Академия СКАТ. Между нами тайна

– Э-э… в каком плане?

– В самом прямом. Я подсела на ваши эмоции.

– Наши… – эхом повторяю странное признание.

– Это сложно объяснить, но так бывает, когда люди достаточно долго вместе, разделяют не только учёбу, миссии, но и всё остальное. Представили моей расы… – Кэмэрин молчит, очевидно подбирая слова, кивает на хвост, – ты, как никто другой должна понимать. Это вариация симбиотической связи, – тут же горько ухмыляется, – или паразитарной, как уж посмотреть.

– Истинность? К троим, Кэм?

– Да нет, – вновь морщится, а я остро чувствую её ложь. – Больше схоже с тем, когда не можешь производить нечто своё, но поглощаешь чужое, как накопитель. Я воспринимала мир за ваш счёт. И теперь, ай, квазар, всё слишком запутанно и странно.

– Просто скажи мне, – давлю я. – Это ведь не вся правда, верно?

– … ладно. – Она вскакивает с узкой металлической койки, мерит шагами небольшую комнатушку, что выделили нам для сна. – Ладно. Я сплю с ним.

Спросить, уточнить с кем, у меня не хватает духу и сил.

Жмурюсь с силой, пропуская через себя эмоции подруги: облегчение, первое из них. Мощной волной оно затапливает все чувства восприятия, утягивает в свои воды, в которых слишком много примесей других чувств: страх, радость, удивление, горечь, тревога, раздражение, паника…

Чувствую себя крошевом затонувшего корабля, в ушах вода, в глотке… меня мутит и я, сорвавшись с насиженного места еле успеваю добежать к сортиру, чтобы избавиться от того скудного завтрака, что мы ели с Рином ещё до плена.

– Йен? – в голосе нет ни капли волнения, никакой тональности, в отличие от того, что с ней происходит за этим холодным каркасом. Теперь я чувствую и вижу больше. Она всегда такой была, интересно? Чистая стихия, закованная в цепи самоконтроля?

– Всё нормально, – вытерев рукавом рот, бреду умыться. – Не ела толком ничего последние дни.

Мы обе молчим. Я обдумываю её внезапное признание, Кэмэрин терпеливо ждёт.

– Скажи уже что-то!

Вздохнув, на несколько секунд прикрыла глаза, пытаясь отринуть всё отрицательное, что бурлило во мне мерзким фоном, накладываясь на эмоции Кэм.

Получалось плохо. Я злилась. На себя. На неё. А ещё на квазаровых Бергов разом взятых! Если это Дан, тогда много лет я была дурочкой, что умело водили за нос, прикрываясь договором… сколько? Год, два? Всё это время я была идиоткой и не видела ничего дальше своего же носа? Была настолько сильно зациклена на “войне” с Ирвином и Тирионом, что не заметила ИХ? Но что, если это Рин?

Мысли, непослушные, разрозненные, скачут в голове вперемежку с воспоминаниями об Академии и времени, проведённому с Кэм, Даном и младшим Бергом. Если Кэмэрин спала с Ирвином… ноги задрожали грозясь подогнуться. От греха подальше, на полусогнутых подошла к её койке. Она, чуть помедлив, умостилась рядом. В голове стучали тысячи молоточков, предупреждая меня не задавать самый важный вопрос. По спине побежали мурашки, а внутри всё стянулось в тугой комок.

– И кто же это, Кэм?

Тишина, опустившая на камеру словно незримый купол, больно ударила по слуху. Я как будто оглохла на мгновение, прежде чем увидеть как Кэмэрин, нахмурившись тяжело вздохнула, словно пыталась задержать дыхание перед погружением в воду. Как в замедленной съёмке я наблюдала за тем, как тонкие губы дрогнули, острый кончик языка торопливо прошёлся по ним, смачивая, прежде чем она дала ответ:

– Идан.

С её ответом внутри как будто лопнула гитарная струна. Несколько раз моргнув, я уставилась в серую стену напротив наших кроватей.

– Вот, значит, как… Идан. Давно?

– … Давно. Со второго года нашего обучения.

– Я была с ним уже полгода.

– У вас был уговор, Йен.

– Был…

– И я не чувствовала в тебе…

– Остановись, Кэм. Не надо о том, как чудесные способности твоей расы и понимание того, что между нами, помогли решиться на секс с Бергом. Это ваше всё, между вами, – в глотке вновь горько запекло.

