(Не) Жар-птица

– Чего лыбишься? На кол посадил кого? Давай, плыви отсюда, рыба помойная! – крикнула младшая царевна Арию.

Вдруг Людее погрозила пальцем рыжеволосая девушка в зеленом платье, и бросила полный тоски взгляд на нашу удаляющуюся троицу.

Я тоже рада тебя видеть, Жилена, моя любимая средняя сестра.

Надеюсь, Храм Богини Жизни процветает, а твой выбор стать его жрицей – лишь временное помутнение рассудка, вызванное отчаянием и безответной любовью к Велету.

Средняя царевна навестила меня сразу же, как только я пересекла порог своей спальни.

– Ты нужна в лечебнице, – сказала она.

– Раненый? – спросила я и, увидев ее кивок, пошла следом за ней.

Я старалась держаться от нее на расстоянии, ведь до сих пор была одета в мужской доспех.

Жилена пеклась о своей репутации, ведь жрицами Богини Жизни могли стать только непорочные девицы.

Меня пару раз окликали воины, принимая за знакомого, а затем кивали и махали рукой, мол, иди, приятель.

Так я миновала Железный переулок, где оружейники продавали латы, мечи, щиты и прочее военное снаряжение, а затем – фонтан с целебной водой, который примыкал к лечебнице.

В лечебнице Жилена сменила праздничную одежду на белый кафтан, надела косынку, скрыв под ней закрученные спиралями волосы, и подошла к кровати, на которой под пропитанной гарью простыней лежало стонущее от боли существо.

– Нужно срочно отделить ороговевший кожный покров, иначе пленник умрет от гнойной хвори, – скороговоркой сказала Жилена помощнице, которая тут же принесла серебряный поднос с ножами, банку с мазью и рулон чистых бинтов.

Я присвистнула.

Никто с такой скоростью не спешит к тебе на помощь, кроме моей сестры и наемного убийцы.

Все-таки она создана, чтобы стать целителем, а не жрицей.

– Пообещай, что перед смертью он хорошенько помучается, – произнес звучный мужской голос.

В комнату вошел мужчина в военном кафтане с длинными золотистыми волосами, заплетенными в длинную толстую косу.

Как же мне надоело везде и всюду натыкаться на Велета.

Самое ужасное, что на него стараются быть похожими все дивовичи.

Вот же стервец.

– Велет, – сказала Жилена и вдруг смутилась. – Я думала ты на пиру, а ты вот где…

– Я не пошел на пир. Решил следить за фигурой и нашей сестрой, которая постоянно куда-то загадочным образом исчезает, – сказал Велет и бросил на меня такой взгляд, будто я должна ему мешок золота. – Так что там с пленником? Чем он болен?

Жилена, наконец, подняла глаза на Велета и промямлила:

– Ничем. Ему просто надо помыться.

Глава 5. Низложение царевны

Скоро должен был начаться торжественный прием, возглавляемый царем и царицей Иридана.

Под гулкий рокот дворцового рога наша победоносная троица – я, Велет и Арий – плечом к плечу шла по золотой ковровой дорожке к Белому трону.

На возвышении на огромном белокаменном троне сидели бок о бок мои величественные и бесстрастные родители.

Отец надел серебряную корону Седун, украшенную тремя селенитами, светящимися в звездном и лунном свете, а мать украсила свои густые каштановые локоны, ниспадающими водопадом до пола, тонкой паутинкой из золотых нитей.

Мы подошли к возвышению и преклонили колено перед владыками, громко произнеся слова приветствия.

Все присутствовавшие в зале склонили головы.

Зазвучала музыка, пошел магический золотой дождь.

Белый мраморный пол окрасился зеленым цветом, превратившись в травяной ковер, а четыре колонны приняли образ дубов, подпирающих мощными ветвями звездное небо – это была колдовская иллюзия, символизирующая начало мирной эпохи Иридана.

Отец поднял правую руку, и звуки музыки стихли. В звенящей тишине он властно произнес:

– Я, Див Седунович, сын богини Седун, владыка Храма Войны, повелеваю мужам Иридана сложить оружие, умыть лицо от крови и очистить помыслы в святых источниках сада Ирия, чтобы вернуться в родные чертоги, ибо настало время мира. Уничтожен и стерт с лица богини Земли, Матери Жизни, враг белых богов и потомков их. Да будет мир! Слава Солнцу и Луне! Слава Небу и Земле! Слава Бессмертным и Древним! Слава генералам и воинам!

