Тьма между звездами

Владимир Кожевников

Тьма между звездами

Пролог: Свет, гаснущий в лабиринтах космоса

В середине XXI века вопросы о природе тёмной материи и тёмной энергии уже не считались узконаправленными академическими поисками. Люди строили станции по всей Солнечной системе, контролировали термоядерные реакторы, создавали колонии на Марсе и Луне. Но всё это оставалось крошечным «островком света» в безбрежном океане космоса, где, как говорили, более 95% вещества и энергии всё ещё находятся «в тени». Словно во всём мироздании прячется что-то колоссальное и непонятное, определяющее судьбы галактик.

Учёные уже давно твердили: «Тёмная энергия ускоряет расширение Вселенной, а тёмная материя скрепляет галактики». Но стоило ли воображать, что люди в обозримом будущем смогут «приручить» эти таинственные сущности, сотканные из иного типа материи или дышащие в самом вакууме?

История, которую вы сейчас прочтёте, повествует о группе смелых исследователей, рискнувших перейти от теорий к практике – создать реальные установки и изобретения, претендующие на то, чтобы впервые «перешагнуть» через грань невидимого. Их путь был полон неудач, конфликтов и озарений, а плодом стала технология, способная менять само восприятие возможного. И в центре событий – люди со своими страхами, жаждой открытий и сомнениями…

Часть I. Начало открытий

Глава 1. Лаборатория «Тёмного луча»

Институт «Нова» стоял у подножия горного массива в северном полушарии планеты, чуть в стороне от шумных мегаполисов. Когда-то здесь был заповедник с густыми лесами, но глобальное потепление XXI века выжгло склоны, оставив лишь жухлую растительность и редкие ручьи. Поутру на вершинах гуттаперчевым дымком висел туман, а тонкий ветровой поток приносил ароматы пыли и горьковатых трав. Сам институт представлял собой комплекс бетонно-стеклянных зданий, вросших в скалу, где большая часть помещений уходила вглубь, чтобы защититься от радиационных фоновых помех.

В одном из подземных уровней размещалась лаборатория «Тёмного луча». Когда спускался на лифте, уже на подходе к дверям чувствовалось изменение влажности: воздух становился более прохладным, пахло жидким гелием и смазкой насосов. Светили лампы с матовым оттенком, создавая ощущение коридора из научно-фантастического фильма.

Здесь, среди сверкающих стальных резервуаров и гудящих криогенных агрегатов, трудились двое главных героев эксперимента: Михаил Данилов и Сюй Линь (часто просто «Линь»).

Данилов – высокий, худощавый, с пристальным взглядом карих глаз. Родом из России, выпускник известной космологической школы. Он демонстрировал необычайную одержимость поиском «чего-то неизвестного», любил математические выкладки и умел неделями сидеть над уравнениями.

Сюй Линь – хрупкая на вид, с короткими прямыми волосами и острым умом. Полукитаянка-полурусская, чьи родители перебрались в эти края в начале века. Линь отвечала за цифровую обработку данных, умела писать сложные фильтры, распознающие сигналы среди шума. Говорила по-русски с едва заметным акцентом.

В этой лаборатории имелась уникальная установка: детектор «Тёмный луч», представляющий собой сложную систему, способную улавливать гипотетические взаимодействия частиц тёмной материи с обычным веществом, если таковые вообще случались. Детектор окружали многослойные экраны от космических лучей, чтобы отсечь привычный фон, – со стороны напоминало яйцо, обмотанное километрами кабелей. Внутри царил вакуум, температура была близка к абсолютному нулю, поддерживаемая гелиевыми криостатами.

Если бы кто-то зашёл в подвал, его бы поразил резкий запах холодной смазки и озоновая горечь от высоковольтных разрядов. Шипели насосы, откачивающие пары гелия, чтобы сохранить сверхнизкие температуры. Под ногами чувствовалась вибрация – результат беспрерывной работы генераторов. Повсюду светились контрольные панели, где бежали столбики цифр.

