Попаданка по приказу

Аяме довольно хмыкнула, одобряя идею, и обошла стол, устроившись за спиной Акари.

Экран показывал коридор, гостиную и часть кухни. В дверях квартиры стояли Бен и Саюри. Парень снял свои ботинки и дал их девушке. Сам же аккуратно прошёлся в носках по центральной комнате, заглядывая во все ящики, осматривая полки и даже пролистывая записные книжки женщины. Наконец, он заметил домик, стоящий на тумбочке у кухонной двери. Акари специально поставила статуэтку на не самом очевидном месте, но, чтобы её положение попадало под объектив.

Аяме рассмеялась:

– Да вы просто супер-детектив. Когда Якуми уволят, я порекомендую вас полиции в качестве находчивого оперативного сотрудника. Это просто гениально!

Тем временем Бен схватил домик и принялся вертеть вещицу со всех сторон, пока не догадался про крышку. Однако, заглянув внутрь, парень застыл на несколько секунд, побелел и, отбросив вещь подальше от себя, что-то закричал девушке, ждавшей его у входа. В мгновение они оба вылетели из квартиры, даже не оглядываясь.

– Что он там увидел? И как же жаль, что неслышно слов.

Теперь наступила очередь Акари смеяться:

– В домике на месте камеры я оставила ему короткую записку. В ней говорится о том, что детектив Якуми сдался и во всём признался. И главное: Бен своими руками подставил друга.

Аяме хитро посмотрела на женщину:

– Но это ведь неправда? И вы не могли знать наверняка, рискнёт ли он пролезть к вам в дом или нет.

– Нет, – спокойно согласилась начальница, – но очень надеялась. А ещё было нужно придумать способ, как заставить его самого признаться и в своей вине, и в участии инспектора, о чём он гарантированно прокричал подельнице.

– Всё равно ничего не слышно…

Акари сделала резкий жест, призывающий замолчать.

– А вот это, как раз таки, не так. Выходя сегодня из дома, я всё спланировала. Мне пришло в голову, что надо как-то записать то, о чём, возможно будут говорить, потому прямо под их носом, под столешницей в гостиной я прикрепила свой запасной телефон с включённым диктофоном. Прямо сейчас запись всё ещё продолжается.

Журналистка усмехнулась и захлопала в ладоши:

– Браво, госпожа Акари. Вы меня не перестаёте удивлять. Что ж, давайте прослушаем эти чудесные записи, и к завтрашнему утру обличающий материал уже будет готов.

– С огромным удовольствием.

– Но скажите ещё вот что, – обернулась Аяме у самых дверей, – как Бен смог проникнуть и в вашу квартиру, и в кабинет господина Харуки?

– Это просто, по крайней мере, так предполагаю. Он ведь являлся другом семьи и имел доступ к нашим вещам, когда приходил в гости. Моя догадка заключается в том, что он мог взять связку ключей супруга в какой-то удобный момент и сделать дубликат.

– Или их ему просто отдал Якуми. – осенило Аяме, – ведь он, наверняка изъял все личные вещи подсудимого перед арестом. Сегодня же свяжусь с надёжными полицейскими из соседнего округа и поясню им ситуацию. Думаю, они с удовольствием примут участие в аресте этого негодяя. А в ходе дела возьмут и вашего Бена. После того как у него изымут дубликаты с ваших ключей, вы сможете их опознать. Это будет ещё одним доказательством.

Акари согласно кивнула:

– Что теперь?

Журналистка полностью повернулась к женщине и скрестила руки на груди:

– То, что вы собираетесь мне дать – более чем достаточно. Всё-таки не зря я специалист в своём деле, и эта тема давно мне знакома. Доверьтесь, и, ручаюсь, виновные понесут наказание, а вашего мужа отпустят. Как только будете дома, напишите мне – и сразу примчусь. Возьму все видео и диктофонные записи. А как только такой скандал дойдёт до самого префекта – уже никто не сможет молча отсидеться в стороне.

Через несколько часов Акари передала все материалы, что имелись, девушке, полностью вручив в её руки судьбу своей семьи. А уже на следующий день вся страна шумно обсуждала увиденный монтаж в новостях и в интернете, повергший в шок общественность. Кейт ликовала вместе со своей подопечной – она добилась большого успеха, вытаскивая супруга из тюрьмы, хоть всего несколько дней назад даже не думала о таком повороте.

