УБОГИЙ

Егор Русаков

УБОГИЙ

А без Яны

эта книга

вряд ли

увидела бы свет

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ОДНАЖДЫ В АВГУСТЕ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОГО

Петя – новомодный современный молодой художник.

Так по крайней мере он о себе отзывался.

По факту же, он был не таким уж и молодым. Ему было за тридцать. Не столько современным, сколько просто подражающим трендам. Не столько новомодным, сколько почти неизвестным, но хотя бы способным зарабатывать деньги своим трудом. Да и не таким уж художником, сколько просто голимым позёром.

Именно с такими словами его бросила девушка.

***

Переживая из-за этого, Петя закрылся в своей квартире.

Сначала он хотел полностью отдаться творчеству. Сублимировать ту боль, что осталась у него после разлуки с любимой.

Он искренне верил, что настоящему художнику нужно быть голодным. Настоящему поэту нужно страдать. Потому что именно в этом лежит основа для создания гениального произведения.

Но вера в абстрактную формулу шедевра споткнулась о реальность. Оказалось, Петя не был способен сконцентрироваться. Быть достаточно внимательным для работы.

Он всё время отвлекался на Неё. На мысли о Ней. На надежду, что Она напишет ему. На ожидания, что ответит на его сообщения. Что увидит, что он звонил. И перезвонит.

Всё это превратилось в несколько дней попыток заняться творчеством. Его хватало минут на пять. А потом многочасовые муки. И он ничего не мог сделать с этим.

Его дни превратились в пустую трату времени. Когда он понял, что сконцентрироваться уже не получится, решил, что можно заняться чем-то, что само по себе будет отвлекать. Тогда он достал огромный список фильмов. Всё то, что он годами откладывал на лучшее время.

И хотя он всё время отвлекался на телефон в процессе просмотра, список был быстро опустошён. За ним пошли низкосортные сериалы. Бесконечный пересмотр уже просмотренного. Вскоре и вовсе его дни превратились в монотонный просмотр социальных сетей. А в конце в нескончаемый скролинг.

Тут то и раздался звонок.

***

Студия художника за редким исключением выглядит как помойка. Море красок и цветов. Вокруг разбросаны полотна. Какая-то часть из них перевёрнута на бок или вверх ногами.

Сам же художник в тот момент лежал на полу. Он был обнажён. Держался за голову и медленно крутил пальцами у висков.

И вот он услышал этот нелепый рингтон. Он стоял на телефоне по умолчанию. Когда покупал телефон, Петя не стал его менять. Как он говорил: «просто лень». А когда ему было не лень что-то делать? Хотя раздражался каждый раз, как этот рингтон звучал.

Петя вздрогнул.

Соскочил с места.

Стал оглядываться по сторонам.

Он не сразу понял, что происходит. Хотя вроде как всё это время сам ждал этого момента. А когда осознал, начал суетливо рыться в собственном бардаке.

Выглядело это как беспорядочный танец посреди буйства творческого кошмара. Назвать этот танец можно было бы «тепло или холодно». Только разница от игры была в том, что единственным ориентиром была мелодия, которая с каждой секундой раздражала хозяина вещи всё сильнее и сильнее.

Наконец-то он нашёл на ощупь телефон. Посмотрел, кто звонит. И воскликнул во весь голос:

– КАКОЙ ДУРАК!

Мысль молнией пронзила его. Как искра в наполненном метаном помещении.

Мысль – надежда. Она переполнила его с первыми звуками рингтона. Ведь он обольщал себя, думая, что звонит Она.

Но, конечно же, нет. Это была не Она.

– Какой дурак! Да кем я вообще себя возомнил?

***

Это была другая.

Это была та, которую он был бы рад услышать всегда, в любое время своей жизни, но только не в моменте разочарования в себе.

Он был разочарован в себе от одной только той мысли, что целый месяц он внушал себе безразличие к Ней. Пытался поверить в себя как в настоящего мужчину – невозмутимого и независимого.

А вышло так, что любой звонок или оповещение социальных сетей заставляли его кидаться на телефон в надежде о весточке. В надежде, что всё ещё может быть хорошо. Что всё ещё не потеряно. А у Неё остались хоть какие-то чувства к нему.

Какой дурак…

Это был звонок от лучшей подруги. Возможно, единственного человека, которому не безразлична судьба этого отчаянного романтика.

