Уроки истории

– Интересуетесь историей?

– Мой прапрадедушка участвовал в подземном марше!

– Как интересно! Расскажите.

Она повернулась ко мне. Посмотрела снизу вверх.

– Вы не местный?

– В гости к другу приехал. Почему "подземный марш"?

– Так его назвал командир Рогозин …

За двадцать минут я освежил в памяти официальную версию бегства трех красноармейцев в подземелья, блуждания по ним в поисках выхода и проводки своих в самое сердце врага. Странно, что белые не знали о пещерах …

– О них мало кто знал!

– Но сделали ход из подвала. И наверняка не один.

– Откуда Вы знаете?!

– Логика. Подозреваю, по ним таскали контрабанду, и потому власти приказали заложить. Но заложили не очень надежно, и потому пленные красноармейцы смогли уйти в них.

К нам подошла женщина, столь же низенькая, как моя симпатичная собеседница, и заметно похожая на нее лицом и цветом волос. Только не вьющихся, а коротко стриженных.

– Молодой человек интересуется историей?

– Очень! Мне только что прочитали лекцию про подземный марш!

– Вы не местный …

– И что в этом не так?

– В нашем городе все знают про подвиг красноармейцев, вышедших из-под земли в самом тылу белых!

– Пару лет назад, наверно, появился такой же иногородний, не знавший про подземный марш.

– Не было такого … а почему Вы спрашиваете?

– Так вышло, я познакомился с их наследниками, живущими сейчас в Питере. В конце две тысячи седьмого один человек интересовался их фотоальбомами. А потом вдруг исчез … не к вам ли переехал пещеры исследовать?

– Я о таком ничего не слышала … вам лучше у Александра Ивановича Серого спросить. Он наши пещеры вдоль и поперек исходил!

Я вытащил смартфон и показал фотороботы.

– Может, видели их?

– Нет …

На вид мужичку лет пятьдесят. Невысокий. Не сказать, что худой, но двигается легко, дыхание не сбивается. Как и сердцебиение – сколько не ходил, пульс держался на одном уровне. Любовь к подвижной жизни выдавал и заметно поношенный спортивный костюм.

– Здравствуйте, Александр Иванович. Вот, гостя Вам привела.

– Здравствуй, Верочка. Здравствуй, гость.

Мы вошли в узенький коридор. Узенький из-за обьемных шкафов, стоящих друг за другом.

– Меня Иваном зовут.

– Что привело гостя ко мне?

– Ваня про пещеры спрашивает.

Мужичок прищурился и стал еще больше похож на татарина, какими их на исторических картинах рисуют.

– И что же понадобилось Ване в наших катакомбах?

– Говорят, пару лет назад ими какие-то приезжие интересовались.

Не, не слышал.

– Много чего говорят …

Я вытащил смартфон и показал фотороботы.

– Говорят, выглядели они примерно так.

Главного я видел. Остальных не знаю.

– Нет, не видел.

– Точно не видели? Высокий такой, худой, стрижен под ноль.

Он самый.

– Говорю же!

– Эх, жаль. А то укатили, никому ничего не сказав! И как сквозь землю провалились!

Все может быть.

– Они такие, что и сами в ваши знаменитые пещеры полезли бы!

Верю.

– Свихнулись на легендах о сокровищах Атлантиды и Великой Тартарии!

Насчет сокровищ не уверен. Атлантиды не было точно, была Тартария.

– Не татарии, а Тартарии! С буквой "р" в середине.

Что за бред?

– Какие у нас сокровища?

– Вам виднее. Говорят, пещеры на километр вниз уходят.

– Больше! У нас под ногами огромный лабиринт! Но чтобы сокровища …

– Сам слышал рассказы о них! Петр Петрович рассказывал!

Я еще раз показал фоторобот главного. Александр Иванович удивился.

– Петр Петрович?

– Вам он по-другому назвался?!

– Петр Петрович, значит …

– Что он про пещеры говорил?

Серый молчал с минуту. Судя по дыханию и стуку сердца о грудь, таки взял себя в руки и решил, что если его обманули с именем, обманули и со всем остальным.

– Клад там … татарский … в шестнадцатом веке спрятанный … мы все лето две тысячи восьмого в пещерах провели … потом он исчез … хорошо хоть, заплатил …

– Он был один?

– Да. Остальных троих я не видел … он на самом деле не историк?