Постаралась отвлечься от подступающей тошноты. Да, вот именно. Тошнит. Блевать охота от всего того, что между нами происходит!

– Пожалуй, в этом я тебя могу понять, вступить связь, не думая мозгами… хотя, в отличие от меня, ты как раз всегда отличалась большим прагматизмом и просчётом всех шагов наперёд, м? Как же вы в этом похожи… ты и Дан. Идеальный союз…

– Я не скажу, что сожалею о связи с ним, – также уставившись в стену, ответила Кэмэрин. – Не жалею ни об одной проведённой ночи вместе.

– Избавь меня от подробностей. Почему ты не сказала мне? Почему не пришла, как настоящая подруга, как самый близкий мне человек во всей Академии?! Зная, что между нами ничего нет ты не сказала. Потому что я разорвала бы нашу с ним связь? Почему делала всё за спиной, продолжая мучить себя, меня и… я не знаю, ему хоть как-то от этого было?! Он всё время хотел меня, тогда как делил ночи с тобой?! Наплевав на собственную просьбу не озвучивать подробности, сама же задаю болючий вопрос следом: тебе не противно?

– Наша раса, мы немного по-другому смотрим на сексуальные связи…

– Как удобно для Берга! – фыркнула я. – Так почему ты не сказала, Кэм? И как долго собиралась молчать вообще? Он меня замуж позвал, на минуточку! При тебе, там на “Дискавери”!

– Я…

Ответить она не успела.

Дверь нашей камеры с шипением отъехала в сторону, заполняя и так небольшое пространство людьми. Молчаливые, в масках, словно они в карантинную зону вошли в самом деле, а не в камеру к двум девчонкам.

В висках застучало уже знакомой, мёртвой пустотой. Хвост не считывал всех этих людей как живых особей. В душе заворочался страх. Подняв взгляд, пыталась рассмотреть одинаковых, даже по росту, военных и несколько врачей, судя по их белым халатам.

– Образец КТ23145 следуйте за нами, – резкий голос ударил по ушам приказом, – руки за спину! За неподчинение приказу мне отдано распоряжение стрелять. Все необходимые сборы медики, – кивок в сторону халатов, – смогут взять на месте расстрела в случае чего.

– Хорошо, хорошо, – я послушно сложила руки у основания хвоста, всматриваясь в пластиковую маску солдата подошедшего ко мне. Она скрывала всё, кроме двух прицелов странных, чёрных, с отсутствующим белком, глаз. Не глаза, а две чёрные оливки, в самом деле. Говорят, раньше, на Терре они были распространённым лакомством. – Я не собираюсь чудить. Куда меня ведут?

– Вы все узнаете. Следуйте за нами КТ23145.

Глава 4

Всю дорогу, пока мы следовали к медчасти, между лопаток мне упиралось дуло лазерной пушки. Ну в самом деле, я смертница, что ли, чтобы попытаться в одни руки бунт на корабле учинить? Хмыкнула собственной мысли, чем спровоцировала незамедлительный тычок в спину. Бесит невероятно, с какой дотошностью и шаблонностью действовали военные Антареса. Не желая больше провоцировать, уставилась на стены коридоров, по которым меня вели. Яркий свет под потолком освещал путь, рассеиваясь от потолка коридора и теряясь в серости стен. Безликие полходы плутали по отсекам круизера, то поднимая нашу маленькую процессию вверх, то вновь, на два, а то и три пролёта уводя вниз. В некоторых местах коридор ветвился в разные стороны, словно огромная стальная паутина.

Сосредоточиться и думать только о том, кто нас захватил, и что вообще происходит, не очень выходит. В голову нет-нет да и влезают назойливые воспоминания, что маячками-маркерами указывают на связь Идана и Кэм, но которые я почему-то совершенно не замечала.

– КТ23145, войдите в лифт, – безэмоциональный голос прошелестел одновременно с раскрытием сенсорных створок кабины.

Скоростная коробка вновь подняла нас к верхним секторам, но с совершенно другой части корабля. Очевидно, именно здесь находится самый главный по исследованиям на этой квазаровой посудине. Прислушавшись к себе, с удивлением отметила, что сердце билось ровно и в теле не чувствовалось какого-либо напряжения, хвост не улавливал угрозу. Странно.

Глядя на мелькающие световые вспышки, пыталась сосчитать количество этажей, пока мы наконец-то не остановились. Итого двадцать пять, от места посадки. Из лифта я вышла только в сопровождении их главного, а кабина с оставшимся конвоем ухнула вниз.

