Династия Одуванчика. Книга 3. Пустующий трон

Таквал был до глубины души изумлен подобной реакцией: командиры агонов привыкли рассуждать иначе.

– Как же ты собираешься… отбиться от гаринафина?

– Это самое интересное, – с решительным видом ответила Тэра. – В нашем распоряжении есть примерно час. Рассказывай все, что знаешь о поведении гаринафинов во время долгих путешествий.

За свою тридцатилетнюю военную карьеру – сперва он служил под началом хитроумного пэкьу Тенрьо, а затем требовательного пэкьу-тааса Кудьу – Тооф летал на дюжине гаринафинов и побывал в сотне сражений. По логике вещей, он должен был хладнокровно встречать любую угрозу.

И тем не менее в ходе этой разведывательной миссии Тооф испытывал такой же страх, как и в самый первый раз, когда его, пятнадцатилетнего мальчишку, отправили в одиночку разбираться с затаившимися саблезубыми тиграми.

Тана, десятилетняя самка гаринафина, на которой летал Тооф, задрожала под седлом, разминая и растягивая затекшие от длительного простоя крылья. Она как будто тоже волновалась. Команда Тоофа, в целях экономии подъемного газа сокращенная на время морского похода до четырех человек, молча держалась за стропы, надетые на Тану. Никто не болтал попусту, не распевал воодушевляющие боевые песни.

Людям было страшно. Можно ли винить их за это? За всю историю степного народа никто еще не летал на гаринафинах в таких условиях.

По левую руку от них нависала Стена Бурь, непроницаемая искрящаяся водная преграда, в которой сверкали молнии. Только что она, словно ненасытное чудовище, проглотила тысячи соратников Тоофа. Внизу раскинулся бескрайний океан, по которому флотилия льуку шла несколько месяцев, не видя земли. Тоофу казалось, что он участвует в какой-то сцене из древнего мифа или же оказался в кошмарных видениях шаманов, щедро подпитанных тольусой. Он словно бы попал в первобытные времена, когда боги льуку еще не приняли человеческий облик, а постоянно преображались вместе с природой, вылепляя мир, как будто тот был сделан из глины.

По мере приближения к целям – десяти маленьким кораблям, сгрудившимся в море подобно стайке дельфинов, – волнение наездника лишь усиливалось. Он приказал гаринафину снизиться. Тяжело сглотнул, увлажнив пересохшее горло, и прикинул курс, которым можно провести Тану над судами Дара и позволить ей своим огненным дыханием подпалить такелаж и поджарить матросов.

По правде говоря, тревога Тоофа отчасти объяснялась тем, что он не был уверен, что кораблями Дара управляют люди. Иначе каким же образом эти крошечные суденышки, болтающиеся на волнах, будто игрушки арукуро токуа, пережили проход сквозь Стену Бурь? Либо их экипажи состоят из призраков и духов, либо им подчиняются некие могущественные, непостижимые для простых смертных силы. Вдруг огонь гаринафина их не возьмет?

Словно бы в ответ на его распалившиеся фантазии, с палуб в воздух поднялись какие-то громадные плоские фигуры и двинулись навстречу Тане и наездникам. Были ли это легендарные воздушные корабли Дара, о которых предупреждал пэкьу Тенрьо? Или какое-то новое оружие, изобретенное варварами, чтобы уничтожить льуку? После всего увиденного ранее ничто уже не казалось Тоофу невозможным.

Тана вдруг застонала, встревоженно растопырила ноздри и резко подалась вправо, в сторону от неизвестных фигур. Вместо того чтобы пролететь над кораблями, она тратила драгоценный подъемный газ, облетая их по широкой дуге. Теперь атаковать было невозможно.

– О-о-о… э-э-э… – Радия, дозорная-пращница, которая сидела слева, занимая самую выгодную позиции для обзора, потеряла дар речи.

– С-с-с… с-с-саб… – Тооф чувствовал себя не лучше.

– Эй, что вы там бормочете? – спросил Воки, правый дозорный-пращник.

Они с Офлиу, расположившимся сзади дозорным-копьеметателем, поднялись по стропам над правым плечом Таны, чтобы лучше разглядеть, что происходит.

