Девушка в пестрой повязке

– Нет! Пожалуйста! Не надо! Я пошла с тобой для того, чтобы показать тебе красоту! Пожалуйста!

– Ты мне ее показала! А я покажу тебе красоту правильной жизни, – сказал Гугуцэ уже спокойным ровным голосом. – И так. Приступим. Барбара…

Девушка перестала вырываться. Она поняла, что обречена. Она сама согласилась пойти сюда с этим человеком, надеясь на священный лес… Но лес всего лишь молчаливый свидетель ее плена. Если он произнесет роковые слова, все будет кончено.

– Призываю Западный лес в свидетели, – сказал Гугуцэ громко. Сейчас он пожалуй был даже величественен. Только вот это было величие бесчувственного камня.

– Барбара, будь моей же…

Бедная девушка перестала слушать и зажмурилась. Лишь губы ее медленно двигались, повторяя одно слово:

– Пожалуйста…

Бац!!!

Железная хватка Гугуцэвой руки вдруг исчезла. Что случилось?

Барбаре было так страшно, что она присела, собралась в маленький трепещущий комочек и затихла.

– Барбара! Это я, Сольенцо! – раздался голос. Девушка осторожно открыла глаза. Гугуцэ лежал на траве, раскинув руки и закатив глаза. Челюсть его как-то странно смотрела набок. Он силился что-то сказать, но не мог.

– Барбара! – повторил знакомый голос. Девушка перевела взгляд и увидела сияющее лицо своего парня.

– Сольенцо?! – удивленно проговорила девушка. – Откуда ты здесь? Что с тобой?

Лицо парня сияло, на нем больше не осталось ни капли сомнений. Это было лицо человека твердо уверенного в своем жизненном пути. И за этот путь он готов был держаться гораздо крепче, чем Гугуцэ.

– Барбара, – повторил Сольенцо, – я здесь, потому что решил – я не смогу жить без тебя. Ты моя жизнь и моя судьба. Под сводами Западного леса я говорю тебе – будь моей женой, Барбара!

Вековые деревья разом зашумели и закачались на невидимом ветру. Молодых окутало листопадом, солнечные зайчики со звонким смехом прыгали по этим листикам, образуя пестрый полог из ветра, листвы и света.

– Я согласна! – ответили губы девушки. Она вдруг ощутила себя спокойно-спокойно, как в детстве, когда папа брал маленькую девочку к себе на колени, где ей был не страшен ни один ночной кошмар.

Сильные руки обняли девушку и увлекли за собой. Туда, где пронзительной бесконечностью простиралась небесная синь с огромным ослепительно белым замком посредине.

Семь часов в моем теле

С этим переулком было что-то не так. Даже в самый погожий день здесь всегда стоял полумрак. Казалось солнце брезгует касаться обшарпаных мрачных стен и бурого асфальта.

Даже деревья здесь застыли в мертвенной неподвижности, словно бронзовые памятники самим себе.

Каждый, кто попадал сюда, чувствовал холод. Он проникал в душу, минуя тело, и это было очень странное ощущение.

Наверно поэтому люди старались сюда не ходить. Редкие прохожие всегда ежились, тревожно озирались и спешили покинуть странный переулок. И никогда не возвращались сюда опять.

А еще здесь были кошки. Они собирались большими стаями, сидели молчаливо и глядели друг на друга и на забытый венок, прикрученный к решетке подвального окна.

Я забрел сюда случайно. Хотя, вероятно, меня вело подсознание. Слишком уж мое душевное состояние походило на мрачную атмосферу переулка.

Это началось парой недель ранее. И это был окончательный разрыв. Я прекрасно изучил Ксюшу за тот год, который мы были вместе. Этот упрямый прищур, эта складочка около губ и глаза, в глубине которых не найдешь ни сожаления ни печали – все это означало серьезность ее намерений.