– Алло, Петь? – прозвучал нежный женский голос. Отчаянный. Нерешительный.

– Да?

– Это я, Наташа.

– Я узнал.

– От тебя ни звонка, ни весточки неделями. А не видела я тебя уже больше двух месяцев. И ладно я, подумала бы, избегаешь меня и чёрт с тобой. Но нет же, я поспрашивала, ты ни с кем не видишься и не общаешься. Я беспокоюсь за тебя.

Она говорила очень быстро, бегло, чуть ли не заедая слова.

Может быть она волновалась. Может, боялась, что Петя в таком состоянии, что не станет её слушать. Поэтому она накидывала как можно больше слов. Будто бы это исправит ситуацию. Будто бы слова способны разговорить кого угодно.

А может, наоборот, понимая, что Петя не желает с кем-либо общаться, она боялась неловкой тишины? Вот и заполняла её заранее словами, как барахольщик дом всяким мусором, лишь бы пусто не было.

– Наташ, всё отлично, правда. Нет повода для беспокойств.

– Что-то я не верю.

– Ну что поделать. Я не знаю, что на это сказать.

Пара секунд неловкого молчания и Наташа сказала:

– Слушай, но у меня есть предложение. Хотя ты волен отказаться, конечно.

Когда Петя услышал её предложение, он подумал:

«Какая же это глупость.»

Очевидно было, что в какой-то момент она попыталась бы выдернуть его из этого состояния. Но её предложение было уже чем-то странным.

Наташа решила устроить ему свидание. Но весьма нестандартно. Она со своим парнем пригласят одну девушку. По её же словам, эта девушка заинтересовалась Петей.

– Заинтересовалась прям? – спросил Петя.

– Да. А что тебя в этом удивляет? Ты вполне себе хороший парень. Почему девушки не должны быть тобой заинтересованы?

– Но ты же не была…

– Ну Петь, ты опять?

– Что опять? Ты говоришь мне о том, что какая-то девушка заинтересовалась мною только по одной лишь моей фотографии? Это уже звучит весьма сомнительно.

Петя долго ломался. Отнекивался как только мог. Правда только, оправдывался он совсем не тем, что действительно его волновало. Например, сомнительностью самой идеи.

Но, держа телефон у уха, он понял, насколько зависим от него. От жажды конкретного звонка. Так дальше продолжаться не могло. Справиться с этим, оставаясь в одиночестве, наедине с мыслями, страхами и желаниями, вряд ли удалось бы.

Поэтому в конечном итоге он согласился на предложение Наташи.

– Мы за тобой заедем, – сказала Наташа, а затем после непродолжительной паузы добавила: – Я за тобой заеду, слышишь?

– Не надо. Зачем?

– Я тебя знаю. Будешь крутить в голове все эти мысли, пока не сдашься перед ними. И тогда напишешь мне, что передумал. Или если будет слишком поздно, придумаешь какую-нибудь отмазку. Не знаю, заболел там или что ещё. Но знаю, что из студии своей ты никуда не денешься. Так что я заеду.

– А если у меня реально возникнут вдруг проблемы?

– Тогда я буду счастлива, что хоть что-то вырвало тебя из той депрессии, в которую ты так стремительно впадаешь.

Наташа была достаточно умна, чтобы понимать ход мыслей человека в таком состоянии.

Петя собирался неохотно.

Если вообще можно было сказать, что он собирался. Это выглядело больше на то, как человек готовится к выходу на свой первый рабочий день после отпуска длинной в месяц.

Он просто лежал на диване. Думал над тем, что же ждало его в тот день. И страдал.

Лишь минут за пять до приезда Наташи, он решил хотя бы начать, хотя бы добраться до умывальника.

Когда раздался стук в дверь, Петя не был готов от слова совсем. Он успел лишь натянуть домашние шорты и какую-то рваную футболку.

Он открыл дверь, даже не спрашивая, кто там.

Наташа приехала не одна. Впрочем, ожидаемо. Больше странно, что Петя этому удивился. Чего же он ждал? Питал какие-то нелепые детские надежды? Но на что? И зачем?

Она приехала вместе с Данилом. Со своим парнем.

Петя бесился.

Он и Данил так похожи друг на друга. Как две капли воды. Да и в былое время они были не разлей вода. Порой это доходило до абсурда.

