Душа моя, гори!

Шли мы секунд тридцать. Из-под покрывала я видела лишь размытые образы, но зато горячий воздух быстро проник через преграду и принес массу неизвестных запахов. Не все из них были приятными. Похоже, я сейчас нахожусь на лоне природы, а вокруг гуляет как минимум стадо коров, обогащая воздух ароматами своей жизнедеятельности. Сморщила нос и постаралась дышать пореже.

Тропинка под ногами прогибалась, и я глянула вниз. Мы шли по небольшому деревянному мостику между первой юртой и… надо же какой сюрприз, еще одной. Доходяга быстро откинул полог и торопливо пропихнул меня внутрь, по пути срывая с моей головы одеяло. Сам он направился к выходу, и я заметила, что он сильно хромает на левую ногу. Кто же его так потрепал? Голубоглазый выглянул через другой вход и громко крикнул. Мне послышался приказ собираться и выдвигаться. Интересно, куда?

Мужчина закрыл полог, и нас ненадолго окутал приятный сумрак. Доходяга дернул толстый шнур, и вверху юрты образовалась дыра. Через нее проник яркий солнечный свет с оттенками розового, заставляя меня зажмуриться. Ослепленная, я пропустила приближение мужчины и подпрыгнула на месте, когда он снова забасил над моим ухом.

– Ты обязана повиноваться, женщина! Запомни: без моего разрешения кармык не покидать и рот лишний раз не открывать. Ясно?

Ох, как же тяжко мне придется! Договариваться с упертыми особями – еще то удовольствие. Благо у меня опыт на этот случай имеется. Сначала, правда, нужно раздобыть побольше информации и понять расстановку сил.

– Все обсуждаемо, – мягко ответила я и тут же спросила: – А кармык – это что?

– Какие еще обсуждения, женщина? Забудь! Я говорю – ты делаешь.

– И все же, кармык… – специально проигнорировав его выпад, снова уточнила я.

В ответ мужчина раздраженно обвел рукой пространство и уставился на меня, как на дуру. А я стояла и неприлично пялилась на его правую руку. Точнее на культю вместо кисти. Ох, бедолага! Еще и однорукий. Почему я не заметила раньше? Хотя я сама сейчас в таком состоянии, что и второй нос бы у него не разглядела при наличии оного.

– Повторяю, женщина. Я говорю – ты делаешь. Ясно? – завел старую песню однорукий голубоглазый доходяга, мой непрошеный владелец.

Ясно мне стало лишь то, что мое терпение резко сократило свои запасы. Пришлось сделать пару глубоких вдохов и медленных выдохов. Полегчало. Видимо, с этим типом переговоры следует вести с положения силы. Надеюсь, у меня она есть. Ведь зачем-то я ему понадобилась, раз тащил аж из другого мира. Ну, поехали!

Задрав повыше подбородок и придав лицу выражение «и что ты мне сделаешь?», я нагло ответила:

– Нет. Не ясно.

Ох, как же перекосило моську доходяги. Зло пыхтя, он сделал пару шагов вперед и навис надо мной, угрожающе сверля ледяным взглядом. Что мне его гляделки! Сама еще несколько часов назад была таким даром наделена. Поэтому я лишь шире растянула губы, надеясь, что являюсь обладательницей никак не меньше тридцати двух белоснежных зубиков.

Словно сцепившиеся рогами бараны, мы застыли друг напротив друга и не отводили глаз. Намертво стояли. Вдруг пол резко качнулся, затем сильно дернулся и перешел в легкое покачивание. Не ожидая подлянки, я громко охнула, меня мотнуло назад и со всей силы обратно. Прямо на злющего доходягу.

Результат был предрешен: я, как боулинговый шар, снесла эту тощую кеглю. Мы кубарем покатились по полу и закончили парное валяние в центре юрты в весьма пикантной позе. Задохлик, снова спутав меня с пуфом, оказался сверху и возлежал на мне всей своей худосочной тушкой. Что за неустойчивый мужчина? Неваляшка ей-богу.

