Туман цвета хвои

Её взгляд упал на подушку, где раньше лежала голова Саны. Вспомнив сестру, Астрид почувствовала, как что-то острое кольнуло в груди. Сана тоже задавала вопросы. Она была той, кто смотрел за границу деревни, за рамки обыденного. Она искала что-то большее. И это сделало её чужой.

Астрид провела рукой по волосам, чувствуя, как её мысли закручиваются в тугой узел. Она не могла избавиться от ощущения, что её сестра была права. Жизнь в этой деревне была чем-то больше, чем просто жизнью. Она была клеткой, тюрьмой, о которой никто не хотел говорить. И жрецы – стражи этой клетки – были чем-то большим, чем просто служителями богов.

Но слова отца оставались с ней. Он был прав в одном: жрецы смотрели. Они замечали всё. И если она продолжит идти по этому пути, то может повторить судьбу Саны.

И все же, разве можно жить, ничего не зная? Разве можно жить, закрывая глаза на то, что происходит вокруг? Её родители жили так, как будто это было единственно правильным. Но она не могла. Больше нет. Покуда секреты деревни неразрывно связаны с тайной исчезновения Саны, Астрид не может себе позволить бросить эту загадку.

Девушка поднялась и подошла к окну. Лес за домом казался мрачным, но в его темноте было что-то манящее. Она снова вспомнила шепот, который слышала ночью, и это воспоминание заставило её вздрогнуть. Она не знала, что это было – её воображение или нечто настоящее, но это заставило её почувствовать, что она стоит на пороге чего-то важного.

Она прикоснулась к стеклу, чувствуя его холод.

– Может, они правы, – прошептала она. – Может, я должна остановиться.

Но ее собственный голос прозвучал так слабо, что она не поверила ему. Она знала, что уже сейчас зашла слишком далеко, чтобы вернуться. Каждый ее шаг вперед делал путь назад невозможным.

Астрид закрыла глаза, стараясь унять хаос в голове. Но вместо покоя она почувствовала, как в ней разгорается решимость. Слова родителей только укрепили её желание узнать правду. Она не могла позволить страху остановить ее. Если она не пойдет дальше, то потеряет не только Сану, но и себя.

Она отошла от окна и легла на кровать, уставившись в потолок. Ее мысли были как лес за домом – густыми, запутанными, но зовущими куда-то дальше. И она знала, что не сможет игнорировать этот зов.

Быть может, единственный шанс на мнимый баланс – принять предложение Эллен?

***Дом Эллен стоял по соседству, на самой окраине деревни, его стены из потемневшего дерева почти терялись в сумерках. Когда Астрид подошла, её встречал запах влажного мха и горьковатый аромат полыни, который доносился из приоткрытого окна. Стук в дверь прозвучал глухо, но почти сразу раздались шаги, и Эллен появилась на пороге.

– Астрид, – её голос был тихим, а взгляд – внимательным, как будто она ожидала этого визита, но всё равно была насторожена. – Заходи.

Внутри было уютно, хотя и немного тесно. Небольшой стол стоял в центре комнаты, на нём горела свеча, свет которой отбрасывал длинные тени на стены. У стены висели связки трав, их запах заполнил всё пространство. Возле очага расположилась низкая скамья, а на полу лежал старый коврик, на котором виднелись желтовато-зеленые пятна от пролитого настоя или супа.

– Ты выглядишь беспокойной, – заметила Эллен, закрывая дверь и присаживаясь на скамью. – Что-то еще случилось?

Астрид присела напротив неё, чувствуя, как нервное напряжение сковывает плечи. Она не хотела рассказывать об утреннем инциденте, отчего-то девушка решила сохранить эту тайну при себе.

– Я хочу поговорить о жрецах, – начала она, глядя на пламя свечи, чтобы не встретиться с глазами Эллен. – О том, как к ним подобраться ближе.

Эллен подняла брови, её лицо стало напряжённым.

– Ты решила, – сказала она, её голос звучал скорее как утверждение, чем вопрос.

– Да, – ответила Астрид, подняв на неё взгляд. – Ты сама просила меня сделать это. Теперь я готова.

Эллен наклонилась вперёд, опираясь локтями на колени. Свет свечи освещал её лицо, подчёркивая усталость в её глазах.

– Это непросто, – сказала она. – Ты понимаешь, что, если тебя раскроют, если поймут твои замыслы, они не остановятся ни перед чем, чтобы заставить тебя замолчать?

