Сходка. Повести и рассказы

В одиночку пить Костя не мог, поэтому быстро обзавёлся друзьями среди местных алкашей, постоянно отиравшихся возле ближайшего гастронома. Полученной пенсии, как правило, на месяц не хватало. Не потому, что всё пропивалось, а из-за того, что постоянно разворовывалось собутыльниками, когда Костя вырубался. Пили-то в основном в его квартире. Чтобы протянуть до пенсии, Костя приспособился продавать свои вещи. Сначала ― наряды жены и дочери, брошенные ими, потом свою одежду и обувь. Затем ушли кухонная посуда, постельное бельё, мебель. За бутылку оценивались и шкаф, и комод, и двуспальная супружеская кровать. Сам Костя спал на кровати дочери. Незаметно испарились холодильник, телевизор, видеомагнитофон, книги.

Постепенно квартира полностью опустела. На кухне остался стол с поржавевшими ножками, три табурета и навесной шкафчик с оторванной дверцей.

В других комнатах кроме кровати уцелел старый, продавленный диван и расхристанный шифоньер, который несколько раз разбирали и собирали, в результате чего он потерял товарный вид. Его, как и диван никто не хотел приобретать даже за бутылку.

Когда в их пьяной компании появился Виктор, Костя как-то и не заметил. Сначала скидывался с ними возле магазина, чтобы опохмелиться. Потом оказался в квартире, сидел на кухонном подоконнике, так как всем табуреток не хватало. И травил анекдоты и разные смешные истории.

В отличие от большинства собутыльников, быстро пьяневших и доходивших до невменяемости, Витёк всегда был в каком-то полупьяном и весёлом состоянии. Несколько раз оставался ночевать, не потому что перепил, а из-за того, что время было позднее, транспорт не ходил.

Он и предложил Косте выход из ситуации, когда тот в очередной раз маялся от безденежья.

– Что ты мучаешься? ― вроде бы с сочувствием, но одновременно с какой-то насмешкой сказал он Косте, ― сидишь на мешках с деньгами и не знаешь, на что буханку хлеба купить.

– Не понял, ― Костя посмотрел на табурет под собой, ― какие деньги? Откуда?

– Я имею в виду квартиру. Зачем тебе одному двушка? Чтобы коммуналку побольше платить? Поменял её на однокомнатную, разницу взял деньгами. Или на дом в пригороде, вообще сказка. Можно подобрать хороший дом о всеми удобствами: с участком, садом. Засадил весной огород картошкой, осенью выкопал, ― уже от голода не сдохнешь. Кончились бабки, – спустился в подвал, набрал картошки, почистил, пожарил с лучком – красота! А если ещё огурцы, помидоры в банки закрутил осенью ― всегда есть, что на стол поставить.

– Так за этим за всем уход нужен, сами они не вырастут, ― Костя прожил много лет в таёжном посёлке, имел богатый опыт выращивания овощей, прекрасно разбирался в процессе.

– Так ты один хрен не работаешь, слоняешься из угла в угол, до магазина и обратно. Неужели за всё лето время не выкроишь, чтобы картошку окучить, да огурцы полить? Наоборот, хоть голова чем-то другим будет занята, а то только и думаешь, как бы похмелиться, да догнаться.

– Так-то оно так…― Косте идея понравилась. После почти ежемесячных диет, когда последние дни перед пенсией питаешься в основном водой из-под крана, обрисованные перспективы захватывали. Вспомнились времена, когда у них с женой всегда были своя картошка, соленья и маринады, квашеная капуста, лук, чеснок, редиска, ― всё выращенное на личном огороде. Действительно, что он сам не сможет всё это вырастить? Да запросто!

– А если дом, то разница в деньгах тоже будет?

– Конечно, смотря какой дом. Если простой, то разница большая. Если с удобствами: с газом, с отоплением, то денег поменьше. Ещё от расстояния зависит: чем дом ближе к городу, тем больше он будет стоить.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Так я уже несколько лет риэлтором работаю. Агентство недвижимости «Феникс».

– Что-то я не помню, чтобы ты хоть раз на работу торопился. Иногда по несколько дней тут с нами бухаешь.

Витёк засмеялся:

– Такая специфика работы: в офисе постоянно торчать не требуется. Находишь варианты, заключаешь договора с клиентами, показываешь квартиры, оформляешь у нотариуса. У нас полная демократия. За пьянку в рабочее время тебя никто не уволит, даже не упрекнёт, лишь бы сделки шли. Если не будет сделок, сам уйдёшь – как жить без зарплаты? А зарплата – это процент от сделки. Вот и крутишься.

