Полная версия
Ярослав Кузнецов
Сгнивший остров
ГЛАВА I. СМЕРТЬ ВОЖДЯ
Сцена 1
2040 год. В некоем городе, на некоем острове…
Вечер.
Город мёртв. Магазины закрыты и, вероятно, больше не откроются. На улицах ни души. Чего не скажешь о церкви, которая, как всегда, переполнена. Люди перешёптываются, в ожидании начала проповеди. Тот, ради кого все собрались, снова задерживается, от чего, предвкушение, только нарастает.
И вот, в зал медленно входит худой сгорбившийся старик. Его седая борода свисает почти до пояса. Длинные волосы спутаны. Пожилой мужчина одет в синий балахон, отдаленно напоминающий длинное кимоно. Заметив проповедника, зал взрывается овациями. Громогласные хлопки продолжаются около минуты, прежде чем старик, уже вставший за трибуну, поднимает руку, давая тем самым понять людям, что пора бы прекращать. Он говорит:
– Я рад снова видеть вас, мои братья и сестры. Знаю, что и вы рады мне. Ведь я, как и прежде стою рядом с вами на руинах старого мира, чтобы донести истину. Истину, которую мы отвергали и поплатились за это. Наше невежество стало причиной конца. И этого не изменить… Но знаете, что?..
Старик осматривает зал. Восторженные взгляды прихожан направлены лишь на него.
– У нас всё ещё есть шанс заслужить снисхождение великого Логоргутала и спасти свои души. Он говорил со мной. Знаете, что он сказал? Знаете?
Проповедник замолкает, будто ожидая ответа. Естественно, не дожидается.
– Всё просто. Мы должны принять очевидную истину. Земля плоская. Мудрецы говорили нам это. Говорили, что наш мир – это центр мироздания. Но мы не верили…
Он опускает глаза, и, кажется, вот-вот заплачет.
– Слепая вера в ложные науки затмила наш разум. Мы поверили в небылицы о шарах, вращающихся в пустоте. А самое печальное: нас убедили в том, что Земля – всего лишь пылинка во вселенной. И на что же мы рассчитывали? Землетрясения… Наводнения… Бури… Собачья война… Нас предупреждали… Было вопросом времени, когда кара небесная настигнет нас. И вот, это время настало. Время расплаты пришло. Люди начали гнить заживо. Начала гнить их плоть. Начали гнить их души.
Проповедник выходит из-за трибуны и подходит к первому ряду.
– Знаете, я должен вам признаться. Меня… посещали сомнения. Да… Как бы там ни было, я просто человек. По ночам я рыдал, уткнувшись в подушку в страхе перед будущим. Правильно ли я делаю?.. Правильно ли я понимаю глас великого Логоргутала?.. По правильному ли пути я веду людей, которые следуют за мной?.. Кто я: Моисей или Генерал Кастер?.. Но когда наступила ночь белых небес, всё встало на свои места. Когда апостолы спустились на бренную землю, все сомнения в миг испарились. Всё, что говорил мне Логоргутал, сложилось в единую картину. Спасти город от скверны – вот, что хотел великий. И мы его не подвели.
Старик улыбается.
– Так что же дальше?.. Каков следующий шаг на пути к искуплению?.. Я знаю… Я знаю!
Он судорожно трясёт указательным пальцем, перед лицами прихожан, едва не попадая в рот какой-то женщине. Можно подумать, она была бы против…
– Вернуться к корням, открыть свои сердца и впустить в них великого Логоргутала! Это то, что должен сделать каждый из вас! Пусть случившееся станет уроком для нас и для будущих поколений! Пусть случившееся, больше никогда не повторится! И тогда милосердие снизойдет на нас, будьте в этом уверены. Мы те, кто построит новый мир. Мы – внуки священной лозы!
«Мы – внуки священной лозы!» – повторяет за проповедником толпа.
– Славься Логоргутал!
«Славься Логоргутал!»