– Я знаю, – ответила Астрид, чувствуя, как внутри всё холодеет. – Но это мой единственный шанс узнать, что случилось с Саной.

Эллен долго смотрела на неё, словно пытаясь убедиться, насколько твёрдо её решение. Затем она тяжело вздохнула, понимая, что они обе зашли уже слишком далеко.

– Хорошо, – сказала она, откинувшись на спинку скамьи. – Слушай внимательно.

Она взяла свечу и подняла её, осветив шкаф у стены, на котором стояли старые глиняные чаши и маленькие фигурки из дерева.

– Во-первых, ты должна быть одной из них. Жрецы не доверяют чужакам. Они верят в покорность, в абсолютную преданность. Тебе придётся стать смиренной, словно ты ничего не хочешь, кроме служения. Проводи с ними больше времени, задавай праведные вопросы, покажи свою веру.

Астрид кивнула, её сердце колотилось быстрее.

– Во-вторых, – продолжила Эллен, опуская свечу, – ты должна быть осторожна с новым жрецом.

– Хальдором? – удивлённо спросила Астрид.

Эллен наклонилась ближе, её голос стал тише, почти шёпотом.

– Он не такой, как остальные. Он появился из ниоткуда, слишком быстро занял свое место в культе. До того, как он впервые появился в деревне, я видела его в лесу. Он был один, с пустым взглядом, и что-то в нём было неправильным. Он пришел из ниоткуда, очередной человек без прошлого и истории, таким нельзя доверять сразу. Никто не может быть уверен, что у него на уме, никто не знает, как он, несмотря на юные годы, получил место среди старейшин.

– Ты думаешь, он опасен? – спросила Астрид, её голос дрогнул. – Опаснее остальных жрецов?

– Я думаю, он что-то скрывает, – ответила Эллен. – И это что-то может быть гораздо больше, чем мы можем себе представить сейчас.

Она замолчала, её взгляд метнулся к двери, будто она ожидала, что кто-то стоит снаружи и слушает. Женщина беспокойно заерзала на стуле и поплотнее запахнула теплую накидку из набивной овечьей шерсти.

– Ты обещала рассказать, где можно найти подсказки, – напомнила Астрид.

Эллен снова вздохнула и кивнула.

– Капище. Там ты найдёшь больше, чем где-либо. Их символы, их предметы ритуалов. Но будь осторожна, никогда не задерживайся там долго. Они всегда знают, кто был в их священном месте. Я слышала, что у них есть другое место сбора, однако не уверена, жилище это или место служения. Они живут достаточно обособлено, местные не заходят на их территорию, там остаться незамеченным крайне сложно.

– Я поняла, – сказала Астрид, стараясь запомнить каждое слово. – Постараюсь выведать.

Эллен на мгновение замолчала, затем протянула руку и сжала её ладонь.

– Это очень и очень опасно, Астрид, – сказала она, её голос был полон тревоги. – Мы все хотим узнать правду, но не забывай, что за неё придётся заплатить. Пока есть время подумай, какая цена будет приемлема для тебя.

Астрид кивнула, чувствуя, как решимость становится твёрже, несмотря на страх.

– Я готова, – сказала она тихо, но уверенно.

Эллен отпустила её руку и откинулась на скамью, её лицо было уставшим, но в глазах мелькнула тень уважения.

– Тогда иди, – сказала она. – И помни, ты делаешь это не только ради себя.

***Астрид шла по тропе, ведущей из дома Эллен, но мысли, подобно густому туману, окутывали ее, мешая сосредоточиться на окружающем. Лес вокруг выглядел привычно, те же деревья тянулись к небу своими сухими ветвями, тот же мох стелился под ногами, мягко обволакивая истоптанную подошву ботинок, но всё казалось чужим. Теперь даже знакомые тропы выглядели, как путаница, из которой ей предстояло найти выход.

Слова Эллен звучали в её голове, словно отголоски далёкого шепота. Она говорила убедительно, осторожно, с той же искренностью, что всегда внушала доверие. Но за этим голосом стояло что-то ещё, что-то неуловимое. Эллен говорила о правде, о тайнах, о том, что жрецы скрывают от всех, но почему-то все это казалось лишь мелководьем глубокого и вольного океана, в котором скрывается нечто большее, нечто, чего Эллен не сказала.

