на полковника Беймарта – командира бригады материально-технического обеспечения. Тот был на семь лет старше комдива – в прошлом году разменял шестой десяток, успел обзавестись небольшим животиком и залысинами, но физически был все еще крепок и, при желании, мог выиграть спарринг с двумя-тремя первогодками. Внешне о его происхождении свидетельствовал только массивный «паяльник», но, как только он открывал рот, у собеседника сразу же пропадали последние сомнения в национальной принадлежности полковника. Дело в том, что Беймарт намеренно утрировал свой одесский акцент и постоянно пересыпал речь характерными словечками. При этом хозяйственником Яков Абрамович был от бога. Мог выбить все и еще немножко сверху. И Константин не мог на него нарадоваться. Но постоянно держал в тонусе, еще с юности запомнив выражение, услышанное в компании отцовских товарищей: «Солдата надо жучить ежесекундно, а прапорщика – по семь раз на секунду».

– Садитесь, Яков Абрамович, у нас будет долгий разговор.

– Таки сесть я всегда успею, – пошутил тыловик, но приглашением, разумеется, воспользовался.

– Вы понимаете, для чего я вас позвал?

– Ой, генерал, я вас умоляю, если бы Беймарт был в чем виноват, вы бы его не звали, а гнали. Шо, грузить будете?

– Буду. Ваша бригада сейчас стоит на критическом пути и может испортить нам всю обедню. В первую очередь меня интересуют те большие десантные носители, которые стоят на консервации. Они полностью укомплектованы?

– Константин Николаевич, вы шо, хотите меня обидеть? У меня все, как в аптеке.

– Хорошо, если так. Сейчас надо будет организовать их ускоренную и беспрепятственную передачу вновь формируемым ротам. Сможете это организовать таким образом, чтобы не возникало заторов и проволочек? У нас очень мало времени.

– Вы шо, таки сомневаетесь? Я вас когда-нибудь подводил?

– Пока нет, но я не хотел бы подобного именно сегодня. Поэтому очень рассчитываю на то, что вы проникнетесь особой важностью момента. Второй вопрос. Мне нужно, чтобы ваши транспортники вылетали одновременно с первыми партиями ротных носителей. Тут у нас уже тепло, но на Кольском полуострове еще местами лежит снег. Поэтому жилые модули нужно разворачивать сразу. Да, последнее: всех прибывших запасников в первую очередь надо накормить, и только потом переодевать и обеспечивать амуницией.

– Таки вы думаете, что они так долго летели, что успели проголодаться?

– Я полагаю, что большинство из них, как и мы с вами, сегодня не завтракали.

– Ой-вей, виноват, не подумал. Сейчас распоряжусь.

Перед входом в штаб Константин остановился буквально на одну минуту, чтобы окинуть взглядом площадку перед КПП, на которую одно за другим садились такси с запасниками. Космодесантники, отслужившие в дивизии два года срочной службы, через каждые три года приезжали туда на месячные военные сборы для ознакомления с новыми образцами техники и освежения подзабывшихся навыков. И сейчас, после получения сигнала «Сбор», они сразу слетались по известному им адресу, не тратя времени на бюрократические заморочки и посещение военкоматов.

Около двери в кабинет генерала ждал дневальный по офицерской столовой, бережно удерживающий двумя руками поднос с чашкой горячего кофе и свежеиспеченной булочкой. Яков Абрамович туго знал свое дело.

* * *

В ПВО дело обстояло примерно так же, как в ВКС. По сигналу «Сбор» их запасники тоже слетались в свои дивизии, которые мгновенно вырастали до корпусов. Аналогичным, но не совсем таким. Здесь, ввиду летной специфики, основной упор делался на офицеров запаса. И не все из них пользовались такси.

Капитаны-лейтенанты запаса Шамиль и Жак Песке были близнецами. И работали на Ульяновском истребительном заводе конструкторами-испытателями. Получив сообщение, они плотно позавтракали и направились прямиком на завод, где у них состоялся короткий разговор с генеральным директором. Братья почти не повышали голоса, но были чертовски убедительны и спустя буквально пару минут стали обладателями кодов доступа от двух «Стрижей 55М» из экспериментальной партии.

