Искусственный отбор. Часть 1

Образ рождающейся функции тождественен платоновской Идее, он не вмещается в прокрустово ложе явления и не сводим к значению объекта обладания. Образ всегда имел перспективу внутреннего погружения в поток и в храмах торжественный символизм икон и пение хора, создавали обитель пристанища души, позволяя воспринять мир субъекта в его действительности, теперь желание в экранизации видеть образ в его относительности направляет восприятие вовне, формируя устойчивый рефлекс искусственной сцены в субъект – объектных отношениях. Это гносеологическая реставрация образа, где автор исполняет роль творца. Гордыню определяет чувство меры, заставляя восприятие жить чужой судьбой и внешней природой по отношению к субъекту времени. Автор сохраняет таинство творения, переводя отношения с Истоком в имманентную плоскость. Восприятие покидает время и живет пространством мира. Человек сам себя создает, не пытаясь избежать ответственности за единоличную судьбу. Поэтому и главный герой на экране. Но как при этом сохранить образ человечности в человеке? Сберечь в объективации явления субъективную реальность присутствия вечности. Отрицая «Диктатуру Неба» во времени, воспроизводим диктатуру мира в истории под флагами демократий. В этой матрице образ неотделим от объективной реальности и изображает мастерскую «для себя» прикладной континуальной и единственной в значении бытия. Бытия реагирующего на деятельную актуальность индивида. Гносеология, извлекающая субъект из объекта сохраняет дистанцию намерений, несовпадения внешнего и внутреннего в перспективе. При этом субъект-познающий становится внешним и деятельным, а объект-скрывающий, инерционным и внутренним. Жажда познания выдает заблуждение за истины в желании обрести свою орбитальную искренность в ходе бега за зрелищностью сменяющихся актов. Шоу представляется гипотетической популяризацией цели познания. Но даже когда мнительность меняет траекторию, стремясь к центру движением по окружности, это не делает бесконечность блужданий истиной. Для субъекта такая отстранённость «чужое», ведь в науке любая теория может быть фальсифицирована, а ее мнительная обоснованность признаваться за согласованную истину в историческом времени. Например, время как пространственная система координат. Пространство инертно, а время актуально!? В субъективной реальности все совершенно по-другому. Здесь невозможно сконструировать или что-то добавить, а потом отнять. Если субъект не обретет тождественности с глаголом времени, он не пройдет тест на становление. То самое игольное ушко, о котором говорит Иисус. Это пограничный рубеж краха бытия в становлении. Не может себе позволить мнить, ведь он принимает свой образ целого прямо из феноменологии проявляющегося действия, напряженного проникновения глагола в действительность. Картезианского субъекта стремились извести именно потому, что он более реален, нежели сам мир растворяющейся протяженности. В отличие от субъективной реальности на экране кино осуществляется виртуализация, подражая идеи выхода и выводящая за грань по ту сторону добра и зла. Любой злодей может быть хорошим парнем и изображать сюжетную линию блага, а бесчеловечные действия выступать антагонизмом обострения противоречий, повышая зрелищность напряжения игры обостряющей чувства. Намерено происходит раскол на «мы» и «они». «Мы можем себе позволить!». Соскальзывание с позиций должного и разрушение образа в столкновении с метафизикой ничто происходит так обыденно и почти естественно для уходящего времени. Романтический полет воображения, возвышенное чувство парения над горизонтом событий и проблески проступающего мерцания там за гранью раскрывающей свою пасть бездны. Выход это всегда зависимость спровоцированная желанием необъятного чувства. Предчувствие ненормальности в повседневной обыденности происходящего, безусловно. Научно-фантастический фильм ужасов «Чужой», внедряющийся в сущность человеческого бытия. Если время управляет эволюцией пробуждения неорганической природы, раскрывая взрыв витализма, то человечество устойчиво движется в направлении сворачивания пространства энергоемкости своего бытия. Однако для того чтобы летать и не падать важно открывать для себя законы моментной устойчивости в горизонте событий и понимать стадии эволюции бездны не меняя своего человеческого отношения к бытию.

