Пилот Осознания

В баре было темно и безлюдно. Когда глаза начали привыкать, первым делом я обратил внимание на муляжи рыб, свисающие с потолка; штурвалы и канаты, развешанные по стенам. Возле барной стойки сидели три парня, повернув головы ко мне.

– Меня послал ваш брат, – начал я по-английски, подслеповато щурясь.

Только сейчас вспомнил, что даже не спросил имя рекомендовавшего меня.

Один из парней поднялся, оказавшись на голову выше, и раза в полтора шире в плечах моей скромной персоны.

– В баре раньше работал? – спросил он, разглядывая меня с ног до головы.

– Нет, никогда, – честно признался я.

– Драться умеешь?

– Не знаю. Немного дрался.

Парни обменялись скептическими улыбками. Крепыш встал передо мной.

– Ударь меня в челюсть.

– В смысле? – не понял я.

– Ударь со всей силы.

Просто так бить человека по лицу… как-то, это было непривычно. Парень заметил мои колебания.

– Ладно. Ударь меня в грудь.

Крепкий бочкообразный торс представлял несокрушимую мишень, поэтому ударил я, особо не сдерживаясь.

– И это всё? Ты что, педик?

– Нет, ни в коем случае! – в доказательство, я врезал в него со всей силы.

С таким же успехом можно было колотить по каменной стене. Парень пренебрежительно поморщился.

– Охранник не должен драться – это брак в его работе. Он должен напугать одним своим видом. В крайнем случае, вырубить клиента с одного удара и спокойно вынести на улицу. Охранник из тебя не получится. Барменом ты не работал, – парень обернулся к одному из сидящих. – Только если зазывалой? Вот и форма на тебе подходящая. Какие языки знаешь, кроме русского?

– Э-э-э… Как вы догадались?

– По форме, конечно. Ты не переживай, сейчас тут ваших много, – он ухмыльнулся и посмотрел на сидящих парней.

Те кивнули головой и усмехнулись. Хотелось объяснить им, что я только на несколько дней, исключительно из любопытства. Хотя, какая мне разница, что они обо мне думают?

– Испанский знаю неплохо. Английский – похуже. Немецкий – почти никак.

– Достаточно. Полноценное общение и не требуется. Выучишь на нескольких языках: «Заходите в Морской Мир Пауля Гюнтера». Будет вполне достаточно. Комнатой, едой мы обеспечиваем. За выпивку и девочек – платишь сам. Жилые комнаты на четвертом этаже.

Из пилотского кресла истребителя в барные зазывалы – неплохая карьера. С другой стороны… не зная языка, местных обычаев и не имея нормальных документов, на что ещё я могу рассчитывать? Хорошо, хоть место уборщика или посудомойки не предложили.

– Ещё вопрос. Ваш брат говорил, что у вас есть возможность узнать насчёт оформления документов… – я постарался объяснить, что именно мне необходимо.

Тот снова обменялся взглядами с сидящими парнями и пообещал помочь. В общем, на работу я согласился. Нашёл магазин «милитари стайл», накупив шевроны и какие-то знаки различия, пришил вместо своих. Мне было стыдно? Наверное… Дома я старательно избегал обсуждения политических реалий, наивно полагая, что они временные. После ухода жены, избиения на обочине и вчерашней «политинформации» в гостиничке, мог бы засомневаться в их временности. Но теперь, оказавшись на улицах германского города, внезапно осознал, насколько моей стране нет до меня никакого дела! Офицер ВВС, в подготовку которого вложено столько сил и средств, решил челночить? Да пожалуйста! Уехал по форме в капстрану? Да плевать! Захочет танцевать тут стриптиз? Хоть до упаду! Продать военную тайну? Вот с этим сложнее. Генералы уже вывозят тайны самолётами. Кого заинтересуют мои лейтенантские тайны?

