Мамочка, в моем сердце дыра. Пронзительная книга о детской депрессии

Алена Щекотова

Мамочка, в моем сердце дыра. Пронзительная книга о детской депрессии

© Щекотова А. В., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Благодарности

Заканчивая работу над этой книгой, я говорю спасибо:

Моим подругам и друзьям. Именно они наполнили меня Верой в то, что у этой книги есть смысл родиться. Читали, пробовали душой, честно откликались, обсуждали, предлагали расширяющие ракурсы и грани.

Сыновьям. Вдохновляющим меня на рост, осознанность и зрелость – ежедневно, ежечасно.

Редактору, которая стала принимающей и вовлеченной «мамой» для моей свежеиспеченной писательской субличности. Как внимательный родитель, наблюдающий за первыми шагами малыша, она с любовью и удивлением открывала особенности стиля нового автора. «Ты словно сама из книжек Чуковского, Алена, откуда все это в тебе берется? Я даже слов таких не встречала, которые у тебя иногда вдруг впрыгивают в текст!» – говорила она. «Сама не знаю», – смущенно пожимала я плечами. Как же приятно ощущать на себе живой взгляд неравнодушного Другого. Благодаря ему я не бросила свой труд на полпути.

Самой Даме в Черном – за то, что она вынудила остановиться и увидеть себя. Заставила обнаружить и признать свою боль, душевные раны и царапины. Помогла стать живой и настоящей, сбросить приклеенную на полжизни фальшивую улыбку-маску «у меня все в порядке». Только пережив свою депрессию, я из тревожного и бездумно функционирующего родителя превратилась в присутствующего и вовлеченного – то есть того, кто по-настоящему может разделить и понять сильные чувства своего ребенка. А значит, и способен принимать его в разных ипостасях и состояниях: и в игривости, и в острой тоске, и в бушующей злости, и в тысяче других «и».

Я отнюдь не стала идеальным родителем (к счастью!). Но нам стало в разы приятнее и теплее вместе.

Спасибо!

Пролог

Я отважилась на эту книгу вопреки своим собственным родителям.

Они оба с большим сомнением и неодобрением длительное время относились к моим писательским пробам и попыткам, обесценивали их. По их мнению, писать мне явно не стоит, а вот рисовать – это прям мое. Меня ранило и останавливало их отношение. Иногда я бросала начатое, впадала в стыд либо, наученная семьей, сама уже мастерски обесценивала свой труд: да кому это нужно? И уж тем более – интересно?

Обесценивание папы и мамы разбило мое сердце пополам на два воюющих между собой лагеря.

Первый лагерь – тот, который верит моим родителям. Что профессия моя никому не нужна. Что детские травмы и депрессия – надуманный ленивыми девками фарс. В этом лагере тонны стыда и горечи.

Второй лагерь – тот, который верит Миру вокруг меня. Который говорит устами моих верных подруг, благодарных клиентов, сопереживающих читателей. В нем скромно обитает робкая Надежда. А также Вера в то, что впереди за поворотом обязательно таится светлая полоса. И еще, конечно же, Любовь. К сыновьям. К человеку в кресле напротив меня. И к вам, мои невозможные, упрямые и дорогие папа и мама.

Становясь родителями, мы иногда забываем, как много власти обретаем. Одно слово может уничтожить творческий порыв ребенка на долгие годы, иногда навсегда.

Другое слово может помочь отрастить крылья и взлететь к небесам.

И потому, когда у ребенка депрессия, когда он потерял веру в себя, в возможное счастливое будущее, рядом с ним совершенно точно живут один или два Волшебника – его родители. И от осознанности, честности и теплоты этих Волшебников зависит, продолжит ли ребенок погружаться еще глубже в вязкую дыру собственного ничтожества.

Либо с помощью родителей разгонит туман и задышит полной грудью свою исключительную жизнь.

Неделю назад во «ВКонтакте» мне прилетело сообщение от папы. Изумлению моему не было предела:

«Я прочитал твои посты про отпуск. Ты неплохо пишешь, пиши еще», – словно немного нехотя резюмировал он.

Дождалась-таки признания. Именно тогда, когда совсем перестала его ждать…

Если вы сейчас держите мою книгу в руках – значит, я все же ее дописала.

Два лагеря заключили мир и стали одним целым. Процесс созидания завершен.