А Хальдор? Его слова были полны загадок, словно лес сам говорил через него. Его спокойствие, его властный взгляд – всё в нём будто манило и отталкивало одновременно. Он говорил о богах, о том, что они наблюдают, но не объяснял ничего, оставляя её наедине с догадками.

Астрид остановилась у большого дерева, её руки коснулись шершавой коры. Она почувствовала, как в груди что-то сжимается от мысли, что и Эллен, и Хальдор играют в свои игры, а она – лишь часть их плана, маленькая и незначительная. Эллен хочет, чтобы она шла дальше, чтобы притворилась одной из свято верующих, чтобы узнала их секреты. А Хальдор… Его мотивы были более туманны, ведь несмотря ни на что, Астрид никак не могла угадать, в чем причина его интереса, почему он уделяет ей столько внимания, почему зовет за собой?

«Почему они выбирают меня?» – подумала девушка, ее ногти оставили борозды на поверхности коры.

Ответ казался простым и сложным одновременно. Возможно, потому что она уже сделала шаг в их мир. Потому что она задавала вопросы, которых никто не задавал вслух. И теперь она оказалась между двух огней, где каждый хотел склонить её на свою сторону. А, быть может, тайна исчезновения Саны – лишь часть большой мозаики, кусочек картины, с помощью которого можно увидеть все целиком.

Эллен была похожа на траву, что пробивается сквозь камни – упорная, но слабая. Она сомневалась, она боялась, но её жажда правды была настолько сильна, что она готова была использовать Астрид ради её достижения. Слова Эллен, даже те, что звучали как предостережение, были скорее просьбой.

Хальдор же был как древний дуб. Его корни уходили так глубоко, что нельзя было понять, где они заканчиваются. Он был полон загадок, его слова звучали, как ветвистая сеть из намёков и полуправд. И всё же в нём было что-то непреодолимо сильное, словно лес сам направлял его. И эта сила не могла не притягивать сбитую с толку девушку, не чувствующую твердой земли под ногами.

Астрид посмотрела на свои руки, грязные от прикосновения к коре, и почувствовала, как в голове зарождается острое осознание: она для них не человек, а инструмент. Эллен видит в ней возможность приблизиться к истине, к которой сама страшится идти. Хальдор видит в ней что-то другое – что-то, что она сама ещё не понимает, но это что-то заставляет его наблюдать за каждым ее шагом. Она была нужна для достижения цели, но после… Что станется с ней после всего, когда нужда отпадет? Выбросят ли ее как прохудившийся кувшин или сохранят? Астрид точно знала, что ее желания не совпадают с теми, что пылали в Эллен, однако и в Хальдоре они не откликаются. Покуда совпадают пути – она может идти с кем-то из них рука об руку, однако вскоре ей придется самой искать ответы.

Ее губы дрогнули, но слов не последовало. Она чувствовала себя, словно маленький костер, окруженный ветром с обеих сторон: любой порыв, и её пламя либо разгорится, либо погаснет.

– Я могу доверять только себе, – произнесла она тихо, словно пытаясь убедить саму себя.

Она не хотела верить в это, не хотела оставаться совсем одной, потому что это страшило ее, хоть Астрид никогда бы не призналась в этом даже самой себе. Она хотела считать себя достаточно сильной, чтобы вынести груз всех испытаний, что, несомненно, ей придется пройти, однако глубоко внутри она жаждала помощи больше, чем чего либо.

Она вспомнила Сану, её смелость и упорство, её последние слова о том, что за границей деревни есть другой мир. Сана верила в то, что может найти ответы сама, и, возможно, поэтому она и исчезла.

Астрид провела рукой по лицу, ощущая, как внутри неё растёт горькая уверенность: если она хочет узнать правду, то должна идти одна. Никто из них – ни Эллен, ни Хальдор – не скажет ей всего, потому что у каждого есть свои мотивы, свои страхи и свои цели, однако это вовсе не значит, что они не могут принести пользу.

«Лес наблюдает за мной, – подумала она, посмотрев на тени деревьев. – Но он не даст мне ответа. Как и они.»

Она глубоко вдохнула, чувствуя, как прохладный воздух обжигает лёгкие, и сделала шаг вперёд. Лес оставался прежним, но теперь она смотрела на него иначе. Он был для неё не только препятствием, но и единственным местом, где она могла быть самой собой. Он стал сердечным другом и злейшим врагом.