– Хорошая работа. – Костя в своё время настрадавшийся от начальства за нарушения дисциплины, сразу оценил демократичность рабочих отношений у Виктора.

– Ну что, согласен?

– Не знаю. Подумать надо. Дело-то серьёзное.

– Конечно подумай. Учти ещё, что по дружбе я тебе всё так оформлю, что за услуги фирме ты вообще ничего платить не будешь.

Костя думал несколько дней. Не хотелось принимать решение на пьяную голову, но протрезветь полностью никак не получалось.

Определённое воздействие на принятие решения оказали жалобы и угрозы соседей, недовольных пьяными и шумными компаниями, постоянно собирающимися в его квартире. Хотелось уехать подальше, чтобы не слушать постоянные упрёки.

К тому же в этой квартире всё напоминало о потерянной семье, постоянно навевались печальные мысли.

И наконец: воображение рисовало сказочные картинки будущей жизни в собственном доме с ухоженным участком и садом при изобилии овощей и фруктов.

Витя в эти дни от него практически не отходил. Вместе опохмелялись, потом выпивали, не спеша, под разговоры о будущей жизни. Причём водку и закуску покупал Виктор, Костя опять был на мели до пенсии.

Когда он решился, сразу всё завертелось, как в калейдоскопе. Сначала, прямо в квартире, заполнили договор с агентством недвижимости на бланках, принесённых Виктором, с подписями директора и печатями.

Потом Виктор искал покупателя на квартиру. Искал недолго. Уже третий из приведённых им клиентов, решился и внёс задаток. Соблазнила его относительно низкая цена по сравнению с другими, такими же квартирами в центре.

Затем занялись поисками подходящего дома. Но уже на второй день Витёк ворвался в квартиру Кости с сияющим лицом и заорал:

– Кричи «ура»! Есть дом – самое то, что тебе нужно. В пригороде, в Кругловке. Короче, там семья евреев уезжает в Израиль. Захотели продать срочно. Агентство выкупило у них по дешёвке, чтобы заработать, оформили на меня. С накруткой агентства цена всё равно получается ниже стоимости твоей квартиры на десять тысяч баксов. Можно уже продавать. Я придержал, сказал, что у меня есть покупатель. Эти десять тысяч будут твои. Короче, ключи от дома у меня, машина ждёт, поехали смотреть.

Так как Костя как обычно был с большого бодуна, сначала опохмелился. Витя пил не стал. Мол, на работе.

С какой стороны города находится Кругловка, Костя знал, но там до этого ни разу бывать не приходилось. Посёлок ему понравился своей чистотой и ухоженностью. Чувствовалось, что все дома принадлежат людям зажиточным. Даже трансформаторная будка недалеко от нужного дома была украшена изображением Чебурашки. Костя, выйдя из машины, направился к этой будке, чтобы отлить, но Витёк со смехом подтолкнул его к калитке в высоком заборе:

– В доме же есть туалет! Зачем позориться пред будущими соседями?

В доме действительно был туалет и ванная комната, газовая плита, холодная и горячая вода (через газовую колонку), стояла хорошая мебель, телевизор, холодильник. В шкафах были стопки постельного белья, висела на плечиках различная одежда. Ощущение было такое, как будто хозяева где-то рядом, вышли ненадолго.

На кухне был красивый кухонный гарнитур, много посуды, в холодильнике лежали продукты.

– Всё это твоё, ― Виктор сделал широкий жест руками, ― хозяева сорвались, как ошпаренные. Забрали только деньги и драгоценности. Сказали, что в Израиле купят себе всё получше.

Костя даже начал трезветь от такой удачи. Виктор тут же достал из кармана початую бутылку с водкой и налил ему в хрустальную рюмку. Достал из холодильника нарезанную колбасу на закуску.

Костя выпил и больше ничего не запомнил. В памяти сохранились смутные картинки: вроде, ходили по участку вокруг дома, но что там было – убей, не помнил.

Утром проснулся у себя в квартире. В памяти всплыло, как на следующий день, а может через несколько дней, Витёк подарил ему вполне приличный, почти новый костюм, правда, немного тесноватый, заставил его помыться и побриться. Чтобы Костя протрезвел, Витёк накапал в стакан воды немного нашатырного спирта и заставил выпить. В голове у Кости резко прояснилось, как от удара током.

