Любовь в тени сакуры

Владимир Кожевников

Любовь в тени сакуры

Глава 1. Лепестки весенней ночи

В узком переулке старого токийского района Асакуса лунные лучи выбивали на стенах деревянных домов узоры, похожие на тени танцующих журавлей. Воздух наполняла прохлада ранней весны: только что прошёл лёгкий дождь, и влажные камни переулка отражали свет фонарей расплывчатыми бликами. Где-то вдали слышался стук колёс рикши, возившего поздних посетителей домой.

Юная Наоми стояла у подножия могучей сакуры, раскинувшей ветви над заброшенным колодцем. Окружённая тонким облаком аромата цветущих лепестков, она казалась частью этого ночного пейзажа, пропитанного тихой магией. На ней было простое кимоно светло-зелёного цвета, украшенное узором из изящных веточек бамбука и чуть заметных цветочных мотивов. Запах мокрой древесины и свежих лепестков наполнял её чувствами, которые она не могла выразить словами: трепет, предчувствие счастья и какая-то необъяснимая печаль.

Когда-то здесь, у этого самого дерева, она впервые увидела Итиро – скромного, но удивительно доброго парня, появившегося, как бы случайно, в её жизни. То было ближе к концу зимы, когда сакура ещё не цвела, а весь переулок застилал серый снег. Наоми тогда выронила книгу из рук, поскользнувшись на обледенелых плитках, – и Итиро, проходивший мимо, подхватил её, протягивая книгу с лёгкой улыбкой. Его тёплый взгляд будто озарил её изнутри, и в тот момент Наоми почувствовала, что этот человек – не просто случайный прохожий.

С тех пор их пути пересекались чаще: она узнавала о его семье, о том, как он приехал в Токио из маленькой деревни в провинции, чтобы обучаться искусству каллиграфии у её отца. А она сама, дочь уважаемого мастера, росла в тепличных условиях и редко выходила за рамки семейных традиций. Теперь же лунная ночь, словно соучастница, хранила их тайны. Всё чаще, особенно по вечерам, она приходила к этому переулку, где величавая сакура уже начинала распускаться, предвкушая приход весны.

Шёпот ветра пронзил ветви дерева, сбивая несколько хрупких лепестков, которые спустились на плечи Наоми, словно благословляя её тайную мечту. Эта мечта уже давно носила одно имя – Итиро. Но в глубине души она знала, что её семья, принадлежавшая к древнему самурайскому роду, не захочет отдавать дочь замуж за «простого парня без высоких связей». Сердце Наоми трепетало от страха: а вдруг это чувство обречено рассеяться, как лепестки сакуры?

Она сжала в руках небольшой свиток – работу Итиро по каллиграфии, которую тот оставил на хранение у неё. «Лепестки падают – любовь остаётся» – гласила надпись. Каждый раз, когда она читала эти иероглифы, в её груди зажигалась искра надежды. Но в эту ночь надежда смешалась со сладкой тревогой: и небо с дождевыми облаками, и влажная мостовая, и тонкий аромат – всё говорило, что скоро прольётся новый ливень чувств, затопит её жизнь и, возможно, перевернёт всё с ног на голову.

Глава 2. В доме мастера каллиграфии

На следующее утро весеннее солнце пробивалось сквозь полупрозрачную бумагу сёдзи – раздвижных дверей в доме семьи Наоми. Большая усадьба, окружённая живописным садом, отражала статус семьи: её отец, господин Такахиро, считался одним из лучших каллиграфов Токио. На теневой стороне сада располагался пруд с зеркальной водой, где плавали яркие карпы кои, а ветви сакур отражались в воде лёгкими розоватыми разводами.

Наоми помогала матери с приготовлением утреннего чая, тихо таскаясь с подносами между кухней и гостиной, где уже сидел отец, погружённый в свои мысли. По традиции, каждый день начинался с небольшой чайной церемонии в кругу семьи – символ спокойствия и гармонии. Но сегодня Наоми замечала напряжение в голосе отца: вероятно, из-за того, что господин Цукамото, влиятельный знакомый, недавно упоминал о «выгодном браке» для Наоми. Девушка чувствовала, как внутри сжимается сердце при мысли, что семья может решить её судьбу без её согласия.

Когда она вошла в комнату с чашами, отец мельком взглянул на неё:

– Наоми, дочь, не забудь, что сегодня днём к нам придут новые ученики. Я хочу, чтобы ты тоже присутствовала и помогала им осваиваться. Это нужно для твоего совершенствования, – проговорил он строго, заваривая рассыпной чай.

Наоми сделала уважительный поклон:

– Да, отец.

Покидая комнату, она заметила, как за ширмой стоял Итиро, державший под мышкой рулоны бумаги и банку с тушью. Он перехватил её взгляд, и в его глазах читалась смесь волнения и радости: очевидно, он был рад любому совместному занятию с Наоми, ведь это позволяло им проводить время в одном пространстве, пусть и под надзором родителей.

Глава 3. Утро в мастерской

Мастерская отца занимала целое крыло дома: просторная светлая зала, где на полу лежали циновки татами, а вдоль стен стояли полки с кистями разных размеров и чернильными камнями. В центре размещался низкий стол для занятия каллиграфией: под рукой – толстая рисовая бумага, кувшин с водой и камень сузури для растирания туши.

Итиро, уже облачившийся в скромный рабочий хаори, склонился над листом. Его брови были сосредоточенно сдвинуты, когда он выводил иероглиф «春» (весна), стараясь передать в каждом мазке мягкость расцветающей природы. Отец Наоми наблюдал за ним, раздумывая, довольно ли тверда его рука. В небольшом отдалении другие ученики – двое юношей и одна девушка – искали свою пластичность в кисти, порой от неуверенности роняя брызги туши.