– Слава! Слава! Слава! – единодушно взревел тронный зал.

Снова зазвучала торжественная музыка, и царица Дива подняла левую руку, после чего в зале воцарилась звенящая тишина.

– Я, Дива Земуновна, дочь богини Земун, владычица Храма Жизни, повелеваю женам Иридана взять в руки серпы, умыть лица потом и наполнить сердце любовью в саду Ирие, чтобы собрать плоды, ибо настало время жатвы. Плодоносят священные рощи, и Древо Жизни цветет. Да наступит великая жатва! Слава Солнцу и Луне! Слава Небу и Земле! Слава Древним Бессмертным! Слава женам и матерям!

– Слава! Слава! Слава! – снова исступленно громыхнул тронный зал.

Велет краем глаза покосился на мое недовольное выражение лица, ведь я не любила великую жатву.

Мои руки были приучены к оружию, а не к плетеным корзинкам, в которые жены и матери Иридана собирали живительные молодильные яблоки.

Он улыбнулся, чтобы, видимо, меня сказать мне какую-нибудь колкость, но сдержался – царь торжественным жестом снова призвал всех к молчанию.

– Я, Див Седунович, сын богини Седун, владыка Храма Войны, повелеваю Чаре Дивовне, наследной царевне и Верховному главнокомандующему армии Иридана сложить оружие и вернуть божественный лунный меч Селун, в каменный ларь. Да будет так!

Этот обряд повторялся после каждого военного похода, и каждый раз я руку на отсечение была готова дать, чем вернуть меч в хранилище, тем не менее, я на вытянутых руках передала отцу легендарное оружие белых богов.

Он взял в руки меч и беззвучно произнес заговор, чтобы запечатать его силу, ведь этот клинок множество раз уничтожал царства, топил континенты, иссушал океаны и делал еще что-то, о чем хроники белых богов скромно умалчивают.

Нет, ни один дивович, каким бы мудрым и справедливым он не был, не должен владеть такой огромной силой, ведь никто не устоит перед искушением абсолютной власти.

Кроме меня, потому что я избрана для этого богами.

Вдруг мои руки затряслись, но я быстро совладала собой – стиснула зубы и сжала кулаки.

Проклятие.

Если мне еще раз придется вернуть Селун, я убью отца и сравняю с землей Иридан.

Словно в подтверждение моих мыслей он пронзил меня стальным взглядом, твердым и острым, как лезвие меча, и по моей спине пробежал холодок.

Не мог же отец прочитать мысли?

Скорее всего, у меня все это написано на лице.

– Я, Див Седунович, сын богини Седун, владыка Храма Войны, повелеваю Чаре Дивовне, наследной царевне и Верховному главнокомандующему армии Иридана сложить полномочия Верховного главнокомандующего и возложить на свои плечи звание наставницы Храма Войны с тем, чтобы передать свой опыт и знания потомкам. Да будет так!

***

Вдруг мое сердце перестало биться, словно меня хватил удар, а затем застучало так громко, словно кто-то забил в колокол.

Я стиснула кулаки так сильно, что на ладонях выступила кровь, затем сорвала с плеч белоснежный плащ Верховного главнокомандующего и отдала отцу последнюю реликвию, которой обладала.

Велет потрясенно закрыл глаза, явственно понимая, какая пропасть теперь разверзлась передо мной.

Наставница Храма Войны, хранительница заупокойного железа…

Меня просто отправили в ссылку в каменную башню, где я отныне буду стирать ржавчину с мечей и ткать гобелены по мотивам своих походов, а все потому, что я не нашла огненное оружие змеевичей.

Это наказание.

Это месть.

У меня больше нет отца.

Царь вдруг загадочно улыбнулся и поднял руку, но призывать к тишине было не нужно – все молчали, не зная, к худу или к добру меня сделали наставницей Храма Войны, и чем это грозит Иридану, у которого больше нет Верховного главнокомандующего.

– Я, Див Седунович, сын богини Седун, владыка Храма Войны, повелеваю Велету Дивовичу, царевичу и генералу отряда «Солнце» армии Иридана сложить полномочия генерала.

Началось.

Из-за провального похода сейчас полетят головы у всех.

Царь молча смотрел на хладнокровно снимающего золотой плащ названного сына, который протянул его на вытянутых руках, даже не изменившись в лице.

Молчание затянулось.