По предложению Виктора, он собрал в сумку кое-какие вещи:

– Потому что сюда ты больше не вернёшься. Ночевать будешь уже в новом доме, ― Витёк придирчиво осмотрел Костю, сунул ему в рот жевательную резинку, и он поехали к нотариусу.

Нотариальная контора находилась в одном здании с ЗАГСом, где Костя разводился. Нахлынувшие воспоминания потребовали принятия очередной порции, но Витёк подтолкнул в кабинет нотариуса:

– Всё потом!

Кое-как Костя выдержал процедуру оформления двух договоров: на продажу квартиры и покупку дома. Изо всех сил Костя старался делать трезвый вид, хотя выпить хотелось страшно. Но надо было терпеть. Зная, что Витёк прихватил с собой бутылку, Костя умоляюще поглядывал на него, делал всяческие намёки, но тот был непреклонен:

– Терпи, немного осталось. А то придётся всё сначала начинать. Потом отведёшь душу.

Костя терпел, хотя во рту так пересохло, что он еле проворачивал язык. Когда он услышал: «Круглово», спросил шёпотом у Виктора:

– Почему Круглово, а не Кругловка?

Тот его толкнул под столом ногой и зашептал в ухо:

– Кругловка это народное название, а официально Круглово. Не отвлекайся!

Нотариус – пожилой седоватый мужчина сделал вид, что не заметил Костиного состояния, провёл обе сделки и завизировал договоры.

Выйдя от нотариуса, Костя чуть ли не бегом направился к машине, где улыбающийся Виталик уже держал в руках стаканы.

Выпив вместе с Костей, Витёк предложил отметить успешное завершение дела в кафе. Костя, чувствовавший себя в новом костюме и с пачкой долларов в кармане хозяином жизни, великодушно согласился.

Сколько они выпили в кафе, Костя не помнил. Скорее всего, немного, так как в условиях многодневного запоя ему обычно много не требовалось.

Потом в темноте ехали на машине. Костя пару раз просыпался и снова засыпал.

Потом проснулся в этом доме.

3

Тупо глядя на водку, борясь с искушением опохмелиться, Костя вспоминал некоторые детали, сопоставлял все слова и поступки Виктора и делал выводы, от которых его всё сильнее пробивал пот.

Первое: если он найдёт Виктора и потребует деньги, тот сделает удивлённое лицо и скажет:

– Они же у тебя были. Откуда мне знать, куда ты их дел.

Второе: он даже не знает ни фамилию своего друга риэлтора, ни место его жительства. При оформлении его фамилия прозвучала, но Костя тут же её забыл. Все данные Виктора были указаны в доверенности, чудесным образом куда-то испарившейся. Скорее всего, именно поэтому. За всё время знакомства Витёк ни разу не назвал свою фамилию и не сказал, где живёт. Получается, что он заранее готовился к тому, чтобы Костя его не нашёл.

Третье: оставленная водка – это такая завуалированная попытка убийства. Причём, за это убийство никогда никого не привлекут. Костя как юрист и опытный сыщик прекрасно это понимал.

– Ну, Витёк! Ну, тварь! – У Кости даже голова перестала болеть от ненависти. Он встал, прошёлся по комнате туда-сюда, успокаиваясь. Потом сел, опять посмотрел на водку. Витёк только и ждёт, чтобы он выпил и больше никогда не остановился. А вот хрен ему! Костя понял, что скорее сдохнет от того, что не похмелился, чем от такого похмелья. Хотя, в этом случае результат для Витька будет тот же. Поэтому помирать ему никак нельзя. Надо выжить, как говориться, назло врагам.

Возникшее желание разбить все бутылки, чтобы не было соблазна, Костя сразу подавил в зародыше. Зачем её уничтожать? Эту водку можно использовать для натираний, компрессов, для дезинфекции. Можно промывать грязные детали. Можно зимой залить в стеклоомыватель автомобиля, да мало ли ещё куда… Просто надо относиться к ней, как к технической жидкости, типа «Туалетного утёнка». То, что у него хватит силы воли её не выпить, Костя не сомневался.

Надо отлежаться, привести себя в порядок и начинать действовать. В старую квартиру возвращаться нельзя. Там новые хозяева наверняка уже замки поменяли.

Виктора искать сейчас бессмысленно. Чтобы с ним разобраться, надо сначала самому окрепнуть физически и материально, иметь за спиной крепких друзей.