Поерзав друг по другу, мы разлепились и кое-как поднялись.

– Что с тобой не так, женщина? – спросил он, глядя в упор. – Ты не похожа на тех, кого призывают. Ты слишком…

Он крепко задумался, изучая меня пристальным взглядом. Я решила не помогать ему с эпитетами и с интересом ощупывала свои густые длинные черные волосы. Красивые, конечно, но возни-то сколько с ними будет. Я уже и забыла, как ухаживать за копной: мое каре являлось неизменным лет десять и требовало минимум ухода.

Тощий наконец подобрал нужное слово и выдал:

– Болтливая.

Я даже возмущаться не стала. Если я болтушка, то местные женщины совсем не разговаривают что ли? Голубоглазый не угомонился и продолжил перечислять мои недостатки.

– Мне не нравится твой взгляд, – смотря в упор, заявил он.

Я слегка закатила глаза и тихонько фыркнула. Что еще ему пришлось не по вкусу?

– С тобой точно что-то не в порядке, – после долгого молчания, сурово нахмурившись, выдал он. – Но, надеюсь, ты выполнишь то, зачем тебя позвали. А что потом с тобой делать, я решу позже.

Складывалось ощущение, что меня тут вообще нет и доходяга сам с собой разговаривает. Его «решу» мне совершенно не понравилось. Я сама могу о себе позаботиться. Но наивному мужчине об этом знать не стоит, пусть пока поживет в иллюзиях о собственной власти. Мне же наконец пора выяснить, чего он хочет.

– Зачем ты вырвал меня из родного мира? – как можно спокойнее спросила я, хотя внутри все кипело от злости.

Я подозревала, что моя смерть вовсе не трагическая случайность, как я думала после обследования, а чей-то злой умысел. Далеко ходить не нужно, чтобы понять, кто именно тут постарался.

– Посмотри на меня. Что видишь? – резко спросил мужчина.

Подмывало сказать: ворчливого доходягу без руки, который едва держится на ногах. Но я все же решила проявить дипломатичность и ответила:

– Высокого, худого мужчину средних лет, с темными, слегка вьющимися волосами. С бородой и…

– Не то, – раздраженно прервал голубоглазый мой монолог. – Лучше смотри!

Да чего он от меня хочет? Думает, я обладаю волшебным взглядом и под ним страшила превратится в прекрасного принца?

Я посмотрела еще раз. Даже прищурилась для верности. Нет. Принц не появился, а передо мной высился все тот же задохлик, напоминающий лиц без определенного места жительства. Разве что пах он гораздо приятнее – я успела почувствовать, пока он не единожды валялся на мне. Интересный запах: непонятно, из чего состоит, но вызывает стойкие ассоциации с крымскими травами.

Пожав плечами, я в беспомощном жесте развела руки. Напряжение на лице мужчины переросло в усталое разочарование. Придерживаясь за высокий деревянный шест посреди помещения, голубоглазый выпрямился, тяжко вздохнул и, окинув меня тоскливым взглядом, начал раздеваться.

Глава 4

Ольга

К такому представлению я не была готова. Пару раз открыла и закрыла рот, а потом грозно рявкнула:

– А ну-ка притормози! Чего удумал?!

Голубоглазый проигнорировал мой строгий тон и продолжал неуклюже раздеваться. Чтоб тебя! Тесемки на его шароварах подозрительно ослабли и уже готовились явить миру сокровенное. Я резво зажмурилась.

С тихим шуршанием одежда опускалась на пол, а я зависла. Дурацкая ситуация! Не выбегать же с воплями из шатра – неизвестно, что снаружи.

– Смотри! – послышался новый приказ.