Что ж, возможно, Велет сделал что-то не так или царь решил, что с его обязанностями лучше справится кто-то другой.

Возможно, более талантливый, чем он.

Не первый раз его понижают в звании. В последний раз его изгнали из Совета Иридана.

Ничего страшного, он просто начнет все сначала или попробует что-нибудь новое, ведь у него множество талантов, не то, что у меня.

По тронному залу прокатился недовольный рокот.

Царь поднял руку, и в зале повисла душная и липкая тишина.

– Я, Див Седунович, сын богини Седун, владыка Храма Войны повелеваю Велету Дивовичу, царевичу Иридана, возложить на свои плечи звание Верховного главнокомандующего армии Иридана, чтобы стать хранителем божественного лунного меча Селун. Да будет так!

Тронный зал взорвался приветственными криками и торжественной музыкой, затопившей его снежной лавиной.

Велет принял белоснежный плащ Верховного главнокомандующего, встал и поймал мой полный жгучей ненависти взгляд, а после я, словно пьяная, не слышал и не видел ничего – ни того, как царь назначил Ария генералом отрядов «Солнце» и «Луна», ни того, как царица объявила начало пира.

Глава 6. Обгоревший труп

Это бы самый ужасный день в моей жизни.

У меня больше нет меча.

Я никогда больше не почувствую сокрушительную мощь в своей руке.

Никогда не взлечу в небо. Никогда не расколю небесный свод. Никогда не разрежу земную твердь. Никогда не отомщу за себя и погибших воинов. Никогда не сожгу змеевичей. Никогда не заточу Чернобога. Никогда не уничтожит темную силу…

Лучше бы отец просто меня убил. Отныне у меня вместо сердца – дыра. Мне нужен этот меч.

А еще мне нужно выпить.

Природа не терпит пустоты и единственное, что может сейчас ее заполнить – это чара вишневого вина.

Нет, десять чар вишневого вина.

Или даже бочка.

Я сидела за столом в своей комнате, положив голову на скрещенные руки, и не хотела идти на пир, да и вообще больше жить не хотела.

В моем бытии не будет больше ни походов, ни войн, ни могущественного оружия, ведь царь отправил меня в отставку.

Да, разрази гром, в очень почетную отставку, но все это не имеет никакого значения, ведь звание наставницы Храма Войны – это просто дань уважения моим прошлым воинским заслугам, красивое «ничто», ведь у меня больше нет власти.

Армия мне больше не подчиняется.

Все, что мне останется – это сидеть в башне Храма Войны, как старой деве, и переписывать отчеты о походах Велета.

Догадывалась, что это еще не все. Царь не просто отправил меня в отставку, но замыслил дело куда более гнусное и подлое – выдать меня замуж.

Я была уверена, что неспроста он подослал ко мне служанку, которая к сегодняшнему пиру должна превратить меня из грубой мужички в наследную царевну, которая в ближайшем будущем сядет по правую руку от мужа, чтобы заботливо подливать ему вино в кубок и послушно кивать головой.

Я бросила взгляд на дубовую кровать, заправленную серым бархатным покрывалом, на котором лежало красное платье, вышитое золотой нитью и украшенное корундами.

Только однажды я видела мать в подобном платье – на фреске, изображающей ее свадьбу.

Нет, красное платье я никогда не надену.

Лучше смерть.

Лучше кровавое погребальное полотно.

– Вилена! – крикнула я.

Из угла погруженного во мрак покоя выскочила испуганная девушка, похожая на стебелек спелой пшеницы.

– Какой цвет символизирует печаль, скорбь и утрату? Отвечай, – грозно приказала я, откинувшись на спинку стула.

– Белый, – дрожащим голоском ответила Вилена.

– Вот и неси сюда, что побелей да поскромней. Живо. Я в крайне дурном настроении – даже убить могу.

Служанка птицей вылетела из покоя, оставив меня наедине с тяжелыми мыслями.

Отец еще пожалеет о своем решении.

Все они еще пожалеют.

Решили избавиться от меня.

Ненавижу.

***

Белое платье Вилена принесла очень быстро – я даже не успела сжечь в печи свой военный кафтан, который раздраженно сорвала с себя и яростно покромсала ножом.

Облачившись в нежный белый шелк, расшитый серебристым бисером возле изголовья, я удовлетворенно кивнула – просто, строго и уныло, как и подобает для этого вечера.