Вступление

Я хочу поведать миру про детскую депрессию. На мой взгляд, о ней мало пишут, а меж тем 8 из 10 клиентов-детей, которые оказались у меня на консультации, имеют явные маркеры депрессии. Думаю, среди тех, кто по разным причинам не дошел до кабинета детского психолога, депрессивных ребят тоже более чем хватает.

Про депрессию у взрослых в последнее время мы слышим почти регулярно. Книги, посты, вебинары, описывающие природу и механизмы депрессии. Советы о том, как справиться с нею. Призывы обращаться за помощью. Такая популярность приносит свои плоды: отношение к страдающим депрессией становится намного терпимее, чем это было, например, столетие назад, когда людей с «черной меланхолией» осуждали и даже подвергали наказаниям. Да что там столетие! В советские времена считалось, что депрессия – это не болезнь, а просто-напросто лень. Мол, страдает человек от безделья. Постоял бы у станка, вся бы дурь из головы вылетела.

Да, общество становится терпимее. Но к страдающему взрослому человеку. А что обычно бывает, если на диван надолго лег ребенок?

Дружный вердикт родственников един, хоть и имеет разные оттенки:

– Совсем обленился!

– Неблагодарный.

– Мы для него все, что хочешь! Горбатимся не покладая рук, а он!

(Ну, или «она». Увы, исключений по половому признаку здесь нет.)

Близкие из точки бессилия, отчаяния и непонимания того, что происходит, продолжают тюкать потерявшего аппетит и впавшего в апатию ребенка обвинениями в лености и неблагодарности – и тем самым делают его состояние еще более невыносимым. Он и так страдает чувством безысходности, а тут сверху добавляется невротическая вина, стыд, одиночество…

Многие взрослые в ответ на словосочетание «детская депрессия» недоуменно округляют глаза: неужели и такое бывает? Дети тоже ею болеют?!

К сожалению, да. Именно поэтому я и пишу эту книгу.

Статистика в теме детской депрессии подтверждает не просто наличие, а масштаб проблемы:

США, 2018–2019 годы

Каждый пятый (!) подросток от 12 до 17 лет когда-либо испытывал большой депрессивный эпизод. 36,7% старшеклассников в 2019 году говорили, что за последний год чувствовали грусть или безнадежность постоянно, 18% всерьез подумывали о суициде[1].

США, 2021 год

В 2021 году уже 42% молодых людей чувствовали постоянную грусть и безнадежность и 22% всерьез подумывали о суициде[2].

Европа, 2022 год

13% детей и подростков до 19 лет имеют психические заболевания. В среднем 8% подростков от 15 до 19 лет страдают от тревоги и 4% – от депрессии. Для девочек риски выше, чем для мальчиков (9,6% против 5,5% для тревоги и 4,6% против 2,6% для депрессии)[3].

Суицид – вторая наиболее частая причина (после ДТП), по которой умирают подростки от 15 до 19 лет. 1 из 6 смертей подростков – это самоубийство.

Для кого эта книга?

В первую очередь она – для родителей детей, переживающих депрессию. Я знаю, как это трудно. Ведь я была по обе стороны:

• сначала – подростком, страдающим депрессией;

• потом – родителем ребенка, оказавшегося «в объятиях дементора».

Поэтому я прекрасно представляю те мощные и тяжелые чувства, которые выпадают на долю такого родителя: горечь, ярость, тревога, безысходность. И не только. На самом деле их трудно передать словами – даже самого богатого словарного запаса не хватит для того, чтобы упаковать в него этот взрывоопасный коктейль. Родители депрессивного ребенка – те, кому необходима помощь и поддержка.

Конечно, есть те, кто, почуяв неладное, обращается за помощью к детскому психологу. Но, увы, много и таких, которые не могут себе это позволить. По финансовым причинам. Или не видят смысла. Или не решаются быть уязвимыми. Они барахтаются в одиночку, пытаясь не только не утонуть, но еще и вытащить собственного ребенка.

А каково таким родителям держать ответ перед учителями, преподавателями и прочими представителями социальных структур? Как объяснить педагогу советской закалки, для которого любые проявления чувств ребенка – досадная и неуместная роскошь, что ваш подросток переживает депрессию? Вероятнее всего, в ответ на неуклюжие попытки защитить ребенка родители встретят недоуменное негодование: «Что, простите?.. Какая еще депрессия?.. Да он от рук отбился и расслабился, а вы ему в этом потакать собираетесь!»

Именно поэтому я пишу для родителей. Поверьте, вы не одни.

Ожидаемо, что второй пункт в списке тех, кого я вижу читателями этой книги, – сами дети и подростки. И сейчас я хочу обратиться к ним напрямую.