И слова:

– Ты равнодушный! Бесчувственный! Как я могу верить, что ты меня любишь?!

Она ушла навсегда. Я пожал плечами и подумал – утрясеться. Время лечит. Но мое обычное равнодушие на этот раз подвело.

Без Ксении мир, и без того блеклый, потускнел окончательно. Я продолжал ходить на работу, по вечерам смотрел телевор и ложился спать. И так каждый день.

Раньше, среди серых красок жизни появлялась она, словно радуга на сером небосклоне. Теперь уже ничего не могло разогнать серых тучь обыденности.

В тот вечер наступил окончательный срыв. Сознание переполнило отчаяние и беспросветная тоска. Не в силах сидеть в четырех стенах, я выбежал из дома и побрел куда глаза глядят. Ходил я долго, а очнулся уже здесь, в переулке.

Я недоуменно огляделся и усмехнулся. Столь мрачное место как нельзя Лучше подходило состоянию моей души.

Сесть бы на голый асфальт и остаться тут навсегда, мелькнула странная мысль.

Навсегда – это как? – спросил я себя. Навсегда – это так! – ответил голос внутри меня. Я посмотрел наверх и вздрогнул.

Сердце рванулось, как собака на привязи. Вдоль позвоночника пронесся холодок. Там, на высоте полтора моих роста был вбит крюк и висела веревка с петлей на конце.

Я опустил глаза и вздрогнул еще раз. В полумраке переулка к грязной стене был прислонен венок.

Я тряхнул головой. Что за наваждение. Переулок хоть и мрачный, но находиться посреди города. Откуда здесь взялась могила.

– Мяу!

Ухватившись за грудь, я едва не осел на асфальт. Прямо передо мной стояла кошка. Такая же серая, как все кругом. Лишь глаза мерцали, загадочным образом собирая все скудное освещение, которое было в переулке.

– Ну и напугала же ты меня, – проговорил я.

Кошка выгнула спину и распушила хвост. Она выглядела донельзя довольной.

Кошка мяукнула еще раз, обогнула меня и вспрыгнула прямо на венок. Я стоял, не зная что делать, но тут ее глаза встретились с моими, и я похолодел. Это были не по звериному осмысленные глаза, как будто в кошке был заключен человек.

– Мяу, – сказала кошка насмешливо и вдруг посмотрела наверх. Туда, где висела петля.

В ушах, словно наяву, прозвучали слова.

– Пропавшая девушка обнаружена в заброшенном переулке на улице Ленина. Она покончила жизнь самоубийством. Родные и друзья не понимают, что произошло. Почему молодая полная сил и здоровья девушка у которой всегда были хорошие отметки в школе решила свести счеты с жизнью?…

Я перевел взгляд на кошку, она едва заметно кивнула и ухмыльнулась во всю пасть. Сердце перестало рваться наружу и ухнуло вниз.

А потом что-то изменилось. Кошка снова мяукнула и заморгала, словно проснувшись. Увидев меня, она сиганула в сторону и исчезла в ближайшем подвальном окне. Я остался стоять столбом перед венком для девочки самоубицы.

– Показалось, – проговорил я и застыл, не в силах пошевелиться. Мной овладело жутковатое чувство, что через мои глаза, как через окна, изнутри смотрит кто-то посторонний.

– Кто здесь? – воскликнул я и шарахнулся в сторону. Но вокруг никого не было. Я стоял, пытясь унять, взбесившееся сердце, и недоумевал. Можеть быть так и сходят с ума. Неужели разрыв с Ксюшей так на меня повлиял.

– Он почувствовал? Не может быть! – сказал девичий голос.

Я подпрыгнул и готов был сорваться с места, как давешняя кошка. В очередной раз оглядевшись по сторонам я никого не увидел.

– И правда, почувствовал! – повторил голосок.

– Ты-ы… – протянул я. Так и не определившись с вопросом я разом выдал все интересующие меня аспекты. – Ты кто? Ты где? Ты ка-ак?!