«Задание выполнено» . – Прогремел в ушах ангела голос Глэдис, в то время как Акари со счастливой улыбкой следила за репортажем по телевизору. – «Возвращаешься в Канцелярию».

Не успела Кейт облегчённо выдохнуть, как ощутила, что покинула тело женщины и взмыла вверх с космической скоростью. Через несколько мгновений она очутилась в пустой белой комнате со стулом посередине. Присев на него, Кейт поморщилась и осмотрела себя: прежнее девичье тело, ощущения которого, между всеми этими перемещениями даже не успевала прочувствовать.

– Ну вот, – капризно надула она пухлые губы, – не успела посмотреть, чем всё кончится. Как она умерла?

Голос Глэдис ненадолго затих, просматривая события, но скоро со вздохом ответил:

– Её сбила машина, когда она шла к себе в контору. Этого было не изменить. Зато её последнее дело – доказать невиновность мужа и освободить его с твоей помощью, окончено. А префект оказался главным мошенником, и его посадили. Довольна?

Кейт удовлетворённо закивала:

– Ну и замечательно. Когда следующий подопечный?

– Твоё рвение похвально, – произнёс голос, – работай также и дальше, и получишь награду.

Глава 8

Кейт открыла глаза и тут же сжалась от острого, пронзительного ощущения, словно её разум пропитался чужой болью. Она поморщилась, но всё же осторожно приподнялась на локтях, чтобы осмотреться. Её новое тело лежало на твёрдом деревянном ложе, покрытом грубой тканью. Запах в комнате стоял неприятный: смесь сырости, плесени, чего-то испортившегося и мочи. Девушка посмотрела на потолок над ней, выложенный неравномерными деревянными балками. По ним медленно ползли полосы солнечного света, пробивавшиеся через узкие щели оконных ставен.

Тельце подопечной чувствовалось удивительно лёгким, но слабым. Руки, похожие на тощие палки, покрывали следы синяков и красноватых пятен. Ноги смотрелись также, выглядывающие из-под весьма хлипкого на вид сарафана или его подобия. Кейт потянулась, но движение отозвалось болью во всех конечностях, а также в спине. Первым делом она решила отправить привычное сообщение в Канцелярию:

«Я на месте. Инструктируйте».

Ангел номер одна тысяча семьсот восьмой по прозвищу Глэдис откликнулась практически сразу, будто сидела и ждала.

«С новым добрым утром. Твоя подопечная – Ясмин, тринадцать лет. Живёт в небольшом городке Пиронбише, в Индии. Родители приёмные и не очень добрые, будь аккуратнее, не вздумай проявлять личную неприязнь, сливайся. Наблюдай. Помогай. Занимайся своей миссией. Срок – как обычно, семь дней. Управишься раньше – замечательно».

Да, Глэдис не очень любила, когда Кейт затягивала задание до такой степени, что ей приходилось видеть смерть подопечных. Она считала, это может нарушить эмоциональную сдержанность столь юной души, что впоследствии бы вызвало дисбаланс и ненужные чувства.

Голову ангела пронзила резкая боль – видимо, за счёт того, что тело было очень молодым, хоть и не самым здоровым, воспоминания не заставили себя долго ждать и заполонили все пространство сознания, соединяя две души в одном теле. Кейт зажмурилась, впуская их бурный поток. Какие-то картинки оказались весьма яркими, с чётким звонким звуком, иные же мимолётные и расплывчатые, словно Ясмин сама спрятала их глубоко в подсознании, желая забыть.

Голос мужчины, резкий и грубый, звучал в голове девочки так часто, что почти не покидал её даже в тишине. «Неблагодарная! Ленивая!» – Ругательства сыпались, как камни, а за ними – образ массивной фигуры приёмного отца, Дареша, с его большим животом и глазами, в которых никогда не отражалось ничего, кроме презрения. Он управлял домом жёстко, но сам редко занимался чем-то полезным. Всё, что требовал от детей – беспрекословного подчинения.

Затем перед Кейт предстала приёмная мать, Вира, – сухощавая женщина с вечно сжатыми губами и пристальным взглядом, казавшимся почти всегда хищным. Вира редко повышала голос, но её молчаливое присутствие давило хуже любых криков. Эта женщина постоянно находила способ заставить Ясмин чувствовать себя виноватой, даже если девочка просто стояла в стороне.