Ага, сейчас! Разумеется, в земной жизни я не раз лицезрела голых мужчин. Однажды даже пришлось раскошелиться на стриптиз, когда отмечали девичник сестры. Но на этого голого доходягу я не удосужилась бы посмотреть, даже если бы мне заплатили. Тощий, бородатый, хромой, без руки. Увольте!

– Не буду! Прикройся! – снова крикнула я.

Подхватила с пола небольшую подушку и наугад швырнула в его сторону. В ответ послышался громкий приказ с переливами рыка:

– Смотри, женщина!

– Прикройся! – шипя от злости, упрямо твердила я.

Раздалось недовольное бурчание, следом глухая возня. Осторожно приоткрыла правый глаз. Мужчина стоял передо мной абсолютно голый, но одной рукой прикрывал подушкой стратегически важное место. Этот раунд я выиграла.

– Что видишь? – с маниакальной настойчивостью спросил он.

– Извращенца! – не выдержала я. – Тебе бы плащ и можно в парк выпускать.

– Говори понятно! – рявкнул он.

Недовольно поджала губы. Культурный барьер нарисовался. Поясню, мне не сложно.

– Ты похож на озабоченного…

Он махнул рукой, прерывая меня. Тихо застонав, видимо от отчаяния, повернулся ко мне задом.

– А так?

– Чуть лучше, – задумчиво ответила я, окидывая его фигуру оценивающим взглядом.

Действительно, ничего будет: тощий, но мускулистый. Мне показалось, или мужчина смутился? Вместо обычного рыка, он вежливо снова попросил присмотреться.

– Да что мы ищем-то?! – теряя терпение, воскликнула я.

– Я не знаю! Ты должна видеть!

Я совершенно не понимала, чего он от меня хочет. Правду говорят: завышенные ожидания не приводят ни к чему хорошему. Мужчина питал на мою персону большие надежды. Но какие?

Только я открыла рот, чтобы попросить его одеться, как воздух вокруг мужской фигуры подернулся прозрачной пеленой и мои глаза удивленно округлились. Не веря, я тихонько прошептала:

– Мать моя! Это еще что такое?

Мужчина от моих слов аж подпрыгнул на месте и попытался заглянуть себе за спину.

– Что там? – нетерпеливо спросил он.

– Мне кажется, для тебя ничего хорошего, – пробормотала я, вставая и обходя его по кругу.

На спине мужчины, левой ноге и груди красовались три огромные чернильные кляксы. Они, словно гигантские морские звезды, присосались к нему и крепко впились в его кожу. Тонкие щупальца уходили вглубь тела едва различимыми черными нитями и пульсировали. Фу, гадость!

– Расскажи, что видишь, – взволнованно произнес невезучий бедолага.

– К тебе прилеплены какие-то паразиты, – скривившись от омерзения, ответила я.

– Попробуй прикоснуться к ним, – попросил он, с прищуром рассматривая свою грудь.

– Нет уж, спасибо. Эта дрянь может быть заразна.

– Это не болезнь и предназначена не для тебя, – сказал он с затаенной болью.

Сомнительный ответ, и верить ему я не собираюсь. Обвела взглядом комнату и увидела на низенькой тумбочке деревянную ложку с длинной ручкой.

– Ты потом ее сожги лучше, – дала я ценный совет и легонько прикоснулась черенком к дряни на его груди.

Та чуть съежилась, и по её поверхности прошла мелкая рябь. Фу-фу-фу! Она еще и шевелится. Меня чуть не стошнило, а мужчина громко застонал и сложился пополам от приступа боли.

– Может, расскажешь, где обзавелся такой красотой? – спросила я, все еще кривясь от отвращения.

– Не твое дело! – сквозь зубы процедил он и с трудом разогнулся.

От грубости у меня сразу включился механизм ответного хамства.

– И вправду, что мне за дело, по каким помойкам ты шарился и где подцепил эту дрянь.