Многие из вас, юные читатели, так часто оказываются мудрее и прозорливее взрослых, что я просто диву даюсь! Нередко я наблюдаю ситуацию, когда подростки сами записываются ко мне на консультацию и демонстрируют удивительную осведомленность о причинах собственного состояния. Именно поэтому я пишу для вас всех и для тебя, держащего мою книгу, в частности. Надеюсь, этот текст окажется путеводной нитью, которая поможет тебе выбраться из лабиринта отчаяния и одиночества. Я хочу, чтобы ты почувствовал главное: просить помощи, когда плохо, – нормально. Внутренние изменения не делают тебя странным или неправильным. Они сигнализируют о том, что ты страдаешь и нуждаешься в поддержке.

И еще. Я понимаю тебя, я была там, где сейчас ты находишься. Тебе обязательно станет легче.

Конечно, я буду рада, если книга окажется полезной для моих коллег – профессиональных психологов и психотерапевтов. Я тщательно отбирала материал, стараясь рассмотреть проблему детской депрессии с разных сторон. В книге вы найдете и случаи из моей практики, и теоретические основы этого вопроса, и рекомендации, которые можно использовать в процессе работы. Надеюсь, мои исследования окажутся полезными для вас в сложной ситуации или помогут найти ответ на волнующий вопрос.

Кроме того – и, возможно, это покажется неожиданным, – моя книга может стать целительной и для взрослого, не имеющего детей, но выросшего в дисфункциональной семейной системе. Например, в семье, где один или оба родителя страдали алкоголизмом или любой другой зависимостью. Книга поможет осмыслить, допрожить, разложить по полочкам тот болезненный опыт, который выпал на долю такого читателя.

И напоследок хочу сделать небольшую ремарку. Я ни в коем разе не претендую на неоспоримость в данной теме и не считаю свое мнение истиной в последней инстанции. Несмотря на то что я провожу психологические консультации с детьми и подростками, страдающими от уныния и апатии, изучаю литературу по теме детской депрессии и исследую экспертные мнения на этот счет, в конечном итоге эта книга – всего лишь мое частное мнение, окрашенное личной историей и расширенное профессиональным опытом.

Хочу предупредить: так как эта книга по сути своей является антидепрессантом, то эффект от ее прочтения будет прямо противоположен депрессивным тенденциям. То бишь если при депрессии чувства подавляются, притупляются, то в процессе путешествия по страницам моей книги, вероятнее всего, с вами будет происходить обратное: из глубин подзабытого и местами похороненного опыта начнут подниматься сильные эмоции. (Особенно это может быть заметно, когда будете читать истории, эссе и зарисовки.) В зависимости от того, насколько эти чувства вам знакомы и принимаемы, вам будет приятно или не очень, легко или трудно. Но даже если встречаться со своей горечью, виной, злостью, бессилием или страхом для вас не очень привычная история – не пугайтесь этих процессов. Тот факт, что это все актуализировалось внутри, означает, что ваша психика начала проделывать важную работу. В случае если будет непонятно, как обходиться с этими переживаниями, самым разумным решением будет обратиться к психологу или психотерапевту, который поможет вам научиться перерабатывать свой психический материал.

Если вам захочется поделиться впечатлениями от данной книги с автором, своими собственными размышлениями о детской депрессии – напишите мне, мне важно знать, каково вам было читать мой труд, знакомиться с депрессией на страницах моей книги.

Лучше всего это сделать в социальной сети «ВКонтакте»: https://vk.com/galialena.

Или по электронной почте:

[e-mail].

Желаю вам приятного, полезного и увлекательного прочтения. В добрый путь!

Глава 1. Личное

Я уже давно не хочу жить. Если бы самоубийство было не таким болезненным и страшным, я бы давно уже это сделала.

Жизнь мучительна и бессмысленна. Я не понимаю, зачем мне продолжать эту пытку?

Мне странно видеть радостных людей. Иногда я думаю: быть может, они все притворяются? А на самом деле им так же хреново, как и мне?

Я не чувствую жизни. Она проходит мимо меня, а я наблюдатель… Будто между мной и остальным (благополучным) миром невидимая, но очень толстая, железобетонная стена.

И я отчаялась в попытках найти в этой стене выход.

К другим.

Из своей тюрьмы.

Похоже, двери нет.