Одним утром, ничем не приметным, Данилов с кофейным стаканчиком в руке стоял за пультом, прогоняя свежую порцию данных. Кофе в институтской столовой оставлял желать лучшего – кисловатый привкус, но он помогал не засыпать. В динамиках улавливалась равномерная мелодия «белого шума», который переводился в аудиодиапазон для наглядности.

– Линь, – сказал Данилов, пригубив кофе, – как наш фильтр справляется с фонами? Я замечаю странные всплески в 3:12, 3:47, 4:05 по местному времени…

Линь, сидя за соседним монитором, быстро щёлкала по клавишам:

– Пока считаю, что это могут быть высокоэнергетические космические лучи… Но вот здесь аномальное соотношение. Может, это и есть взаимодействие с тёмной материей? Давай уточню.

Она загрузила пакет статистики, и на экране появились графики, где красный пик вырывался над серой «горкой» фона. Данилов пригляделся к цифрам. У него сжалось сердце – этот пик слишком «красноречив», чтобы быть обычным шумом.

– Скорее сообщим профессору. Мы увидели кое-что загадочное, – пробормотал он.

Часть II. Накануне больших проектов

Глава 1. Совет института

Через пару часов Виктор Стрельцов, директор института, собрал экстренный научный совет в конференц-зале на верхнем уровне. Стены здесь были покрыты деревянными панелями (имитация дерева, для создания уюта), а под потолком висели плафоны, дающие тёплый жёлтый свет. Окна в конце зала выходили на горный массив, затянутый облаками, через которые пробивались серебристые лучи солнца. За окнами наблюдалась легкая морось дождя, слабо барабанившая по стеклянной поверхности, создавая атмосферу полусонного утра.

В зале присутствовали около десяти человек: помимо Данилова и Линь, ещё несколько старших научных сотрудников, инженеры, пара аспирантов. Стрельцов начал с того, что попросил Данилова коротко доложить о зафиксированных аномалиях. Тот вывел на экран диаграммы.

– У нас есть повторяющиеся всплески в сигнатуре, возможно указывающие на взаимодействие слабосвязанных частиц, – заговорил Данилов. – Уровень статистической значимости: порядка 4 сигм. Это уже много, хотя для официального открытия нужно 5 сигм.

– Что за частицы? – спросил инженер Пархоменко, почёсывая седые виски. – Каковы их параметры?

Линь вклинилась:

– Мы предполагаем, что это кандидат на роль «виртуальных» (WIMP) частиц тёмной материи, либо что-то экзотическое. При некоторых энергиях они, возможно, проявляют взаимодействие с нашим полем. Но нужно увеличить установку, улучшить чувствительность…

Стрельцов слегка приподнял бровь:

– Значит, вы предлагаете строить более крупный детектор? Или иначе…

– Да, – кивнул Данилов. – В том-то и суть: «Тёмный луч» – лишь пилотная модель. А для полноценного сигнала нам нужно что-то масштабное, к примеру, проект «Гамма-Тень», о котором мы мечтали: большой коллайдер гамма-фотонов, способный «подсвечивать» взаимодействие.

Все настороженно зашептались: проект «Гамма-Тень» означал гигантские инвестиции, риски, но и перспективу подтверждения существования тёмной материи и, быть может, открытие, затрагивающее и тёмную энергию. Стрельцов стукнул рукой по столу:

– Хорошо, коллеги. Я готов лоббировать в совете директоров. Если всё получится, мы примкнём к передовой элите мировых исследований. А потом и что-то более крупное…

В воздухе витала тихая эйфория: за такой шанс цепляются раз в поколение.

Глава 2. Задумка «Гамма-Тени»

На следующий день оформили концепцию: Проект «Гамма-Тень» предполагал подземный комплекс лазерных установок, формирующих гигантскую интенсивность гамма-квантов, которые, сталкиваясь во встречных пучках, порождают «теневую» реакцию, и, если где-то в этой точке появятся процессы с тёмной материей, детекторы заметят изменения полей. Плюс нужна защита от космических шумов, значит установка должна быть прикрыта толщей породы – под горой. Система охлаждения и поддержания сверхпроводящих магнитных полей. Сроки? Потребуется несколько лет и десятки миллиардов кредитов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.