– Самоучка. Начитался литературы о непознанном и поверил в древние цивилизации … хотя, легенда про клад на пустом месте не появляется. Расскажите …

– Легенда про татарский клад есть, но она с нашими пещерами не связана.

– Расскажите!

Рассказывали мне долго и в лицах. Если отбросить лирику, татарская принцесса и ее возлюбленный охотник спрятали все девяносто девять возов ее драгоценностей в тайную пещеру, вход в которую может найти только добрый человек. И взять он может ровно столько, сколько ему будет нужно, чтобы стать счастливым. А если пожадничает, навсегда останется в пещере.

– И что, были такие счастливчики?

– Говорят, были. В тысяча восемьсот девяносто третьем году охотник Георгий Марусин неожиданно обрел приданное для своей невесты Ирины Ерофеевой …

Их сын Егор после гражданской гонялся за бандитами и недобитыми белыми по всей их области. В милиции прослужил до конца шестидесятых годов. Его фотографию тоже снял Николай и обработал Евгений для галереи таинственного Петра Петровича. Вернее, Михаила Ивановича, историка.

"Их уже проверили! Люди со всех сторон героические – но ничего оуттаарского у них нет!"

"А те, кто по пещерам красноармейцев водил?"

"У Кашиных пусто, до Горкиных и Саниных еще не дошли!"

Лето даже в Сибири жаркое. Солнце склонилось над горизонтом, и температуру поддерживают раскалившиеся за день асфальт на земле и кирпичи, из которых построены дома. А еще, звон – от комаров. Хоть защитное поле с самолета опускай! Вера согнала очередного кровососа и шагнула в тень. Глянула на часики.

– Засиделись мы у Александра Ивановича!

– Провожу Вас домой.

– Спасибо …

Прошли всего ничего – мимо промчался мотоцикл. Развернулся и подьехал к нам.

– Ой! Родик! А я вот, к Александру Ивановичу гостя водила.

– А теперь ведешь его в гостиницу?

Пора брать инициативу.

– Гость подумал, поздно вечером девушке опасно одной ходить.

– Какой учтивый гость!

– Скорее опытный. А еще, его невеста ждет. Такая, которую бросать было бы верхом глупости. Извините, Вера.

– Хочешь свою невесту в наши пещеры сводить?

– Думаешь, там интересно?

– Если только она не боится замкнутых пространств!

– Проверим. Посоветуй, куда лучше сходить.

– Поглубже!

– Родион!

– Вера! Садись!

– Я домой хочу!

– Садись, отвезу!

Она повернулась ко мне.

– Я поеду …

– Меня самолет ждет. Спасибо за знакомство с господином Серым.

– До свидания!

Она села сзади Родиона и обняла его. Мотоцикл взревел. С места рванул, словно ракета. Я проводил их взглядом. Послушал. Не смотря на скорость, в повороты Родион вписывается … пора и мне. Я отошел в тень. По пожарной лестнице взобрался на крышу и сел в свой самолет. Включил сканер. Пещера татарской принцессы должна иметь видимый обычным глазом вход. Или хотя бы характерные деформации окружающих пород и рельефа на поверхности …

Есть! Норка длиной метров двести заканчивается плоской стеной. Не долго думая, я высадился возле нее. Подошел к входу – щели между двумя громадными валунами. Разумеется, снаружи следов не было. Были внутри – отпечатки подошв в осыпавшейся с потолка пыли. Самое малое пять человек прошли "нору" до конца и вернулись назад.

В конце – стена. Идеально ровная. Ни рисунков, ни надписей, ни углублений либо выступов … я сконцентрировался. Энергию из пальцев потянул к стене и начал изучать. На первый взгляд, обычный камень, спрессованный за столетия пребывания на глубине три десятка метров. Если присмотреться, структура слишком правильная. Скорее всего, это рукотворная пробка. Вот только, если верить сканеру самолета, за ней нет продолжения пещеры. Похоже, все интересное вывезли, помещение засыпали. Почему не весь ход, непонятно.

"Куда пропал?!"

"Отрабатываю версию про клад. Хочу сам попробовать поискать."

"К полуночи по Москве возвращайся!"