– С-с-с… с-с-саб…

– Л-л-л-л… л-лет-тя-я-я…

– А… о…

– Бу… бу…

Тана фыркнула и резво замахала крыльями, чтобы отлететь как можно дальше. Зрелище над кораблями Дара напугало ее еще сильнее, чем наездников: в воздух размашистыми прыжками поднимались десять ярких саблезубых тигров, каждый почти в двадцать пять футов длиной и в дюжину футов высотой.

Саблезубые тигры были одними из немногих степных хищников, которых боялись гаринафины. Эти гигантские рыжие кошки, каждая размером с нескольких шерстистых коров, обладали парой кривых клыков, способных пронзить толстую шкуру крылатого зверя. Самцы саблезубых тигров обычно вели бродячий образ жизни и охотились в одиночку, а самки с тигрятами собирались в большие группы и преследовали жертв сообща. Благодаря острым когтям, длинным клыкам и развитой мускулатуре саблезубые тигры представляли большую угрозу для молодых гаринафинов, которым не хватало выносливости для долгих полетов, да и взрослого тоже вполне могли одолеть, накинувшись всей стаей. В тигриных клыках не содержалось яда, но микробы из зловонной пасти попадали в раны, отчего те гноились. Некоторые тигры были настолько умны, что перво-наперво прокусывали крылья гаринафинов, после чего в течение нескольких дней и ночей гнали добычу по бескрайней степи, пока ослабевшая от заражения жертва не сдавалась. Но самой страшной была способность тигров вводить добычу в ступор молчаливым рыком. Многое повидавшие на своем веку старики рассказывали, как саблезубые тигры порой окружали целые стада диких быков и открывали пасти. Ни звука не доносилось из их огромных глоток, но зазевавшиеся быки вдруг падали наземь, как будто парализованные некоей невидимой силой. Никто толком не понимал, какой магией владели тигры, и охотники, как правило, избегали встречи с ними, не желая лишний раз рисковать.

Таким образом, нападение гигантских летающих саблезубых тигров было, вне всякого сомнения, самым страшным, что только мог представить себе гаринафин.

Экипаж Таны довольно долго глазел на кошмарные создания, чтобы осознать, что они ненастоящие. Стало ясно, что тигры сконструированы из некоего полупрозрачного материала (возможно, шелка: с ним льуку были знакомы благодаря трофеям, добытым у адмирала Криты), который натянули на прочную раму, привязанную к кораблям длинными тонкими веревками. С помощью этих веревок дара заставляли тигров взмывать в воздух, нырять, кружиться и прыгать.

Эти приспособления, очевидно, не были оружием – Тана одним ударом лапы могла разбить их на куски. Действительно, пока самка гаринафина трусливо держалась в отдалении, наездники увидели, как один «тигр», явно собранный наспех, оторвался от каркаса и, словно опавший с дерева лист, опустился на волны.

Но, как бы Тооф ни пришпоривал Тану, та отказывалась приближаться к искусственным саблезубым тиграм. Несколько раз она даже оборачивалась, выгнув длинную жилистую шею, и с укоризной смотрела на наездника, тихо рыча и по-собачьи скаля длинные и острые верхние зубы.

Тооф был обескуражен и не знал, что делать. Подобное непослушание со стороны хорошо обученного и опытного боевого гаринафина было просто неслыханным. Его прежние ездовые животные не вели себя так даже в кровавых битвах, когда воздух наполнялся запахом горелой плоти, а гаринафины падали с небес огненными метеорами.

– Тана, как и мы, устала и растерялась, – сказала Радия. По опыту она как наездница лишь немного уступала Тоофу. – В таком состоянии даже безобидные шелковые тигры могут напугать. Бедняжка совершенно запуталась и вдобавок выбилась из сил.

Тооф посмотрел на Радию и понял, что разведчица права. После года странствий по бескрайнему океану вся команда льуку здорово устала. Люди давно уже не видели ничего, кроме сушеного мяса и затхлой воды. Такой рацион не утолял голода, не придавал сил. Кожа да кости – так можно было теперь охарактеризовать экипаж города-корабля. Даже в этом коротком простом полете у самого Тоофа началась одышка, а Тане приходилось и того хуже. В целях экономии пищи взрослых гаринафинов держали на колючках и сене; нормы потребления у них были не менее строгими, чем у людей. От такой диеты животные были здорово истощены и не могли накапливать газ, необходимый для продолжительных полетов. Из трех взрослых боевых гаринафинов, находившихся на корабле, два вовсе не могли подняться в воздух, а Тана взлетела с палубы настолько неуверенно и под таким неудачным углом, что команда испугалась, как бы им всем не упасть в море. Почти все время путешествия гаринафины сидели в трюме, их лишь несколько раз выводили на палубу для прогулки. Сегодня Тана впервые за год получила возможность расправить крылья. После гибели флотилии льуку, да еще и на незнакомой территории, гаринафин мог даже потерять рассудок. Немудрено, что Тану напугали шелковые тигры.