Астрид предстояло найти ответы самой, и, возможно, путь к этим ответам лежал через то, чего она боялась больше всего.

***День выдался хмурым, но спокойным. Облака нависли над деревней, и время от времени порывы ветра приносили запах сырой земли и океанской соли. Астрид, оставшись дома одна, подошла к кровати Саны. Она давно не позволяла себе заглядывать в её старые вещи, боясь воспоминаний, но сегодня нечто внутри подтолкнуло ее открыт этот ящик Пандоры. Её взгляд задержался на потрескавшихся половицах под кроватью. Когда они были детьми, Сана часто рассказывала о своих тайных хранилищах. Эти рассказы всегда казались игрой, но теперь, когда её сестры не было рядом, они звучали иначе. Сев на колени, Астрид стала прощупывать деревянные доски. Одна из них слегка прогибалась под её пальцами. Девушка слабо улыбнулась, понимая, что ее сестра так и не поменяла место своих тайников.

– Что ты прятала, Сана? – прошептала она, ощущая, как в груди нарастает лёгкое волнение.

Она надавила, и доска поддалась, открыв узкую нишу. Внутри лежал свернутый лист бумаги, перевязанный простой бечевкой. Её руки замерли на мгновение. Это было послание, спрятанное, чтобы его нашли только те, кто осмелится искать. Это было послание лично для нее.

Развязывая бечевку, Астрид чувствовала, как бумага слегка шуршит в её руках. Когда она развернула её, перед ней предстала карта. На ней была изображена деревня, обведённая кругом леса. К западу виднелось озеро, её знакомое и любимое место, но дальше начиналось что-то неизвестное. Земли за озером были отмечены линиями, крестиками и странными символами. Рядом с одним из крестов мелким почерком значилось слово: «Вход».

– Сана… – выдохнула Астрид.

Она провела пальцем по бумаге, задержавшись на этом кресте. Что это было? Почему её сестра нарисовала карту, которая вела за границы деревни? Её сердце забилось быстрее. Астрид крепче сжала карту, чувствуя, как её мысли путаются. Она вспомнила слова Эллен о том, что жрецы скрывают, и о запрете покидать границы деревни. Возможно, Сана пыталась сделать то, что никто не осмеливался. Она явно знала что-то, что не говорила никому, не делилась даже с собственной сестрой. Эта карта могла стать ключом к разгадке ее исчезновения.

Но мысли оборвал резкий звук снаружи.

За окном раздался шорох, будто кто-то проскользнул мимо дома. Астрид резко поднялась, скомкала карту и спрятала её за пазуху. Она подошла к приоткрытым ставням, стараясь не шуметь, и выглянула наружу.

Сквозь ветви деревьев она заметила движение. Фигура, высокая и непривычно стройная, скрылась за ближайшим стволом. Преследователи наблюдали.

Девушка нахмурилась, чувствуя, как ее дыхание участилось.

– Кто там? – пробормотала она себе под нос, ее голос был почти неслышен.

Тени леса шевелились под порывами ветра, но фигура больше не появлялась.

– Нужно узнать, – сказала она, решительно направляясь к двери.

Карта у нее под одеждой стала теплой от ее тела, напоминая, что ответы могут быть ближе, чем она думала. Она вышла на порог, готовая следовать за загадочным силуэтом, не подозревая, что этот шаг изменит все.

***Лес встретил Астрид тягучей тишиной. Деревья стояли неподвижно, их ветви тянулись друг к другу, сплетаясь так плотно, что свет едва пробивался сквозь их объятия. С каждым ее шагом тени вокруг становились гуще, будто сам лес отгораживал её от деревни. Она шла на звук, который слышала у окна, но его источник словно растворился в чаще. Ни птиц, ни шороха травы, лишь ее собственные шаги и учащенное дыхание заполняли тишину. Воздух стал холоднее, и Астрид ощутила, как ее плечи пробивает дрожь. Светлый день, который она оставила позади, казалось, остался в другом мире. Тени сгустились до такой степени, что казалось, будто солнце оставило землю, а небосвод заволокло ночным покрывалом. Она не видела неба – только серую муть между ветками, походившими на сеть капилляров.

– Кто здесь? – позвала она, но её голос утонул в вязкой тишине.

Ее шаги замедлились, когда перед ней замаячила темная фигура. Сначала она подумала, что это человек, но ее дыхание перехватило, когда она разглядела детали.