Наоми принесла поднос с чаем, тихо расставляя пиалы возле каждого ученика. Когда она приблизилась к Итиро, тот приподнял взгляд и улыбнулся ей. Казалось, в этом молчаливом обмене взглядами содержалась целая поэма: приветствие, радость встречи, благодарность и потаённое чувство. Ей так хотелось сказать ему хоть одно приватное слово, но рядом стоял отец, а также прочие ученики, всё видевшие и слышавшие.

– Примите чай, – произнесла она нарочито ровным тоном. – Надеюсь, это поможет вам сосредоточиться.

Итиро наклонил голову в молчаливом поклоне. На сердце у него было тепло: пусть хотя бы так они могут общаться, не вызывая подозрений. Он бегло взглянул на руку Наоми, отметив, как та чуть подрагивает: очевидно, она тоже волновалась.

– Поклонись за гостеприимство, – громко произнёс отец, обращаясь к Итиро, словно стараясь напомнить всем, кто здесь хозяин. – А после продолжай практику: твои линии ещё недостаточно уверенные.

Итиро, поклонившись, вернулся к письму. Но перед мысленным взором у него проносились совсем иные образы: как он вчера видел Наоми в лунном переулке, как нежно падали на её волосы лепестки. «Я должен стать лучшим учеником, достичь высот, – думал он, – тогда, может быть, отец Наоми смягчится». Это была одна из его надежд, хотя он чувствовал, что разрыв в статусах может оказаться слишком большим.

Глава 4. Портрет отца: преданность традициям

Господин Такахиро, отец Наоми, заслуживал отдельного портрета. Это был мужчина средних лет, с тихой уверенностью в осанке. Когда-то он сам служил при дворе местного даймё, составляя каллиграфические надписи и свитки для торжеств, и его имя стало известным в аристократических кругах. После падения сёгуната его род не утратил статуса благодаря умению отца поддерживать связи с влиятельными кланами, соблюдая ритуалы и традиции, которым он доверял безоговорочно.

Такахиро считался строгим и иногда холодным человеком. Он не любил излишеств и был убеждён, что счастье дочери – в правильном, выгодном браке. Наоми не осмеливалась открыто спорить: она понимала, что отец желает ей «лучшей жизни», но его представления о лучшем часто не учитывали её сердца. Отец бы, вероятно, отослал Итиро прочь, узнай он, какие чувства их связывают. Однако пока всё оставалось в тени: Такахиро видел, что Итиро способен хорошо овладеть искусством каллиграфии, а потому не торопился с выводами.

Тем не менее заметный разлад ощущался в воздухе: отец явно ощущал, что Итиро «не из их круга», а Наоми недостаточно рьяно готовится к роли будущей супруги высокородного наследника. Кое-где в разговорах всплывало имя Цукамото – богатого клана, где, по слухам, отец действительно имел соглашение о сватовстве. А Наоми лишь стискивала зубы: выходить замуж за незнакомого человека – разве это то, о чём она мечтала, глядя на цветущую сакуру?

Глава 5. Детство Наоми

Дождь зарядил с самого утра, капли бились о деревянные ставни мастерской. Итиро и другие ученики сидели внутри, занимаясь письмом, а Наоми в это время сжимала в руках свой маленький блокнот для зарисовок, погружённая в воспоминания о детстве.

Воспоминание уносило её на много лет назад: она – четырёхлетняя девочка, бегущая по тому же саду, где сейчас стоят облетевшие сакуры, а тогда там росли сливы, душистые и нежные. Её мать – мягкая и ласковая женщина – показывала ей, как правильно держать чашку во время чайной церемонии. А отец, ещё молодой и не такой суровый, улыбался, глядя, как дочь пытается повторить торжественные движения. «Когда-нибудь ты станешь хозяйкой этого дома и будешь встречать гостей также», – говорил он ей. Тогда Наоми смеялась, не понимая, насколько серьёзным станет для неё всё это.

Но прошли годы, мать её слегла от тяжёлой болезни и ушла из жизни, когда Наоми исполнилось 12. После этого отец стал ещё более жёстким и замкнутым, а Наоми лишилась той тонкой поддержки, которая могла бы смягчать давление традиций. С тех пор она привыкла взирать на мир сквозь призму долга и молчаливой покорности отцу. Пока не встретила Итиро и не ощутила, что сердце может жить другой жизнью – свободной и счастливой.

Она вспомнила, как однажды мать рассказывала легенду о сакуре: якобы дерево охраняет тех, кто искренне любит, и помогает им преодолеть любые преграды. Эта легенда вернулась к ней сейчас, в виде тихого голоса из прошлого: «Не бойся, дочь. Если любовь настоящая, сакура станет твоим союзником».

Глава 6. Нежданный гость

Под вечер, когда сумерки опустились на Асакусу, в дом постучали. Слуга отворил дверь, и в коридор вошёл мужчина средних лет, одетый в роскошное кимоно тёмно-синего цвета с вышитыми мон (гербами) клана Цукамото. Его сопровождали двое подчинённых, несущих дары. Это был Сайго, двоюродный дядя потенциального жениха Наоми, явившийся с неожиданным визитом.

Отец Наоми встретил его с подобающим почтением:

– Добро пожаловать, уважаемый Сайго. Чем обязан чести столь позднему приходу?

Сайго поклонился и, улыбнувшись, протянул небольшую шкатулку:

– Мы знаем о добродетелях вашей дочери. Хотим заранее подтвердить наши серьёзные намерения. Мой племянник не смог прийти сам, но я принёс его приветственный дар.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.