Это уже как получится. На очереди – ложбина между холмами, перегороженная обрывом в центре метров пять высотой. Вход в пещеру так и напрашивается, но сканер показывает сплошной массив камней и глины. Я снова высадился. Подошел к обрыву. Осмотрел глазами. Пощупал энергетическими пальцами. Земля как земля …

Еще одно интересное место. Кусок гранита метров пятнадцать в поперечнике, с севера и запада засыпанный землей. Юго-восточная сторона голая. Лаз в подземелье скрыт густым кустарником. Само оно больше на землянку похоже. Скорее всего искусственное – на полу и стенах частицы вытянуты в сторону входа, как будто их царапали и тянули в одном направлении. Самое интересное – на потолке. Контур оленя с повернутой назад головой процарапали чем-то настолько твердым, что от него в граните не осталось ни атома.

Я высадился. Осторожно влез под камень. Огляделся. Сел в центре. Потрогал оленя на потолке сначала руками, затем их энергетическими продолжениями. Гранит как гранит … на полу слой камешков вперемешку с нанесенной снаружи землей. Камешков много. Очень много … нет, ничего. Интуиция молчит. На мои генетические маркеры ничего не среагировало. Следов раскопок нет … Все, хватит. Так как больше интересных мест нет, лечу домой.

5. Пропавший историк

– Ну как там, в тайге? Клещей много привез?

– Все заспиртованные. Жаль, вас не было – места красивые. Самое то волков пугать.

Сестры заулыбались.

– Что нашел?

– Оленя под камнем. И сказку о кладе татарской принцессы. Наследников героев подземного марша проверили всех?

– Подземный марш? Хорошо сказано! Проверили. На фотках ничего интересного. Как и у Марусиных. Они тоже до сих пор фамилию сохранили!

– И вообще, Марусины герои не меньше нас. Иван Егорович в войну стал танкистом. Петр Иванович на танке воевал в Афгане с восемьдесят первого по восемьдесят девятый. Горел раз пять … Сергей Петрович сейчас служит в Кантемировской дивизии, Иван Сергеевич спит и видит себя в башне танка – прямо как ты за штурвалом истребителя в шестнадцать лет. Но наград у них мало. У Ивана Егоровича за войну только юбилейные медали!

– Если верить сказке, пещера дает забрать ровно столько, сколько нужно для счастья. Пожадничаешь – закроется и не выпустит. Да еще приданное для невесты Георгия Марусина. Оснований сомневаться в словах пана Серого у меня нет, но сейчас мы навряд ли что найдем. Разве что попросим прекрасную Ладимиру помочь нам …

Аноуметажагата улыбнулась.

– Информационная оболочка Земли необыкновенно насыщенная … Георгий Марусин был не только сильным и смелым, но и честным. Победив разбойников, награбленное ими он передал властям. И в награду получил приданное для своей невесты. Вернувшись домой, рассказывал о своем подвиге, но без подробностей. С легендой о кладе влюбленной принцессы его слова связали только в наши дни.

– Наш человек!

– Ну не зря же его сын милиционером стал!

– Они стали бы династией милиционеров, если бы не Великая Отечественная война. В танковые войска Иван Марусин попал случайно, но эта случайность изменила судьбу их рода.

– Ладимира! Поделитесь, как Вам соседи пана Збигнева и пани Александры!

– Я видела много видеозаписей времен наших войн. Думала, уже ничему не удивлюсь … какую силу духа надо иметь, чтобы, сьедая в день по двести пятьдесят грам хлеба пополам с опилками, четырнадцать часов физически работать на заводе, в мороз и ветер пешком идти домой через большой город и ложиться спать, не зная, проснешься ли утром! А лететь в ночь на деревянном самолете, готовом вспыхнуть от малейшего попадания, и без локаторов находить и поражать цель! Бежать из концлагеря, голыми руками перебив всех надсмотрщиков … пока мы разговаривали, я настраивалась на их души и копировала их воспоминания о войне, начиная с двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года и по девятое мая тысяча девятьсот сорок пятого. Это страшно, но это надо помнить, чтобы больше не допускать!

Аноуметажагата замолчала. Глубоко вдохнула. Выдохнула и задышала ровно, как перед монологом. Я взял ее за руку.

– Все правильно. Это забывать нельзя. Как поживает Маргарита Севастьяновна?

– Для своего состояния здоровья – прекрасно! Как будто она женщина среднего возраста, а не бабушка с множеством болезней! Нет, ничего нашего у нее нет и никогда не было.

София поерзала.