– Я тут, – ответил голос. – У тебя в голове.

Это было странно, но в тот момент я не нашел ничего лучше, чем сказать:

– А ну вылезай оттуда!

Я сказал это и застыл, понимая всю абсурдность этих слов.

– Да пожалуйста! – обиделся голосок. Внешне ничего не изменилось, но я отчетливо почувствовал, как из головы моей исчезло нечто, что до того было внутри.

Передо мной замерцала в воздухе точка, совсем как в фильмах фентези, когда показывают сказочных фей, являющихся людям. Мерцание усилилось, растеклось и вот уже в воздухе зависла девичья полупрозрачная фигурка.

– Девочка-самоубийца! – прошептал я пораженно.

– Ничего и не самоубийца! – надула губы мерцающая фигура. Она была хрупка и малоросла. Длинные волосы свободно струились по плечам, на девочке было надето что-то неопределенное, больше всего напоминающее длинную просторную ночнушку. Лишь босые ноги и худые ручки торчали наружу.

– Но ведь по телевизору показывали…

– Откуда им знать правду, – воскликнул девочка. – Да, я хотела повеситься. Но в последний момент я передумала.

Она вдруг замолчала. Я стоял перед ней и пытался вместить в свое сознание факт того, что разговариваю с настоящим призраком.

– И что? – эти слова сказались сами собой. Видать мое любопыство было сильнее меня и решило взять власть в свои руки.

– Ящик, на который я встала надломился и я соскользнула, – проговорила девочка.

У меня в мозгу родилась картинка. Маленькая хрупкая девушка встала на ящик, надела петлю. Личико ее было мрачным, задумчивым. Но вдруг в глазах родился огонь. Сжав губы, она уже ухватила руками за петлью, чтобы снять ее с шеи, как тут… Хруст, вскрик и маленькое тело задергалось в петле, не в силах изменить судьбу.

Я кинулся было вперед, чтобы помочь и почти сразу понял, что это всего лишь видение. Мое движение не осталось незамеченным.

– А ты добрый, – сказала девушка-призрак.

– Меня зовут Артем, а тебя? – я попытался скрыть смущение сменой темы.

– А меня – Мила.

– Очень приятно, Мила. Не каждый день доводиться говорить с…

Я смутился.

– С призраком, – закончила она за меня. – Ничего страшного, я уже привыкла. Ты для меня настоящая находка. Ты не представляешь, как мне одиноко.

– Но почему ты здесь? Ведь уже больше года прошло.

Ее личико омрачилось еще больше.

– Не знаю. Наверное это наказание за то, что я хотела своей смерти. Это как в романе «Мастер и Маргарита». Если не веришь в бессмертие, у тебя его и не будет. Зачем? А я просто отказалась от него.

– Отказалась?

– Ты не смотри, что я такая прозрачная и воздушная. На самом деле я тяжелая. Вот, гляди.

Она попрыгала.

– Я даже летать не умею. Меня словно тянет вниз. Даже жутко становиться, что со мной будет, если земля однажды пропустит меня туда…

Девочка сжалась и всхипнула. Мне вдруг захотелось подойти и обнять ее хрупкое тело, утешить. Тут же вспомнилась Ксюша. А кто утешит ее? Это она передо мной была такая непреклонная и твердая. Наедине с собой она наверняка плачет.

– Я хотела покончить с собой, наверно поэтому я здесь, а не там…

Девушка вздохнула и поглядела куда-то наверх.

– Если долго смотреть туда, порой кажеться, что видишь что-то очень светлое и покойное. И так хорошо становиться на душе. Кажеться – раскинб руки и взлетишь. Но тут же вспоминаешь, кто ты есть на самом деле и становиться страшно.

Я присмотрелся к ней и вдруг понял, что вокруг мягкого серебристого сияния ее фигурки есть небольшая черная аура.