Подопечная не знала родной семьи – её привезли в этот дом ещё младенцем. По словам мачехи, они «спасли» её, но девочка слишком хорошо понимала, что это оказалось не подарком судьбы, а тюрьмой. Ей приходилось выполнять всю тяжёлую работу по дому и двору: готовила еду, чистила уличную территорию, стирала одежду. Любая ошибка каралась. Порой лишь словами, но чаще всего затрещиной или наказанием голодом.

Кейт ощутила, как новые воспоминания оставили в ней тяжёлый болезненный след. В ней закипел гнев, но она вовремя вспомнила предупреждение Глэдис. Та словно знала, какой будет реакция младшего ангела на данную подопечную. И всё же, это жутко несправедливо. Почему никто из соседей или прохожих не заметил такого обращения с ребёнком? Также из новых данных, ангел увидела, что помимо Ясмин, в семье есть ещё двое детей: девушка Нитья и парень Раджеш. Они были родными детьми суровой парочки и старше самой подопечной. Нитье лишь недавно исполнилось пятнадцать, а Раджешу семнадцать.

Кейт вынырнула в реальность и уже иным взглядом осмотрела комнату, где очнулась. Она казалась крошечной. Голые стены из глиняных кирпичей местами треснули, обнажая неровные края. В углу стояла корзина с грязным бельём, а на полу валялась деревянная чаша с остатками риса, который кто-то явно бросил с небрежностью. В дальнем углу, почти у двери, стояло ведро, по всей видимости, являвшееся ночным горшком. Стены ничего не украшало: лишь на одной из них висела выцветшая ткань с простым узором.

Ясмин, наконец, поднялась, и в нос ударил запах прелой соломы. Снаружи послышались шаги. Дверь в комнату резко распахнулась, и на пороге показалась Вира.

– Ясмин! – Пронзил тишину сухой голос женщины, – ещё не у печи? Сколько можно ждать, пока ты потрудишься хотя бы немного?

Девушка не сразу ответила, слишком ошеломлённая, чтобы понять, что должна сделать.

– Глухая, что ли? – Фыркнула Вира, бросив на пол корзину с овощами, – поторопись, а то Дареш рассердится.

Кейт сделала глубокий вдох. Ей нельзя вмешивать в работу свои личные эмоции. Необходимо войти в эту роль, помогать бедной девочке, а иногда и вовсе «играть» за Ясмин.

Ясмин молча подняла корзину с овощами. Её тонкие руки напряглись, и лёгкая дрожь пробежала по всему телу. Кейт ощущала, насколько ей это уже привычно: тяжесть, приказы, непрерывная работа. Голова слегка кружилась: ей, как обычно, не дали позавтракать. Вира, убедившись, что падчерица взяла корзину, развернулась и пошла по узкому коридору к кухне, даже не обернувшись.

Дом выглядел небольшим, но казался просторнее, чем на самом деле, благодаря высоким потолкам и множеству маленьких комнат. Стены, выложенные из местного самодельного кирпича, покрывала известковая побелка, которая частично облупилась, обнажая красноватые пятна. Полы представляли собой утрамбованную землю, устеленную редкими ковриками, потёртыми и грязными.

Кухня располагалась в самом дальнем углу жилища. Это оказалось простое помещение с открытым очагом, где над углями высился тяжёлый железный казан. По углам стояли корзины с рисом, мешки со специями, сушёными травами. На деревянной полке вдоль стены располагались несколько металлических тарелок и чашек, покрытых тонким слоем жира, который уже было почти невозможно отмыть. В комнате всегда пахло дымом, смешанным с ароматом лука и карри.

Ясмин поставила свою корзину у стены и сразу же принялась работать, даже не дожидаясь указаний. Девочка стала чистить овощи, ловко орудуя ножом, несмотря на слабость. Вира бросила на неё косой взгляд, но ничего не сказала.

В соседней комнате раздались голоса, и Кейт постаралась получше прислушаться. Дареш громко разговаривал с Раджешем, его низкий бас звучал с раздражением:

– Ты должен был продать ткани на базаре по той цене, что я тебе сказал, а не торговаться, как глупец! Теперь мы потеряли деньги!