– Возвращаемся, – решил Тооф. – Иначе Тана не выдержит.

– Наку не понравится такое оправдание.

– Порадуем Наку известием о том, что корабли варваров движутся медленно, а потому в открытом море он легко их настигнет.

Гаринафин описал над флотилией еще один широкий круг и полетел назад, к городу-кораблю. Когда силуэт крылатого зверя скрылся вдали, экипажи кораблей Дара вновь разразились радостными криками. Они благополучно миновали Стену Бурь, а потом еще и прогнали гаринафина: такое событие надо было отпраздновать.

Вечером на борту «Прогоняющей скорбь» закатили настоящий пир. Офицеры со всех кораблей собрались на палубе флагмана, чтобы отведать свежей рыбы, крабов, теплого рисового пива и охлажденного сливового вина. Закололи нескольких баранов, и принц Таквал лично проследил, чтобы их зажарили, как принято у степного народа. Согласно рецепту мясо полагалось готовить без специй, лишь с морской солью (каковой у них имелось в избытке) и каплей сока тольусы (которого у них не было вовсе).

Несколько офицеров держались особняком, по-прежнему не доверяя Таквалу, но большинство охотно подошли к пылающей бронзовой жаровне, над которой жарилась баранина, и приняли угощение от принца агонов. Таквал показал всем, как нужно есть это блюдо: без палочек, голыми руками отрывая сочные куски. Вскоре все с улыбкой смотрели на свои блестящие жирные пальцы.

– Знаш, че тут не хвата? – с набитым ртом пробубнила Типо То, командор морских пехотинцев, плывущих на «Прогоняющей скорбь». Ей хватило такта дожевать сочное мясо, прежде чем продолжить. – Салата из обезьяньих ягод и ледяной дыни. У нас в деревне на острове Волчья Лапа это коронное блюдо.

– Звучит заманчиво, – ответил Таквал. – Но оно не слишком сладкое… или склизкое?

До этой минуты принц и командор морских пехотинцев обменялись от силы парой слов.

– В том-то и фишка. Нужно сочетать одно с другим, твердое и мягкое, самые разные вкусы… чтобы было сладко, но не приторно, а от соли язык не щипало. – Типо То откусила еще один кусок мяса и с аппетитом прожевала его.

– Не сомневаюсь, что нам еще представится возможность соединить кухни агонов и дара, – с улыбкой сказал Таквал. – Мы создадим такие вкусы, которые поразят и людей, и богов.

Ничто так не сближает людей, как совместная трапеза.

Если Таквал и Типо То общались вполне дружески, то рядом с ними беседа шла в более официальной манере.

– Ваше высочество, идея раскрасить сигнальные змеи под саблезубых тигров была невероятно оригинальной, – одобрительно произнесла Сами Фитадапу, участница программы «Золотой карп» и приближенная покойного императора Рагина. По рекомендации Тэры она работала в тайной лаборатории в Хаане, где препарировала гаринафинов, чтобы узнать их секреты. В благодарность за столь высокую оценку ее таланта Сами вызвалась сопровождать принцессу в поездке в Гондэ. – Вы проявили находчивость.

– Это заслуга пэкьу-тааса, – ответила Тэра.

Она пыталась в короткий срок выучить как можно больше агонских слов и пользовалась ими в повседневной речи, подавая пример остальным. Таквал объяснял, что языки, на которых говорили агоны и льуку, были в целом похожи и понятны обоим народам, но в то же время существовали различия, благодаря которым можно было четко отличить одних от других. Эти различия укрепились в первую очередь из-за того, что льуку преимущественно использовали наречие клана Роатан, а агоны, соответственно, – наречие клана Арагоз. Принцесса рассудила, что для успеха их миссии необходимо овладеть как языком союзников, так и языком врагов.

Тэра поклонилась Таквалу и осталась в позе джири. Спустя несколько секунд другие повторили ее уважительный жест. Таквал застыл у жаровни с шампуром и вилкой в руках, неуклюже улыбнулся и утер пот со лба.