– Вперёд, – кивнул провожатый.

Ноги ступили на мягкое покрытие тёмно-бордового цвета, на стенах небольшого коридора, в таких же винного цвета рамах висели голокартины с вращающимися цепочками ДНК, делением молекул и построением новых цепей. Налицо разница уровней и оснащения. Тот, кто занял верхний отсек круизера был высоких чинов однозначно.

Не успели мы подойти к дверям, как те бесшумно открылись, слепя стерильным белым светом лаборатории. Стоявшие по обеим сторонам от входа охранники никак не отреагировали на наш приход.

– А вот и наша кэттаринка КТ23145, – из-за матовой перегородки выглянул мужчина с такими же чёрными, масляными глазами. Если бы не они, пожалуй, его можно было бы сравнить с одним из тех милых, суховатых старичков, что часто гнездились на Кэттариане в парках, играя друг с другом в древнюю игру Высших – шахматы. Правда была и существенная разница, под накинутым белым халатом отчётливо виднелась дорогая белоснежная рубашка и отутюженные, на старый манер до острых стрелок, брюки. – Проходите, – он уставился в планшет, нахмурился и даже беззвучно пошевелил губами, приноравливаясь прочесть, – Эйелен Ашхен.

– А вы?

– Я? – удивился он.

– Вы. С кем я говорю?

– … Занятный образец, – он улыбнулся, совершенно неестественно, одними уголками губ, тогда как остальное лицо осталось непроницаемой маской. Глаза, с каким-то маниакальным любопытством просканировали меня от макушки до пят. – Я – М023100, глава исследовательского центра Антареса. Прибыл буквально… – быстрый взгляд на временное голотабло, – пятнадцать минут назад по исчислению Содружества. Это, – рукой он обвел помещение, – моя личная лаборатория. – А вы мой персональный образец для исследований, КТ23145.

В отличие от имени, порядковый номер он даже не сравнивал с планшетом.

– Образец?

Странный доктор подошёл ко мне вплотную, и я тут же ощутила, как будто меня сильно ударили в живот. Стало трудно дышать.

– Ч-что вы делаете? – сжав зубы, прошипела я, стараясь не скрутиться от резкой боли.

– Ничего особенного, – он с прищуром наблюдал за тем, как я пыжилась, стараясь не показать как мне больно. – Так и зафиксируем, – кивнул он сам себе, делая первые пометки в планшете, – стойкость к препарату КТ05. Вам, Эйелен введена анестезия и подключена система сбора данных. Занятно то, что Высшие расы мы подключаем вот здесь, – он похлопал себя по затылку, проведя ладонью по кромке роста волос. – А вот вы, кэт, намного любопытнее. Этот ваш хвост, – кивок и взгляд на мой живот всё пояснил, – полностью рушил нам все исследования, пока мы не поняли что к чему. Но теперь-то всё в полном порядке.

Потянувшись руками, ровно над хвостом, в самом чувствительном для меня месте нащупала нечто, впивавшееся в моё тело, как квазарово зарядное устройство. Толстый канат белого соединительного кабеля вёл куда-то к потолку, автоматически двигаясь за мной, куда бы я ни перемещалась.

Зарычав от злости, страха и бессилия я попыталась выдернуть странный аппарат, но у меня ничего не выходило.

– Через три минуты вы уснёте, образец КТ23145. Я рекомендовал бы вам занять медкапсулу. Рукав не даст вам упасть, но повиснув на нём, вы обеспечите себя внушительной гематомой на месте соединения. Так что, Эйелен, бессмысленные потуги или здравый смысл?

Как? Как так вышло, что я не услышала приближение этого рукава? И хвост… пожалуй, я слишком сильно полагалась на фиксацию любых колебаний только им. Всё ещё мешкая, пробежалась глазами по стерильному, холодному обустройству медицинского отсека и безразличные лица, как “доктора” так и охраны.

– Зачем это вам нужно? Что вы хотите от меня? – прошептала, уже с трудом ворочая языком. Голова закружилась и стало невообразимо сухо во рту.

На мой вопрос в ответ раздался глухой смех:

– От вас, КТ23145? Только информацию. Каждый раз, когда мы сталкиваемся с новым образцом – изучаем. В вас есть некоторые особенности, а значит вы нам интересны. Кэт редкий экземпляр на Антаресе.

– Я не хочу быть вашим образцом.