Служанка с опаской прикоснулась гребнем к моим длинным прямым черным волосам, как вдруг снова испуганно застыла, огорошенная новым вопросом:

– Скажи-ка, когда воин умирает, какую прическу носит вдова?

– Никакую, – тихо ответила Вилена. – Волосы распускают и ходят простоволосыми сорок дней.

Я резко опрокинула на пол деревянную шкатулку с украшениями, и та с грохотом разбилась, изукрасив мраморный пол золотыми булавками, серебряными гребнями и заколками с драгоценными камнями.

Вилена, тихо всхлипывая, продолжила расчесывать мои смоляные волосы. Увидев прядь седых волос, она попыталась ее спрятать, но я схватила ее за руку и остановила.

– Оставь. Пусть все видят, чего мне стоила печать Могора.

– Да, цесаревна, – робко отозвалась Вилена, после чего принесла серебряный поднос с пудрой и румянами, который я в гневе отшвырнула, разбив хрупкие фарфоровые коробочки, украшенные искусной росписью.

– Нет! Никаких красок! Я же и так красива, правда? – зловеще спросила я.

Служанка вдруг упала на колени и испуганно разрыдалась, спрятав лицо в ладонях.

– Для чего ты сюда пришла? – грозно спросила я, нависнув над девушкой. – «Ведьма она, кровь на войне пьет, глаза у мертвецов ест, с воронами летает», – так обо мне говорят, но ты не поверила слухам, а зря. Так для чего ты здесь?

– Служить… вам.

– Так-то лучше, – уже спокойно ответила я. – Если действительно хочешь здесь работать, следуй одному правилу – служи только мне, иначе убью. И прекрати реветь. Ненавижу слезы.

Последние слова я уже произнесла с ледяным спокойствием, снова превратившись в холодную царевну, после чего подозвала служанку и прошептала ей на ухо:

– Скажи царю, что я чувствую слабость и спущусь позже.

Вилена кивнула, вытерла рукавом платья глаза и выпорхнула из комнаты.

Убедившись, что в отражении зеркала я выгляжу именно так – уставшей, слабой и уродливой, я спустилась в дворцовый сад и незамеченной добралась до лечебницы.

В погруженной во мрак палате горел одинокий светильник, освещая неподвижно лежащего на кровати пленника, с ног до головы замотанного в пропитанные кровью бинты.

Воняло гарью.

Надеюсь, короста уже сошла, а струпья зажили, и пленник все это время находился в беспамятстве – это спасло бы его от страшной боли, которую должна была причинить процедура удаления запекшейся кожи.

Задумавшись, я шагнула к больному и чуть не споткнулась о кучу срезанной черной плоти, лежащей на полу рядом с постелью.

Странно.

Жилена тщательно следит за чистотой лечебницы и не допускает подобного беспорядка.

Присмотревшись, я различила в очертаниях обгоревших нечистот изувеченное женское тело.

– Тебе не кажется. Это девушка, – вдруг мрачным тоном отозвался из тьмы Велет, резко шагнув из угла палаты. – Она помогала лечить найденное тобой чудовище, которое ее в итоге и убило.

Вдруг пленник забился в конвульсиях, изо рта пошла пена, затем припадок также внезапно прекратился, как и начался.

– Удобно обвинять того, кто не может за себя ответить, – дрожащим от ярости голосом сказала я, стиснув кулаки. – Почему ты здесь? Где охрана? Где лекари?

– Я уже вызвал подкрепление.

– Может, армию Иридана сюда вызовешь, Верховный главнокомандующий? – злобно спросила я. – Мы же ловим особо опасного преступника, который не может даже пошевелиться.

– Чара! Почему ты меня не слышишь! Это сделал он! Когда я пришел и увидел обгоревшее тело, то сразу все понял…

– Что именно ты понял? Что беспомощный пленник заживо сжег девушку, а потом лег на кровать и спокойно заснул, – с издевкой произнесла я и скрестила на груди руки. – Думаю, ты давно здесь стоишь, мог бы придумать что-нибудь и получше…

– Что здесь происходит! – воскликнула Жилена, бесшумно выпорхнув из тьма коридора. – Святые Иридана! Я же просила больше не приходить сюда, пока пленник не очнется! Ну и бардак вы учинили! Отец и мать себе места из-за вас не находят! Арий трезвый! Людея не танцует! Велет, почему ты такой бледный? И ты, сестрица, выглядишь просто ужасно. Тебе, правда, так плохо? Вид болезненный – жуть. О, боги!