– Это всё из-за Ясмин, – спокойно отреагировал Раджеш, даже не пытаясь оправдаться, – она не принесла список товаров вовремя, вот я и запутался.

Дареш только фыркнул, что-то недовольно пробурчав. Для него было естественным слышать, как все в доме винят приёмыша в своих проблемах, и его это вполне устраивало. Даже если его падчерица не имела ни малейшего отношения к сути дела.

Молодой Раджеш выглядел вполне здоровым и румяным парнем с худощавым наглым лицом. В свои семнадцать он уже перегнал в росте отца и мать и смотрелся довольно взросло. Раджеш зашёл на кухню и, не глядя на девочку, взял с полки чашку с водой. Его длинные руки небрежно задели Ясмин, но он, конечно же, даже не извинился.

– Не забудь почистить двор после обеда, – бросил парень не оглядываясь и вышел из комнаты.

Кейт в ответ лишь крепче сжала пальцы молчащей подопечной вокруг ножа.

Обед прошёл, как обычно: семейство ело за общим столом, а Ясмин только забирала у них отодвинутые тарелки, сгребала с них остатки в общую небольшую деревянную чашку, а пустую посуду мыла в железном тазу. После того как все разошлись по своим делам, девочка тяжело вздохнула и доела всё, что осталось после овощного рагу.

Вскоре Вира вернулась на кухню и, бросив короткий взгляд на закончившую трапезничать приёмную дочь, напомнила о работе.

– Не задерживайся, – резко проговорила женщина, в то же время наблюдавшая за старшей дочерью сквозь щель в дверях, ведущих во внутренний дворик.

Уличная территория оказалась небольшой, но достаточно вместительной, чтобы семья могла держать там кур, а ещё хранить несколько корзин с хворостом и старую деревянную телегу. Нитья стояла, держа в руках метлу. Её тёмные волосы выглядели аккуратными, заплетённые в тугую косу, а на лице отражалась смесь скуки и лёгкого раздражения.

– Опять на тебя все свалили, да? – Тихо спросила она, когда Ясмин подошла ближе.

– Как всегда, – пробормотала девушка, опуская глаза.

Нитья бросила взгляд на дверь дома, чтобы убедиться, что никто не слышит. Она вздохнула и положила метлу на землю.

– Здесь грязи всё равно столько, за год не убрать, – сказала она, пожав плечами, – давай, помогу.

– Ты не должна так делать…, – начала Ясмин, но старшая сестра махнула рукой.

– Это между нами, – добавила она подмигнув.

Несмотря на то что Нитья иногда помогала приёмной девочке, она делала это украдкой, словно опасаясь гнева родителей. Старшая дочь тоже являлась частью этой недружелюбной семьи, но её место было куда более привилегированным. Однако жалость к Ясмин, казалось, перевешивала страх перед Дарешем и Вирой.

Роль же самой приёмной девочки в этом доме виделась Кейт предельно ясно: она являлась рабочей силой, тенью, инструментом, что можно использовать, а затем наказать, когда он сломается. Ангел это чётко понимала, но пока ещё не знала, как выйти за пределы этой роли.

Внутри Кейт всё больше и больше нарастала некая злость, что она никак не могла заглушить. Этот дом – клетка, а эта семья – цепь, что удерживает бедную девочку от жизни, которую она заслуживает. Политика невмешательства, установленная Глэдис, сковывала ангела по рукам и ногам, что повергало в отчаянную грусть. Девушка задумалась: если подопечная умрёт через семь дней, это будет совершенно неудивительно, учитывая её состояние здоровья и то, как с ней обращается большинство членов семьи. С другой стороны, дитя, наконец, освободится от тирании и найдёт покой своей души на небесах. Вот только при всём этом, какое же незавершённое дело может быть у Ясмин, если в её жизни и так не происходит практически ничего.

Когда солнце начало клониться к закату, девочка закончила уборку двора. Её руки болели, кожа на ладонях была содрана и покрылась красными пятнами. Она поставила метлу к стене и повернулась к дому. Из кухни доносился запах карри с овощами – ужин, приготовленный Вирой. Ясмин понимала, что, как и всегда, ей ничего не достанется, пока все остальные не насытятся.

После трапезы вся семья собралась в главной комнате дома, оставив падчерицу прибирать на кухне. Центральная гостиная – единственное место в жилище, которое хоть как-то напоминало о достатке. Там стоял низкий стол, покрытый тканью с богатым узором, на полу лежали циновки, а на стенах висели декоративные бронзовые тарелки.