Мужчина окинул меня возмущенно-изумленным взглядом. Извиняйте, я тоже бываю груба. На удивление, голубоглазый не стал пререкаться, а вместо этого попытался рассмотреть кляксу на груди. И чем дольше разглядывал, тем сильнее хмурился. Неужели не видит?

– Их три? – спросил он.

– Откуда знаешь? – удивилась я.

На груди он увидел, но две другие-то расположились сзади: на спине и бедре.

– Три сына, – задумчиво пробормотал он.

Лицо мужчины исказила гримаса сожаления, смешанного с болью.

– Чьи? – не поняла я.

– Ты должна их снять, – вместо ответа строго приказал он.

– Сбрендил? Как я тебе их удалю? Я же не хирург и даже не косметолог. А эта черная мразь вовсе не прыщ. Каждая из этих штук размером с половину моей головы.

– Тогда ты бесполезна. Я просто прибью тебя и отправлю обратно.

Я сцепила зубы. Как же хочется хорошенько его приложить. Хотя бы словесно. Но я стоически промолчала. Это псих наверняка сдержит свои угрозы. Видно же, что он уже на грани нервного срыва. Поэтому я решила снизить градус напряженности в нашей беседе.

– Какой ты горячий. Давай сначала подумаем, поизучаем проблему. Я уверена, мы найдем пути решения.

Мужчина молча одевался. Резкие движения выдавали сильное раздражение. Когда у него с первого раза не получилось затянуть пояс одной рукой, голубоглазый что-то тихо, но очень яростно пробормотал. Я с трудом подавила в себе порыв предложить ему помощь. Жалость – последнее, в чем он сейчас нуждается. И хотя в моих действиях ее и не было, но этот тип все равно бы ее там углядел. Мне бы точно не поздоровилось.

– Думай, как будешь снимать их. Я скоро вернусь. Из кармыка не выходи. Для твоего же блага, – бросил он на ходу и, слегка пошатываясь, вышел наружу.

С долей знатного облегчения я протяжно выдохнула. Нервный же денек выдался! Померла, угодила незнамо куда; чтобы остаться живой, кучу условий выполнить нужно и с этим грубым доходягой поладить. Как его лечить-то? Ладно, что-нибудь придумаю.

Мысли о собственной смерти я отбросила далеко. Горевать и жалеть себя начну, как только решу вопрос выживания в новом мире и хорошенько в нем устроюсь. Пока же нельзя пускать тоску внутрь. Разъест и погубит. Без того задачи не из легких, а если слезы лить… Пиши пропало. Вряд ли здесь я встречу сочувствие и получу помощь. Как всегда, все придется делать самой.

Сбросив задумчивое оцепенение, я решила не терять времени и осмотреться. Пол под ногами слегка покачивался. Я и не заметила, как приняла удобную стойку и теперь почти не ощущала качки. Мой дом – кармык – куда-то двигался. Как? Вопрос срочно нуждался в прояснении.

Помещение напоминало юрту монголов. В центре – круглый очаг, огороженный плотным рядом камней. Вся немногочисленная мебель – сундуки и пара матрасов – располагалась по кругу у стен, часть из которых была завешана вышитыми тканями. Пол застлан коврами приятной зеленовато-бежевой расцветки с незнакомыми узорами.

Я задрала голову и зажмурилась. Яркое синее небо проглядывало сквозь круглую дыру в верху куполообразного потолка из плотной ткани. Захотелось увидеть, что же там снаружи. Где-то должно быть окно. На высоте моего роста взгляд зацепил небольшой треугольник в стене, который венчался красивой крупной пуговицей. А вот и окошко. Пытаясь не упасть от легкой, но весьма непривычной качки, я подошла ближе. Отстегнула пуговицу, откидывая кусок ткани, и выглянула наружу.

В нос ударил нагретый воздух, наполненный пылью и запахами степи. Пару раз даже чихнула, но от окна не отошла. Кругом расстилалась пустынная коричнево-желтая равнина, с редкими вкраплениями тускло-зеленой растительности. Земля трескалась от отсутствия воды, сухие побеги травы перемешивались с островками сваленных в кучу серых камней. Ну и захолустье.