Вдруг она резко замолчала, испуганно прижав ладонь ко рту.

Глава 7. Страшная клятва

Пир был в самом разгаре, когда мы вошли в царский чертог.

Арий поправил волосы, втянул и без того плоский живот и откашлялся, намереваясь пригласить Жилену на танец, которая тут же впорхнула в кружок незамужних и глупо хихикающих девиц.

Велет снял украденный у меня белоснежный плащ Верховного главнокомандующего и набросил мне на плечи, видимо, думая, что я замерзла.

Я никогда в жизни не жаловалась на озноб, скорее – на жару, поэтому в моей комнате никогда не топят печь.

Скорее, он хочет напомнить мне, что я – сверженный идол.

Жилена, улучив момент, все-таки сбежала с пира, но Арий не был намерен сдаваться.

Сегодня он хотел снова признаться ей в любви, а если опять откажет – поцеловать, а если ударит в ответ – поцеловать руку, а если оттолкнет – крепко обнять, а если убежит – догнать, подхватить на руки и унести в опочивальню, а на следующее утро пойти к царю и просить ее руки, а если царь откажет – похитить и сбежать на край земли, а если за ними погонятся – он знает тихое и надежное местечко, где их никто и никогда не найдет.

Он будет ходить на охоту, а сестра – собирать травы и ягоды, вынашивая их пятого сына, а после он упадет царю в ноги и попросит признать внуков законными наследниками.

Этот грандиозный план по захвату Иридана и моей сестры я слышала на каждом привале.

В целом, план Ария был беспроигрышным, только одного он не учел – его будущая жена скоро даст обет безбрачия и станет жрицей.

– Чему улыбаешься? – спросила я медноволосого военачальника, толкнул его в бок.

– Первенцу своему. Огнебрасом назову. Как тебе имя?

– Так же, как и твое – так себе. Назови его лучше в честь деда. Тогда, глядишь, он и брак твой благословит, – с ухмылкой ответила я, опрокинув в себя кубок вина.

Арий удивленно округлил глаза, а затем запрокинул голову и громко захохотал.

– Забыл, что ты любопытная, как кошка. Вечно суешь нос в чужие дела, – сказал он и ткнул в плечо кулачищем подошедшего к нам Велета.

– Если бы ты меня в них не посвящал, я бы и не совала. Меня сводит с ума мысль, что Иридан захватит твоя рыжеволосая династия, – ворчливо ответила я. – Вот ответь мне, почему ты такой рыжий и похотливый? Не потому ли, что в твоем роду были летающие огненные змеи? – спросила я и коварно прищурилась, просчитывая в своем хмельном уме вероятность того, что сегодня Арий превратился в огненного зверя и сжег в пламени безумной страсти девицу, которую принял за мою сестру.

Великан снова оглушительно захохотал, ведь смутить его было невозможно.

– Убежала твоя невеста. В лечебницу. Если выпьешь это вино с личной силой, догонишь на Птичьем перекрестке, – сказал Велет и с улыбкой протянул другу кубок с золотистым напитком.

– Не пью я больше. Завязал, – вдруг серьезно ответил Арий. – Отцом готовлюсь стать. Хочу целый полк мальчишек от Жилены. Не зря же народная мудрость гласит: «Не любись на хмельное тело, иначе зачнешь красную деву».

Теперь настал черед Велета громко хохотать.

Арий скрестил на груди ручищи и грозно выпучил глаза на Верховного главнокомандующего.

– Ну, а твоя невеста где?

Велет неопределенным жестом обвел рукой пиршественный зал, вдоль стен которого стояли разодетые девицы, которые бросали на самого завидного жениха Иридана томные и многообещающие взгляды.

– Которая из них? – нетерпеливо спросил Арий, который, видимо, хотел вывести друга на тонкий задушевный разговор о любви. – Чара, небось?

Велет едва не выплеснул на пол вино из кубка – то ли от ужаса, то ли от волнения, ведь я к подобным шуточкам уже привыкла.

– Едва ли, – тихо ответил золотоволосый братец, устало проведя рукой по раскрасневшемуся лицу.

– Давай уже признайся, – посоветовал Арий и треснул друга по плечу так, что у того хрустнула спина. – Вдруг это взаимно, а ты не знаешь. И зря воду льешь.

– Что, прости, лью?

– Чара, он плачет по ночам из-за любви к тебе.

– Я?!

– Ты.