Дареш устроился на своём любимом сидении – широком кресле с изогнутой спинкой, походящем на трон. Мужчина потягивал горячий чай, а рядом с ним сидел Раджеш, с важным видом что-то обсуждавший с отцом.

– Эти купцы на рынке всё сильнее задирают цены, – говорил юноша, сдвинув брови, – они думают, что мы будем платить больше, но я знаю, как заставить их пойти на уступки.

Дареш одобрительно кивнул. В такие моменты он смотрел на сына с гордостью, видел в нём наследника своего дела.

Нитья сидела чуть поодаль, лениво перебирая в руках тонкую золотую цепочку. Её лицо казалось равнодушным, но взгляд то и дело уходил в сторону кухни, где мыла посуду Ясмин.

Когда Вира вошла в комнату, держа поднос с чашками, она огляделась, будто проверяя, всё ли идёт так, как должно.

– Завтра мы отправляемся с тобой и Раджешем в деревню на юге, – сообщила она Дарешу, – нужно проверить, как идут дела с поставкой бамбука.

Глава семейства хмыкнул:

– Хорошо, но убедись, что Ясмин закончит работу до твоего ухода, – ответил он, покосившись в сторону двери, – не хочу оставлять дом в беспорядке, пока нас нет. И составь ей там, список дел, чтобы она не бездельничала. Нитья останется и проследит за девчонкой.

Кейт слышала эти разговоры и ощущала, как в подопечной поднимается привычная смесь отчаяния и бессилия.

«Ничего», – прошептала Кейт, притворившись внутренним голосом Ясмин, – «Ты ведь слышала? Нитья остаётся. Она не будет заваливать тебя работой, и появится возможность хоть недолго отдохнуть».

Глава 9

Следующее утро выдалось суетливым. С самого рассвета Ясмин подняли и с ходу завалили работой. Начиная с приготовления завтрака для семейства и еды с собой в дорогу, и заканчивая перестановкой во дворе. Путь предстоял довольно продолжительный, и старшие запланировали заночевать в деревне, а на следующий день отправиться обратно. Дареша и Раджеша уже не было дома: они решили наведаться на рынок, перед длительным отсутствием. Пока девочка возилась на кухне, Вира периодически подходила, проследить за процессом и снова удалялась перепроверять упакованную сумку, опасаясь, что они могут забыть какие-нибудь важные бумаги.

Нитья сидела в своей комнате, скучающе разглядывая светлый ковёр, висящий над её кроватью, застеленной мягким покрывалом нежного фиалкового цвета. Ясмин нравилось иногда любоваться её спальней во время уборки: в комнате царили теплота и уют. Красивые занавески с жёлтой бахромой, коричневые циновки на полу, величественный деревянный шкаф для одежды. Девушка поднялась и прошла на кухню мимо суетящейся в коридоре матери.

Ясмин уже закончила с приготовлением еды, всё упаковала и теперь занималась уборкой. Внезапно она услышала шорох. Девочка оглянулась и увидела, что в дверном проёме стоит Нитья.

– Ты всё ещё работаешь? – Негромко спросила она, стараясь не оказаться услышанной матерью.

Ясмин кивнула, не отрываясь от своей работы.

– Знаешь, тебе не обязательно так стараться, – проговорила старшая сестра, медленно шагая через комнату в сторону девочки, – они всё равно никогда не будут довольны.

– Но, если Вира начнёт проверять… – начала Ясмин, однако Нитья перебила её.

– Она найдёт другой повод, чтобы обвинить, даже если на этот раз всё сделаешь идеально. Всегда же находит.

На мгновение между ними повисла тишина.

– Слушай, – каким-то странным голосом пробормотала Нитья, поглядывая в сторону дверей, – ты сильнее, чем они думают. И чем считаешь сама. Однажды тебе хватит храбрости и отваги уйти отсюда. Отправиться подальше, чтобы больше не видеть этих лиц и найти успокоение в иных людях.

Ясмин удивлённо посмотрела на сестру. Это были самые странные и тёплые слова, которые она когда-либо слышала от кого-то из семьи.

– Но как? – Прошептала девочка.