Старик разводит руки в стороны, будто Иисус на Голгофе.
Аплодисменты!
Сцена 2
Позднее…
Проповедь прошла как всегда великолепно. Филипп входит в свои покои, обустроенные в здании церкви и тяжело вздыхает.
– Фух, наконец-то… Стадо баранов…
Лунный свет едва освещает просторную комнату. Во мраке старик ковыляет к огромному зеркалу, расположенному напротив кровати. Рассматривает свое отражение, потирая морщины на лице. Вдруг, он замечает силуэт позади себя. От неожиданности вздрагивает. Повернувшись, Филипп видит человека, сидящего в кресле.
– Ох… ха-ха-ха, ты меня напугал, – вскликивает проповедник, нервно потирая грудь, – тебя наверно Толик прислал, да?
Старик осматривает юношу с ног до головы. Молодой парень. Русые, немного сальные, волосы. Грязная коричневая куртка. Он не двигается. Просто сидит, уставившись на отца Филиппа.
– Ну, что сказать?.. Хорош-хорош…
Проповедник облизывает губы.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
Парень не отвечает.
– Молчун значит, да? Что ж, это даже хорошо. Сегодня рот тебе нужен не для этого, ха-ха-ха!
Рассмеявшись, Филипп во всей красе демонстрирует свои редкие гнилые зубы, которые выглядели так, будто их не чистили с крещения Руси.
– В таком случае, не будем откладывать приятное.
Старик засовывает руку в карман и достаёт конфету в зеленой обертке. Протягивает её юноше.
– Вот, пососи это. Мятная. Для остроты ощущений.
– Не помнишь меня? – вдруг, спрашивает парень.
Старик удивлённо смотрит на него, перебирая в голове лица, пытаясь сопоставить их с лицом юноши.
– Эм… а должен? – переспрашивает Филипп, неловко улыбнувшись.
– Хорошо бы…
– Прости, у меня плохая память на лица. Мы что с тобой, уже…
Проповедник замолкает, заметив рядом с креслом выломанные половицы.
– Ты кто такой?
Старик пытается казаться непоколебимым, но его голос заметно дрожит. Парень оставляет вопрос без ответа. Филипп хочет позвать охранника, стоявшего за дверью, но едва успевает открыть рот. Юноша вскакивает с кресла и бьёт проповедника топором по голове. С глазами полными ужаса, старик отшатывается. Топор, застряв в черепе старика, выскальзывает из рук. Проповедник падает на колени. Кровь заливает лицо, балахон и пол. Старик падает в багровую ложу. В комнате раздаются последние мучительные стоны. И вот, Филипп замирает. Парень, безучастно, разглядывает бездыханное тело проповедника…
Сцена 3
Охранник обнаружил труп поздно ночью, когда кровь старика начала вытекать из-под двери в коридор. Посыльный сразу же побежал в полицию, чтобы доложить единственному в этих краях служителю закона о случившемся.
Утро.
Видимо весть о кончине проповедника быстро разлетелась по городу, ведь зеваки уже окружили церковь. Невысокий мужчина в сером потёртом пальто и потрёпанной шляпе, больше походивший на Хамфри Богарта из Мальтийского сокола, чем на настоящего полицейского, с большим трудом протискивается сквозь толпы плачущих адептов, чтобы попасть в храм. Пройдя по залу для проповедей, капитан Галица попадает в длинный коридор. Там видит Илью и Дениса – сыновей почившего. Братья стоят у входа в покои проповедника.
«Какие же они огромные… – думает полицейский, – Кашей точно в детстве не делились.»
