Абсолют

Винсент взорвался вопросом:

– Ты говоришь о профессоре Ниле Уоллкинсе?

– Точно! Нил. Сам бы не вспомнил его имя. Вы знакомы?

Мой собеседник ответил:

– Да, но в большей степени заочно. Нам доводилось общаться в компании других людей. Я очень уважаю его таланты. Когда я впервые узнал о нем, этот человек был моим оппонентом, он входил в штаб одной очень успешной президентской кампании и был там одной из ведущих скрипок. И все же я не считал никогда его своим врагом, как и прочих коллег. Мы, маркетологи, всего-навсего наемники: сегодня мы продаем вам нового президента, а завтра продвигаем новый бренд одежды. Точнее, старый под новым именем. То же самое случилось и с Нилом, он выполнил свою задачу и ушел за новым вызовом. Он работал во многих сферах: создавал фастфуд-бренды, оставил свой след в животноводстве, IT-индустрии, добыче полезных ископаемых, военных компаниях и даже кампаниях, фармакологии. У него множество влиятельных друзей среди элиты. Он просто топ в маркетинге и технологиях манипуляции сознанием масс. Что и говорить, если сам президент предлагал ему любую должность на выбор. Вот я однажды не смог отказать будущему президенту. А Нил другой человек, гений. Ему неинтересны деньги и размеренная жизнь политических кругов. В своем окружении он часто любил отвечать на недоумевающие вопросы своих коллег таким образом: «Есть только два пути: развитие и деградация. Управлять миром, имея самую мощную армию в мире, и наслаждаться жизнью, имея все деньги мира, слишком банально и скучно – это регресс». А потом в возрасте 59 лет он просто исчез, и я уже позабыл о нем. Ходили слухи, что у него рак, и он уехал куда-то в Азию на лечение. Через пару лет вернулся здоровым, но не соглашался работать на корпорации ни за какие деньги. Теперь для меня сюрприз узнать от тебя, что старина Нил преподает, тем более в элитном колледже. Для него это должно быть скучнейшее занятие.

Я тоже кое-что помнил о профессоре:

– Да, он рассказывал о своем исцелении неоднократно. Он говорил, что его спасло вегетарианство. Вся коммерческая медицина и все его миллионы долларов были бессильны, ему помогло растительное питание и тайский массаж. Теперь ему за семьдесят, и он не болел ничем уже более десяти лет, даже мигрени не было.

– С элитой не поспоришь, Джим. Мне 62 года. А эти люди живут и правят миром по сто лет. Мясные короли не едят мясо, молочные короли не пьют молоко и так далее. На всех закрытых вечеринках, где собираются сильные мира сего вегетарианцев всегда большинство. Я ступил на этот путь по примеру близких мне людей и в течение жизни вижу лишь подтверждения правильности своего выбора. Впрочем, никогда не поддерживал фанатично здоровый образ жизни. Управлять мыслями здорового общества гораздо сложнее, мне, как маркетологу, это никогда не было выгодно.

– Тебе реально за шестьдесят, Винсент? Никаких пластических операций, одно лишь растительное питание?