Принцесса широко улыбнулась и промолвила:

– Мы не смогли бы прогнать льуку, если бы не познания Таквала в отношении гаринафинов. Он знал об их извечном страхе перед саблезубыми тиграми и о том, чем чревата для крылатых зверей перевозка через океан. Этот гаринафин истратил остатки своего подъемного газа и в ближайшее время не поднимется в воздух.

Сами кивнула и подняла кубок за принца агонов. Отложив шампур, Таквал поднял кубок в ответ и осушил его одним залпом.

– Хотя задумка принадлежала нам с Тэрой, – обратился он к собравшимся, – мы не добились бы успеха, если бы строители змеев не успели так быстро переделать их. Так выпьем же за всех, кто помогал гнуть бамбук, кроить шелк и рисовать тигриные полоски.

Команда дружно подняла кубки, шепча слова благодарности в адрес принца.

– Он говорит так, будто все было степенно и организованно, – шепнула одна женщина-матрос другой. – А между тем на палубе такой бардак творился, я прямо не знала, куда деваться.

– Удивительно, что эти штуки вообще взлетели, – ответила ее подруга. – Надеюсь, впредь мы все будем делать по плану.

– Цыц, болтушки! – Командор Типо То бросила на парочку испепеляющий взгляд.

Таквал слегка покраснел, но продолжил речь как ни в чем не бывало:

– Экипаж гаринафина – грозная и хорошо обученная боевая единица, гораздо опаснее, чем каждый его член по отдельности. Пока мы считаем друг друга братьями и сестрами, в битвах нас ждет успех.

Тэра была довольна. Таквал – молодой и еще не слишком опытный вождь, но у него, безусловно, есть чутье. Она намеренно отметила его вклад в сегодняшнюю победу, и он сразу сообразил, что должен разделить почести с другими. Маленький шаг к тому, чтобы сплотить участников экспедиции из двух разных народов в одну большую семью, в единое племя.

– Однако опасность еще не миновала, – сказала Тэра, разбавляя бочку меда ложкой дегтя. – Когда город-корабль мчится на всех парусах, он быстрее нас. Если будем просто убегать, нас рано или поздно настигнут, и тогда мы уже не сможем отпугнуть гаринафинов тиграми из шелка и бамбука. Наши маленькие суда недостаточно вооружены, чтобы биться с городом-кораблем. Они по-прежнему остаются охотниками, а мы – добычей. Поэтому давайте вместе подумаем, как найти выход из этого положения.

Наку Китансли, тан племени Второго Пальца и капитан «Бескрайнего простора», единственного корабля льуку, пережившего трагическую попытку пройти сквозь Стену Бурь, никак не мог уснуть. Его команда была на грани мятежа.

Поначалу воины радовались, что уцелели, в то время как остальные погибли, считая это знаком богов Укьу и Дара – кто бы ни правил этими водами. Но после известия о том, что единственный способный летать гаринафин был напуган шелковыми саблезубыми тиграми и вынужден вернуться восвояси, боевой дух на корабле упал ниже некуда.

Нужно было как-то поднять его, но никакого надежного способа капитан придумать не мог.

О том, чтобы добавить корма норовистым гаринафинам и опять атаковать, когда животные накопят достаточно газа и вновь преисполнятся уверенности, не могло быть и речи. В степи любая затянувшаяся снежная буря может привести к голоду, и всякий льуку знал, что и человеку, и зверю нужно много времени, чтобы набраться сил после долгого голодания. Да к тому же после года плавания на «Бескрайнем просторе» не осталось достаточно провианта, чтобы прокормить команду на обратном пути в Укьу. Тут уж не до гаринафинов.

В этом-то и заключалась главная проблема Наку. Он ясно понимал, что провианта не хватит, даже если урезать пайки в шестнадцать раз. Экспедицию снарядили из расчета, что в Дара ее встретят обосновавшиеся там соотечественники, воины пэкьу Тенрьо. Бесцельное двухгодичное скитание по морям в их изначальные планы не входило. И теперь на горизонте явственно замаячил призрак каннибализма, а то и чего похуже.

Наку уже пришлось выпороть и выбросить за борт нескольких матросов, пойманных за попыткой украсть из трюма тольусу и сушеное мясо. «Давайте же умрем красиво! Устроим последний пир перед тем, как соединимся с облачными гаринафинами! – призывал главарь злоумышленников. – Потешим себя напоследок, погибнем с полным брюхом, созерцая чудесные видения!»