Отрывок из дневника Алены, 15 летМолчаливая пустота

Как вы уже поняли, с Дамой в Черном я знакома не понаслышке. В десятом классе (мне тогда было 15 лет) я совершила первую и последнюю реальную попытку суицида. Полагаю, что этот факт – результат многолетнего пребывания в состоянии подавленной депрессии. Сейчас, вспоминая себя ребенком, я думаю, что первый депрессивный эпизод случился у меня гораздо раньше подросткового возраста – вероятно, еще в детском саду (да, маленькие дети тоже подвержены этому испытанию).

Попрощаться с жизнью я решила, ни разу не попробовав поговорить о своем «Плохо Внутри» с кем-то из окружающих. Мысль о том, что можно попросить о помощи, даже не пришла мне в голову.

На это было три основные причины.

Причина 1

У меня было огромное, хотя и не вполне осознаваемое на тот момент чувство стыда за то, что мне почему-то невыносимо жить.

Я опасалась (и, полагаю, не без оснований, учитывая настроения, царившие в 90-х) услышать, что я просто «с жиру бешусь». Это было бы для меня еще чудовищнее смерти. Потому как подобная мысль (о том, что у меня прекрасная жизнь и я просто делаю из мухи слона) и так методично изгрызала меня изнутри каждую минуту.

Причина 2

Я не видела смысла в том, чтобы рассказывать о себе или раскрывать мир своих внутренних переживаний.

У меня не было позитивного опыта общения с кем-то на тему моих эмоций. Я никогда не делилась сложными чувствами, особенно агрессией. Я не умела выражать свой гнев. Мне даже в голову не приходила простая мысль о том, что злиться, оказывается, можно и что говорить об этом можно и даже нужно!

Злость и обида в моем окружении порицались: «хорошие девочки» ведь не сердятся, правда? Поэтому сложные эмоции долго копились внутри меня. Так незаметно я оказалась переполнена яростью с головы до пят, совершенно не осознавая этого факта. Мне было просто абстрактно плохо. Невыносимо. Настолько невыносимо, что в какой-то момент отказаться от жизни стало легче, чем разрешить себе выразить тяжелые чувства.

Причина 3

Меня переполняло и останавливало мощное чувство вины.

Дело в том, что у моей старшей сестры в то время была куча проблем, в том числе и со здоровьем. В какой-то момент она легла и несколько месяцев почти не вставала с постели. (Кстати, сейчас я убеждена, что она тоже встретилась с депрессией, вот только по-настоящему прожить ее так и не смогла.) Это был мрак для всей нашей семьи из четырех человек.

Я видела, как сильно родители переживают ее историю. Как я могла с учетом происходящего еще чем-то обременить их?! Они и так были растеряны, маялись и страдали. Мне ужасно хотелось быть для них беспроблемным ребенком – и потому я старалась не отравлять их жизнь своими трудностями еще больше.

Очень старалась.

Иногда мне и впрямь удавалось всех обмануть и создать иллюзию своего благополучия. Я много улыбалась, была активной и общительной, хорошо училась. Но в какой-то момент силы улыбаться закончились. Бессмысленность и невыносимость стали сильнее всего остального. Однако вина за то, что я «добавляю проблем», не позволила мне заговорить о происходящем внутри. Лишить себя жизни казалось более осуществимой и понятной задачей.

«Я живу словно в вате. Иногда мне кажется, что эта моя жизнь – дурной сон спящего сиамского кота. Сейчас его ущипнут, он проснется, и тогда моей жизни больше не будет. Она рассыплется, словно порванная нитка жемчуга. Я как будто не существую. Иногда я не чувствую своих рук и ног. Я – воздух».

Отрывок из моего дневника, 17 лет

Обратите внимание, что в этих словах можно увидеть один из признаков депрессии – дереализацию, чувство отчуждения от окружающей действительности.

Сейчас, основываясь на своем опыте и исследованиях, посвященных детским самоубийствам, я могу сказать, что подобные причины вызывали суицидальные мысли не только у меня, но и у большинства подростков, решивших лишить себя жизни.

Первая и последняя попытка

«Этот день настал», – неожиданно даже для себя однажды подумала я и пошла искать способ завершить свою жизнь. Если бы в тот момент кто-то спросил меня: «Что ты прямо сейчас чувствуешь?» – я бы честно ответила:

– Ничего.

Внутри была стерильная пустота.