Фигура была высокой, непропорциональной. Ее очертания были размытыми, они колыхались как дым над трескучим костром. Воздух казался густым, неправильным, будто само пространство дрожало и пыталось вытолкнуть незваную гостью. Астрид застыла, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Существо не двигалось, но его присутствие наполняло ее невыносимым страхом. Оно казалось одновременно частью леса и чем-то чужеродным.

– Это сон, – прошептала она, чувствуя, как голос предательски дрожит.

Но ее разум подсказывал, что это явь. Существо не было просто тенью. Оно смотрело на нее. Она не видела глаз, но знала, что оно смотрит. Воздух вокруг стал густым, и ее легкие наполнил резкий запах сырости и тлена. Земля под ногами была мягкой, липкой, будто хотела утянуть её глубже.

Существо медленно наклонило голову, его движения были неловкими, словно оно повторяло то, что когда-то видело у людей.

– Чего ты хочешь? – выдохнула Астрид, с трудом удерживая себя от того, чтобы побежать прочь.

Оно не ответило. Вместо этого фигура начала растворяться в тени деревьев, словно сама ночь поглощала ее. Но перед тем, как исчезнуть, она сделала одно движение – вытянула узловатую конечность, указав в сторону, где деревья стояли гуще всего.

Астрид не сразу поняла, что произошло. Ее разум отказывался связывать увиденное с чем-то реальным.

Существо исчезло, а лес снова наполнился легким шорохом ветра и привычными звуками животных, ведущих свою беззаботную жизнь под сенью деревьев.

Она опустила взгляд и заметила что-то на земле. Там, где стояла фигура, лежал старый амулет из кости, покрытый тонкими, словно выжженными, узорами. Астрид наклонилась и осторожно взяла его. Он был неожиданно холодным, и её пальцы на мгновение задрожали, будто сама кость была жива.

Глядя в сторону, куда указала фигура, она поняла, что должна пойти дальше. Ее ноги, сами того не осознавая, двинулись вперед, вглубь леса, где тени были ещё темнее, а воздух казался непроницаемым.

Лес становился плотнее, сжимая пространство вокруг нее, словно огромное сердце, чьи удары она могла слышать в своих ушах, в своей голове. Воздух тяготил, словно пропитанный чем-то густым и вязким. Каждый ее шаг казался незначительным перед величием деревьев, которые вытягивались ввысь, как столпы какого-то древнего храма. Свет, пробивающийся сквозь листву, угасал. День терял краски, превращаясь в блеклую серую дымку, а затем и вовсе уступая место чему-то иному – не ночи, но ее предчувствию. Тени обвивались вокруг стволов, становились длиннее, пока не смешались в одну сплошную черноту.

Астрид шла вперед, не зная, почему, но ощущая, что назад дороги уже нет. Ее шаги были осторожными, почти беззвучными, как будто она боялась разбудить лес, хотя он уже проснулся.

В один момент все вокруг стало таким темным, что деревья исчезли, растворившись в плотной дымке. Только мох под ногами напоминал о том, что земля все еще здесь. Она шла, но не могла понять, движется ли вперед или кружит на месте, как муха, застрявшая в паутине.

Лес больше не был лесом. Это было что-то живое, темное, дышащее. Его дыхание смешивалось с ее дыханием, и она чувствовала, как ее легкие наполняются чем-то чужим, холодным, будто водой из забытого родника.

Паника начинала подниматься, как волна, накатывающая на берег. В голове зазвучали обрывки мыслей, но они были такими же путаными, как корни под ее ногами. Она ощущала себя малой каплей в огромном океане теней, которую могло унести в любую сторону. Ее руки непроизвольно сжали амулет, найденный на месте встречи с той фигурой. Холод кости проникал в кожу, словно пытался остановить её, удержать на месте. Но вместо утешения он лишь напоминал о том, что она была частью чего-то большего, чего-то, что она не могла понять.

Звуки вокруг изменились. Шепот ветра исчез, уступив место глухому биению, будто кто-то, скрытый в темноте, выстукивал ритм. Этот звук проникал в ее мысли, вытесняя все остальное, словно лес пытался нашептывать ей свои тайны, но не словами, а чем-то древним, недоступным человеческому разуму. Это не походило на звук, скорее на вибрацию, на пульс.

Она пошатнулась, чувствуя, как ноги становятся ватными. Паника обвивала и сжимала ее, как плотные корни древа. Пространство вокруг казалось живым, но в этом движении было не спасение, а угроза.