Илья – старший из братьев, лысый, с недельной щетиной, уже давно перешагнувший сорокалетний рубеж, при этом, всё ещё довольно подтянутый и широкоплечий. Денис же, напротив, с немного выпирающим животом, нестриженными растрёпанными, черными волосами и неопрятной окладистой бородой, несмотря на то, что на несколько лет младше брата, кажется более возрастным. Рядом стоит Толик – правая рука отца Филиппа. Низкорослый, щуплый, пятидесятилетний доходяга с очками в толстой оправе и залысинами на голове. На фоне двух колоссов, он выглядит как собачья будка рядом с пирамидами Гизы. Денис, опирается спиной на стену и, с задумчивым видом поглаживает бороду, глядя в пустоту. Илья кричит на тучного мужчину, сидевшего на полу и прикрывающего кровоточащий нос рукой.
– Идиот! Ты нахрена тут стоял? Как допустил такое? Бестолочь!
– Что здесь происходит? – вклинивается капитан в разговор.
Братья и Толик оборачиваются.
– О, приперся наконец-то, балбес. Ты где шляешься? – обращается к Галице Илья.
«Хм, ладно… Беря во внимание его горе, я прощу мужчине эту дерзость.»
– Где тело? – переспрашивает полицейский, игнорируя вопрос старшего брата.
«Нужно сразу показать, кто здесь главный. Показать кто владеет ситуацией, так сказать…»
Илья, с раздражением на лице, указывает рукой в дверной проём. Галица медленно входит в покои.
«Боже мой… Какой кошмар… Кто мог сотворить такое?.. Какой ужасный ремонт!»
Розовые стены. Кровать в форме сердца. Из-под неё выглядывает нечто похожее на собачий ошейник. Из-под подушки торчат меховые наручники.
«Хм… не знал, что проповедник работал в органах…»
На комоде лежит плётка.
«И, видимо, пастухом…»
Труп старика находится рядом с кроватью в луже запекшейся крови. Череп расколот, словно кокос. На лице застыла гримаса отчаяния.
«Хм… самоубийство? Или убийство? Кто посмел?! Кто возомнил себя выше закона?! Кто решил навлечь на себя гнев капитана Галицы?!»
Из коридора доносится знакомый бубнёж:
– Ой, да как же так-то?.. Как же так?.. Как же мы будем дальше жить то, без отца Филиппа?.. Кто теперь о нас позаботится?.. Кто защитит?..
«Толя… Мелкий выпердыш…»
– Заткнись, пока язык плоскогубцами не вырвал, – уставшим голосом говорит Денис, – бесишь…
Рядом с креслом лежат отломанные половицы.
«Зачем их здесь так оставили? Почему никто не починил?! А если бы проповедник запнулся? А вдруг… это… и стало причиной смерти? Несчастный случай? Хм, эту версию нужно отработать.»
– Ну, ты всё?! – нервничает Илья.
– Странное дело… – отвечает капитан.
«Не хочу пока выкладывать все карты на стол.»
– Чё странного? Ясно же это те ублюдки гнилые сделали. Суки. Убью! – подключается к разговору младший брат.
– Так, Денис, не горячись!
«Мой голос тверд как сталь.»
– Не торопись с выводами. Я со всем разберусь. Я доберусь до истины. Не волнуйся, я поговорю с… с ними.
– Да уж будь добр, – говорит Денис, – Найди эту мразь, либо я сам найду. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?
«Я не понимаю, что он имеет в виду.»
– Эй, оглох что ли?! – младший брат подходит к Галице вплотную.
– А… да… Хэм… Ну что ж… Я пойду… расследовать…
«Атмосфера накаляется. Пусть братья остынут, а я пока наведаюсь в гнилой район.»
– Джентльмены… – говорит полицейский присутствующим на прощание, выходя из спальни и, направляясь на выход.
– Идиот… – тихо говорит Илья, закатив глаза.
«О ком это он? О Толике? Ха, согласен. Тот ещё чудик…»
Сцена 4
Утро.
Миша крадётся меж покосившихся бараков, время от времени оборачиваясь, убеждая себя в том, что его никто не преследует. Озираясь, он выходит на заросшую травой тропинку. У старенькой одноэтажной избушки с треснувшими окнами, на небольшой скамейке возле входной двери, держа в руках книжку, сидит молодая девушка с короткими светлыми волосами. Лиза, заметив брата, буквально на секунду отвлекается, а затем снова возвращается к чтиву.