Я высунула голову подальше и обомлела. Настоящий караван, но жуть какой дивный! Впереди тянулась небольшая вереница кибиток, в которые были запряжены неизвестные мне рогатые животные. Высокие и худые, они казались тростинками, но легко тянули нагруженные телеги. Я оглянулась и пришла в изумление. Позади нас ехало несколько огромных шатров. В два ряда штук по десять других мощных животных тащили на большой телеге юрту, подобную той, в которой находилась я.

Высокая ось кармык-юрты устремлялась вверх и венчалась десятками развевающихся на ветру цветных лент. У входа в жилище стоял человек в широких штанах и длинным хлыстом погонял животных. Их густая шерсть едва ли не волочилась по земле, а неимоверных размеров рога, опущенные вниз, больше напоминали лестницу. На массивной голове животных нелепо смотрелись круглые маленькие ушки и едва заметные щелки глаз. Зато огромный рот с квадратными зубами выглядел недружелюбно. Под шеей выпирал внушительных размеров горб. Причудливое сочетание зубра и верблюда.

Звери в этом мире явно отличались от земных. Больше всего меня поразили одни странные создания. Собаки что ли? При росте не меньше метра у них было вполне обычное собачье тело, покрытое плотной короткой шерстью, а вот голова напоминала козлиную. Вытянутая, с длинными висячими ушами, которые при беге высовывались из густой гривы. Великолепную морду венчала едва ли не акулья пасть с тремя рядами острых зубов. Такой козопес и половину руки за раз оттяпает.

Вообще все животные, которых я успела увидеть, выглядели так, словно их наспех состряпали из частей земных видов. Мутанты? Или эволюционная норма? Спросить бы у голубоглазого… Как его, кстати, зовут? Второпях даже не познакомились, хоть я и пыталась.

Резкий порыв ветра швырнул мне в лицо очередную порцию пыли, и я решила на время отвлечься от созерцания внешнего мира. Тем более есть что поизучать: я обзавелась новым телом. Надо бы потом разведать, откуда оно мне перепало.

Отошла чуть в сторону и, чтобы было удобнее себя разглядывать, села на пол. Длинная туника с разрезами по бокам и широкие шаровары с мягким поясом давали определенный комфорт, и я не спеша приступила к изучению.

По результатам стало понятно, что нынче я жгучая брюнетка с волосами до пояса. Лет мне около двадцати – слишком хороший тургор кожи. Рост небольшой и непривычная весовая категория. Пышная грудь показалась неудобной, да и вторые девяносто в бедрах были увеличены раза в полтора, а стандартные шестьдесят в талии явно перевалили за сотню.

Я ничего не имею против женщин с объемной фигурой. У всех своя красота. Дело, скорее, в привычке. Всю жизнь я была тощей палкой, потому теперь ощущала себя до ужаса некомфортно. Придется схуднуть. Но это такие мелочи по сравнению с остальными проблемами.

Как бы рассмотреть лицо? Я побродила по юрте и нашла сосуд с водой, которую вылила в широкую глиняную миску. Напрягая зрение, мне удалось разглядеть отражение. Неплохо, только с высыпаниями на коже придется разбираться. Такое ощущение, что я снова очутилась в подростковом возрасте.

А так симпатичная. Аккуратный носик, пухлые щечки, алые губки и большие темно-карие глаза в обрамлении черных ресниц. Они казались чем-то подведенными. Потерла их. Не косметика, все свое. Можно считать, повезло: не старая и не мужчина. Ободряюще хлопнула себя по бедрам и встала.

Еще долго смотрела в окошко, пытаясь разглядеть что-нибудь интересное, но кругом была все та же пыль, жара и резкий запах каравана.