Вдруг лес отозвался. Его шепот становился громче, превращаясь в поток звуков, которые то напоминали шорох листвы, то становились подобием слов. Астрид почувствовала, как её сознание сливается с этим шумом, теряя грань между реальностью и иллюзией.

Свет впереди замерцал, как отголосок давно потухшего пламени. Ее ноги сами понесли ее в ту сторону, но шаги казались тяжёлыми, словно она продиралась сквозь густую паутину. Земля под ногами стала мягче, словно она ступала по гнилым листьям, и это ощущение вызывало тошноту.

Тени вокруг стали еще гуще, а деревья, казалось, наблюдали за каждым ее движением. Их корни вытягивались к ней, как руки, желая схватить. Она споткнулась и упала на колени, мох обжег ее ладони своей сыростью. Биение леса стало громче, сливаясь с ее собственным сердцебиением. Паника накатила волной, но эта волна была ледяной, пробирающей до костей. Лес был не просто лесом, а чем-то древним, живым, не знающим ни милосердия, ни жалости.

Она подняла голову, ее взгляд наткнулся на свет, но он снова исчез, оставив только мрак. Она попыталась встать, но ее ноги не слушались. Лес сжимался вокруг неё, его дыхание становилось громче, и она почувствовала, как сама становится его частью.

Единственное, что осталось, – амулет в ее руке, хрупкий и холодный, как последний луч света в этом океане тьмы. Ее губы зашевелились, но слова утонули в гулком биении, которое теперь заполнило всё вокруг.

Это биение было пульсом леса, его жизнью.

***Хальдор шел сквозь лес, его шаги были бесшумными, будто сам воздух подстраивался под его присутствие. Деревья расступались перед ним, как подчиненные перед своим господином, их ветви чуть качались, словно приветствуя его. Лес, который всегда был наполнен движением и шепотом, замер.

Он остановился, когда увидел ее.

Астрид лежала на влажной земле в позе эмбриона, ее тело сжалось, скованное в судороге, как будто оно пыталось спрятаться от всего мира. Руки были прижаты к груди, ладони испачканы, а ногти сломаны, под ними виднелись следы грязи. Мох вокруг нее был вырван, будто она отчаянно цеплялась за землю, пытаясь удержаться или, наоборот, выбраться.

Ее лицо было покрыто полосами грязи, запекшаяся кровь виднелась на губах, будто она кусала их в агонии. Волосы спутались, впитав влагу и грязь, а одежда выглядела, как будто она провела часы в борьбе с самим лесом.

Хальдор молча опустился на одно колено рядом с ней. Его взгляд был холодным и внимательным, словно он разглядывал картину, силясь понять ее скрытый смысл. Он протянул руку и осторожно коснулся плеча девушки. Ее тело было неподвижным, но все ещё теплым. Он поднял ее голову, убирая светлые, но испачканные грязью, волосы от лица. Ее веки были плотно сжаты, как будто даже во сне она боялась увидеть нечто ужасающее.

Мох под ее телом был пропитан влагой и казался живым, как будто пытался укрыть ее. Лес молчал, но в его тишине чувствовалась странная напряжённость, словно он сам был свидетелем того, что произошло.

Хальдор поднял девушку на руки. Она была легкой, как ссохшаяся после зимы ветка, но ее тело казалось непропорционально тяжелым – тяжелым от того, что она пережила здесь. Он держал ее осторожно, но уверенно, как если бы знал, что она – ключ к чему-то большему.

Его шаги снова стали бесшумными, когда он двинулся обратно. Лес вновь отступал перед ним, его ветви качались, но не касались. Мрак продолжал сгуститься, но теперь это была не угроза, а укрытие.

Грязные волосы Астрид касались его руки, ее дыхание, едва уловимое, согревало пространство между ними. Он не говорил ни слова, не сделал ни одного лишнего движения. Все, что он делал, казалось, было частью плана, известного только ему и богам.

Лес закрылся за ними, оставив только разорванный мох, следы ее борьбы и невыразимую тишину.

5. Копоть

Астрид открыла глаза, но свет вокруг казался неестественно тусклым, словно мир спрятался под вуалью серого тумана. Ее голова пульсировала болью, каждый удар сердца отдавался в висках гулким эхом. Она медленно поднялась, чувствуя, как все тело ноет, а легкая дрожь пробегает по рукам.