Кино, кино…. Другое дело изобразительное искусство!

Зазор воображения

В жизни не поверю, разве это возможно? Даже не ожидал от взрывной реакции пробуждающей неподдельный интерес к миру, который, раньше как будто обходил меня стороной. Телепередача «Искусственный отбор» увлекает мое воображение и гидом ведет за собой по вехам истории развития живописи, скульптуры, искусства. Раскрывает следы прошлого обзорной передачей многовековой игры фантазии со временем, интегрированной в техническую выразительность композиций и ритмов, журчащих вибрацией в художественном повествовании картин. Каждая передает свой колорит чувства, движения жизни, перспективы воплощения и времени. Образ оживает, бередит воображение. Радушие эмоциональных всплесков симфонического оркестра отдается звучанием внутреннего присутствия эпохи, сопровождая оторопь внешней впечатлительности прямо до мурашек.

Но так ли важно на самом деле художественно изобразить образ воображаемого в цвете, то, что мыслишь, что тебя волнует, экспрессией ведет за собой, выплескиваясь красками на чистый лик холста? Ментальное дыхание эхом отвечающее свечением ауры как неотъемлемая часть вовлечения субъективной реальности в поток. Интуитивное чувство наделяет впечатлительность глубиной восприятия, что позволяет видеть реальность в функциональном исполнении, используя фильтры внутренней и внешней логистики движений для отождествления происходящего. В творчестве это неотъемлемое «право дышать» полным чувством. Полет глубин ясновидения в потоке энергий действительности! Моментальное озарение, приходящее с величием образа в ясном понимании всех присущих ему детализаций. Так рождается реализм, несмотря на то, что фантастический. Только фантазия может извлечь глубь образующей силы. Художник видит образ моментом вечности, и схватывает дно текущего напряжения танцующих энергий, вписывая их в изысканность движений кисти, художественно передавая сюжетной линии силу действия. Передача действия замирает в красках картин, ожидая жизненного любопытства щедрой созерцательности. И это прямо-таки откровение, посылка передачи вечности в мгновении, воспринимаемом адресатом причинно-следственной зависимости всего преходящего. Современное искусство совсем другая реальность, не похожая на мир существительного, выступающая красками из-под скатерти материй размазывающих функции по горизонту событий. Беспристрастность, кричащая о себе действительностью непроявленного бытия уравновешиваемого усилиями примирения. Художественная насыщенность глубоким чувством движимым силой воображения грандиозно так и чинно переступает через хронологию рабских цепей причинно-следственной повинности. Художник – оракул предвещающий дисфункцию безобразности эпохальной идеологии конфликтующей с течением времени и неизбежность сворачивания феноменологии энергетического пространства уходящего бытия. Он открывает дверь выхода в новые отношения энергий и структур организации пространства. Трансформации его потенциала. Видит блуждание по пустыни в поисках рождения жизнью неведомых еще смыслов содержания. Силовая вертикаль как королевство нескончаемых потоков не иссякающего действия глагола, созидающего бытие мира усилиями потенциальной природы. Взгляд художника запечатлел время становления в вечности – создал новый мир!

Современное искусство это способ выражения пограничного восприятия на пределе возможного. Там где еще есть, но уже нет. Иносказательно испытывающего на прочность пределы явления, играя образом в воображении, или же растворяя его в черном квадрате Малевича. Всегда страшно выйти за предел, но именно это открывает глубину настоящего. Человек хочет того или нет но всегда бессознательно говорит о Боге в положительном или отрицательном понимании Высшего Сущего, душой принимая Образ в абсолютном или относительном осмыслении, и все же наследует его от Вечности и никак иначе. И вот тогда обретает целостность своей судьбы, растворяющейся в бесконечности, или организует ее по подобию Вечного основания бытия.