– Как видишь! Я и выпить себе под настроение позволяю и недосыпаю частенько. Один мой приятель, бизнес-партнер, практикует периодически еще и фриганство. Апологеты данного движения роются в помойках в поисках еды и хороших вещей, которые можно забрать себе домой и с пользой применять. Это не бомжи и не изгои общества. От одного мусорного бака к другому они слоняются не из-за нужды, а по идеологическим убеждениям. Их философия заключается в экономии ресурсов планеты, которые используются расточительно современным обществом. У них даже есть свои карты и гиды по самым лакомым помойкам. Конечно, для него это игра, трудно быть фриганом, будучи мультимиллионером. Однако однажды он все-таки уговорил меня съездить с ним на помойку одного хорошего ресторана. Водитель припарковал «Бентли» неподалеку от черного входа в ресторан, и мы направились к бакам с мусором. Я до последнего думал, что это шутка. Но нет, он со знанием дела вытянул несколько пакетов из бака и начал перебирать содержимое. Он был словно хищник, он был так голоден до жизни. Никогда не видел приятеля таким живым. Он призывал присоединиться, и в какой-то момент азарт взял верх, и я тоже перебрал несколько пакетов. Приходили еще люди, прилично одетые, это были не бомжи. Они занимались тем же: с академическим выражением на лицах изучали свои находки. Кто-то неряшливо, а кто-то явно с опытом. Мы нашли кучу едва просроченной еды, выбрали из всего многообразия упаковку хот-догов в полиэтиленовой упаковке. Приятель взглядом пригласил меня разделить трапезу. Мы сидели в шикарном салоне его «Бентли» и жевали вкуснейшие в своей жизни хот-доги, найденные в мусорных баках. И тогда он спросил меня, понимаю ли я, в чем кайф. Чувствую ли я то же, что и он. Чувствую ли я вкус жизни, давно потерянный за этими миллионами на банковских счетах?! Я молча кивнул, а потом расхохотался самым безумным смехом в своей жизни. Да, я действительно почувствовал то, о чем он говорил, но рассмешила меня ирония всей ситуации. И я спросил у него: «Грегори, а ты в курсе, что этот ресторан принадлежит финансовой группе, которой мы с тобой владеем?» Он на несколько секунд застыл, словно очарованный ребенок в магазине игрушек, а затем разразился тем же безумным смехом, что и я минуту назад. Весь путь обратно мы смеялись, мы были просто счастливы. Всю ночь, до самого утра, пили виски, бесконечно болтали, курили сигары, гоняли по двору на сегвеях и играли в бильярд, сражаясь за последний хот-дог. И это парни за шестьдесят. Утром на прощанье договорились никогда и ни за какие деньги не продавать тот ресторан, даже если он будет работать в огромный минус. В следующий раз мы ужинали уже в самом ресторане, а не на его задворках. И это снова было очень забавно вспоминать.

Глава 2. Добро пожаловать в Калифорнию

Истории Грэя становились все интереснее, и у меня возникло много вопросов:

– Ты рассказывал, что начинал бизнес-тренером. Что было дальше? Как ты оказался в предвыборном штабе президентской кампании?

– Не так быстро, Джим. Это был довольно долгий и извилистый путь. А результат скорее случайный, я не ставил себе конкретной цели в жизни – стать советником президента. Знаешь, я никогда не был счастливчиком, до того момента, пока не встретил людей, изменивших мое отношение к жизни. Я никогда не ставил все, что есть, на зеро. Так было лет до тридцати. Я всегда слыл аккуратным и последовательным малым. У меня был типа план жизни, к какому возрасту я смогу въехать в свой собственный дом, создать семью и выплатить кредит. Я был выхолощенным роботом, ботаником, праведником. Жизнь по сценарию и алгоритму. Весь в мать. Она поучала меня с детства, программируя словно серую массу. Я жил в иллюзии контроля за собственной жизнью. Ходил на работу, выполнял план и мечтал о ступеньке выше на карьерной лестнице. Я окончил колледж с отличием, но все мои одногруппники устроились в своей жизни лучше и сразу же. Все эти люди, чью учебу оплачивали родители, таскались по барам и вечеринкам на протяжении всего студенческого периода. Все эти люди работали в компаниях родителей и по прочим связям. А во мне лишь кипела злость и досада из-за чувства несправедливости. Сначала я думал о своеобразной мести, мною двигала животная сила, желание доминировать, быть выше. По крайней мере, быть выше группы лентяек и раздолбаев, с которыми я учился. Я был кретином, честное слово. Чопорным, брюзжащим и вечно недовольным воротничком. Скучнейший человек, обиженный на весь мир и живущий в собственной клетке из стереотипов и узкой модели взглядов на жизнь. И я существовал в таком мире, каким видел его для себя, сквозь свое кривое зеркало восприятия. Слава богам, однажды моя жизнь изменилась. Я всегда выполнял свою работу отлично, но это не приносило мне должных результатов. Я видел обман, ощущал дискомфорт. Это прослеживалось для меня как в содержании самих тренингов, так и в системе вознаграждения. Я терял вдохновение и юношескую задорную прыть, что двигала мною еще совсем недавно. Я разочаровывался с каждым днем все больше, особенно глядя на нашего жирного босса, которого интересовала лишь выручка. Я начал погружаться в уныние и легкую депрессию. Работа опостылела мне, лень начала одолевать меня. Все, чего я хотел в те годы, – это вернуться домой и засесть перед телевизором с пивом и чипсами или попкорном с ведерком мороженого. Я не склонен к полноте и в принципе не слишком замечал изменений в весе. Но такой образ жизни лишь усугублял проблемы, которые я старался запить или засахарить. У меня началась хроническая простуда, я постоянно сопливил и работал с перманентной мигренью. Ходил на работу ради того, чтобы оплачивать жилье и свои вкусняшки. Я искренне возненавидел свои будни, свою жизнь и себя. До сих пор вспоминаю свой последний тренинг и мысли, с которыми я засыпал в тот вечер:

– Что это такое? – я выдавливал из себя улыбку.