Однажды даже случилась каверзная ситуация:

«Есть в этом мире прелестнейшие бесцеремонные женщины. Они как божий одуванчик. Как многодетные матери, которые каким-то невероятным образом выглядят как сдобные булочками в розовой глазури.

Они готовы задавать неудобные вопросы незнакомцам повсеместно. Улица, транспорт, общественный туалет – им всё равно. Одна из таких спросила напрямую:

– А вы случаем не братья?

Но в том-то и была их разница. Данил лишь посмеялся над ситуацией. Он отшутился, сказав женщине:

– Обязательно спрошу это у мамы. Может, она мне не всё рассказывала.

А Петя отмолчался. Но всего через мгновение после выхода из транспорта и разлукой с незнакомкой, он обрушился в её адрес брызжущей желчью изо рта:

– Что вообще за люди пошли в наше время? Совсем потеряли хотя бы какие-то приличия. Какое ей вообще дело до того, кто мы? Братья или не братья, ей какая разница? Что в её жизни изменится от нашего ответа? А если я сказал бы, что мы любовники? Что мы гей-пара? А потом добавил бы, что это не мешает нам быть братьями. И родители одобряют. Хотел бы посмотреть на её выражение лица тогда.»

Но как бывает часто даже с братьями, внешнее сходство обычно сопровождается серьёзными внутренними расхождениями. Данил с Петей были максимально не похожи друг на друга, как только дело доходило до всего остального: убеждения, ход мышления, средство заработка, поведение, эмоции, чувства, реакции.

Общим у них было только одно. Оба души не чаяли в Наташе.

В непринуждённой борьбе за женское сердце выиграла именно эта ментальная разница между ними. Данил был до крайней степени настойчивым парнем. Петя же мог при первом же отказе удариться в самокопание, сомнения и отказ от дальнейших попыток завоевать девушку.

Повезло, что закончилось всё это благополучно. Петя нашёл себе другую. Влюбился в неё по уши, как это случается с творческими людьми. А теперь страдал, что не нужен даже ей.

Наташа в сопровождении Данила для Пети теперь с одной стороны счастье за своих лучших друзей. Но с другой для него это было доказательством, что девушки всегда предпочтут кого-нибудь другого, а не его.

И вот перед распахнутой дверью Петя видит своих друзей. Видит счастливые, радостные лица и всплеск восторга:

– Петя! – воскликнула Наташа.

Данил стоял позади. Он неловко наблюдал за происходящим. Будто просто трепетно ожидал своей очереди. Пете вдруг стало интересно, испытывает ли его друг в такие моменты ревность, учитывая всё, что было между ними тремя.

– Как я рад вас видеть, – сказал Петя, освободившись из объятий подруги.

– А мы то тебя как, дружище, – сказал Даня.

И вместо крепкого мужского рукопожатия, которое ожидал Петя, Данил крепко обнял его, отчего затворнику стало неловко ещё больше.

И хотя Петя полагал, что все эти неловкости, ревности и неуклюжести были общим достоянием, возможно, всё это было только в его голове. И эти двое не испытывали ничего такого. Ведь мнительность, выработанная месяцами одиночества, не может пройти бесследно.

– Что ж, милости просим, – артистично сказал Петя. – Знаете, я всегда полагал, что свой дом берлогой называют только отчаявшиеся неудачники. Но, к сожалению, именно в это я превратил свою квартиру.

Петя словно оправдывался. Вдоль стены шла аккуратно разложенная нескончаемая череда из пустых бутылок алкоголя самого разного сорта, крепости и объёма.

Их вид испугал бы старых добрых друзей Пети, если бы те не бывали у него в гостях и раньше. Они знали, так было всегда. Это чуть ли не обязательный атрибут его творческой жизни.

– Я почти готов, – сказал Петя.

Чем вызвал удивлённые взгляды друзей. Ведь на нём не было почти ничего.

Он нырял из одной кучи вещей в другую в поисках чего-либо подходящего. Ребята переглянулись и молча согласились, что их бытовая жизнь ещё не такая удручающая, как им казалось.

– Ну что? – вдруг спросил Петя, к ещё большему удивлению.

– Что? – спросил Наташа.

– Расскажете может?

Ребята пожали плечами, не понимая, чего от них хочет Петя.

– С кем это ты меня сводить вдруг решила? – спросил Петя.

– А! Ох. Да хочу познакомить тебя с одной своей старой знакомой.