Раздался всхлип и девушка расплакалась.

– Вы не представляете, как здесь тяжело и одиноко. Я не могу далеко отлучаться от этого места, а они даже веревку снять забыли. Я только и могу, что в кошек вселяться и смотреть их глазами. Но в последнее время даже кошки сюда не заходят.

И вдруг она застыла.

– Точно! Это идея!

– Что?

– Вы добрый. Вы ведь хотите мне помочь? Я знаю, я почувствовала ваше желание.

– Но как я могу помочь призраку?

– Есть способ, – загадочно сказала она. – Обещайте, что поможете мне.

– Сперва скажи…

– Нет, вы непременно должны пообещать несчастному мертвому человеку…

Она так жалобно глядела на меня, что я просто не мог отказать.

– Хорошо! Я обещаю!

– Ура! – она так искренне обрадовалась, что я залюбовался ей. Даже мрак переулка будто отступил. Я тут же вспомнил Ксюшу – радугу моих серых будней.

– Просто… пожалуйста, – девушка-призрак мялась и комкала слова. Потом решившись выпалила: – Разрешите мне порулить вашим телом.

– Что?! – воскликнул я. – Это уже не смешно. Разве так можно?!

– Можно, – ответила она. – По крайне мере с кошками у меня получается. А однажды получилось с пьяным. Он шел прямо по дороге, тут, недалеко. Совсем рядом с переулком, поэтому я и смогла это увидеть. Мчалась машина, а он не видел. Я испугалась за него, и словно вселилась в его тело.

– Что ты сделала?

– Я вселилась в него. Совсем нанедолго. Овладела его телом. Словом, я отскочила прямо из-под машины. Но он тут же очнулся и меня выкинуло из его тела. Он выглядел напуганным, но целым и невредимым. Если ты пустишь меня, я уверена, ничего страшного не случиться…

Она говорила, торопясь высказать как можно больше слов, будто эти слова моги убедить меня.

– Слушай, это же бред. Ты предлагаешь отдать тебе мое тело?

– Но ведь ты сам хотел остаться тут навсегда. А потом ты так посмотрел на мою веревку с петлей, как будто ты хотел… вот я и подумала, раз уж ты…

Она смотрела на меня не отрываясь.

– Я же чисто гипотетически, – попытался отпереться я. – Несерьезно.

– Не ври себе. У самоубийц особая аура. Может быть у тебя не совсем такая, но очень близкая. Ты был готов сделать следующий шаг…

Она сникла, потухла, как старая лампа. Она уже понимала, что я откажусь не смотря на все ее уговоры.

И я это понимал, поэтому раскрыл рот, чтобы сказать твердое "нет".

– Хорошо, – услышал я слова и мгновением позже понял, что они слетели с моих губ.

Я похолодел. Неужели она загипнотизировала меня? Может быть она уже владеет моим телом, а я и не заметил.

Глаза еще раз зацепились за веревку с петлей на конце, и все встало на свои места.

– Только обещай мне, что будешь хорошо с ним обращаться и вернешь мне его в срок.

На ее личике отразилась такая буря эмоций, что я залюбовался им, словно произведением искуства. Она была просто счастлива, ради такого можно было отдать тело навсегда.

– Спасибо! Ты и правда очень добрый! Гораздо добрее меня!..

Я не стал ее разубеждать. Мила вдруг вдруг исчезла. Я снова почувствовал, как в голове моей что-то изменилось. Я все понял и улыбнулся. Девушка спешила войти в меня, страшась, что я передумаю.

– Не бойся, – подбодрил я ее. – Мужик сказал – мужик сделал.

– Нынче очень трудно встретить мужика, – отозвался ее голосок прямо у меня в голове. – Собственно это была одна из причин моего самоубийства. Расслабся, как будто ты спишь. Просто отойди в сторону и наблюдай, как я буду рулить.