– Картинка! – выкрикивали мне люди из аудитории.

– Верно. Что или кто на ней изображен? – я выдавливал из себя автоматическую улыбку и счастье. На картинке был изображен веселый толстячок в дорогом костюме.

– На ней мужик! – кто-то с высоким интеллектом кричал из зала.

– Верно, – соглашался я.

– На картинке изображен толстяк, – на этот раз высказал свое мнение парень худощавого телосложения.

– Правильно! – отвечал я.

– У кого еще есть варианты? У всех ведь есть глаза и каждый видит это изображение!

– Это толстый жадный банкир! – уверенно поставила диагноз женщина средних лет, наверняка задолжавшая кучу денег банку по ипотеке.

– И снова верно! – я выдавливал из себя улыбку и счастье, как соковыжималка. Как волшебная соковыжималка. Почему волшебная? Потому что когда в соковыжималку кидают яблоки или апельсины, то на выходе получают соответственно яблочный и апельсиновый сок. А когда в соковыжималку кидают дерьмо, и она при этом дает на выходе улыбку и счастье, то это чудо. Это нелогично. Эти эмоции и эта маска на лице нелогичны. А все, что мы не можем объяснить, можно назвать мистикой или волшебством. Но за все заплачено, и это часть моего труда. Необходимо позитивное закрепление. Аудитория должна покинуть помещение с полным ощущением позитива и вдохновения.

– Это символ умирающей жирной, холестериновый Америки! – оживился вдруг глубиной собственной мысли одинокий хиппи на заднем ряду.

– Тоже верно! – отвечал я. Отвечал на фантазии всей группы. Смысл был в том, чтобы дать каждому право на мнение, возможность высказаться и быть вовлеченным в процесс. И чем провокационнее и сильнее были ассоциации, тем лучше. Люди задевали интересы и взгляды друг друга, приверженность религиям и «сектам». Как это должно было помочь им? Никак. Но они могли помочь Энди Майеру. Боссу компании Let’s The Future нужна была новая тачка, дом старшему сыну, украшения для секретарши из Вьетнама и многое другое жизненно необходимое для стимулирования американской экономики. Люди приходили за глотком воздуха и оставляли свои деньги. И они его получали в буквальном смысле. Вода, которой их угощали, была насыщена водородом, для этого существуют специальные компактные медицинские приборы, которые компания использовала довольно часто. Задача коуча – это вызвать эмоции, затем объяснить, что все проблемы в жизни человека возникают из-за узколобости взглядов, что мешает нам понимать друг друга и себя самого. Человек открывает для себя «истину», а точнее, мы просто говорим о том, на что у нас никогда не хватает времени. Запивая все это водой, насыщенной водородом, человек просто впадает во внутреннюю эйфорию: он понимает, в чем его ошибка, а его разжиженная водородом кровь начинает лучше циркулировать по организму, доходя до тех загрязненных холестериновых сосудов и капилляров, куда уже очень давно не доходила. Позитивное закрепление на ментальном и физическом уровне, вот что происходит, пока я разговариваю с ними, как с детьми. Разговариваю ни о чем. Я просто даю им логические цепочки, с решением которых они легко справляются, получая свою порцию гормона дофамина. И они, безусловно, вовлечены в этот диалог, потому что мотивированы получить волшебное решение. Мы часами говорим о том, что именно нам необходимо для счастья и какие ошибки мы совершаем каждый свой прожитый безвкусный день. Мы все время рассуждаем о том, что нам надо. Что нам надо? Но мы никогда не говорим о том, как именно это получить. Мы знаем свои ошибки и знаем, чего на самом деле хотим, и это кажется рецептом нашего нового будущего. Но это новое будущее продлится всего лишь день. Пускай это будет абстрактная величина времени, но она в 99% случаев все равно очень непродолжительная. После тренинга мы заряжены на новую жизнь, на новую перспективу и веру в себя. Мы воспринимаем себя с точки зрения собственного потенциала. И поначалу это очень сильный заряд, ведь потенциально каждый из нас способен стать кем угодно. И добиться каких угодно высоких вершин. С этим зарядом я и прощаюсь со слушателями. Я даю им крылья, точнее, сама методика, а я всего лишь ее транслятор. Ведь я в совершенстве владею этим знанием, этой техникой. Тот самый я нахожусь здесь, вместе со своим огромным потенциалом, я прямо здесь и сейчас работающий за копейки, добившийся в своей жизни практически ничего. Это я ваш проводник в светлое будущее. Но никто не задает мне этот вопрос: «Почему я, такой умник, занимаюсь этой идиотской работой?» Я боялся раньше этого вопроса, потому что ответа нет. Я здесь, потому что я такой же неудачник. Что я вижу на этой картинке? Я вижу своего жирного улыбающегося босса. Я вижу его блестящее от жира лицо. Он приглашает меня в кабинет и много говорит. И снова о перспективах и потенциале. Он использует те же принципы, что и его чертова методика, которую я знаю наизусть. Он хрюкает и сопит, висцеральный жир сдавливает все его внутренние органы. Он не понимает, что я могу быть умнее его. Его неуклюжее обаяние заставляет сморщиться от вони мое интеллектуальное обоняние. Тупой и наглый, он не видит рамок в этом мире, у него нет блоков, и потому его возможности в зарабатывании денег безграничны. А мой интеллект возвышается над ним, но в то же время не позволяет мне закрыть в полной мере свои материальные запросы. Босс говорит, что я молодец, но можно достичь большего, нельзя расслабляться. Мои достаточно хорошие результаты заставляют его мозг делать логический вывод о том, что я перспективный и заряженный на работу малый. Но он не думает, что я знаю о его любимой технике геноцида собственных сотрудников, которую я называю «картонный вор». В чем ее суть?