Проигнорировав мой выпад, странный доктор протянул руку, с зажатым в ней в маленьким пультом. Нажав одну из кнопок, он привёл в действие невидимые механизмы. Где-то далеко в углу комнаты загудела машина, и капсула, о которой он говорил мне, начала медленно выдвигаться навстречу.

– Я не шучу, Эйелен. Вы либо самостоятельно ляжете в капсулу, либо это сделаем мы. И поверьте, последний вариант намного менее приятен.

Я посмотрела на капсулу, чувствуя, как сознание все больше туманят медикаменты. Сделав глубокий вдох, решила послушаться. Сцепив зубы, молча преодолела расстояние, разделяющее с капсулой. Мои шаги были неуверенными, приходилось фокусироваться на каждом движении и смотреть под ноги, потому как каждый раз, когда я пыталась поднять голову, лаборатория нещадно качалась из стороны в сторону. Отчаяние и страх смешались с растущей сонливостью.

Тихо жужжащая яйцеподобная капсула, что всё это время медленно двигалась мне навстречу, выдвинула своё уютное лазурное нутро, словно приглашая в мягкую, тёплую постель. Торчащий из моей спины рукав действительно помог мне туда взобраться и мягко вошёл в гелеобразную субстанцию, совершенно не мешая лежать. Внезапно, лаборатория заполнилась глухим звуком, напоминающим биение сердца. Эхо отражалось от холодных стен, усиливая мерный ритм, с каждым ударом которого я чувствовала растущую связь с чем-то невообразимо большим и могущественным, как будто меня, через этот рукав подключили к вселенной!

Вдруг перед глазами пронеслись образы, отчётливые, яркие, наполненные мельчайшими деталями, словно я переживала всё в самом деле здесь и сейчас: моё рождение, колыбельная матери, первые шаги, первый день в школе, присоединение Кэттариана к Содружеству и Академия СКАТ, Тирион, Кэм, Идан и Рин… наша первая близость, турнир, полёт на Антарес и выживание на нём, а затем перед глазами замельтешили сцены, которые я не могла узнать, потому что я их никогда не видела: простые люди, что со временем менялись, их, на первый взгляд, абсолютно обычные глаза затапливала нефтяная, чернильная тьма и они навсегда прекращали улыбаться и испытывать эмоции… сердце болезненно сжалось, когда на смену людям пришли монстры, в которых было не больше человечности, чем в сидящем возле моей капсулы существе.

Ощущение времени исчезло, я плыла в этом море образов и воспоминаний, наблюдая за собой и лабораторией отовсюду сразу, моему взору и ощущению открывался весь корабль с сидящими по камерам братьями Берг и Кэм, я как будто стала собой и всем сразу, слилась с планетой, совсем ненадолго, чтобы воспарить над ней, устремляясь к бесконечному и совершенно прекрасному космосу. Это было… великолепно, пока что-то не потянуло меня обратно в реальность, где вновь появился звук учащённого сердцебиения наполняющий собой медотсек.

Я пришла в себя как раз в тот момент, когда соединительный гель, до этого момента обволакивающий моё тело, медленно скачивался в специальные разъёмы на стенках капсулы. Возле меня, как я это и видела, все так же сидел странный доктор, в этот раз его лицо было не таким жёстким и холодным. Он был доволен.

– Что это за квазарова бездна? – прошептала я не своим голосом, пытаясь сфокусировать взгляд.

– Всего лишь забор исследовательского материала, а также скачивание вашей памяти в общую базу данных Антареса. Удивительно, судя по электромагнитным волнам, вы одна из немногих, кто проявлял активность на протяжении всей процедуры.

– Что со мной будет дальше? – повысив голос, постаралась вернуть интерес доктора к своей персоне, который он, очевидно, получив желаемое, утратил.

– Относительно вас, КТ23145 мне не приходило никаких других распоряжений, кроме сбора данных. Сейчас вас вернут в капсулу и… хм-м… скажите, Эйелен, судя по анализам мы пребывали в постоянной сексуальной связи с образцом ТТ07, что по всем нейро и психофизическим данным похожа на истинную для вашего вида. Это так?

– Вы ведь сами знаете ответ, – ухмыльнувшись, я продолжала лежать в капсуле, боясь пошевелиться и вновь почувствовать квазаров рукав в пояснице.

– Заня-ятно! Это же! – он вскочил и его глаза как-то совершенно по-новому меня просканировали.

– Что, теперь стало интересно, да? – не смогла смолчать. – Так что со мной будет дальше, док?