Раздражённо осмотрел изменившийся китель. Военная форма превратилась в маскарадный костюм. Достойное завершение многолетних усилий и моих собственных, и внезапно сгинувшего государства! Как всё глупо, ненужно и бездарно! Вспоминая споры с женой, начинал понимать, насколько она была права. И если я приеду к ней на шикарной иномарке, это лишь подтвердит её правоту. Накатывающая злоба растворялась, не находя своей цели. Почему? Кто? Как? Зачем? Плевать! Я вам не нужен, так и вы мне не нужны! Надеюсь, я успею заработать на нормальную одежду, чтобы оставить это позорище здесь. Или… Или останусь тут сам! Если действительно помогут с документами… Я смогу вернуться к полётам! Надо всерьёз взяться за английский.

– Заходите в Морской Мир Пауля Гюнтера. Вкусная еда, крепкая выпивка и прекрасные девушки… Морской мир Гюнтера. Вкусная выпивка и крепкие девушки… Посетите Морской Мир… Крепкая выпивка и девушки на любой вкус…, – работа оказалась несложной.

Ходишь по улице, раздавая пестрые визитки, бормоча одни и те же заклинания. Кто отворачивается, кто улыбается, а некоторые берут визитку и сворачивают к тяжёлой двери. Довольно скоро я научился определять потенциальных посетителей и мог говорить реже, и бегать по улице меньше.

Жилые помещения находились на четвёртом этаже того же дома. Кроме меня там жили турок-уборщик, один из поваров и проститутки. Самые настоящие проститутки, которых я видел впервые. Самый ужасный вид эксплуатации, который унижает женщин! Впрочем, они не выглядели измученными и униженными. У Гюнтера работал настоящий интернационал. Две из России, по одной из Украины, Польши, Франции и Германии. С девушками я очень скоро познакомился. Славянки старательно меня избегали, что было неудивительно. Я сам старался не говорить по-русски, особенно если встречные оказывались соотечественниками. Остальные девушки с удовольствием общались со мной, даже угощали выпивкой. Забавно, но самой страшненькой из них была француженка. Почему-то в фильмах они гораздо красивее. Говорила она на жуткой смеси французского и немецкого, которую совершенно не понимал. Зато повезло с немкой. Она прилично говорила по-английски и все свободное время с удовольствие описывала свою тяжелую жизнь и козлов-любовников. Я старательно слушал, повторяя за ней некоторые фразы. Какая-никакая, языковая практика. Немка намекала на большую скидку, если я захочу воспользоваться её профессиональными услугами, но… заниматься сексом за деньги… Разумеется, я не был настолько наивным и прекрасно знал, что такая профессия появилась и у нас. Некоторые сослуживцы ими пользовались и находили это очень удобным. Не надо угощать, уговаривать, гулять под звёздами, в надежде что-то получить, когда-то потом. Заказываешь услугу, оплачиваешь, получаешь оговоренное. Удобно! Какая же это эксплуатация, если всё честно оплачивается? Но… Возможно и в этом вопросе я оказался слишком идеалистом.

На третий день, после обеда, в моих дверях нарисовалась одна из соотечественниц.

– Привет, – хмуро поздоровалась она. – У меня сегодня день рождения. Не мог бы сделать мне подарок?

Я только проснулся после своей полуночной работы и соображал не особо шустро.

– Подарок? Какой подарок? Мы же как-то не особо… А! Поздравляю, конечно… Смотря какой подарок.

– Сходи со мной в кафешку, посидеть.

– Да я могу, в общем-то. Только у меня из одежды негусто.

С первого же заработка я купил себе штаны и рубашку, но для праздничного застолья они явно не годились.

– Да, пофиг. Просто посидеть, на родном языке поговорить. Счёт я оплачу.