– Вернулся?.. Где был, мелкий? – не поднимая глаз спрашивает она Мишу.
– Гулял, – отвечает парень, открывая дверь.
– С топором? Под Патрика Бейтмана косишь?
На издёвки сестры брат не отвечает. Входит в дом. Ставит окровавленный топор у стены. Проходит по скрипучему полу к обеденному столу и, сняв куртку, вешает её на спинку стула.
– Чё такой задумчивый? – говорит, всё же закончившая чтение Лиза, вошедшая следом. – И грязный? Опять. Почему ты всегда такой грязный, а? В помойке шарился?!
Парень молча подходит к кухонному шкафчику. Открывает дверцу, достаёт банку тушёнки.
– Ау!
Девушка щёлкает пальцами перед лицом Миши.
– Я это сделал, – говорит он монотонно, открывая банку консервным ножом.
– Что сделал?
– Ты знаешь.
– Не знаю.
Миша не отвечает. Лишь поворачивает голову и пристально смотрит на сестру. Его взгляд говорит сам за себя. Да и Лиза поняла, что речь идёт о проповеднике. Просто хотела, чтобы брат сказал это в слух.
– Зря… Очень-очень зря… – мрачным голосом говорит девушка. – Ты же понимаешь, чем это может кончится, да?
– Мне нужно покормить пса.
– Этим? – скривив лицо и показывая на консервы спрашивает Лиза. – Они ещё при Николае втором протухли.
– Пойдёт…
– Ладно… – произносит девушка, закатив глаза и выходя снова на улицу.
Юноша, открыв банку выкладывает её содержимое в собачью миску.
«И правда, похоже на блевоту…»
Взяв тарелку в руки, Миша выходит в коридор. Открывает одну из дверей. Входит внутрь. В комнате непроглядная тьма. Лишь малая её часть освещается солнечным светом через дверной проём.
Миша ставит миску на пол и пинает её в глубь комнаты. Раздаётся слабый звон цепи. Пол дрожит в унисон со шлёпающими звуками. Юноша, немного послушав чавканье, выходит в коридор, встречаясь взглядом со стоявшим у стены отцом.
Олег Сергеевич – мужчина средних лет, внешне ничем не примечательный, кроме, разве что, своего удивительно сходства с Пчелой из Бригады.
– И долго ещё это будет продолжаться? – спрашивает мужчина сына.
«Не отвечай. Не отвечай. Игнорируй.»
– Избавься от него, пока не поздно.
Парень, делая вид, что не замечает отца и уходит в свою комнату, дальше по коридору.
Сцена 5
День.
Капитан Галица медленно и нехотя приближался к гнилому району.
Город давно потерял свой облик. Грязные тротуары. Брошенные за ненадобностью, раскуроченные машины. Выбитые окна в, и без того серых, унылых, пятиэтажках. Однако, каким бы депрессивным не был город, в сравнении с гнилым районом он выглядит как Париж. От букета вони из экскрементов, мочи, плесени и гниющих трупов желудок, так и хочет вывернутся наизнанку. От криков, полных страданий и боли, вполне разумной кажется мысль, засунуть включённую дрель себе в уши, лишь бы никогда этого больше не слышать. Глядя на гниющих заживо обитателей, физически чувствуешь, как болят глаза. Старики, которые вынуждены доживать последние годы в адских муках. Взрослые люди, лучшие годы которых проходят в агонии. Дети, которые от боли выплакали последние слёзы. Даже серая туча, которая нависает над городом двадцать четыре на семь, в гнилом районе больше похожа на огромный сгусток смолы, чем на облака.
«Наверняка бедолаги затаили обиду на своих мучителей за ночь белых небес. Но могли ли они пойти на столь радикальный шаг и убить самого уважаемого человека города?..»
– Пожалуйста, помогите! – слышит капитан жалобный возглас.