Шаг, воплощающий образ нерасторжимого целого в мире состояний исследовал еще Сократ, называя функции движущихся энергий и одевающих существующее в наряды бытия вездесущими непоседами – «идеями». Идеальные начала присущи формам явления каждой состоятельной вещи и выражают локальную полноту бытия, дифференцированно выделяющуюся из потока. Идеальную повестку содержат уже представления о порядке организации пространства в геометрии Евклида и Римана. Поточная перспектива проникновения глагола и рассеивания протяженности явления в евклидовой геометрии и отчуждаемое от функции, единение являющегося качества наполняемого конденсацией материй. Атомы и пустота как в физике Ньютона, только он рассматривал их статично как аксиому начала движения мысли в физической реальности, а для нас это априорная динамика становления и преткновения глагола действия. Функция! бытия представляет явление, а не его материализация. Встречаются два одиночества потенциальное и информационное обеспечение частной особенности явления, где потенция содержит бытие, а информация алгоритмы качественной состоятельности наполняемой функцией действия. Без матричных программ обеспечения мир не мог бы организовать структуру взаимодействия ядра и электронов в диапазоне проникающего действия глагола (случайность здесь не поможет). Усложнение объективной реальности ориентированно установкой программных алгоритмов организации пространства. Формируя качества отношений устойчивые в потоке времени или несостоятельные и разваливающиеся. Информационный фон компенсирует утрату миром функциональной полноты бытия Вечности. Идеи вынуждают все существующее быть, они проявляют чувство напряжения времени во всеобщее обозрение. Энергия бытия становится достоянием атрибутов явления сущего кричащего о своем присутствии. Я – Есть! Идеи выражают локализацию пространства и проявляют формы энергетических состояний на качественно сфокусированных этажах мироздания непрозрачных для действия потока времени. Микромир-Мезамир-Мегамир. Поток времени соединяет все это многообразие в разных диапазонах собирательной чувствительности. Циклическое время организует доступную сферу влияния вовлеченности качества в поточную природу.

Идея – бег волны в квантовой реальности, мысль, живущая речевой выразительностью, гармоничная страсть ощущения полета в полноте объединяющего чувства, озарение ясности, оживляющее смыслом коммуникации действительности. В обыденной повседневности мы каждый день используем языковые формы, передающие чувства, эмоции, настроения, и было бы нелепо думать, что можно осознать объективную реальность без помощи вербализации речи, языковых форм единения субъективной полноты с текучей изменчивостью внешней природы. Движение мира, как и повествование речи, есть производная действия времени. Субъект определяет излом времени, регулируя напряжение действительности, и собирательная способность субъекта выступает цензором мировоззрения целого. Человек открыл для себя мир, как только смог назвать его, осмыслив и придав значение этому масштабному архитектуры единства функциональной полноты. Смысл рождается напряжением целостности, с утратой отношения к единству разрушается основа бытия. Смыслы содержат квантовая монада структуры, а также качественная целостность организованного пространства, а все остальное в этом субъективном триединстве – война со смыслами. Мир, схватываемый в моменте единения динамики и статики бытия, открывает перспективу имманентной и трансцендентальной природы. Иерархия идеи целого выступает основанием бытия для локальной полноты частного в субъекте становления. С высоты силовой вертикали Субъективной реальности можно именовать части, так как Адам присваивал имена животным, закрепляя за их бытием символизм силы. Имена рождаются в отношениях относительного взаимодействия потоков вечности со своими частями. Обосновывая объективную и функциональную целостность относительности бытия мира. Принцип отношений влагается в значение силовой принадлежности имени и в состояние стабилизации горизонта событий. В Русском языке именительный падеж представляется независимой формой спряжения глагола, обозначает номинальную функцию в названии лица (кто? что?). Это момент становления, выражающий абсолютную зависимость этого «что?» от поточной природы времени. В отношении к миру глагол утрачивает эту независимость и обретает относительную форму спряжения.