Расконсервация, доукомплектация и зарядка накопителей заняли около получаса. Взлетев, истребители сразу ушли за линию Кармана, дали по газам и через пятнадцать минут уже снижались над аэродромом Елизово в тридцати километрах от Петропавловска-Камчатского, где базировалась тридцать первая дивизия третьей армии ПВО, к которой братья были приписаны.

Потом обнимались и ругались с командиром полка. Тот пытался их поставить командирами эскадрилий, но коса нашла на камень. В конце концов командир понял, что «не можно впрячь в одну телегу коня и трепетную лань», и в штате истребительного авиаполка появилась шестая эскадрилья всего из двух «Стрижей 55М», а Шамиль, который был на целых пять минут старше Жака, стал ее командиром. На бумаге, естественно. Фактически близнецы всегда работали в паре, а поскольку они оба являлись сильными телепатами, синхронизация и слаженность их действий были запредельными.

А потом офицеры двинулись смотреть новые машины. Серебристый зализанный блин семидесятипятиметрового диаметра не имел ни одного выступа. Швы между бронеплитами были почти неразличимы. Внезапно небольшой фрагмент корпуса провалился внутрь, Шамиль рыбкой прыгнул в образовавшееся отверстие, после чего оно сразу закрылось.

– Теперь смотрите вон туда, – анонсировал предстоящее действие Жак.

В следующий момент в борту истребителя открылось еще одно отверстие, и оттуда вымахнула почти на десяток метров некая продолговатая конструкция, внешне напоминающая шестиствольную авиапушку Грязева-Шипунова, но значительно толще и во много раз длиннее. Покрутившись вправо-влево и вверх-вниз, при этом отклоняясь в стороны практически на сорок пять градусов, сборка стволов крутнулась вокруг своей оси и мгновенно убралась обратно в корпус. После окончания демонстрации Жак дал пояснения:

– Данная авиапушка выполнена по схеме Гатлинга. Но в полете находится под защитой корпуса, выдвигаясь наружу только на время стрельбы. Калибр пятьдесят семь миллиметров, скорострельность девять тысяч выстрелов в минуту. Скорость снаряда на вылете тысяча шестьсот метров в секунду. Прицельная дальность стрельбы превышает двадцать километров. Всё полностью автоматизировано и не требует участия человека. На истребителе их восемь, поэтому слепые зоны отсутствуют. И точка прицеливания не зависит от направления полета. Можно одновременно стрелять вперед, назад и вбок.

Тем временем люк снова открылся, выпуская наружу Шамиля.

– А как у вашей машины обстоит дело со скоростью? – спросил командир полка. – И какие допустимы ускорения?

– В плотных слоях атмосферы – до пяти Махов. Недолго можно и быстрее, но начинает выгорать корпус. А за линией Кармана вообще без ограничений. Теоретически вплоть до субсветовых скоростей. Но мы, разумеется, пока не пробовали. Ускорение до пятидесяти же. В противоперегрузочном коконе, естественно.

– Вот за что я вас люблю, парни, так это за такие оговорочки по Фрейду, – рассмеялся командир полка. – Ты ведь не просто так вставил это «пока».

А потом уже серьезно добавил:

– Сразу предупреждаю, у меня тут чтобы без этих ваших фокусов! Я вас ставлю в океанский патруль. В паре. Тихий океан – это почти полшарика. Есть где развернуться. Отрывайтесь по полной. Но выше мегаметра не лезть! Это приказ. Ваша задача – уничтожение десантных носителей. Вы хорошо меня поняли?

– Так точно, товарищ капитан второго ранга! – хором проорали близнецы.

– Хулиганы, – поморщился командир полка. – Когда вы, наконец, повзрослеете и остепенитесь? Впрочем, можете не отвечать, это был риторический вопрос. Вы лучше скажите, бомболюки у вас тут штатные?

– Да, а что?