– Ну, таких глубин нравственного падения, чтобы за меня девушка платила, ещё не достиг, – я рассмеялся. – Подожди пять минут, причешусь-умоюсь…

И вот, я гуляю под руку по улочкам древнего Бреме… хамен… хавен… В общем, древнего немецкого города. Под ручку с очень милой девушкой, о профессии которой лучше не думать. Одета она в скромное платье, которое даже колени скрывает. Легкая косметика, небрежно уложенные волосы… Одним словом, совершенно обычная, ничем неприметная девушка. Похоже, она тут уже бывала, потому что достаточно уверенно привела к небольшому кафе. Мы сидели в ожидании заказа, под тихую приятную музыку. Я жевал бесплатные хлебцы, задумчиво уставившись на сахарницу.

– Ты со мной ни о чём не разговариваешь. Стараешься на меня не смотреть. Я тебе настолько неприятна?

– Нет, что ты! – я посмотрел на неё. – Просто я… ну… Мы с тобой не знакомы. Я ничего о тебе не знаю, какие у тебя интересы… ну… всё такое.

– Мог бы об этом спросить. Я бы ответила. Потом сама что-то спросила. Из этого и складывается общение. Ты не похож на молчуна-недотёпу. Похоже, что дело в другом. Извини, я сделала глупость. Думала, получится сделать вид, но… – она попыталась встать.

Я перехватил её руку.

– Прости, это… – вообще-то она была права, поэтому я решил перевести разговор в другую плоскость. – От меня недавно ушла жена, потом меня занесло сюда, как-то… и ещё не совсем понятно отношение… скажем так – к самому себе.

– Извини. Если не секрет, почему вы расстались?

– «Мы расстались» – это слишком деликатно сказано. Она меня именно бросила. Начали задерживать зарплату, а нормальной приработки я не нашел.

– И что? Она сама не могла работать? Родители помочь? Найти тебе работу через друзей?

– Не всё так просто…

– Что тут сложного? Или она тебя любит и проходит вместе «в горе и радости». Или повелась на красивую форму и хорошие заработки. Как только заработки исчезли, а форма помялась, она свалила. К тому, кто побогаче?

– Да, местный бизнесмен.

– Знаешь, почему профессию проститутки принято презирать?

Я покачал головой.

– Потому что тут всё честно. Нет ни лживых клятв, ни обманутых надежд. Ты платишь деньги, получаешь удовольствие. Сравни с вашими отношениями. Твоя жена нашла себе клиента побогаче. Если он разорится, она отправится к новому. Ей всё равно, кому себя продавать, лишь бы дороже. Кому понравится такое сравнение? И кто из нас достоин презрения?

Очень хотелось сказать «вы обе», но такой взгляд на собственную супругу, выбил меня из колеи. С одной стороны, она права. С другой, почему женщина должна оставаться с голодранцем, который не в состоянии её прокормить? Я сам отважно служил своей отчизне, пока исправно получал зарплату. Когда же мне перестали платить…

Нам принесли заказ, и я принялся было за еду, но девушка… Вот блин, я даже не помню, как её зовут. Лена? Наташа? Девушка взяла бокал и протянула мне.

– У меня появился тост, – улыбнулась она. – Я его скажу, а если он тебя обидит, можешь уйти. Я пойму.

Меня такое вступление не порадовало.

– Может, что-то нейтральное? Ну там, долгих лет, здоровья…

– Давай выпьем за то, чтобы в жизни нам приходилось отдаваться за идею. Хорошую, великую, светлую! Потому что за неё и умереть не жалко. Деньги тоже хорошо, но лишь как приятное добавление. Отдаваться только за деньги – это уныло.

– Почему же, если деньги хорошие…

– Деньги не могут быть хорошими или плохими. Это лишь средство, инструмент. Идею можно осуществить, можно её изменить, её можно даже предать. А деньги? Ты можешь осуществить деньги?

– Деньги можно поменять. Это точно, – я не удержался от смеха.

– Это останутся всё те же деньги, только другие. Можно, конечно, деньги сделать целью. Вон подруга моя, Ленка, зарабатывает и счастлива. Я ей даже завидую. Ну что, выпьем?