Последним лучом надежды для тана-тигра оставался флот Дара. Корабли, явившиеся из-за Стены Бурь, могли направляться только в одну сторону: на родину льуку. Если захватить содержимое их битком набитых трюмов, Наку сумеет довести свой корабль до дома. Образно выражаясь, флотилия Дара была отарой откормленных овец, а город-корабль льуку – голодным волком, которому крайне необходимо нагулять жир перед наступлением зимы.

Наку Китансли приказал достать и установить все имеющиеся у них паруса и латы[2]. Лес мачт «Бескрайнего простора» оброс новыми ветвями и листвой, ловившей мельчайшие дуновения ветра. Бесчисленные трюмсели, мунсели, паруса-гребни и паруса-бабочки, даже «осенние коконы» – огромные шарообразные паруса без лат, которые крепились только на леерах и подходили исключительно для плавания в спокойном море при попутном береговом ветре, – выжимали все доступные капли скорости, чтобы помочь городу-кораблю преследовать флотилию противника. Даже старые морские волки, учившиеся управляться с этими рукотворными островами непосредственно у прежних экипажей императора Мапидэрэ, невольно вздрагивали, когда им приходилось устанавливать такую оснастку вблизи от Стены Бурь. Но с каждым днем «Бескрайний простор» приближался к своей добыче.

С каждым восходом солнца город-корабль становился все ближе. Тэра и Таквал оживленно обсуждали план дальнейших действий.

– Нужно драться, – настаивал Таквал.

– И как? – спросила Тэра. – Даже самые большие наши камнеметы не пробьют такую плотную обшивку.

Она была права. Город-корабль настолько превосходил размерами их суда, что сражение с ним напомнило бы штурм укрепленной городской стены с помощью нескольких телег.

Тэра вызвала на «Прогоняющую скорбь» самых опытных капитанов и морских офицеров. Начался военный совет.

– Может, мы найдем еще какое-нибудь применение воздушным змеям? – первым предложил Таквал. После истории с летучими саблезубыми тиграми воздушные змеи не давали ему покоя.

Принц пояснил, что он имеет в виду. На его взгляд, большое количество парусов превращало город-корабль в удобную движущуюся мишень для лучников, если привязать тех к воздушным змеям и вооружить огненными стрелами.

– Если мы сблизимся на дистанцию полета такой стрелы, льуку смогут послать лодки и коракли на абордаж, – заметил адмирал Миту Росо, главнокомандующий вооруженными силами экспедиции и второй по старшинству после принцессы Тэры (теоретически, с принцем Таквалом он тоже был обязан советоваться). – Кроме того, они получат возможность воспользоваться своими камнеметами. Не сомневаюсь, льуку освоили орудия захваченных судов. А благодаря преимуществу в высоте корабля они сумеют стрелять даже с большего расстояния. – Адмирал пренебрежительно посмотрел на Таквала. – Ваше предложение лишь доказывает, как мало вы понимаете…

– Как говорят мудрецы ано, – перебила Тэра, – дорога к нефритовым залежам иногда начинается с простого булыжника. Даже непрактичная на первый взгляд идея может стать основой более надежного плана.

Миту Росо фыркнул, но ничего не ответил.

Вдохновленные примером Таквала, капитаны и офицеры принялись сыпать предложениями. Тэра нарочно воздерживалась от выражения собственного мнения, позволяя присутствующим свободно дискутировать, ведь, как известно, в споре рождается истина. Но, увы, после подробного обсуждения ни один вариант не выглядел приемлемым.

– Позвольте мне процитировать старинную пословицу агонов, – вновь выступил Таквал. – «Попавшись в капкан, волк откусывает себе лапу…»

– Нет, – перебила его Тэра. – Я знаю, что ты хочешь предложить разделить флотилию и отправить половину кораблей, оснащенных воздушными змеями, чтобы остановить или хотя бы задержать город-корабль, пока другая половина уходит. Это не годится. Мне нужен план, при котором спасутся все до единого.

– Мы не можем уплыть от льуку, драться с ними тоже не можем. Какие у нас еще варианты? – возразил Таквал.

– Кто сказал, что мы не можем драться? – ответила Тэра. – Мы не можем драться с ними в открытую; даже если победим, потери будут большие.