– Моя виртуалка нашла Михаила Ивановича. У Коли хорошая память … фамилия – Картавин. До конца весеннего семестра в две тысячи восьмом преподавал историю в питерском госуниверситете. На осенний не появился. Его труп так и не нашли …

– А остальные?!

– Есть семейная фотка, где пан историк вместе с племянником, очень похожим на технического специалиста. Племянник жив, в апреле две тысячи восьмого свалил в Америку и до сих пор там. С бугаями сложнее – кандидатов пятеро. Все пропали в июне – июле того же года, но пересечений с паном историком моя машина еще не нашла.

– Надо поговорить с племянником.

– Удивишь …?!

– Пусть не думают, что им все можно. Там как раз утро.

Невысокий молодой человек посмотрел на себя в зеркало. Рубашка белая настолько, что больно смотреть. На брюках стрелки строго заданной ширины и длины. В начищенных туфлях отражается потолок. Сегодня он, Андрей Шилов, будет самым шикарным мужчиной в офисе … пора. Андрей повернулся к двери и увидел : она открывается. Сама! За ней – высоченный блондин в светлом обтягивающем костюме. Шагнул через порог и заговорил на русском :

– Доброе утро, Андрей. Ты очень вовремя свалил из России. Знаешь, что с твоим дядей случилось?

Этого еще не хватало.

– Не знаю и знать не желаю! И вообще я опаздываю!

– Не хочешь знать, куда пропал Михаил Иванович?

Он издевается?!

– Я на работу опаздываю!

– У меня тоже с временем напряг. Знаю, ты на машине. Поговорим в дороге.

– Зачем?

– Надо. Очень. Вспоминай, зачем твоему дяде понадобились фотографии старых революционеров в сверхбольшом разрешении. Что он на них искал?

Вот же прицепился …

– Не знаю. Вообще кто ты такой?!

– Частный детектив. Специализируюсь на странных и очень странных делах.

– Но я действительно не знаю, зачем дядя заказал эту интернет-галерею!

– Ты хочешь найти его? Хочешь. Вспоминай. Два с половиной года не очень большой срок. Да, еще.

Блондин вытащил смартфон и вывел на экран два фоторобота.

– Кто такие?

Знакомые рожи …

– Понятия не имею.

– Не узнал охранников дяди?

Охранников?

– … Они не охранники?

Вспомнил …

– … Работали с ним в экспедициях?

Да …

– … Работали. И не одну экспедицию, а несколько подряд.

Он телепат?

– Частный детектив. Шерлок Холмс. Забыл?

А, ну да.

– Это они заинтересовались фотоальбомами старых революционеров?

Ну как ему обьяснить, что не говорил дядя, зачем ему эта галерея?!

– Неужели вот прямо ничего – ничего не говорил? Даже когда попросил проверить, хорошо ли два ни разу не знакомых тебе человека потерли инфу на своих компах и в Интернете? Ты сам в это веришь?

– Дядя сказал, что не хочет, чтобы заготовки фотографий пошли по рукам.

– Выходит, он знал, что фотограф делал снимки не всегда легально.

Этого еще не хватало!

– Все говорит о том, твой дядя что-то искал. Начиная с снимков в очень большом разрешении и с распознанными надписями на них и заканчивая его поездкой на родину одного из героев летом две тысячи восьмого. И твой отьезд сюда после закрытия галереи и шмона фотографов тоже выглядит как бегство. Расскажи про его … друзей по экспедициям.

– Обычные мужики … мастера на все руки …

– И все-таки. Нужны любые мелочи, Андрей. Что угодно может вывести на твоего дядю.

Племянник Андрей не знал главного : что искал дядя Михаил Иванович на фотографиях старых революционеров в большом разрешении. Кроме проверки при закрытии сайта, больше в этой истории племянник не участвовал. Только слышал, но пока мы битый час обьезжали пробки, ничего стоящего не вспомнил. Его отьезд в США был простым совпадением и готовился с осени предыдущего года, когда фотографирование старых альбомов шло полным ходом.

– Оставь мне твой телефон – вдруг что вспомню.

– Пока мне лучше не звонить. Как разберусь с проблемами, сам выйду на связь.

Из его машины я вышел в паре кварталов от офисного здания, где он работал. Поднялся на крышу жилого дома и сел в самолет. Глянул сканером – Андрей уже в офисе. Успел … натянул дежурную улыбку, поздоровался со всеми и сел за свой компьютер. Посмотрел почту. Затем открыл отладчик и принялся выискивать, где что не так. Я понаблюдал за ним полчаса и полетел домой. Высадившись, отправил самолет назад.

