Жена тёмного князя – 2

– Точно, – подхватила я, раскладывая по тарелкам горячую молочную кашу из какарушек. – Мы сегодня облазили все окрестности и нашли глину, из которой надо сделать огнеупорные кирпичи для печки. И я хотела тебя попросить обжечь их магией. Если получится, то можно будет не делать печь для обжига. Мишка говорит, это очень тяжело и долго. И дров надо много…

Борис кивнул и, забрав у меня тарелку, начал есть. Наш импровизированный стол из чурбачка был слишком низким, поэтому мы ели, держа тарелки на весу. Я тяжело вздохнула:

– Нам бы мебель еще… Хотя бы стол, стулья и кровати… Зимой на полу не поспишь, замерзнешь…

– Будет, – кивнул Борис. – Но ты, Ася, Мишку не нагружай. Придется ему часть ночи со мной проводить.

– Согласна, – кивнула я, – печку надо строить. Иначе замерзнем зимой даже на кровати.

Борис рассмеялся, поставил пустую тарелку на чурбачок, потянулся ко мне и чмокнул в лоб:

– Хозяюшка ты моя… Тут такое дело, Ася… Учиться Мишке надо. Если темнейший князь Дмитрий прав, то все совсем не так, как мы привыкли думать. Свет и Тьма – не враги, не жизнь и смерть, а две стороны жизни…

– Да! – вскинулся Мишка. – И мне так кажется! Борис, а вы всю Книгу прочитали? – спросил он, умоляюще смотрел он.

– Нет, несколько страниц, – покачал головой мой муж, – всю не успел. Времени не хватило. Но если написанное правда, то ты, Мишка, можешь стать первым настоящим некромантом… Ты единственный чью Тьму не пытались выжечь Светом с самого рождения…

– В смысле выжечь Светом?! – ахнула я, представив этот процесс в виде электрической дуги… Даже плечами передернула невольно. – Но ты же говорил, что светлые мнишки просто меняют Тьму на Свет! – воскликнула я и все поняла… Кто сказал, что «меняют» – это не синоним «выжигают»? – Это больно? – произнесла я севшим голосом.

– Больно, – вместо него ответил Мишка. – всегда больно. Вот здесь, – он прижал ладонь к солнечному сплетению. – Мне говорили… наши… поэтому они очень мало смеются. Но я думал, когда поводок падает, то все приходит в норму… Разве нет?

Он смотрел на Бориса с сочувствием. Мне стало плохо. И я спросила тихо:

– Борис, у тебя… там… все еще болит?

Он улыбнулся. Легко поднялся… Наш закопченный чайник, висевший над огнем, закипел, вода с шумом выплескивалась на горячие угли и с шипением испарялась, сбивая пламя…

Я так увлеклась беседой, что пропустила этот момент. Борис разлил травяной отвар по стаканам, расставленным на чурбачке, и снова сел рядом, оставив чайник на краю очага, чтобы не остыл слишком быстро. Снял лопушок, накрывающий миску с молочно-ореховыми ирисками. Мы с Мишкой за эти дни уже до отвала наелись конфет из прошлогодних пузырей молочного дерева, но Борису все еще нравилось пить чай вприкуску со сладостями.

Мне показалось, что он не хотел отвечать на вопрос, поэтому промолчал. И я не стала настаивать. Возможно, я задела что-то болезненное в его душе. Но Борис, грея руки об горячую кружку, хотя ночь была очень теплой, ответил:

– Иногда, – криво улыбнулся он и добавил, – но ничего страшного, я привык. – И без паузы перевел разговор на другое, – с обжигом проблем не будет. Мишке надо научиться управлять сырой магией, и ему без разницы куда ее сливать. Будет обжигать глину, – улыбнулся он. – А вот мебель…

– Мебель я могу сам днем сколотить, – вмешался Мишка. – но мне инструменты и доски нужны. И гвозди. Без гвоздей я не умею.

– Инструменты и гвозди есть, – заметила я, – они в кладовой лежат… А доски мы уже пустили на крышу. Но их можно же сделать из бревен?

– Пила нужна продольная, я с плотниками в прошлом году на шабашки ходил, знаю, что и как. Но без пилы ничего не выйдет…

– Такой у меня нет, – Борис допил чай и поставил пустую кружку на чурбак. – Но я знаю, где мы все это сможем найти. И не только это… Мишка, у тебя есть знакомый, которому можно доверять? Чтобы не сдал нас светлым мнишкам? Ну, кроме Васьки твоего. Он пацан верный, но мал еще.

– Батька его, – не раздумывал ни секунды Мишка.

– Комендант крепости? – вскинул брови Борис. – Для начала лучше кого-нибудь попроще…

– Тогда дядька Блох. Он у нас в Жутово за старшего. Дюже светлых не любит. Потому и мнишек у нас в деревне отродясь не было.

Договариваться с дядькой Блохом о сотрудничестве мои некроманты отправились сразу же после ужина. Мне было боязно оставаться ночью одной, поэтому я тоже не пошла спать. Сидела у костра, подбрасывая дровишки, и ждала из возвращения. Где-то вдалеке привычно ухали совы, Пузик шуршал среди кустов в поисках насекомых, Правый и Левая спали в гнезде, спрятав длинные шеи под крыло друг другу, и даже в загородке у плотоядных цыплят стояла тишина. Весь день эти прожорливые птицы пищали без умолку, требуя еду.

Иногда я проваливалась в сон, просыпаясь то от прикосновения мокрого носа Пузика, то от громкого крика совы, то от того, что мимо меня, с тихим шорохом пробегали неизвестные мелкие звери. То ли мыши, то ли еще кто… Лес вокруг меня был живым, хотя и считался мертвым.