***

Арий никогда не видел Велета плачущим из-за любви, да и вообще плачущим, как и я, впрочем.

– Признайся уже, иначе тебя кто-нибудь опередит. Кто-то более смелый, чем Верховный главнокомандующий.

Велет глянул на друга так, словно мечтал, чтобы его поразила молния – прямо здесь и сейчас в самый разгар пира.

Шутки о любви уже начали меня утомлять.

Я бы с большим удовольствием поупражнялась бы с мечом на заднем дворе, чем слушала эти бредни.

– Доблестные и отважные мужи Иридана! – вдруг громко и торжественно произнес царь, и звуки музыки тут же стихли. – Моя старшая дочь, цесаревна Чара Дивовна, вошла в благодатный возраст, пригодный для брака и продолжения рода, поэтому я, царь Иридана, Див Седунович, объявляю соревнование между женихами за ее руку, которое начнется в первый лунный день нового месяца! Пусть победит наисильнейший! Да будет так!

Все потрясенно молчали.

Чего-то подобного я и ожидала, но скорее солнце встанет на западе и сядет на восходе, чем это случится.

Яростно опрокинув в себя кубок вина, я громко объявила:

– Я выйду замуж за того, кого убить мне не дано! Кто меня силой победит, кто мою волю подчинит! Всех проигравших я убью, ведь победителей люблю! Слово мое – замок, а ключ – у моих ног!

– Да будет так, – после долгой и тягостной паузы подтвердил владыка Иридана, после чего царская чета покинула молчаливый и угрюмый пиршественный зал.

Никому больше не хотелось ни веселиться, ни пить, ни танцевать.

Вдруг я ощутила, как пол под моими ногами трескается, и я падаю в пропасть, хотя, возможно, я слишком много выпила вина.

Арий помог мне дойти до лавки, на которую тут же рухнул и выпалил:

– Не смотри на меня так, Чара! Не буду я участвовать! Мне Жилена нужна! Жаль, что за ее руку бой не назначили – я бы всех порвал! А что тебя победить невозможно – это все знают, поэтому никто участвовать не будет! Своя жизнь дороже! Вот увидишь!

Это признание меня слегка успокоило.

Арий с трудом встал на ноги и крепко хлопнул по спине Велета, который даже не шелохнулся.

– Устал я что-то. Пора мне не покой, – глухо произнес Верховный главнокомандующий, будто вещая откуда-то из-под земли.

– Какой еще покой? Пир в самом разгаре! Рано уходишь! – расстроено воскликнул Арий.

– Не будет больше пиров в Иридане. Только похороны, – тихо произнес Велет, хищно прищурив глаза. – Чара сильное слово произнесла, значит, и, правда, убьет слабого жениха. А если кто сильнее нее сыщется, того я и сам убью. Слово даю. Да будет так.

Арий испуганно выпучил глаза и затряс квадратной головой, обрамленной огненными кудрями.

– Да вы с ума все посходили! Пили из одного отравленного куба? Поубивают они друг друга! Ну-ну! Ты это тоже, завязывай с вином Велет! Видишь, куда тебя несет! Уже готов половину Иридана в Навь отправить, чтоб царем стать! Эх, была бы только Чара характером поскладнее, а то ведь лютая – страсть! Если кровь с утра не прольет, то вечером выпьет! Если с вечера не выпьет, то с утра прольет! Не зря же Упырицей кличут! Эй, Чара! Не смотри так злобно, словно не друг я тебе, а враг!

Глава 8. Соляные купальни

Меня отстранили от расследования в лечебнице – на этом настоял Велет, но я все равно нашла способ в нее проникнуть.

Каждый день я навещаю Чаруна, который уже окреп настолько, что может самостоятельно выходить на улицу.

Сейчас я вижу, как он накинул на голову капюшон, задержал дыхание и прижался к стене лечебницы, чтобы никого не видеть, точнее, никому не показываться на глаза.

Он действительно выглядел, как чудовище.

Его тело покрывали кровоточащие черные шрамы, словно внутри него росло ветвистое угольное дерево.

Итак, что же мне о нем известно? Действительно ли он преступник и убийца?

Велет настаивает на этом, потому что я нашла его в древнем проклятом царстве черных богов.

Он был заточен в темницу. Я освободила его, чуть не убила, дала имя, а затем привезла в Иридан.

Что ж, не густо.

Пленник ощутил мой пристальный взгляд и обернулся.