– С какой?

– С Алёнкой.

– Это та, с которой ты ещё в юракадемии училась?

– Да, она самая. Хорошенькая же, согласись.

Петя ничего не ответил на это. Лишь поморщился. Наташа продолжила:

– Она уже давно не в отношениях. Не могу сказать почему.

– Не можешь, потому что секрет или потому что ты не знаешь?

– Ну-у-у… Потому что не знаю.

– Да понятно всё.

– Но она выразила к тебе интерес.

– Это как?

– Мы пару раз обсуждали тебя. Я рассказывала о тебе. Сказала, что у меня есть такой замечательный друг как ты.

Петя посмотрел на Данила. Он будто бы искал в его взгляде согласие в том, насколько наивны и не соответствуют действительности слова Наташи.

Что? Замечательный друг? После всего, что было между нами?

– Интересно, – сказал Петя и выдохнул.

На его лице часто можно было найти то самое выражение лица, которое делало его, по всеобщему признанию, человеком неприятным. Что-то вроде высокомерия с примесью скептичности. Бывает, что это является составной частью стиля человека. Казалось бы, для художника такое было бы под стать. Но это было вовсе не в его случае.

– Что тебе не нравится? – спросила раздражённо Наташа.

– Ничего. Всё отлично. Ну разве что только то, что из подобного никогда ничего хорошего не выходило.

Всё явно выходит из-под контроля, – думал Петя.

Во что он превратился? К нему пришла лучшая подруга, которая являлась бывшей возлюбленной. Пришла в гости вместе с тем, кого выбрала вместо него. Ради чего? Чтобы пожалеть!

Жалкий!

Последние слова, сказанные бывшей на прощание, откликались в его сердце ежесекундно. В роковой день она без конца повторяла «жалкий неудачник».

– Да заткнись ты уже! – кричал ей в тот день Петя.

Но это не помогало. Она повторяла раз за разом. Будто бы желала вывести его не только на эмоции, но и на поступки, о которых впоследствии будет жалеть. Кажется, ей хотелось драки.

Она повторяла это как заклинание. И оно сработало. Её слова отпечатались в нём мерилом.

Расстался с девушкой, которую в свою очередь выбрал, чтобы забыть о другой возлюбленной после разбитого сердца. И теперь нуждался в жалости, которую ему дала та самая бывшая возлюбленная. Пришла вместе со своим новым хахалем, чтобы предложить в качестве новой жертвы для неразделённой любви свою подругу.

А теперь стояли и смотрели на него, как он искал штаны в грудах хлама.

Удивительно, как ему вообще удавалось в этой творческой помойке что-то находить. Раз за разом доставать штаны, пиджак, галстук, пальто и даже любимый красный шарф. А главное, чтобы всё это выглядело будто бы аккуратно сложенным и после тщательной глажки.

– Ну всё, я готов, – сказал наконец-то Петя.

***

Петя мог себе позволить квартиру где угодно. В любом районе города. Хоть в самом престижном ЖК.

«Не мажор. Сам заработал.»

Но та небольшая квартирка на улице Завальской была ему маленькой родиной. Той единственной точкой, что пропиталась памятью и ностальгией по детству, родителям и чувству счастья, ждущему его не за горами. Правда, его дом был уже осквернён и скован сценами скандалов и выяснения отношений.

До определённого времени эта улица была центром городской элиты. К началу двадцатых годов появились целые ЖК, клубные дома, где живут местные политики и бизнесмены.

Но с тех пор эта улица по-прежнему остаётся красивой и особенной. А главное отличие, оставшееся со времён её былой популярности, она стала пешеходной. А название определялось тем, что во времена основания города, когда он ещё был крепостью, именно здесь заканчивались её стены, а улица шла вдоль вала.

Так переплеталась в одном маленьком клочке земли истории. Центр тяжести сердец города и одного его любящего горожанина.

***

Данил вызвал такси. Машина подъехала быстро. Но как часто бывает, водитель встал не туда куда надо и не реагировал на звонки. Путём проб и ошибок, в точности как в случае с поисками одежды, Пете удалось найти автомобиль.

Наташа побежала впереди всех и села в машину спереди. Петя традиционно занял, как он считал, «самое безопасное» место, а именно сразу за водительским. Данил же вошёл в оставшуюся свободную дверь.