Спустя пару часов солнечный свет стал стремительно исчезать, словно великан взял солнце в огромные ладони и начал быстро сжимать их. Но светило сопротивлялось, и редкие, от того особенно яркие, лучи пробивались сквозь его пальцы и окрашивали степь в нежно-розовый цвет.

Зрелище было великолепным, но оставило меня равнодушной. Вместо любования закатом я грустила: никакое это не солнце. Наверняка у небесного светила Хирнэлона другое имя. Кажется, кто-то из мужчин сказал: Гошом? Смешное название, но лучше придержу язык. Оскорблю ненароком – придется отвечать. А мне пока не стоит на скандал нарываться: еще прибьют.

Караван замедлился и вскоре остановился. Я с огромным интересом выглядывала со всех сторон юрты, находя окошки и щели. Совсем иной, непривычный мир разворачивался передо мной. Я в своей-то известной вселенной еле неделю пережила в диких условиях, а тут до конца дней, судя по всему, придется вести первобытную жизнь кочевников.

– О, нет! – тихонько простонала я от жалости к себе.

От грустных мыслей отвлекали действия людей. Большие юрты ставили в центр, вокруг размещали маленькие кибитки. Кругом неожиданно резво закипела жизнь. Звуки стали громче, среди них я различила звонкие девичьи голоса. То тут, то там замелькали яркие одежды женщин.

Они носили мягкие полусапожки, шаровары, туники и жилетки. На головах красовались повязанные на разный манер платки, множество украшений на запястьях, волосах и пальцах. Легкостью передвижения они напомнили стайки ярких птичек, мечущихся по каравану. Однако в их действиях чувствовалась слаженность и опыт, отточенные годами. Не успела я оглянуться, как вокруг начали вырастать маленькие юрты, которые они ловко устанавливали неподалеку.

Интересно, дамы пашут. А чем занимаются мужчины? Я поискала глазами высокие крепкие фигуры. Кочевники ухаживали за животными: распрягали, отводили в сторону и, судя по всему, кормили. Несколько мужчин организовывали охрану каравана, а еще одна группа из пяти человек ходила извилистым маршрутом чуть в стороне.

Среди них выделялся мой хромой знакомый. Даже в изнеможденном сгорбленном состоянии он на полголовы возвышался над остальными, тоже немаленькими, мужчинами. Но заметно проигрывал им в телосложении. Широкие плечи голубоглазого сейчас казались лишь костяной вешалкой для его плотной рубахи с темно-синим рисунком.

Действия группы заинтриговали. Что они делают? Хромой медленно шел впереди и наклонял голову то в одну сторону, то в другую. Казалось, он к чему-то прислушивается. Ищут что-то или кого-то? Прошло уже минут двадцать, но я не отрывала от группы внимательного взгляда. Что же они делают? Мужчины остановились и ждали, пока хромой метался по каменистому пятачку земли.

Наконец мой задохлый владелец остановился и еще раз поводил головой. Мне почудилось: он принюхивается. К чему? Он замер и ткнул пальцем вниз. Ожидавшие его мужчины шустро подскочили и, перекинувшись с ним парой фраз, начали долбить землю чем-то похожим на металлические ломики. Неужели что-то обнаружили? Но что?

Досмотреть я не успела: мой знакомый развернулся и со всей доступной ему скоростью направился в мою сторону, к себе в юрту. Или кармык? Пора переучиваться и привыкать к местным словам. Спасибо этому телу, что я понимаю и говорю на их языке, но все же память у меня своя, и в голове сейчас творится полный сумбур.

Я отошла от окна и села на небольшой подушечку в дальней части юрты. Нам с голубоглазым пора поговорить. Он выдернул меня из моего мира, чтобы я его вылечила. А если мне повезло? Вдруг помощь ему – это и есть его заветное желание? Было бы хорошо. Тогда надо мной бы не висел ужасный дамоклов меч. Уж как-нибудь избавила бы его от клякс, а потом освоилась и наладила новую жизнь в Хирнэлоне.