Подруга Ленка? Значит, эта Наташа.

– Выпьем. Ты меня даже успокоила. Когда заговорила про всеобщую продажность, подумал, это применимо и ко мне. Сейчас понял, что, если бы осталась идея, я и за миску похлебки служил бы. Ради того великого, прекрасного, что ждёт нас вдали. А если вдали ничего не ждёт… почему бы и не поискать места, «где платят больше», – последние слова я произнес голосом кота Матроскина. – Хотя, ковыряюсь я тут, и всё больше желание домой вернуться. Кстати, меня через пару дней самолет забирать будет. Я узнаю у экипажа, может они и тебя захватить смогут?

Зачем я соврал? Ни малейшего желания вернуться у меня не появилось! Захотелось показать ей, что я другой?

– И что там делать? Завод закрыли, институт свернули. Последних выпускников не успели трудоустроить! Той же проституцией заниматься? Здесь к нам отношение нормальное, хоть и презрительное. У нас же, если шлюха, то вроде как не человек. Можно избивать, издеваться, насиловать до смерти. Есть такой незатейливый способ самоутверждения у нынешних бандюков и ментов. Так что, нафик-нафик.

– Что же, всё так безрадостно?

– Нет, на самом деле, пока ещё неплохо. Полная жопа потом настанет. Или думаешь, нынешние правители смогут чем-то созидательным заняться? Так и будут всё распродавать да разворовывать.

– В последнее время проклятие какое-то. О чём разговоры не ведутся, всё к политике сворачиваются, – тяжело вздохнул я. – На правах гостя предлагаю собственный тост. За именинницу. Милую, красивую, очаровательную. И хочу пожелать тебе разобраться с глобальными вопросами мироустройства, на которые ты замахиваешься.

Мы выпили, и девушке пришла в голову идея.

– Здесь можно танцевать. Если ты не против, конечно.

– С радостью! Я же не знал, – протянул руку даме и пригласил её на танец.

Мы медленно кружили вдоль стены, за столиками. Мои руки целомудренно лежали на её талии, а моё лицо касалось её волос. И вполне возможно, что сейчас было правильно, чтобы мои руки скользнули чуть ниже, а мои губы нашли её…

Нет, у меня ничего не вышло. Я с удивлением понял, что не испытываю к ней даже сексуального влечения. Одна только мысль, что она проводит время с другими мужчинами… Хорошо, что девушка сама не пыталась проявить инициативу. Даже не знаю, как бы выкручивался, но всё осталось очень сдержанно и пристойно.

– Я ходила в здешнюю церковь, – она неожиданно сменила тему. – Католическая, но бог вроде как тот же. Думала помолиться. Спросить совета или найти ответы. Не знаю, может с атеистами бог не разговаривает…

Странное ощущение, что мы говорим о чём-то большем, чем звучит в словах. Мои познания в религии ограничивались тем, что это опиум для народа и бабкины суеверия. Не убий, не укради, подставь другую щёку и…

– Насколько помню, для бога раскаивающийся грешник ценнее праведника, – этот танец становится всё сложнее.

– Ну, грешница я настоящая. Хочешь сказать, что сначала надо было раскаяться? – в её голосе появилась злость. – И в чём же? Что папе престали давать бесплатные лекарства и купить я их могу лишь таким образом? Это бог наслал на него болезнь, чтобы испытать меня? Он не видит, что творится в моей душе и как я отношусь к тому, чем занимаюсь?

– М-м-м… Извини! Не думал, что… Я вовсе не собирался…

– Это ты извини меня. Не ты всё это устроил. Папа… он конечно же не знает, как я зарабатываю на лекарства. Думаю, он бы предпочел… умереть… если бы узнал. Или прибил бы меня, – девушка выскользнула из моих объятий. – Давай сядем.