Нитья не ответила. Она просто сжала плечи младшей, улыбнулась и вышла из кухни, оставив её одну. Как только девушка пропала из поля зрения, как на её месте оказалась Вира, вошедшая едва слышной поступью. Женщина придирчиво оглядела комнату, фыркнула и ушла.

Кейт ощутила, как в сердце подопечной на миг вспыхнула надежда. Это оказалась маленькая искра, но её было достаточно, чтобы начать менять всё. Она с радостью поняла, что вот теперь начнётся настоящая работа. Раз Нитья сказала именно так, значит, на то есть причины. Раз уж Кейт оказалась здесь в этот период, то пусть хоть напоследок бедная девочка совершит что-то по-настоящему безумное и смелое в своей жизни. Действительно, удачный момент: опекуны вместе с Раджешем уедут на целых два дня, а старшая сестра не станет препятствовать, по всей видимости, наоборот, поможет ей в этом.

Солнце уже успело высоко подняться, когда дворик оживился: Дареш и Раджеш вернулись с рынка и громко отдавали последние распоряжения девочкам, попутно проверяя, всё ли готово к поездке. Мужчины привели крепкую лошадь, которую арендовали у одного из знакомых на базаре. Кобылку впрягли в свою телегу, хранящуюся в их дворе, и теперь упаковывали всё необходимое в неё. Вира застелила скамьи повозки разноцветными одеялами. Раджеш, лениво жующий сушёную лепёшку, стоял у телеги и с раздражением смотрел, как мать укладывает в неё последние вещи.

– Ясмин, ты поняла всё, что я указала тебе в списке? – Прикрикнула женщина на падчерицу, мелькнувшую возле двери с чашкой воды.

Девочка молча кивнула, избегая взгляда мачехи. Нитья, стоявшая около ворот, искоса посмотрела на сестру и украдкой вздохнула.

Когда телега, наконец, уехала подальше и скрылась, оставив за собой шлейф пыли, Нитья нетерпеливо потянула Ясмин за рукав, уводя её обратно в дом.

– Ну вот, мы и одни, – сказала она, закрывая за собой дверь, – мне очень нужно с тобой кое-что обсудить, это крайне важно, и я просто счастлива, что все события так удачно для нас складываются.

Девочка осторожно присела на табуретку, которая оказалась ближе всего, чувствуя себя немного неуютно от неожиданной серьёзности в голосе сестры.

– Что-то случилось? – Спросила она, встревоженно взглянув на Нитью.

Та замялась, затем вдруг решительно схватила девочку за руку и повела её в центральную комнату.

– Если уж мы будем обсуждать это, то только на самом удобном и красивом месте в доме, – радостно пробормотала она, направляясь прямиком к любимому «трону» Дареша для семейных советов.

– Но это кресло… – начала Ясмин, нервно оглядываясь.

– Ах, да ладно! Кто узнает? Часто ли выпадает такая возможность? – Фыркнула Нитья, усаживаясь с видом королевы и подмигнув сестре.

Девочка с сомнением присела на краешек соседнего кресла, принадлежавшего Вире, боясь, как бы оно случайно не скрипнуло, выдавая её присутствие.

Старшая сестра скрестила ноги и тихо заговорила, наклонившись к Ясмин:

– Я так долго хранила это в себе и ждала подходящего момента, и до сих пор не могу поверить, что родителям и брату вдруг срочно понадобилось уехать. Эта возможность – самое лучшее, что могло произойти. Да и молчать уже просто нет сил.

Ясмин напряглась, чувствуя, как холодок страха пробежал по её спине.

– О чём ты говоришь? – Прошептала она.

– Однажды случайно услышала беседу Дареша и Виры. Они болтали в своей спальне, а я выходила попить воды перед сном. В общем, они говорили о твоей матери, – начала Нитья, делая паузу для большего драматического эффекта.

– О моей матери? – Недоверчиво переспросила девочка, и её глаза расширились от неожиданности.

Старшая кивнула.

– Они, как обычно, обсуждали что-то, чем недовольны тобой, ну как оно часто бывает. А потом вдруг Вира нервно ответила отцу: как ты должна быть благодарна за то, что они тебе дают, ведь у твоей матери нет даже этого. Дареш что-то спросил, и мама сказала ему, что эта женщина торгует на крупном рынке в столице. Ты понимаешь, что это значит?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.