Задумчиво поглядывая на вход, я ждала прихода голубоглазого. Он не зашел, а буквально ввалился внутрь. Тяжело дыша, мужчина рухнул на кучу шкур неподалеку от полога. Видать, совсем плохо ему. Не помер бы только. Меня как током ударило: если доходяга почит, то я не смогу выполнить его желание. Оно ему будет уже не нужно. Да чтобы тебя!

Я подскочила и помчалась к нему, по пути перехватывая глиняный сосуд с водой, который заприметила еще днем.

– Ты только помирать не вздумай, – попросила я, прикладывая к его пересохшим губам горлышко.

Он не сопротивлялся – сделал пару жадных глотков. Потом окинул меня насмешливо-недоверчивым взглядом и сказал:

– Похоже, я не зря оголялся. Видать, понравился, раз так печешься.

Я открыла рот от дикой наглости, но быстро вышла из изумленного ступора и громко фыркнула.

– Суповыми наборами не интересуюсь. К тому же у тебя комплектация неполная, – ответила я и красноречиво посмотрела на его руку без кисти.

Жестко? Может быть. Но я к нему в психологи не нанималась и жалеть его чувства не обязана.

Мой ответ мужчину шокировал. Он выпучил глаза, но взял себя в руки, криво ухмыльнулся и с трудом поднялся. Доходяга нашел кинутое на пол то самое тонкое покрывало и сунул мне.

– Прикрой лицо, – хмуро буркнул он и присел рядом с низким столиком.

– Зачем? – задала я вполне законный вопрос.

– Нужно, – поступил короткий и ничего не значащий ответ.

– Я видела ваших женщин, и никто из них не прикрывает лицо. Почему я должна?

– С тобой все иначе.

– Что именно?

Видя, что тактика избегания не сработала и я все так же упрямо жду ответа, собеседник сердито глянул.

– А ты не можешь просто выполнить приказ? Вроде как должна, – обреченно произнес он.

– Не должна. Но могу, если буду понимать, зачем.

Мужчина тоскливо вздохнул, окинул меня взглядом, который получают капризные дети от усталых родителей и ответил:

– Тело не твое. Ее звали Иттара, она жила здесь некоторое время.

– И ты ее… того, что ли? – возмущенно спросила я его, делая красноречивый жест пальцем по горлу.

– Не глупи, – устало произнес он. – Ее укусила ядовитая змейка рикса. Девушка умерла, и жрец сохранял ее тело для души. Иттару здесь толком не знали, но не думаю, что мои люди будут в восторге, когда она воскреснет.

Меня замутило. Я, конечно, знала, что тела на грядке не растут, но стало неприятно. Быстро взяла себя в руки и сказала:

– Мне теперь всю жизнь прятаться? Пусть лучше сразу привыкают.

Мужчина скептически нахмурился и недовольно покачал головой.

– Давай хотя бы не сегодня. Я голоден.

А причем здесь его аппетит? Я никак не могла построить логическую связь между этими двумя фактами. Мои размышления прервали. За шатром послышался тихий стук. Хозяин глянул на меня с мольбой в глазах и снова попросил:

– Надень.

Недовольно поджав губы, я согласилась. Ладно, от меня не убудет. Накинула пыльное покрывало, прикрывая лицо. Мужчина одобрительно кивнул и ответил стучащему. Через пару секунд к нам вошла девушка с огромным подносом. Молча поклонилась и расставила блюда на низком столике.

– Спасибо, Гволи. Ты можешь идти.

Она кивнула и, бросив в мою сторону едва заметный любопытный взгляд, двинулась обратно. У меня под тканью зачесался нос, и появилось сильное желание чихнуть. Видя, что она уже почти ушла, я одним движением стянула покрывало. Свобода! Девушка вдруг обернулась и обратилась к хозяину юрты.