– Одно могу сказать точно, я буду ходатайствовать о том, чтобы вас перевели в центральную башню Антареса и продолжили наблюдение за вами двумя как парой. Это же прорыв во всех наших исследований и просто один шанс на… неважно даже. Получить в свои руки пару, с симптомами истинности я даже не смел мечтать!

Глава 5

Всю дорогу, пока мы следовали к медчасти, между лопаток мне упиралось дуло лазерной пушки. Ну в самом деле, я смертница, что ли, чтобы попытаться в одни руки бунт на корабле учинить? Хмыкнула собственной мысли, чем спровоцировала незамедлительный тычок в спину. Бесит невероятно, с какой дотошностью и шаблонностью действовали военные Антареса. Не желая больше провоцировать, уставилась на стены коридоров, по которым меня вели. Яркий свет под потолком освещал путь, рассеиваясь от потолка коридора и теряясь в серости стен. Безликие полходы плутали по отсекам круизера, то поднимая нашу маленькую процессию вверх, то вновь, на два, а то и три пролёта уводя вниз. В некоторых местах коридор ветвился в разные стороны, словно огромная стальная паутина.

Сосредоточиться и думать только о том, кто нас захватил, и что вообще происходит, не очень выходит. В голову нет-нет да и влезают назойливые воспоминания, что маячками-маркерами указывают на связь Идана и Кэм, но которые я почему-то совершенно не замечала.

– КТ23145, войдите в лифт, – безэмоциональный голос прошелестел одновременно с раскрытием сенсорных створок кабины.

Скоростная коробка вновь подняла нас к верхним секторам, но с совершенно другой части корабля. Очевидно, именно здесь находится самый главный по исследованиям на этой квазаровой посудине. Прислушавшись к себе, с удивлением отметила, что сердце билось ровно и в теле не чувствовалось какого-либо напряжения, хвост не улавливал угрозу. Странно.

Глядя на мелькающие световые вспышки, пыталась сосчитать количество этажей, пока мы наконец-то не остановились. Итого двадцать пять, от места посадки. Из лифта я вышла только в сопровождении их главного, а кабина с оставшимся конвоем ухнула вниз.

– Вперёд, – кивнул провожатый.

Ноги ступили на мягкое покрытие тёмно-бордового цвета, на стенах небольшого коридора, в таких же винного цвета рамах висели голокартины с вращающимися цепочками ДНК, делением молекул и построением новых цепей. Налицо разница уровней и оснащения. Тот, кто занял верхний отсек круизера был высоких чинов однозначно.

Не успели мы подойти к дверям, как те бесшумно открылись, слепя стерильным белым светом лаборатории. Стоявшие по обеим сторонам от входа охранники никак не отреагировали на наш приход.

– А вот и наша кэттаринка КТ23145, – из-за матовой перегородки выглянул мужчина с такими же чёрными, масляными глазами. Если бы не они, пожалуй, его можно было бы сравнить с одним из тех милых, суховатых старичков, что часто гнездились на Кэттариане в парках, играя друг с другом в древнюю игру Высших – шахматы. Правда была и существенная разница, под накинутым белым халатом отчётливо виднелась дорогая белоснежная рубашка и отутюженные, на старый манер до острых стрелок, брюки. – Проходите, – он уставился в планшет, нахмурился и даже беззвучно пошевелил губами, приноравливаясь прочесть, – Эйелен Ашхен.

– А вы?

– Я? – удивился он.

– Вы. С кем я говорю?

– … Занятный образец, – он улыбнулся, совершенно неестественно, одними уголками губ, тогда как остальное лицо осталось непроницаемой маской. Глаза, с каким-то маниакальным любопытством просканировали меня от макушки до пят. – Я – М023100, глава исследовательского центра Антареса. Прибыл буквально… – быстрый взгляд на временное голотабло, – пятнадцать минут назад по исчислению Содружества. Это, – рукой он обвел помещение, – моя личная лаборатория. – А вы мой персональный образец для исследований, КТ23145.

В отличие от имени, порядковый номер он даже не сравнивал с планшетом.

– Образец?

Странный доктор подошёл ко мне вплотную, и я тут же ощутила, как будто меня сильно ударили в живот. Стало трудно дышать.

– Ч-что вы делаете? – сжав зубы, прошипела я, стараясь не скрутиться от резкой боли.