А вот что можно было бы сделать в ближайшее время реально, это оформить этот дом на себя, раз была выписана генеральная доверенность. Тогда Витёк уже не сможет продолжить эту цепочку смертельных сделок.

То, что доверенности нет, не страшно, Костя может попросить копию. Нотариуса, который её выписывал, он найдёт. Правда, если нотариус в сговоре с Виктором, он будет крутить хвостом. Но попытаться всё равно нужно. Опять же деньги на это понадобятся. Хоть и не очень большие, но надо их где-то взять.

Кстати, о пенсии. Он же с квартиры выписался. Это было требование покупателя (и вполне справедливое). Пенсию выдают по месту прописки. А он нигде пока не прописан. Вот ещё одна причина, чтобы оформить этот дом на себя: чтобы прописаться в нём.

От этих размышлений опять разболелась голова. Костя вышел на улицу. Жажда снова погнала к колодцу. На половине пути Костя остановился. То, что жажда будет мучить его целый день, это понятно. Так что теперь – бегать к колодцу через каждые двадцать минут? Надо поискать ёмкость для воды.

Костя вернулся в дом и осмотрелся. Воле печи на небольшой скамейке стояло железное ведро с круглой деревянной крышкой. В нём оказалось немного чистой воды. Костя вынес ведро на улицу, внимательно осмотрел, принюхался. Вода на дне была чистая, без осадка, хоть сейчас пей. Костя её выплеснул и направился к колодцу, на ходу размышляя:

«Осадка в ведре нет, хотя вода в нём простояла много дней, может даже много недель. Значит вода в колодце идеально чистая. Откуда ещё вода могла попасть в это ведро – только из этого колодца. Это уже большой плюс для этого дома».

Набрав ведро воды, Костя занёс его в дом и поставил на то же место. Взял со стола стакан, зачерпнул воды из ведра и медленно выпил. Закрыв ведро крышкой, Костя усмехнулся:

«А жизнь-то налаживается! Вода есть, хлеб есть, консервы, огурцы, ― на два дня хватит, а больше и не требуется». Завтра к вечеру он будет в нормальном состоянии. Назло врагам.

Порывшись в сумке, он достал спортивный костюм и кроссовки. Переодевшись, он аккуратно сложил костюм и повесил на спинку кровати.

Тут же мелькнула мысль: «А если Витёк с подельниками решит его проверить сегодня, а не завтра?» Надо будет подыграть, прикинуться пьяным, вроде как в запое. Только водку, бутылку – две, надо спрятать, пусть думают, что выпил. Начатая бутылка пусть стоит на столе.

Он взял одну бутылку из сумки, вышел во двор, высматривая место. Подходящим оказался угол в хлеву (где явно когда-то держали корову), под кучей гнилой соломы.

Выйдя из хлева, Костя осмотрел двор, соседним строением была баня. Между хлевом и баней был узкий проход с деревянным туалетом в конце. Костя заглянул и туда:

«Вполне терпимо. Буду знать, куда бежать, когда припрёт».

Состояние бани Костю просто поразило: сруб новый, внутри пол чистый, двухступенчатые полки из новых досок. В кирпичную печь вмонтирован железный бак для горячей воды. Железо хоть и ржавое, но крепкое. Костя открыл кран для слива воды – сухо. У входа внутри бани стоял на камнях ещё один железный бак квадратной формы тоже с краном внизу. Из крана при проверке потекла чистая вода. Заглянул в бак – наполовину полон.

На стене висели два железных тазика с ручками. Складывалось впечатление, что баней кто-то пользуется или пользовался относительно недавно.

Выйдя из бани, Костя потихоньку двинулся по территории участка. Хмель-то надо выгонять. И лучше всего это делать в движении по свежему воздуху.

Проведённым смотром было установлено, что приобретённый им дом вместе с участком расположен на выступающем к озеру пласту земли, с двух сторон ограниченному оврагами. Точнее – с одной стороны это был овраг с пологими краями и протекающим внизу в сторону озера ручьём. За оврагом виднелись дома, выстроившиеся в неровную линию вдоль берега озера.

С другой стороны узкой полосой вдоль участка тянулась какая-то низина, заросшая кустарником. Судя по осоке, растущей между кустами, низина была заболочена. Метрах в тридцати от границы Костиного участка за кустами на небольшой возвышенности стоял деревянный дом с красной крышей. Возле него Костя рассмотрел свою новую знакомую Анну. С ней он общался сегодня возле колодца. Она вешала на верёвку выстиранное бельё.