Думаю, сначала, Джим, ты очень обрадуешься и заинтересуешься косвенным упоминанием нашего общего знакомого в этой истории, а именно – профессора Нила Уоллкинса. Тогда, в восьмидесятых, он стоял у истоков. Именно он составлял программы тренингов по заказу Энди Майера. Тогда еще совсем молодой Нил делал свои первые шаги в этой сфере, но уже считался одним из лучших специалистов. Те первые программы для Let’s The Future составлял именно он – наш старина Нил Уоллкинс. По всем вопросам Майер обращался за консультацией именно к нему. И как я однажды выяснил спустя годы в личной беседе с Нилом, «картонного вора» внедрили многие компании в те годы с его подачи. По окончании тренинга на тему «Повышение эффективности продаж» всем участникам вручались именные сертификаты о прохождении курса, это были картонки, похожие на грамоты, такой не стыдно и за семейным ужином похвастаться. Энди Майер нанимал подставных слушателей курса. Эти люди отказывались от своего сертификата, они вставали в конце тренинга и уходили, всем видом подавая свое разочарование. Я слышал о разных случаях от своих коллег, у кого-то такой человек мог разорвать сертификат и выкинуть в мусорку прямо на глазах у коуча. Они дожидались, когда в аудитории уже никого не оставалось, чтобы не подрывать имидж компании в глазах у реальных клиентов, а потом разыгрывали подобную сцену. Многие из моих коллег находили сертификаты в туалете, они валялись прямо на полу, чтобы не заметить было невозможно. Я не верил в эти истории, а если и верил, то полагал, что слушатель курса мог быть действительно недовольным, ведь, по сути, эти тренинги были переливанием воды из сосуда в сосуд. Но однажды это случилось и в моей практике. Аудитория опустела, и последний человек, выходящий из зала – девушка, нарочито порвала картонку пополам, выбросила в урну и поспешно вышла из помещения. Я принял этот удар с безразличием, поскольку уже тогда мне было плевать на эту работу. Собрал свои вещи и тоже направился к выходу. По пути заскочил в уборную. На полу я увидел еще один сертификат, он был для Джейн Митчелл. В мужском туалете. Во мне зародились подозрения, но безразличие побеждало. В конце коридора на этаже я увидел еще один туалет, и мысль о нестыковке не отпускала меня. Я вернулся в аудиторию и полез в урну, оттуда я извлек сертификат на имя Джейкоба Грина. Хотя четко помнил, что рвала и выкидывала его прекрасная девушка лет 30, с круглой аккуратной попкой. У меня были странные и смешанные ощущения. Сначала я смеялся несколько минут молчаливым истерическим смехом. Эта провокация казалась мне настолько нелепой и дешевой. Палач перепутал сертификаты, порвав в аудитории тот, что необходимо было по задумке подкинуть в мужской туалет, и соответственно, закинув в туалет тот, что должен был драматичным образом оказаться в мусорке в аудитории. Также, несмотря на свое безразличие к работе, я все же испытал небольшое облегчение от того, что все-таки недовольный слушатель тренинга оказался бутафорским персонажем. Затем испытал гнев, я представлял, как летают мухи над жирным трупом Энди Майера. Возмущение и обида – все перемешалось во мне. Но больше всего я чувствовал разочарование. Мир не был таким, каким хотелось его представлять. Даже на таком низком уровне, как бизнес по продаже тренингов, оказался грязным и лживым. Потребителя обманывали, но с этим я кое-как мог свыкнуться, потому что даже такие тренинги могли дать многое тому, кто готов работать над собой и быть открытым чему-то новому в своей жизни. Боссы получали все сливки и при этом наслаждались своими лицемерными играми в контроль и манипуляции. Никто не заинтересован в твоем профессиональном росте в сфере сетевого бизнеса и прочей дряни. Никто не заинтересован платить тебе больше, никто не заинтересован в твоей независимости и силе. Иначе кто будет заниматься грязной работой, если окружить себя сильными и мыслящими личностями? Закрывать глаза на личное унижение было тяжело. Воли и силы принять решение прямо здесь и сейчас у меня не было. Я решил дать себе еще немного времени. Так я попал в тупую яму. Я осознавал, что нахожусь в тупике, и не видел выхода. Думал лишь о том, чтобы сменить место работы. Работу просто для смены обстановки, потому как не имел представления о том, чем действительно хотел бы заниматься. Но внутренний голос моего атрофированного и узколобого мышления постоянно задавал мне одни и те же вопросы: «Какие гарантии, что где-то лучше? Какие гарантии, что ты не потеряешь все?» И это работало, страх и сомнения держали меня на привязи. А неуверенность просто приковывала к этой вязкой реальности. Я даже не осознавал, что терять-то особенно и нечего: денег мне хватало ровно на жизнь, туманная перспектива заниматься нелюбимым делом за пару баксов в час больше тоже едва ли может считаться ощутимо важным резоном. Это было эмоциональное выгорание. Дальше нельзя было продолжать такую жизнь. Всем нутром я желал перемен, но не видел выхода и не имел сил что-либо поделать. Я бы умер от алкоголизма или сахарного диабета в конце концов.

