С любовью, твой профессор

Не оглядывайся. Не смей оглядываться.

Но я обернулась. Через узкое стекло в двери увидела его. Он стоял у доски, стирая мелом что-то, что уже давно не имело смысла. Его пальцы сжимали тряпку так, будто это была моя шея, будто он стирал не слова, а меня – мои мысли, мои чувства, мою глупую надежду.

Я побежала. Не в туалет, куда все бегут рыдать, где можно спрятаться за звуком текущей воды и притвориться, что слезы – это просто брызги из раковины. Нет, я побежала на третий этаж, в заброшенную гардеробную, где пахнет нафталином и старыми страхами. Там, в полутьме, я прислонилась к стене и медленно сползла вниз, пока колени не уперлись в подбородок. Сердце колотилось, выбивая ритм позора: «Ты-ду-ра. Ты-ду-ра».

В кармане завибрировал телефон.

Сообщение от Евы:

«Ты жива? Что произошло?».

Я выключила экран, но свет от него еще секунду плясал перед глазами, как после вспышки фотоаппарата. В темноте гардеробной всплыли его губы – теплые, с привкусом кофе и вины.

И его сообщение: «Не хочу тебя выбрасывать из головы».

Шесть слов, которые перевернули всё. Я хранила их в телефоне, как запретный плод, перечитывая ночью, когда страх растворялся в темноте, а я могла представить, что он рядом, что он чувствует то же, что и я.

Но сейчас, под давлением дневного света, это казалось ошибкой.

Он – профессор.

Ты – студентка.

Он – старший брат твоей лучшей подруги.

Ты – девочка, которая до сих пор боится темноты.

Я закрыла глаза, но его образ не исчезал. Он был везде – в каждом вдохе, в каждом ударе сердца, в каждом уголке этой проклятой гардеробной.

Не знала, как быть дальше. Чувство, которое словно грозило разорвать мне грудь, требовало выхода, будто бы я была готова поделиться своими переживаниями со всем миром.

Я сидела в заброшенной гардеробной, погруженная в свои мысли. Время тянулось медленно, как густой сироп, и каждый миг был наполнен болью и смятением. Мои пальцы нервно теребили край юбки, а сердце билось в такт тревожным мыслям. Я думала о нем, о его словах, о том, что он значил для меня.

В голове проносились воспоминания: его взгляд, его голос, его запах. Я пыталась понять, что делать, как жить дальше. Но каждый раз, когда я пыталась найти ответ, передо мной вставал его образ.

Наконец, собравшись с силами, я поднялась, отряхивая юбку от пыли. В зеркале на стене поймала свое отражение – бледное, с размазанным карандашом под глазами. Я выглядела как клоун или как дура, которая влюбилась в того, кто разбивает сердца между лекциями о Фрейде.

Решительным шагом я направилась обратно в аудиторию. Перемена только начиналась, и коридоры были полны студентов, спешащих на следующие пары. Я пробиралась сквозь толпу, чувствуя себя потерянной и одинокой.

Когда я подошла к аудитории, мое сердце забилось быстрее. Я увидела свою сумку, одиноко лежащую на стуле, словно ожидая меня. Схватила её, но тут за спиной раздался:

– Настя

Его голос.

Низкий, с хрипотцой, будто он целый час кричал в пустоту. Я замерла, не зная, что делать.

Он подошел ближе, и я почувствовала его запах – древесный одеколон и тревога. Он протянул мне мой блокнот. На обложке – дурацкая наклейка с котом, которую подарила Ева.

Этот блокнот я не видела десять лет, когда думала, что потеряла его навсегда. В нем были записи о том, какой Даня – красивый. Глупые детские мечты, что мы когда-нибудь поженимся.

От осознания, что Даня его явно прочитал, по спине прошелся холодок.

– Ты… забыла это давно, – сказал он. – Это же твоё?

Глаза в глаза, сердце пропускает один удар.

Дьявол.

Я потянулась за блокнотом, не поднимая глаз, но он не отпустил его. Его пальцы коснулись моих, и по моей коже пробежал электрический разряд.

– Пожалуйста, отдай, – прошептала я, стараясь не выдать своих эмоций.

Но он не спешил. Его взгляд был прикован ко мне, словно он пытался прочитать мои мысли.

– Настя, – повторил он, будто пробуя мое имя на вкус. – Ты знаешь, что это значит для меня?

Я молчала, не в силах вымолвить ни слова. Его близость сбивала с толку, и я чувствовала, как мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Это значит, что ты все еще думаешь обо мне, – продолжил он, его голос стал мягче, но в нем звучала неприкрытая боль. – Что ты хранишь эти воспоминания, как я храню свои.

Я подняла глаза, встречаясь с его взглядом.

В его глазах я увидела отражение своих собственных чувств – страх, надежда, любовь.

– Это было давно, – ответила я, стараясь звучать убедительно. – Детские мечты, которые давно остались в прошлом.

Он улыбнулся, но в его улыбке не было радости.

– Возможно, – согласился он. – Но прошлое имеет свойство возвращаться, когда мы меньше всего этого ожидаем.

Мы замерли, смотря друг на друга. Воздух, казалось, каменел. Отдавал привкусом металла и разбитых надежд. Мое сердце билось так громко, что, казалось, его стук мог услышать каждый в этой аудитории. Я чувствовала, как кровь приливает к щекам, а ладони становятся влажными от волнения.