Мы вернулись за столик. Как можно поддержать её, старательно уклоняясь от… сближения? И без того ощущал себя неловко. Никогда не говорил о разных… абстрактных вещах. Торопливо допил кофе и подозвал официантку рассчитаться. Как всё глупо и нелепо получилось.

– Спасибо, что согласился, – девушка положила свою руку рядом с моей. – Извини, что испортила тебе настроение.

– За это, точно можно не извиняться, – грустно хмыкнул я. – Оно у меня и так хреновое. Даже точнее, его вообще нет.

Выйдя из кафе, медленно прогуливались по улице среди спешащих по своим делам людей. Надо было что-то сказать. Поддержать, успокоить… В голове совершенно пусто. Как я могу поддержать человека, если сам не понимаю, что происходит и что с этим делать?

– Вот та форма, в которой ты ходишь. Это же пилотская форма? – спросила девушка, вновь неожиданно меняя тему.

– Да. В обычной жизни я лётчик.

Она покачала головой.

– Лётчики разные бывают. Я чувствую, что ты именно – пилот. Вот сейчас поняла, чего мне не хватало в жизни. Мне так и не встретился пилот. Всё было бы совсем иначе. Тогда я смогла бы взлететь, – снова ощущение, что она говорит о чём-то ещё. Какой-то смысл скрыт в этих словах.

– Пилотов не так мало, обязательно встретишь. Взлететь, ещё проще. Если передумаешь, скажи. Вместе полетим, – зачем я это сказал? Вместе? Зачем дурацкое обещание, которое не смогу выполнить?

Девушка посмотрела на меня, словно… Ожидала чего-то? Нет, не поцелуев и признаний! Чего-то… Ободряющей улыбки? Объятий? Слов понимания? Испугавшись, что могу быть понят… неправильно, я даже чуть отстранился.

– Спасибо за предложение, – равнодушно усмехнулась она. – Я уже привыкла сама справляться. Думаю, и с полетами сама разберусь.

Она лучезарно улыбнулась и ушла, не поцеловав меня даже в щеку.

Какая мудрая и деликатная девушка. Почему именно с ней я не встретился много лет назад? Пилоты ведь, сами по себе даже взлететь не могут. Им непременно нужны диспетчеры. Насчёт моей жены… пожалуй… она права. И насчёт того, что происходит вокруг. Идея… вот чего нас лишили! Пилотская форма… Она не просто была красивая! Она показывала, что её владелец честный, самоотверженный человек, готовый отдать жизнь за свою страну и свой народ. Как только она стала показывать, что ты нищеброд, не способный достойно прокормить, она лишилась своей привлекательности, не изменившись внешне. Сталевары, врачи, колхозники… не просто выполняли свою работу! Мы все были вместе! Мы двигались к чему-то лучшему, светлому… Потом убрали идею и народ развалился на отдельных людей…

Чёрт! Какой же я тупой! Куда она делась? Развернувшись, пробежал назад по улице, заглядывая в переулки и кафе. Я так увлёкся своими философскими рассуждениями и абстрактными страданиями! Она не могла сама сделать шаг! Не могла показаться слабой! Она ждала, когда… Я должен был понять! Крепче обнять во время танца, положить свою руку на её, когда сели за столик. Не надо поцелуев и обещаний! Просто показать, что рядом есть ещё кто-то! Показать, что она не одинока!

Наверное, уже ушла на работу. Надо будет поговорить с ней! Сразу, как приду! Нет, сначала уточню у других, как точно её зовут. После таких откровений перепутать её имя будет особенно неловко.

Да, её звали Натали, и нет, она ещё не появилась. Набив карманы визитками, я привычно бормотал свою речь, выискивая девушку взглядом. Странно, куда она исчезла? Решила вернуться? Если ей так нужны деньги, нашла другой способ? Часам к двум ночи, когда я вернулся в бар перекусить, ко мне подошел Пауль.

– Эта девчонка, из ваших, с тобой вчера куда-то ходила?

– Да, со мной. У неё был день рождения, сходили в кафе.