– Зачем?!

– Мало ли кому проболтается. Хочу посмотреть, что будет дальше.

Весь день Андрей провел на работе. Звонил только с местного телефона на номера своей фирмы. В Россию позвонил вечером по местному времени, часов в восемь по Москве. Ответил на вызов такой же низенький мужичок лет под пятьдесят. Сканер самолета Софии увидел его стоящим в прихожей трехкомнатной квартиры.

– Привет, папа. Вы наняли частного детектива?

– Сын, ты о чем?

– Утром ко мне какой-то мужик приходил! Сказал, дядю Мишу ищет!

– Никто никого не нанимал! Что за мужик?

– Не знаю. Он даже не сказал, как его зовут, и телефон не оставил!

В коридор вышла женщина в халате, лицом похожая на Михаила Ивановича.

– Женя, что случилось?

– Катя, ты никого не нанимала Мишу искать?

– Я? Нанимала? Что ты такое говоришь?!

– К Андрею частный детектив приходил, про твоего пропавшего брата спрашивал.

– Мишу кто-то ищет?!

– Я никого не просил! Ты просила?

– Нет … неужели его тело нашли?!

– Андрей! Что от тебя хотел детектив?

– Расспрашивал про затею дяди с интернет-галереей революционеров. Зачем фотографы делали снимки в большом разрешении и почему дядя закрыл галерею …

– Что ты рассказал?

– Я дяде с галереей помог только когда он ее закрывал – дядя боялся, что фотографы пустят по рукам свои копии оцифрованных фотографий! Все, больше ничего не знаю!

– Сынок, не волнуйся, мы все узнаем.

Они попрощались и повесили трубки. Евгений повернулся к жене.

– Не нравится мне это. Два года молчания, и вдруг начали искать …

– Езжай на работу. Опоздаешь!

"Я с ним пообщаюсь! А вы идите гулять."

Гулять так гулять. Начнем с набережной. Я посадил Аноуметажагату на мотоцикл. Сел сам и поехал. На улице свернул в центр. Связался с самолетом Дарьи и направился через дворы в обьезд пробок. Выехал на набережную. Поставил мотоцикл на стоянку и подвел любимую к парапету.

– Одно дело смотреть с самолета, другое – самому стоять здесь.

– Не просто стоять, а стоять с любимым мужчиной! Здесь очень красиво!

– Можно прямо к реке спуститься.

– Давайте постоим здесь.

Сегодня облаков не было и солнышко старалось от души. Аноуметажагата прищурилась. Внимательно рассмотрела мост справа. Проводила взглядом проплывший мимо теплоход. Изучила берег напротив. Затем мы спустились к воде. Присели на самом краю набережной и понаблюдали за чуть покачивающейся водной гладью.

– Люблю воду … даже просто смотреть …

Наверху прошла группа французов с гидом, неплохо знающим их язык. Мы встали. Поднялись на верхнюю набережную и подошли к мотоциклу. Сели. Выехали с стоянки. Медленно поехали вдоль набережной. По дороге я рассказывал обо всем, что видел. По движениям за спиной чувствовал, Аноуметажагата следила за моим рассказом.

– … Дом дореволюционной постройки – об этом говорят пилястры и украшения вокруг окон. Если Вы присмотритесь, увидите сколы кое-где внизу наличников. Хоть и прошло больше полувека, их так и не заделали … Этот дом перестраивался – обрамления окон разные. Возможно, в него бомба попала … Памятное для нас место – девочек облил пролетевший мимо катер. Хорошо, все их недовольство полетело ему вслед, а не в окна и фонари наверху … О, новое кафе! В моем детстве здесь была булочная с вкусными булками …

Вместо большого прилавка – компактная барная стойка. Благодаря чему столиков внутри поместилось восемь : шесть у окон и два в глубине. Сегодня оба их заняла веселая кампания. Мы сели за средний столик у окна. Аноуметажагата секунд десять подумала. Шевельнулась – стул перенес это молча. Взяла меню.

– Вы говорили, здесь раньше была булочная?

Я раскрыл высокую узкую папку. Холодные закуски, горячие, салаты … выпечка? Интересно. И, что важно, моя прекрасная спутница может спокойно есть ее.