Но перемены сами нашли меня. Меня отправили в служебную командировку, своеобразное рабочее турне по Калифорнии. Серия тренингов, заказанная одной крупной сетевой компанией. И я наконец проснулся, как только сделал первый вдох Калифорнии. И я влюблялся в этот штат каждый день заново, сильнее и сильнее, по мере передвижения от Сан-Франциско и до самого Лос-Анджелеса. Я был счастлив, у меня появилось настроение и тот нескончаемый задор жить, энергия, которая двигала мною в студенческие годы. Я понял, что это мое место, и всем сердцем пожелал здесь остаться. Я готов был бомжевать и жить дикарем на пляже, лишь бы остаться. Мне хотелось рыдать при мысли, что скоро все закончится. Я успокаивал себя мыслью о том, что вернусь. Накоплю денег на первое время и перееду. И при таком сценарии, зная себя, уверен, что ничего из этих смелых планов не осуществилось бы. Я бы снова попался в ловушку зоны комфорта и не высовывал бы и носа оттуда. В туре по Калифорнии у нас был менеджер со стороны заказчика – парень по имени Марко Якобсон, который контролировал процесс. Он, в свою очередь, работал еще и на Расти Доусона. Не то чтобы работал, но помогал, когда это было в его силах и компетенции. И вот я отработал последний тренинг, и Марко предложил отметить это дело за пивом, сказал, что по вечерам в местном баре «У Питта» обычно собирается хорошая компания.

* * *

Марк жил в Глендейле, мой отель был неподалеку. Уезжать необходимо было завтра днем, и я решил, что должен повеселиться на прощанье.

Мы просто выпивали и болтали ни о чем, меня накрывал алкоголь, и я начал осознавать свой приближающийся отъезд. Пока вдруг в нашу компанию не ворвался этот голос:

– Малыш Марко!