– Ничего особенного, – он с прищуром наблюдал за тем, как я пыжилась, стараясь не показать как мне больно. – Так и зафиксируем, – кивнул он сам себе, делая первые пометки в планшете, – стойкость к препарату КТ05. Вам, Эйелен введена анестезия и подключена система сбора данных. Занятно то, что Высшие расы мы подключаем вот здесь, – он похлопал себя по затылку, проведя ладонью по кромке роста волос. – А вот вы, кэт, намного любопытнее. Этот ваш хвост, – кивок и взгляд на мой живот всё пояснил, – полностью рушил нам все исследования, пока мы не поняли что к чему. Но теперь-то всё в полном порядке.

Потянувшись руками, ровно над хвостом, в самом чувствительном для меня месте нащупала нечто, впивавшееся в моё тело, как квазарово зарядное устройство. Толстый канат белого соединительного кабеля вёл куда-то к потолку, автоматически двигаясь за мной, куда бы я ни перемещалась.

Зарычав от злости, страха и бессилия я попыталась выдернуть странный аппарат, но у меня ничего не выходило.

– Через три минуты вы уснёте, образец КТ23145. Я рекомендовал бы вам занять медкапсулу. Рукав не даст вам упасть, но повиснув на нём, вы обеспечите себя внушительной гематомой на месте соединения. Так что, Эйелен, бессмысленные потуги или здравый смысл?

Как? Как так вышло, что я не услышала приближение этого рукава? И хвост… пожалуй, я слишком сильно полагалась на фиксацию любых колебаний только им. Всё ещё мешкая, пробежалась глазами по стерильному, холодному обустройству медицинского отсека и безразличные лица, как “доктора” так и охраны.

– Зачем это вам нужно? Что вы хотите от меня? – прошептала, уже с трудом ворочая языком. Голова закружилась и стало невообразимо сухо во рту.

На мой вопрос в ответ раздался глухой смех:

– От вас, КТ23145? Только информацию. Каждый раз, когда мы сталкиваемся с новым образцом – изучаем. В вас есть некоторые особенности, а значит вы нам интересны. Кэт редкий экземпляр на Антаресе.

– Я не хочу быть вашим образцом.

Проигнорировав мой выпад, странный доктор протянул руку, с зажатым в ней в маленьким пультом. Нажав одну из кнопок, он привёл в действие невидимые механизмы. Где-то далеко в углу комнаты загудела машина, и капсула, о которой он говорил мне, начала медленно выдвигаться навстречу.

– Я не шучу, Эйелен. Вы либо самостоятельно ляжете в капсулу, либо это сделаем мы. И поверьте, последний вариант намного менее приятен.

Я посмотрела на капсулу, чувствуя, как сознание все больше туманят медикаменты. Сделав глубокий вдох, решила послушаться. Сцепив зубы, молча преодолела расстояние, разделяющее с капсулой. Мои шаги были неуверенными, приходилось фокусироваться на каждом движении и смотреть под ноги, потому как каждый раз, когда я пыталась поднять голову, лаборатория нещадно качалась из стороны в сторону. Отчаяние и страх смешались с растущей сонливостью.

Тихо жужжащая яйцеподобная капсула, что всё это время медленно двигалась мне навстречу, выдвинула своё уютное лазурное нутро, словно приглашая в мягкую, тёплую постель. Торчащий из моей спины рукав действительно помог мне туда взобраться и мягко вошёл в гелеобразную субстанцию, совершенно не мешая лежать. Внезапно, лаборатория заполнилась глухим звуком, напоминающим биение сердца. Эхо отражалось от холодных стен, усиливая мерный ритм, с каждым ударом которого я чувствовала растущую связь с чем-то невообразимо большим и могущественным, как будто меня, через этот рукав подключили к вселенной!

Вдруг перед глазами пронеслись образы, отчётливые, яркие, наполненные мельчайшими деталями, словно я переживала всё в самом деле здесь и сейчас: моё рождение, колыбельная матери, первые шаги, первый день в школе, присоединение Кэттариана к Содружеству и Академия СКАТ, Тирион, Кэм, Идан и Рин… наша первая близость, турнир, полёт на Антарес и выживание на нём, а затем перед глазами замельтешили сцены, которые я не могла узнать, потому что я их никогда не видела: простые люди, что со временем менялись, их, на первый взгляд, абсолютно обычные глаза затапливала нефтяная, чернильная тьма и они навсегда прекращали улыбаться и испытывать эмоции… сердце болезненно сжалось, когда на смену людям пришли монстры, в которых было не больше человечности, чем в сидящем возле моей капсулы существе.