– Булочки с корицей сегодня удались, как никогда!

– А с кунжутом?

– Тоже!

– Мне – одну такую, одну такую. Вам, Лада?

– Также. И салаты …

– Чай? Кофе?

– Кофе. Американо …

Девушка внимательно нас выслушала и все записала. Отошла к барной стойке. Увидела, что я оглядываюсь, и вернулась.

– Что-нибудь еще?

– Пара вопросов. Здесь раньше булочная была. Не знаете, что с ней стало?

– Ее переделали в это кафе!

– Посмотрим, какие стали булочки.

– Ничуть не хуже, чем раньше.

– Вы застали времена булочной?

– Я пришла за полгода до ее переделки в кафе. Если Вы здесь были раньше – хлеб, булочки, плюшки те же самые!

Я улыбнулся.

– Проверим.

Действительно, ничего не изменилось. Те же самые булочки из двухтысячного и две тысячи первого годов. Вкусные … Аноуметажагате тоже понравилось – сьела обе, не оставив ни крошки. Как и два салата и кофе.

Пока ели, я слушал веселую кампанию. Услышал немало интересного про современную художественную литературу и писателей. Все ударились в фантастику и детективы, никто не пишет такого, что заставило бы задуматься о жизни и о своем в ней месте. Нет среди нынешних писателей никого, хоть отдаленно приближающегося к уровню Пушкина, Толстого, Тургенева … а все почему? Потому что главное – деньги! Вот и штампуют ширпотреб.

– Ширпотреб?

– Им виднее. Они же крутятся в этом, потому могут обобщать. Примерно как я сужу о людях по их поведению на основании моего опыта общения с самыми разными кадрами. Хотя, насчет обилия ширпотреба согласен. Мама любит почитать, и постоянно жалуется, что сейчас все повести и романы на одно лицо, да еще и язык повествования местами корявый.

– Но все равно это дар. Рисовать словами намного сложнее, чем делать видео!

– На мой взгляд, дар это сюжет не только оригинальный и затягивающий, но и логичный до последней детали. Это отсутствие противоречий с реальностью типа бесконечного количества патронов в девятизарядном пистолете или автомобиль, вспыхивающий от единственной пули. И все это чтобы читалось легко …

Интересно, как там Дарья с Софией? Что-то их не слышно …

"Не отвлекайся!"

"Что родители молодого таланта?"

"Не при делах! Все, гуляйте дальше!"

"Вас не искали?"

"Нет!"

– Продолжим прогулку?

– Продолжим.

Я расплатился и мы вышли на улицу. Сели на мотоцикл. Поехали …

– Справа Вы видите наш самый знаменитый боевой корабль – крейсер "Аврора". Сейчас внутри него музей, но вообще "Аврора" в трех войнах участвовала и полЗемли обошла. К сожалению, сегодня и завтра в музее на его борту выходной … но и снаружи есть на что посмотреть. Если хотите, подьедем поближе.

– Если Вас не затруднит. Я еще издали почувствовала его энергетику.

Я проехал мимо истока Большой Невки. Переехал Неву по мосту и вернулся назад. Притормозил у ограждения набережной перед переходом на "Аврору". Аноуметажагата слезла с мотоцикла и подошла к перилам. Несколько минут рассматривала крейсер.

– Три войны за пятьдесят лет это и для нас много … вы правильно сделали, что сохранили его. Не только музей – впечатление производит сам вид корабля, очень сильно отличаюшийся от ваших современных. Нос с обратным скосом, небольшая надстройка, мачты … трубы …

– Множество пушек, в отличие от современных кораблей … помню, как я удивился, зачем столько, и как нам рассказывали про маленькие юркие миноносцы, против которых были предназначенны двадцать четыре пушки средней мощности, раскиданные по бортам от носа до кормы … Соня настолько впечатлилась, что вечером полезла в Интернет и всю ночь рассматривала старые боевые корабли, особенно дореволюционной постройки. Утром нас ждала лекция по боевой и технической истории Российского флота за последние полтора века! Парусные корабли нас не впечатлили, а вот железные …

Кафе на набережной Фонтанки за десять лет изменилось сильно. Другое оформление, другие люди, площадь вдвое больше … но уют остался. Тот самый, домашний, за что мы его тогда полюбили. И на стоянке два точно таких же мотоцикла, как мой. Сестры сидят тихо …

– Я сюда повернул минут десять назад.