Всю дорогу Данил с Наташей что-то обсуждали. Как-то слишком вычурно и радостно. Скорей всего хотели втянуть в диалог Петю

Наташа так часто делала. Задавала уйму неуместных вопросов, чтобы забить тишину. И даже не замечала, как вызывала этим каждый раз испанский стыд.

Но Петя их даже не слушал. На все вопросы своей подруги он лишь отвечал: «А? Что? Извините, я прослушал.».

Всё время поездки он задумчиво смотрел в окно автомобиля. Смотрел на проносящиеся на фоне серые здания, фонарные столбы, то безмятежно гуляющих, то суетливо бегающих прохожих.

Петя смотрел на свой любимый город, который мчался за окном такси. Единственное, что ему хотелось – это надеть наушники, отключиться от окружающего мира и включить плейлист, составленный по случаю расставания с любимой, с кучкой депрессивных песен.

Ему показалось, что они как-никогда под стать виду родного тусклого депрессивного города. Промышленный гигант. Кажется, будто в нём нет места ни творчеству, ни искусству, ни культуре. Ни мыслям, ни потоку, ни свободе, ни любви.

Но он видел в этом всё совершенно иное. Видел в серости мегаполиса – белизну бумаги. Материал, на котором можно создавать.

Он думал, какой же он дурак, какой же хитрец. Нашёл же место, где родиться. Нашёл место, чтобы обмануть всех, что он настоящий художник. Отсюда то и все беды.

Петя прекрасно знал, что такое синдром самозванца. Но при случае всё забывается. Миллионы прочитанных страниц, часы прослушанных лекций.

– Я художник! – кричал он. – Моя способность: смотреть сквозь стены. Сквозь все зримые барьеры и ограничения!

– Какой ты художник?! – кричала Она. – Ты жалкий неудачник!

Из аргументов у Неё: ничего. Из тезисов: только обиды и оскорбления. Сознательно он понимал, что это всё эмоции. Фальшь, не заслуживающая даже внимания. Подсознательно же эти слова врезались ему в подкорку навсегда.

***

Таксист свернул с проспекта, оказался где-то в центровых закоулках и начал на пониженной скорости искать, где припарковаться. В этот момент Петя почувствовал сильный выплеск адреналина.

Давно он не испытывал такого. Когда мандраж захватывает всё. И тело, и разум. Перестаёшь подчиняться самому себе. И как бы не отрицал, что это страх, впредь ты думаешь только об одном: какая же это была глупость согласиться на эту неудачную авантюру.

Так, спокойно, – попытался он бороться с этим чувством посредством самовнушения. – Это просто страх перед новыми знакомствами.

Вполне объяснимо. Когда он вообще в последний раз видел живого человека? А тут незнакомка.

Тридцать один год… Дядька. Боится какую-то девчонку. Странно. Почти возраст Христа. Давно перерос Рыжего, Лермонтова и Кобейна. А трясётся с знакомства с какой-то девчонкой. Как малолетка. Да и те не все такие. Может, бывшая была права? Может, и правда жалкий неудачник?

Да пошла ты, – подумал Петя. И решил назло идти супротив внутренних ощущений. Ведь страх это только ожидание. Когда доходит до дела, страх отступает.

– Можете здесь остановить, – сказал Данил.

– Мы что, уже всё? – спросил Петя.

– Да, а что? Ты хотел покататься еще?

– Да нет, но… Так тут идти то! Стоило ли на это деньги тратить?

Данил пожал плечами.

Ну да. Деньги не деньги, – подумал Петя.

Покинув машину, ребята начали оглядываться по сторонам. Нигде поблизости они не видели свою подругу.

Сам факт оттягивания момента знакомства лишь усиливал тревогу Пети. Он сильно морщил лицо и уже выглядел как чернослив. Оглядывался по сторонам, но будто бы в не в поисках незнакомки, а для отступления.

– Ну что? Где она? – спросил Данил.

– Ща, напишу ей, – сказала Наташа. Немного потыкалась в телефон и вскоре сказала: – Говорит, что уже подъехала, но, видимо, геоточку не туда куда-то поставила и немного заблудилась. Ща, ребят, я отойду ненадолго, поищу её.

Наташа без задней мысли оставила Петю и Данила наедине.

Чувствовать неловкость они начали с первых мгновений. Данил мгновенно уткнулся в телефон. Как будто бы только что вспомнил о чём-то срочном. Будто бы о что-то крайне важном, что нуждалось в его внимании ровно всё то время, пока не было девочек.