Костя не поленился и пролез по заросшему травой огороду в дальний конец. Границы участка из-за отсутствия забора можно было определить по состоянию земли. Понятно было, где она когда-то пахалась, а где всегда была целина.

Дальняя граница огорода выделялась ёлочками, выстроившимися в ряд, как солдаты в строю. За ними начинался соседский участок. Он был распахан и засеян картошкой. Ровные зелёные рядки картошки были недавно окучены. В дальнем конце огорода виднелся двухэтажный кирпичный дом с тарелкой спутниковой антенны на крыше и двумя большими теплицами рядом с домом.

Асфальтированная дорога как бы огибала участок дома, куда судьба занесла Костю, со стороны озера.

«Вот бы на месте этой избушки дом нормальный построить», ― прикинул Костя, ― о такой усадьбе можно было только мечтать. Озеро рядом с домом. Точной границы с соседями нет, хотя, в документах границы участка наверняка обозначены. Вот по этим границам поставить нормальный забор. Участок разработать. Плодовых кустов тут хватает. Есть смородина, красная и чёрная, крыжовник. Есть рябина и черёмуха, сирень возле калитки».

Какие-то ещё кусты и деревья Костя не смог определить. Рядом с домом он высмотрел побеги хрена и спаржи, грядки с клубникой.

Может быть, Витёк тут планирует со временем дом построить? А пока деньги зарабатывает, используя старый дом в преступных целях? Вот хрен ему! Тем более, если оно так и есть, Костя просто обязан его обломать.

Костя, припомнив улыбающееся лицо Виктора, заскрипел зубами от ярости: «Вот ведь гнида! Таким внимательным и заботливым прикидывался! Лучшим другом ухитрился стать за короткое время», – уже который раз подумал Костя с ненавистью.

Этот тяжёлый день, казалось, никогда не кончится. Костя регулярно пил воду, ходил по двору, лежал на кровати. Опять пил, опять ходил, опять лежал. Состояние организма оставалось по-прежнему ужасным. Пару раз его вырвало.

Только ближе к вечеру он решился что-нибудь съесть, кроме воды. Открыл банку консервов, отрезал кусок хлеба, сделал из этого бутерброд и через силу съел вприкуску с огурцом из банки. Прислушался к себе – вроде бы прижилось, назад не просится. Прилёг на кровать, начал засыпать. Через какое-то время подпрыгнул и побежал в туалет. Пробрало. Но Костя не расстроился. Так и должно быть. Организм очищается от шлаков, копившихся в нём месяцами.

Жаль, что чайника он здесь не нашёл. Можно было бы придумать что-нибудь вроде чая. Заварки нет, но можно было бы насобирать трав – мята, ромашка зверобой здесь росли, Костя видел.

Газовая плита стояла, но газового баллона к ней не было. Но это не беда. Приготовить можно было бы и на костре. Приспособить пару кирпичей и всё.

Как говорится: за неимением…, короче, обойдёмся холодной водичкой.

Ночь Костя провёл в полудрёме. Засыпал и тут же просыпался. В голове крутился калейдоскоп: какие-то смутно знакомые лица, собачьи морды, обрывки каких-то разговоров… Сильно потел. Под утро забылся в кошмарном сне.

Утром позавтракал опять консервами с хлебом и огурцами. Другого в меню не было. Но и за это спасибо. Сходил и спрятал ещё одну бутылку. Это – на случай внезапной проверки. Немного походил по двору, отметив при этом, что состояние организма уже лучше, чем вчера. Голова не болит, немного только кружится и покачивает от слабости.

На этот раз пища в организме задержалась на пару часов, хотя, всё равно закончилось поносом.

Ближе к вечеру Костя решил устроить себе банный день. Сначала проверил дымоход в бане. Поджёг обрывок газеты и сунул в печь. Тяга оказалось отличной. Потом натаскал воды. С единственным ведром сходил к колодцу, залил в бак на печке два ведра. Горячей воды помыться хватит, а холодная в баке есть. В дровянике сохранилась небольшая поленница дров.

Протопив баню, Костя взял из своей сумки мыло, мочалку, полотенце, смену белья и хорошо вымылся, предварительно окатив кипятком один из тазиков.