Я попытался сделать так, как она велела. Что-то произошло и я вдруг понял, что не чувствую моего тела. Как будто руки и ноги онемели и я даже не могу сказать, двигаются они или просто висят.

Мир вокруг дрогнул и переместился и я понял, что они все таки двигаются. Страх ударил палкой по сознанию, в руки вернулась сила.

– Эй, ты обещал! – заверещал девичий голосок.

– Извини, я просто испугался, – сказал я и изо всех сил постарался отстраниться. – Не каждый день отдаешь свое тело призраку.

На сей раз чувствительность полностью не пропала, просто все движения и чувства доносились до меня, словно через толстый слой ваты.

– Как приятно снова почувствовать себя человеком! – раздалось у меня в голове. – Это просто чудо! Обещай мне, что ты никогда добровольно не расстанешься со своим телом! Ты просто не понимаешь, какое это чудо!

В ответ я промолчал, потому что все еще не освоился с моим новым положением.

Мое тело шатнулось и едва не упало. Казалось, что ноги жили своей собственной жизнью. Одна шагнула вперед, в то время, как вторая отправилась направо.

– Эй, что ты делаешь?! – закричал я. – Ты обещала быть аккуратной.

Как в первый раз я хотел вернуть тело себе, но вдруг понял, что не могу.

– Что происходит?! Ты говорила, что я смогу вернуться в любой момент!

– Похоже я ошиблась. Но ты не беспокойся. Я верну тебе его в целости и сохранности… Уй!!!

Говоря это, она продолжала идти и со всего маха врезалась лбом в дерево. От удара мое тело потеряло равновесие и с размаху село на асфальт.

– Ты что делаешь? Прешь, прямо на ствол! – заверещал я.

– Ой, простите! – отозвался девичий голосок в голове. – Оказываеться я совершенно отвыкла от материального тела. Раньше это дерево я пролетала насквозь…

Ее голос звучал сосредоточено, я сразу представил ее серьезное личико с закушенной губкой, словно она впервые села за руль автомобиля и теперь пыталась не ударить в грязь лицом перед строгим инструктором.

Она быстро освоилась, и я уже не боялся за целостность своих костей. Девочка вышла из темного переулка, и на нее обрушился поток солнечных лучей. Она застыла на месте, я подумал, что ей ослепило глаза и она пережидает, пока они привыкнут к яркому свету.

Но тут меня накрыла волна ее эмоций.

– Солнышко! – услышал я странно знакомый голос. Стойте – это же мой голос! Да, она говорила моими губами.

– Солнышко! – воскликнул я с детским восторгом. – Поглядите, какое солнышко!

Проходившая мимо женщина шарахнулась в сторону, потом посмотрела очень неодобрительно и прибавила шагу.

– Солнце, ну и что? – буркнул я. – Лето на дворе, каждый день солнце.

– Ты не понимаешь, какое это чудо! – она захлебывалась словами. – Так ярко, лучики такие теплые, а я их могу чувствовать кожей, всем телом! Понимаешь?! Чувствовать!

Она подставила солнцу лицо и стояла так, блаженно жмурясь.

– Это чудо! Настоящее чудо! – шептала она.

Понимал я ее слабо, но ничего не стал говорить. В конце концов больше года она была призраком, наверняка это как то сказалось на ее мозгах…

Хотя с другой стороны ее мозги уже год как находяться под землей со всем остальным телом. Тогда не понятно, на чем же сказалась ее смерть?

Окончательно запутавшись я постарался выкинуть из головы подобную бредятину.

– Гляди, мороженщик! – воскликнула девушка. – Ой, а можно я куплю себе одно?! У тебя ведь есть деньги?

Не дожидаясь моего ответа она вывернула карманы наших джинсов. Подскочив к мороженщице, я воскликнул:

– Мне мороженого! Самого вкусного! Что у вас появилось за последний год?!

Я не представляю, как это выглядело со стороны, должно быть комично. Здоровенный детина под два метра ростом визжит и прыгает как молоденькая девчонка.