Петя относился к этому противоречиво.

С одной стороны, всё это: странное общение старых друзей, неловкость среди близких, будто бы отсутствие даже возможности просто поговорить по душам и дискомфорт в отсутствии третьих лиц – да, всё это его расстраивало.

Но с другой стороны, так забавно наблюдать за этим. Как неловко другому человеку. На столько, что тот даже не находит никаких способов избавиться от этого. Кроме как уткнуться в цифровой прямоугольник, конечно. Будто бы там действительно что-то есть.

А главное со столь напыщенным и важным выражением лица. Странно и смешно.

Даня напоминал Пете то ли тупого студента сдающего важный экзамен, то ли человека с запором, который тщетно пытается сходить по большому.

Очень быстро на горизонте появились две девушки. Алёна в сопровождении Наташи. И теперь парни могли выдохнуть. Один от неловкости, другой от ироничности.

Чего больше всего не ожидал Петя? Например, что Алёна будет на голову ниже Наташи. Хотя последняя между прочим и без того была ниже Пети.

Хотя чего это он вообще выстроил какие-то ожидания касаемо роста?

Возможно, во-первых, у него ещё никогда не было девушки, которая значительно отличалась бы от него ростом.

Хотя если он уже выставил какие-то ожидания, значит, уже не всё потеряно. Если он уже проигрывает в своей голове сценарии развития отношений с человеком, значит, он хотя бы не замкнулся в себе.

Во-вторых, наверное, всё-таки где-то в глубине души он мечтал о такой как Наташа. Полагал, что подруги вряд ли будут значительно отличаться. И вот он видит что-то совершенно иное. Иное во всём.

Она была одета во всё зелёное. Пете это было интересным. Он задумался. Случайно ли это? Как наитие? Или же это фирменный стиль? Или она таким образом может быть даёт сигнал «действуй»?

Хотя понятное дело, что домыслы Пети – это сугубо его проблемы.

– Ну что, давайте я вас представлю, – сказала Наташа. В её представлении было что-то скорее цирковое, нежели драматургическое или этикетное. – Алёна – Петя, Петя – Алёна.

Алёна протянула руку, сказав:

– Приятно познакомиться.

Она была скована и зажата.

В мгновенье Петю осенило. Алёна ведь могла стесняться и бояться этого дня не меньше, чем он. Ведь ситуация с её личной жизнью была похожа на его. И это его сразу же успокоило.

Алёна думала ограничиться рукопожатиями. Но Петя взял её за руку, поднёс к своим губам и, почти едва касаясь, аккуратно и нежно поцеловал. А затем резко подтянул к себе, обнял одной рукой и сказал:

– Взаимно.

Это было так пижонски, так позёрски, так демонстративно, но Алёне это, похоже, на столько понравилось, что это словно сложилось пазлом. А какой женщине не понравится почувствовать мужскую уверенность?

– Как добралась? – спросил Петя у Алёны.

– Прекрасно, спасибо.

Наташа наблюдала за реакциями Пети и Алёны друг на друга. Смотрела на них с интересом, надеждой и волнением. В её представлении, в жизни Пети всё шло совершенно не так, как должно было. Она думала, что он заслуживает куда большего, чем то, к чему он пришёл. Аналогично она мыслила и об Алёне.

Забавно, неужели она, думая, что эти двое заслуживают лучшего, имела в виду, что заслуживают друг друга.

– Ну что? – спросил Петя. – Куда мы?

– Вон туда, – сказал Данил. И показал на ночной клуб.

– Ты серьёзно? – спросил Петя.

– А что?

– Думаешь, нас пустят?

– О, Петя, ты о чём вообще? Ты забыл с кем ты?

***

Даня возомнил о себе, будто его окружению крупно повезло. Особенно когда дело касается: «а куда нам сегодня сходить?».

Он в целом сильно изменился. Со времён тесного общения с Петей, частых зависаний вместе, дружеских прогулок с обсуждением вечного прошли годы.

Тогда Петя то и дело, что предавался мечтам. Многое рассказывал. О многом рассуждал. Мог показать на какое-то место и неожиданно рассказать его историю. Без конца рассказывал об арт-объектах. Кто их создавал, с какой целью. А порой и мог указать на что-то и сказать, что он сделал бы это или то, или эдак…