К нам подошел сияющий парень лет тридцати. Глаза Марко засияли в ответ, он был рад встрече.

– Расти Доусон.

Голос представился и протянул мне руку. Я ответил и тоже представился.

– А этого парня я хорошо знаю! – он взъерошил волосы на голове Марко.

Это был сгусток энергии и счастья, сконцентрированный в одном человеке. Этой энергией можно было питать целый город, такой огромный, как Лос-Анджелес. Так я встретил своего будущего наставника. Этот человек изменил мою жизнь, открыл мне себя, словно я и не знал самого себя 25 лет. Иногда мне кажется, что я родился заново. Все, что было до поездки в Калифорнию и моей новой жизни, кажется мне сюрреализмом и облаком черно-белых воспоминаний.

Расти был на то время бывшим парнем сестры Марко. Они встречались несколько лет лет, но это отдельная история.

Итак, мы выпивали вместе в баре.

– Марко, когда ты уже бросишь это офисное занудство и примкнешь к моей команде? – с надеждой произнес Расти.

– Ты же знаешь, она мне не простит!

– Кэрол? Неужели твоя сестра настолько злопамятна? Я поговорю с ней, она не будет против. Она ведь любит все живое на этой планете!

– Да, она скажет тебе с самой доброй улыбкой на лице, что не против нашего творческого союза. Но при встрече она меня съест и заколет до смерти своим пронзительным взглядом! Тем самым, от которого ты когда-то был без ума.

– Боже, Кэрол. Есть ошибки, которые не исправить.

– Точно сказано. Мы с тобой друзья, Расти, но есть ошибки, которые не исправить. Я всегда приду на помощь, но вместе работать… прости! К тому же ты знаешь мое мнение на этот счет: семья, друзья и бизнес – вещи несовместимые.

– Понимаю и принимаю. Спасибо, что не отвернулся от меня, Марко, в тяжелые времена.

– Я бы не смог, сам знаешь.

– Твой друг не местный? У него в глазах воды Орегона, – Расти похлопал меня по плечу и сочувственно тепло улыбнулся.

– Я из Оклахомы. Но мне так хорошо здесь, – ответил я без особого энтузиазма, зная, что уже через сутки буду там. – Я люблю свой дом, но здесь я словно…

– Дома? – Расти продолжил мою мысль, на которую у меня не хватало смелости для признания самому себе.

Он развил тему:

– У всех нас одна великая родина. Но дом – это там, где тебе хорошо, где ты чувствуешь себя живым, где ты хочешь просыпаться и засыпать каждый день. В чем твоя проблема, Винсент? Ты счастлив здесь, ты любишь Калифорнию, в чем проблема? Следуй за мечтой! Ты оставил семью дома? Или, быть может, у тебя больные родители, за которыми нужен уход?

Он смотрел на меня, словно на безумца, он не мог понять, что со мной не так. Я пытался рассуждать:

– Я не знаю, с чего начать, нужно все обдумать, спланировать.

Но Расти не разделял мою точку зрения:

– Планирование – это бич человечества. Скольких я встречал интересных людей, которые угасали в процессе планирования своей жизни.

В диалог вмешался Марко и, сам того не осознавая, дал толчок моей новой жизни:

– Возьми его к себе, Расти. Парень образован, и язык подвешен, уж я-то наслушался его за месяц. Эти бизнес-тренин…

– Завтра в 10 приезжай к моему офису, – Расти оборвал мысль Марко и протянул мне визитку с адресом. Это был район Западный Голливуд, и там располагался офис юридической конторы.

– Поживешь с недельку у Марко, позже решим вопрос с жильем. Поможешь своему приятелю, Марко?

– Поживешь, как гость, а понравится – снимешь в нашей коммуне комнату, – предложил Марко.

– Со мной не пропадешь, Винс! Ты еще и дом целый снимешь, а этот пускай локти грызет, – Расти улыбался, покосившись на Марко, и сиял счастьем, как будто это его проблемы решались прямо сейчас.

Я почувствовал невероятное облегчение. Мечта сбывалась на глазах. Я даже не спросил, какую работу он мне предлагает. Все, чего я хотел, это просто остаться в Калифорнии, где угодно, а тут мне выпал сам Лос-Анджелес! Дальше мы просто болтали и выпивали. Разошлись довольно рано, Расти и Марко не заигрывались с выпивкой.