Закончить это все я задумала не в одночасье. Мне уже давно надоело влачить невзрачное бытие. Пора было прекращать эту бессмыслицу. Острая боль, обида или отчаяние тут были ни при чем… Наверное, ни при чем. Сейчас я знаю, что эти чувства, конечно же, жили внутри меня – просто в тотально замороженном виде. Но в тот день, когда я решила свести счеты с жизнью, не произошло ничего такого, что стало бы поводом. Просто, как мне показалось, пришло время.

И с петлей на шее я неуклюже прыгнула с табуретки.

Но что-то пошло не так: в последний момент я все-таки схватилась за веревку. Попытка повеситься неожиданно вернула чувствительность (хотя и ненадолго): мне вдруг стало жаль своего свежего пятнадцатилетнего тела. Уродовать его петлей я признала бессмысленной жестокостью. Возможно, свою роль сыграло и осознание необратимости этого действа, всколыхнув-таки остатки любви к жизни.

Так или иначе, но вариант смерти через повешение я отмела, однако желание расстаться с жизнью никуда не делось.

«Таблетки!» – этот вариант показался более простым и элегантным.

Внушительная горсть «колес» – лекарства сестры, выписанные психиатрами, – быстро оказалась внутри моего желудка. Я села на диван и стала ждать Конца.

Но тишину пустой квартиры вдруг разорвал звонок: пришла сестра. Умирать при ней в мои планы не входило – я думала, что правильнее будет избавить ее от этого зрелища.

– Тебе купить молока? – заботливо спросила я.

Сестра удивилась, однако кивнула. Я надела куртку для встречи с прохладой заполярного вечера и шагнула за порог…

…а через полминуты плавно стекла на гладкие перила в подъезде. Последнее, что я видела, – испуганное лицо сестры где-то высоко, на потолке с заскорузлой побелкой.

* * *

Когда я открыла глаза, в поле моего расфокусированного зрения оказались шесть размытых силуэтов. Не то чтобы я их посчитала. Скорее это было ощущение, которое почему-то ассоциировалось с числом шесть.

Я еще не очень понимала: это наш обычный мир или тот – загробный?

Силуэты говорили, и я решила послушать, о чем идет речь, чтобы разобраться с путаницей между мирами.

– Интересный случай. Подросток. Попытка самоубийства. Наглоталась таблеток. Откачали не сразу…

Обрывки фраз. Голос один, взрослый, уверенный. Остальные молча внимают.

Оказывается, ко мне привели интернов. Забавно, я отчаянно нуждалась во внимании в повседневной жизни. Мне удалось получить желаемое, но в совершенно неожиданном месте. От людей, о существовании которых не задумывалась, и при обстоятельствах, о которых не мечтала.

С этой мыслью я вновь провалилась в ватное небытие.

* * *

Второй раз я очнулась уже надолго.

Снова больничная койка. Вокруг меня сновали невообразимо странные люди в белых одеждах.

Старик с дикими глазами и всклокоченной бородой.

Тонкая девушка, которая испуганно жалась к стене.

На соседней койке кто-то спал. Из-под одеяла было видно только пепельно-серую макушку и привязанные к основанию кровати руки.

Так вот ты какая – психушка.

– Эй, красотка, пошли в тубз, покурим!

На меня пахнуло чужим дыханием сомнительной свежести. Я обернулась. Передо мной стояла маленькая неряшливая брюнетка. Она улыбалась, демонстрируя печальную нехватку пары передних резцов.

– Что, новенькая, ошалела с непривычки?

Это все было так дико, что хотелось спрятаться даже не под одеяло – под матрас, чтобы не долетали ни слова, ни звуки, ни запахи. Впрочем, вряд ли такое поведение понравилось бы санитарам. Немного подумав, я рассудила, что курить в «тубзе» менее страшно, чем лицезреть пугающую безнадегу палаты.

В туалете было чисто и, разумеется, никаких защелок.

Сигарет у меня не было. У меня вообще не было ничего, кроме старой полинялой сорочки и серого халата.

– Угостишь? – спросила я у брюнетки.

– Конечно. Для новой подруги ничего не жалко, – ответила та и вручила мне целую пачку «Беломора».

Внутри я содрогнулась. Но виду не подала: кажется, подарок мне сделали от души.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

https://www.cdc.gov/mmwr/volumes/71/su/su7102a1.htm. https://www.ncbi.nlm.nih.gov/books/NBK587174/

2

https://www.cdc.gov/healthyyouth/data/yrbs/pdf/YRBS_Data-Summary-Trends_Report2023_508.pdf.

3

https://www.unicef.org/eu/media/2576/file/Child%20and%20adolescent%20mental%20health%20policy%20brief.pdf.