Мороженщица поглядела неодобрительно, но даже ее захватила эта волна чистой непосредственности.

– Попробуйте вот этот рожок. Новинка от Хладокомбината. Очень вкусно.

– Спасибо! – воскликнула девушка. Она отдала деньги, ухватила рожек. Обертка отлетела в сторону, а мои зубы впились в сладкий бок.

– Вы просто не представляете, как это чудесно! – с набитым ртом заявила девушка. – Вкус! Я могу насладиться вкусом! Ведь это сущее мучение, когда любишь мороженое, но не можешь его попробовать. Даже лизнуть не можешь. Одно лишь только желание и ни какой возможности его реализовать. Я уверена, что именно в этом и заключаются адовы муки. В том, что наши желания мучают нас не в силах воплотиться…

Она тараторила, с огромной скоростью поглощая мороженое. Продавщица перестала улабаться, похоже она уже всерьез опасалась за свою безопасность.

– Идем, – сказал я девушке. – Мы ее пугаем.

Девушка замерла, посмотрела на продавщицу.

– Ой, вы должно быть не поняли меня. Я просто… как бы вам сказать…

Она так и не нашла слов, поэтому к вещему облегчению продавщицы и меня, она предпочла ретироваться.

А потом началось настоящее шоу. Я сидел внутри, не зная, смеяться мне или плакать.

Девушка прыгала по улице, словно молодой козленок. Она громко восторгалась всему, что видела. Ей безумно нравилось ощущение сокращавшихся мышц, поэтому она рванула с места и бежала в полную силу, пока пот не стал застилать глаза. Потом она рухнула на ближайший газон и лежала, раскинув руки, хватая полной грудью грязный городской воздух и глядя в огромное синее небо в белых барашках облаков.

Я вдруг ощутил странное чувство. Словно в груди родилось что-то крохотное, теплое и… живое. И уже нет той пустоты, что терзала душу до сих пор. Нет больше пустоты и безразличия.

Я понял, что это счастье, вернее лишь отголосок счастья, которое в тот момент испытывала девушка-призрак.

И я принял единственно верное решение. Я просто отстранился и постарался не мешать этой девочке быть счастливой.

Когда день подходил к концу, я был другим человеком. Я будто слился с ней, ее эмоции, чувства и мысли проникли в меня. Я открыл для себя другой мир, совершенно незнакомый мне и непонятный, но от этого лишь более интересный и влекущий.

– Ваня, погляди, – раздался ее голосок. – Это она?

Девочка призрак настолько освоилась в моем теле, что ей стали доступны некоторые мои воспоминания и мысли.

Она повернулась и я увидел нашими общими глазами Ксюшу, которая шла по улице.

– Скорей, спрячься! Она может нас увидеть! – воскликнул я и попытался завладеть телом, чтобы исполнить сказанное.

– Ничего подобного! – сказала Мила, и я почувствовал, как мое лицо расплываеться в коварной улыбке.

– Что ты собираешься делать? – воскликнул я, когда мои ноги сами собой понесли меня к Ксюше.

– Нет! Не делай это! Мы так не договаривались! Ты не понимаешь!

– Тема, это будет моя благодарность тебе за доброту. Я же вижу, как ты мучаешься. Ксения, твое спасение.

Она рассмеялась:

– Видишь, я даже стихами заговорила.

Она продолжала идти, а я трусливо забился в самый дальний уголок сознания, как будто это могло позволить моему телу остаться неузнанным.

– Привет, – сказало мое тело моим голосом и расплылось в лучшей моей улыбке.

Ксюша вздрогнула и подняла глаза. В ее взгладе мелькнула радость, но она тут же пропала, смытая волной раздражения и злости.

– Чего тебе? – грубо кинула она. – Ведь мы твердо решили расстаться.

– Это ты решила, не я! – закричал я внутри своей головы.