– И всё?

– Что, всё? Выпили, потанцевали, разошлись.

– Она что-то говорила, на что-то жаловалась?

– На жизнь жаловалась. Так это у нас национальная традиция такая. Что случилось-то?

– Вечером с крыши дома спрыгнула. Мне приятель из полиции звонил. Если что – такой у нас не было. Никто не видел и не слышал. Понятно?

Я ошарашено кивнул головой. Не может быть! Ошибка какая-то вышла? Побежал наверх, в надежде, что это она сидит у себя и застал рыдающую подругу. Прошел в свою комнату, сел на кровать.

Как-то вот так, всё случилось… Посидели, поговорили, потанцевали. Вот чёрт! Почему?!?! Почему я не мог сделать самую малость? Понять! Она просила о помощи! Умоляла! Надеялась на меня! Показать, что она такая же, как была раньше. Ничего непоправимого не произошло, и жизнь снова может стать нормальной. Когда она спросила о моей профессии, постоянно использовала прошедшее время. Тогда я обратил внимание и пытался найти какой-то скрытый смысл. Он не был скрытый! «И с полётами сама разберусь.» Мне в голову не могло прийти, что… У меня вообще в голове никаких мыслей не было!

Может, дело всё-таки не во мне и моём отношении? Ничего бы не изменилось? И она всё для себя решила ещё раньше? Да, она была проституткой и продавала себя за деньги, но чем мы все сейчас занимаемся? Она готова была умереть за идею, а за деньги не захотела даже жить. Теперь слишком много мыслей одновременно. Они смешивались, наслаивались, превращаясь в невообразимую кучу.

К чёрту! Всё к чёрту! Послезавтра, точнее, уже завтра, отправляюсь на аэродром. Нахер отсюда! Надо будет узнать, что с телом. Домой её отправить? Родителям сообщить? Узнать хоть, кто она такая…

Долго провалялся в измятой постели, вспоминая её глаза, голос, запах волос…

Встал с больной головой, ужасным самочувствием и ещё более ужасным настроением. Пытался отыскать Пауля, чтобы узнать какие-то данные о девушке. Тот ещё не появлялся, тогда я пошёл бродить по улицам, размышляя, куда отвозят тела погибших. В обычный морг или в какой-то полицейский? Что я скажу? Нет, без помощи Пауля не обойтись. Надо возвращаться… Или нет! Сначала… Да, сначала схожу в церковь! Костёл или кирха, как они тут называются? У меня появились к богу пара вопросов! Резко развернувшись, уткнулся носом в широкую мужскую грудь и не успел отшатнуться, как свет вокруг меня померк.

Проснулся я в тесной железной каморке под непрерывный гул и дребезжание. Я что, оказался в полицейской камере? Как и за что? Вроде собирался отправиться в полицию, и настроение было не очень. Не настолько, чтобы устроить беспорядок. За что же меня посадили? И откуда это гудение? Явно, не внутри головы. Кстати, о голове. Голова раскалывалась, особенно в области затылка, и я старательно его ощупал. Вроде есть шишка, но всё цело, без крови. Так что случилось?

На соседней койке лежал пожилой мужчина с короткой бородкой и с интересом меня рассматривал.

– Ну как, пришёл в себя? – спросил он по-испански.

Уже легче. Значит, я смогу общаться.

– Где я? И что со мной случилось?

– Что случилось, не знаю. При том не присутствовал. Закончилось всё благополучно. Теперь ты на борту «Святой Лучии». Идем к берегам солнечной Бразилии. Если не помешает встречный ветер, успеем на карнавал в Рио. Ты же всегда мечтал посетить карнавал?

– Что за бред? Какая Бразилия? Какая Лучия? Я слышал про карнавал, но у меня даже в мыслях не было…

– Не знаю. Парни, которые тебя привели, сказали, что ты хотел посетить карнавал и углубить свои познания в языке.