Глубина момента открывает функциональный ритм звучания принципа в явлении отраженной реальности. Символ силы, проявляющий себя на стволе древа жизни священными рунами осевого Севера. Насыщение пространства током в поле напряженности создает структуру внутреннего чувства. Ту самую руническую зону пронзительного действия глагола. Традиционное начало язычества рождается контактом воображения с энергиями пространства, ощущением созерцательной периодичности смен календаря. Язык в зачатии эмоционального выражения связан родственными узами с вечностью и ее ухаживанием за явлением и развитием мира. Мир явления скоротечен, но что же поддерживает его неустанное бытие, если не, Воля Вечности!? Эмоциональный катарсис в озарении самосознания жизни. Эмоция сопровождается взрывом выразительности и торжеством блистательной ясности, оставляя яркий отпечаток в памяти. Эмоционально сопровождаемая информация всегда запоминается лучше. Шагая по стопам исследования предков, ищущим в природе открытые формы глагола проявляющей себя жизненной силы эмоционально обнаруживая символы в самых обыкновенных вещах, мы понимаем, что ход их мысли связан с предчувствием, как прибор, реагирующий на поточную природу действия. Путешествие по энергиям поля создает карту восприятия высоких и низких потенциалов бытия, и для язычества предчувствие становится важнее логики. Так рождается традиция структуры! Инициация посвящения в таинство взаимодействия с потоком. Искать и найти в символах открытую эмоцию означает подойти к реке энергий поточной природы и почерпнуть из нее вод оздоровляющего величия. Вода хранит идеи жизни, поэтому река накормит и напоит усталого скитальца, вдохнув в него, как и прежде сил обновления. Языки рек отворяют запоры привратников, запуская исток говорения потоком льющейся речи. Чувство, затягивающее воображение открывает сознанию потоки глагола действительной силы, обогащая отглагольной реальностью. Это порог поточной энергии, воплощающий божественную сущность в человеческой природе.

Древние славянские поселения располагались возле рек изобилующих силами стихийной природы, проточного обновления вод мира отсчитывающего бег времени. Ход реки разверзает лесную глушь зеркалом бегущей вдаль ленты, благодатно принимая могущество сил света сливающихся со стихией бушующих пучин. Русские – люди света, излучающие свет ментальности, оседлые старожилы речной стихии. Чуткая душа великой культуры, создаваемая просторами климатического разнообразия единой среды объединенных природ в православном и языковом отождествлении соприсутствия полноте бытия. Глубина фундаментальной ценности ментального восприятия, признающая все остальные ценности обмена вторичными. Ментальная общность самосознания жизни и воля вольная разгулявшейся стихии так и живут в русском понимании блага, мигрируя между столпами от доктринальной философии языческой коммуны к православной вере пробуждения души. Масштабы широты восприятия климата от жары юга до холода Севера загадочную русскую душу выносят за пределы имманентной природы. Смотри какая, морозная потеха для катания на тройке по речной глади льда поддерживающая праздник души. Миссия души – обители русского духа становится смыслом бытия мира для русофилов. География у такой души непременно будет централизованной и обширной выходящей за рамки приличий удела. Собирание русских земель связано с ощущением державного единения в единстве многообразия проявляющейся силы бытия. В высшем содержании не может быть противоречий и в этом искренность понимания правды. Так рождаются представления соборной и органичной ментальности амфоры собирания жизненных сил. Политикой централизации и деньгами признанных ценностей мира выкупается право на полноту состоятельности величия Духа. Сила духа преодолевает и политическую разобщенность русских земель. Время, проникая в сердечную географию, действием силовой вертикали щедро насыщает образы мысли, культивируя самосознание жизни. «Там царь Кощей над златом чахнет; Там русский дух… там Русью пахнет» (Пушкин).

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Искусство обширно, а жизнь коротка.