– Я кое-что придумала, наблюдая за китами в поверхностном течении, – вмешался в их спор женский голос.

Все разом повернулись к говорившей – это была Сами Фитадапу.

Клан Фитадапу с острова Руи славился своими китобоями. Дядя Сами был капитаном китобойного судна, и в детстве она вдоль и поперек исходила с ним все прибрежные воды, охотясь на купологоловых и гребнистых китов. Наблюдения за этими величественными и разумными существами отвратили Сами от их убийства и подтолкнули к изучению их повадок. В частности, на Дворцовой экзаменации она, в отличие от большинства испытуемых, представила доклад на нестандартную тему, в котором доказывала, что у китообразных распространено акушерство.

Попав в число фироа (сотни лучших выпускников по итогам Великой экзаменации в Пане), она ходатайствовала перед высочайшим престолом о принятии новых правил охоты на китов. Согласно этим правилам, охотники теперь не убивали жертву, а изматывали ее долгой погоней до тех пор, пока беднягу не вытошнит живым янтарем – так называлась мягкая вязкая субстанция, выделяемая железами купологолового кита. Она ценилась очень высоко и использовалась как компонент при изготовлении духов, благовоний и лекарств, а также для иных нужд.

Стена Бурь, эта природная граница, игравшая столь важную роль в судьбе людей, китам была нипочем. Обросшие морскими ракушками киты, водившиеся в этих неизведанных водах, совершенно не отличались от тех, что плавали вокруг островов Дара. Никто не обращал на них внимания – кроме Сами.

Сами Фитадапу понадобилось немало времени, чтобы подробно описать свой план, вдохновленный наблюдениями за китами. Ей пришлось даже наглядно проиллюстрировать его с помощью массивной восковой таблички и тонких кистей, символизирующих корабли.

Капитаны и офицеры аж обомлели, пытаясь переварить столь оригинальную идею.

– Таких маневров доселе никто не проделывал, – заметил Нмэджи Гон, капитан «Прогоняющей скорбь». – Даже и не знаю, выдержит ли корабль.

– Наши корабли уникальны, а потому нельзя с уверенностью сказать, на какие маневры они способны, – парировала Сами. – По правде говоря, я обдумывала несколько планов, и этот самый простой из них. Но, если хотите, я могу озвучить действительно новаторскую идею…

– В другой раз, Сами, – перебила ее Тэра. – Давайте сперва обсудим этот план.

– Обсуждай не обсуждай, у нас в любом случае нет времени, чтобы обучить офицеров и матросов таким новшествам, – заявил адмирал Миту Росо.

– Маршал Гин Мадзоти любила повторять, что для подготовки солдат времени никогда не бывает достаточно. Воевать всегда приходится теми силами, какие у тебя есть, а не теми, что тебе хотелось бы иметь, – возразила Тэра. – Плюс нестандартного подхода в том, что льуку тоже не будут ожидать ничего подобного, несмотря на то что, благодаря пленникам из числа участников экспедиции Криты, они прекрасно изучили тактику дара. Вы ведь не утверждаете, адмирал, что план принципиально неосуществим?

– Честно говоря, он меня одновременно восхищает и пугает, – признался Миту Росо. – Я вижу потенциальные плюсы, но наряду с ними есть также и множество неизвестных.

– В этом-то и прелесть, – заключил Таквал. Они с Тэрой мимолетно улыбнулись друг другу. – Не скрою, чем больше я думаю, тем больше мне нравится эта затея!

– Легко вам говорить, – бросил капитан Нмэджи Гон. Когда-то он командовал одним из механических крубенов, сыгравших важную роль в восхождении Куни Гару, уроженца крошечного острова Дасу. – Не вам же придется заставлять этот корабль делать то, для чего он не предназначен.

– А я согласна с принцем. Во время нашего путешествия, капитан, всем придется делать то, о чем мы прежде и не помышляли, – сказала Типо То, командор морских пехотинцев. Прежде чем вызваться добровольцем в экспедицию принцессы Тэры, она долгое время командовала воздушным кораблем. Поскольку во флотилии таковых не было – обслуживать воздушные суда в длительном походе накладно, да и подъемный газ взять неоткуда, – то ей вместе с другими ветеранами воздушных сил пришлось перевестись в пехоту. – Или «Прогоняющая скорбь» не готова к такому вызову?