– Ага, а ты проявил равнодушие и не стал возражать, – воскликнула Мила в моей голове.

– Перестань, – сказала она уже моим голосом, – ведь ты любишь его. Мучаешься. Я же вижу.

Лицо Ксюши окаменело. Глаза зло блеснули.

– Артем, – строго сказала она. – Перестань играть со мной.

– Я не Артем, – услышал я свой голос. Девушка внутри меня запнулась, но потом ринулась вперед не задумываясь над деталями. – Я его внутренне "я". Или считай, что это такой психологический прием. Я стану говорить с тобой, как посторонний человек, которого Артем попросил говорить с тобой.

– К чему этот цирк? Я не понимаю…

– Артем любит тебя, – прервала ее девушка-призрак.

– Это не правда! – резко кинула Ксюша. – Он совершенно равнодушен!

– Это маска! Защитная шкура. Ты прекрасно знаешь это. Тебе всего лишь нужно было постараться, вдохновить его, передать ему частицу своей непосредственности, своей любви к миру. Вместе вы бы победили его равнодушие.

– Замолчи! – закричала Ксюшу. Глаза ее блестели от слез. – Думаешь я не пыталась?! Я тормошила его, постоянно старалась куда-то вытащить его, показать ему мир. Не дать запереться в четырех стенах, как он хотел. Но это всегда наталкивалось на глухое раздражение. Всегда! Ты не знаешь его!

– Знаю! Теперь знаю! И понимаю, что тебе было сложнее. Но я вижу, что ты могла справиться. Ты слишком рано сдалась! Ты предала свою любовь! Почему? Ведь у тебя нет ничего взамен. Ты не ушла от него к кому-то другому. Ты просто сбежала в одиночество от трудностей вашей любви. И чем ты отличаешься от него? Он прятался от мира в одиночестве и ты сейчас делаешь то же самое. Чем ты отличаешься от него? Ты не имеешь права его осуждать! Ты не имела права бросать его и предавать его любовь.

По моим щекам текли слезы и я не мог полностью поручиться за то, что это слезы Милы. Скорей всего была там и моя доля.

Чем дольше она говорила, тем бледнее становилось лицо Ксюши. Мне всерьез показалось, что сейчас она упадет в обморок.

– Он любит тебя, – прошептала Мила. – Я знаю это. Он тебя любит…

Лицо Ксюши дрогнуло, исказилось. Усилием воли она взяла себя в руки. Я вновь увидел ее холодный прищур и упрямую складочку у губ, за которыми она прятала истинные чувства.

– Не понимаю, зачем ты издеваешься надо мной? – проговорила Ксюша, но самообладание подвело ее. Голос дрогнул, она вдруг всхлипнула развернулась и со всех ног побежала от меня. Мила не делала попыток остановить ее.

Я тоже молчал. Поначалу я хотел накричать на нее. Зачем ты это сделала? Зачем ворошить прошлое?! Зачем было окликать Ксюшу.

Но я молчал. Моя гостья показала мне, что не все еще потеряно. Ксюша неравнодушна ко мне, и что еще важнее – мои чувства тоже не угасли.

Тогда почему мы расстались?

"Думаешь я не пыталась?! Я тормошила его, старалась не дать запереться в четырех стенах. Но это всегда наталкивалось на глухое раздражение. Всегда!"

– Прости, – сказала девушка призрак. – Наверное я переборщила.

Я ощутил, что снова могу управлять моим телом.

– Я позабыла, что я всего лишь мертвая девочка. Тело-то у меня твое. Я не имела права…

– Спасибо тебе, – проговорил я, прерывая ее. – Странное дело, эти семь часов я не управлял своим телом, но впервые за много лет я жил. По настоящему жил, а не отбывал жизнь, как до этого. Будто мое тело – это тюрьма. Благодаря тебе я вновь ощутил вкус к жизни. Спасибо.