– Это какая-то шутка? О чём идет речь?

Последнее, что я помнил, это как бродил по улицам в тяжких размышлениях. Кажется, с кем-то столкнулся. Или это было раньше, когда я раздавал визитки? Вот, в кармане ещё остались. Визитки и двести марок, которые я собирался вернуть экипажу. Форма на мне, а удостоверение… Я проверил во всех карманах. Единственного документа, который у меня остался и который я берёг, нигде не было. Если это и шутка, то совершенно не смешная. Кто будет красть военник, оставляя деньги?

– Ну что, парень, вставай. Начинай отрабатывать свое содержание.

Я продолжал молча лежать, потому что… потому что…

– Ну ладно, как хочешь, – мужчина усмехнулся. – Я на вахту. Тебе придётся развлекаться самостоятельно.

Оставшись один, какое-то время продолжал лежать, пытаясь собраться с мыслями. Наташа… Мы поговорили, потом она покончила с собой. Что она думала? После первого разговора упасть в мои объятия? М-м-м… Нет, всё было иначе. Что-то я не так сделал? Голова продолжала болеть от нескончаемого шума. Встал и посмотрел в иллюминатор. До самого горизонта расстилалась ровная серая гладь. Это ещё не о чём не говорит. Возможно, мы стоим в порту. Надо посмотреть с другой стороны. По узким коридорам и крутым лестницам выбрался на палубу.

Небольшое забавное приключение внезапно перестало быть забавным и небольшим. Как бы мне хотелось в это не верить – со всех сторон корабль окружала тёмно-серая вода под светло серым небом. Что же случилось, и почему я ничего не помню? Напился? Но тогда я должен помнить сам процесс, пока не отрубился. Подрался? Но в недавней драке на границе я всё помню до момента удара. Сейчас всё обрывалось… Я вышел на улицу, какое-то время ходил. Что там этот дядька недавно сказал – «углубить познания в языке». Что за бред? Читал как-то в криминальной хронике, что проститутки заманивали клиентов, подсыпали им что-то в напиток и клиент отрубался. Может, Пауль догадался, что я собирался идти в полицию и решил меня нейтрализовать? Можно было просто набить морду. Даже бить не обязательно. Меня самого можно сдать в полицию. Я не великий знаток иммиграционного законодательства, однако то, что я нелегал, понимал прекрасно.

Какие ещё версии? В прошлые века, во время колониальных войн, вербовщики так набирали матросов. Спаивали случайных прохожих в тавернах, а когда те просыпались – контракт уже подписан, корабль вышел в море. Очень похоже. Вот только века уже не прошлые, а колониальные войны уже закончились. И я не вижу тут других новобранцев. Или всё гораздо проще. Я добрался до церкви, сказал богу, что о нём думаю, и он отправил меня в чистилище. Или как там река называлась? Стикс, кажется. Между миром живых и мёртвых должна быть очень широкая река. Бородатый дядька – Харон. И документов у меня нет, потому что они уже не понадобятся. Всё логично. На том берегу меня ждёт девушка… Наташа. Раз уж я помог ей там оказаться… Теперь могу её понять. Один шаг и всё заканчивается… Заканчивается? Нет! Я смалодушничал один раз и не собираюсь повторять такую глупость!

Холодный морской воздух успокоил головную боль. Надеюсь, последняя версия верна, потому что если я всё ещё на этом свете… Надо же было так влипнуть! Интересно, спасительный телефон немца тут поможет? Как с корабля можно позвонить? Как-то они должны связываться с берегом. Надеюсь, времена раций и морзянок уже прошли. Точно! Надо пойти к капитану, объяснить ему ситуацию, чтобы он связался с берегом. Возвращаться ради меня, конечно, не станут; но могут пересадить на встречное судно? Или высадить по дороге, в каком-то порту. Хотя, если мы и вправду плывем в Бразилию… Вот, мать-перемать! Приключение, можно сказать, удалось!