Через пару часов после помывки, прогулялся по деревне, нашёл автобусную остановку, изучил расписание. Получалось, что первый автобус отсюда в город отправится в восемь часов утра. Второй – в шесть вечера. Было ещё несколько проходящих в течение дня. Костя решил уехать первым рейсом.

Вечером он доел оставшиеся консервы. Разыгравшийся аппетит свидетельствовал о восстановлении здоровья. Это был с одной стороны хороший признак, я с другой – утолять аппетит кроме огурцов и хлеба было нечем.

В сумерках Костя лёг спать, напряжённо прислушиваясь, – не остановится ли рядом с домом машина? Но обошлось. В одиннадцать часов вечера Костя решил, что ночью уже никто не приедет, и заснул. Спал крепко. Разбудили петухи, заоравшие утром на соседнем участке у Анны.

Утром Костя позавтракал огурцами с хлебом, побрился. Критически осмотрел себя: костюм помятый, но чистый. Потом спрятал оставшуюся водку, взял свою сумку с вещами, закрыл дверь на щеколду и пошёл на остановку.

4

В областной центр Зиновьевск Костя прибыл в девять часов утра. По автовокзальной площади плыли одуряющие запахи жареного мяса. Костя сглотнул слюну, огляделся и уверенно направился к небольшому павильону с надписью «Шашлыки». После вынужденной огурцовой диеты он готов был отдать любые деньги за кусок жареного мяса.

Павильон представляя из себя вагончик без одной стены. Внутри был прилавок с небольшой витриной. Сбоку стоял мангал, возле него колдовал молодой мужчина кавказской внешности в белой поварской курточке. Внутри за прилавком стоял другой мужчина, точная копия первого. На улице перед павильоном стояли четыре высоких столика, такие обычно бывают в вокзальных буфетах и пивнушках, где клиентам сидеть не полагается.

Проходя между столиками, Костя почувствовал на себе пристальный взгляд. Повернув голову, он увидел за одним из столиков мужчину, смотревшего на него. Тот, окинул Костю взглядом с ног до головы и отвернулся, что-то сказал другому, стоявшему рядом. Тот, в свою очередь, тоже взглянул на Костю и равнодушно пожал плечами.

Костя, подошёл к прилавку пристроился к небольшой очереди из двух человек и уже внимательнее присмотрелся к людям, проявившим к нему интерес.

За одним из столиков компания из трёх человек ела шашлыки, о чём-то переговариваясь в пол голоса. Один из них в надвинутой на глаза кожаной кепке и лёгкой ветровке и проявил интерес к его персоне. Справа от него стоял громила с перебитым носом, судя по движениям головой и руками и другим мелким признакам – бывший боксёр. Бывший, потому что по возрасту и запитой роже на спортсмена он не тянул. Это с ним коротко переговорил первый, когда столкнулся взглядом с Костей.

Третьим в компании был худощавый невысокий мужичок, издалека похожий на подростка, если бы не лицо. Возраст у всех троих был около сорока – сорока пяти лет.

Маленький не столько ел, сколько крутил головой, разглядывая народ, что сплошным непрерывным потоком двигался рядом по тротуару в обоих направлениях.

Костя купил порцию шашлыка, стакан чая, стал за столик, максимально удалённый от непонятной компании. Жадно накинувшись на мясо, Костя одновременно пытался понять, чем вызвано повышенное внимание к его персоне. Быстро перебрав все варианты, он остановился на двух. Либо мужик в кепке отбывал срок в тех местах, где он сам работал, но Костя в лицо его почему-то не запомнил.

Либо здесь имеет место тот самый момент, о котором рассказывали опытные опера: когда уголовник безошибочно определяет в толпе оперативника по понятным только ему признакам. Так же, как и опер видит в толпе прохожих представителей криминального мира, как бы хорошо одеты они не были.

Незаметно поглядывая на эту троицу, Костя быстро убедился, что все они имеют судимости и не по одной. Скорее всего, они в нём почуяли опера, но присмотревшись, сделали вывод, что Костя им не опасен, и тут же о нём забыли.

Опасаться оперов они могли по определённым причинам. Например, если кто-то из них находится в бегах или «работают», то есть готовят или совершают какое-то преступление.

Какое преступление можно совершать в людном месте, таком как автовокзал? Это или кража носимых вещей – чемоданов, сумок, или карманная кража. На бригаду карманников они, кстати, вполне похожи. Обычно двое отвлекают выбранную жертву, третий лезет в карман.