– Я сейчас пришлю техников, подвесьте каждый по два десятка пятисотых глубинок. И поставьте взрыватели метров на двадцать.

– А это еще зачем?

– Для гарантии. В десантных носителях может оказаться инопланетная живность. Поэтому сопровождайте сбитые носители до воды и делайте контроль. Эх, нам бы еще десяток таких машин.

– Их всего десять было. Экспериментальные. В серию еще не пошли. Они все были предназначены для первой армии ПВО.

– А как вы тогда их для нас выцарапали? Хотя я снимаю свой вопрос, и так понятно.

Близнецы сделали виноватые лица и потупились.

– Нас тоже не хотели сюда отпускать, – признался Шамиль. – Дело в том, что эти машины не всякий сможет пилотировать. Там мысленное управление.

– Так что же вы в первую армию не пошли?

– Мы же морские летчики, – удивился вопросу Жак. – Что нам там делать? Нет уж, мы ваши. С потрохами. Тут служили, здесь и воевать будем.

* * *

– Воевать будут русские, китайцы, французы, индусы и американцы, – заявил президент Швейцарской конфедерации Вальтер Майер членам Федерального совета, завтракающим в западном крыле дворца за большим овальным столом из полированного камня перед окном, выходящим на Бундесплатц как раз напротив здания Национального банка. – А наша страна придерживается постоянного нейтралитета уже шестое столетие, и кто мы с вами такие, чтобы ломать эту славную традицию?

Вопрос был риторическим, и никто из членов правительства даже не подумал на него отвечать.

– Поэтому у нас сейчас имеется только одна задача – эвакуация населения, – продолжил свое выступление Майер, отхлебнув из полупрозрачной фарфоровой чашечки кофе, хорошенько забеленный сливками. – Русские предупредили, что в нашем распоряжении имеется двенадцать часов. Это было около часа назад. Я полагаю, что уже пора предупредить руководство кантонов. Господа, никто не возражает?

Согласно швейцарскому порядку старшинства, президент Конфедерации является высшим должностным лицом Швейцарии, но фактически он просто председательствует на заседаниях Совета. В течение одного года. Потом ему на смену приходит вице-президент, а следом за ним поочередно пять остальных членов совета. Кроме канцлера, естественно, который, не являясь членом совета, имеет в нем лишь совещательный голос. Власти над остальными членами совета президент не имеет, и все решения принимаются коллегиально.

Члены совета не возражали, но и заканчивать завтрак не спешили. Они вообще никуда не торопились. Считалось, что каждый из них избирается только на четыре года, но потом обычно следовало переизбрание, следом еще одно. МЁханизма отзыва не существовало. Невозможно было ни вынести члену совета вотум недоверия, ни объявить импичмент. МЁханизмы отсутствовали. Обычно члены совета сами принимали решение о своей отставке. Это, как правило, случалось не ранее окончания трех сроков полномочий. А иногда и после пяти.

Наконец, покончив с очередным рогаликом, глава федерального министерства обороны, гражданской защиты и спорта заявил, что пойдет отдать соответствующее распоряжение. Никто не возразил.

Подземные убежища, рассчитанные на всех граждан страны, были построены в Швейцарии еще лет за пятьдесят до описываемых событий. С тех пор эти убежища неоднократно перестраивались и расширялись. А в последнее время в них были существенно увеличены запасы провианта. Гномы никогда не экономили на своей безопасности.

А вот армия Швейцарской конфедерации, по сути, представляла собой хорошо вооруженное ополчение и предназначалась исключительно для обороны собственной территории. За исключением, разумеется, сотни гвардейцев, защищающих Ватикан. К 2055 году армия Швейцарской конфедерации сократилась до пятидесяти тысяч человек, распределенных по гарнизонам подземных крепостей, ощетинившихся тысячами артиллерийских установок, предназначенных для ведения как зенитного огня, так и стрельбы по целям на поверхности. Почти все они были роботизированы и управлялись операторами с удаленных пультов. В воздушное пространство при необходимости поднимались беспилотные аппараты, а на поверхности действовали боевые роботы.