«О, боже…»
Справа от него, в клетке, примерно метр на метр, сидит голый мужчина.
– А… Чем могу помочь?
– Выпустите меня, умаляю! – узник рыдает. – Эти дикари… Они… Они…
– Отойди от него! – словно раскат грома, раздаётся знакомый голос.
Навстречу идёт мужчина в коричневом дождевике с капюшоном. Его лицо перемотано какой-то чёрной тряпкой. Это Потап – лидер гнилого района, за что и получил в городе кличку «сгнивший король».
– Этот ублюдок, пришёл сюда пару дней назад и пытался втюхать нам якобы лекарство от… – король показывает на своё, покрытое язвами, лицо, – от этого. Мразь.
– Послушай, но так ведь не…
– Не лезь в наши дела, – перебивает полицейского Потап, – зачем пришёл?
– Проповедник. Его у…
– Знаю. Мы тут причём?
Когда мужчина подходит ближе, Галица понимает, что тряпка на его лице не чёрная. Такой оттенок она приобрела из-за запёкшейся крови.
– Я… Я не говорил, что вы… причём-то. Просто отрабатываю версии.
Полицейский переминается с ноги на ногу, под тяжёлым взглядом сгнившего короля.
– И зачем бы, по-твоему, нам это делать? Потому что этот старый ублюдок устроил геноцид? Или, потому что убедил весь город, что мы прокляты? А может быть, за то, что он выгнал нас из города?
– Слушай, ну хватит. Здесь не так уж и плохо… – капитан окидывает взглядом район, понимая, что взболтнул чушь. – Просто подождите ещё немного. Я уверен, что скоро придумают, как вас вылечить. Вас спасут. Нужно лишь немножко потерпеть.
– Ха-ха-ха, – разрождается Потап сумасшедшим смехом, – Ты совсем идиот? Кто нас вылечит?! Кто нас спасёт?! Уже год прошёл. И что?.. Что изменилось?
– Скоро врачи… учёные придумают лекарство. Настоящее, – Галица бросает мимолётный взгляд на мужчину в клетке. – Остров откроют и всё станет как прежде…
– Очнись, дурачок! Если бы кто-то хотел придумать лекарство, его бы уже придумали. Никто нас спасать не собирается. Нас просто заперли на острове, окружённом военными кораблями, чтоб никто не сбежал, – король подходит к капитану почти в плотную. – Нас спрятали от мира и ждут, когда мы сгинем, чтоб проблема решилась сама собой.
– Это просто карантин.
– Это концлагерь. Никто не придёт. Никто не уйдёт.
«Ох, такой пессимист… И что на это ответить?..»
– Эм… Ну… Кхэм… Так… По поводу того зачем я пришёл…
– Передай своим хозяевам, что мы тут не причём.
Король разворачивается и хочет уйти.
– Они мне не хозяева.
– Да-да-да…
«Ну и ладно… Пусть думает, что хочет…»
– Я бы хотел опросить народ.
Мужчина останавливается и снова поворачивается к капитану.
– Крепко же ты вжился в роль полицейского.
– Я… я и есть полицейский.
– Знаешь, что?.. Я даю тебе последний шанс свалить, иначе, будешь сидеть в этой клетке вместо него, – произносит Потап, показывая на пленника. – Я тебе сказал: мы не при делах. Но я искренне надеюсь, что старик умирал в мучениях.
На этих словах король уходит окончательно.
«Что ж… Тут мне ловить нечего. Лучше, как можно скорее вернуться в город…»
– Пожалуйста, молю, – шепчет плачущий мужчина в клетке, – откройте. Я больше так не буду.
– Извини, – говорит капитан на ходу, покидая гнилой район.
«Мда… Встреча прошла не так как я ожидал… Совсем не так…»
ГЛАВА II. ПЕРЕПУТЬЕ
Сцена 1
Вечер.
Церковь переполнена. Люди перешёптываются, в ожидании начала проповеди. В зал входит Илья. Он одет в балахон, напоминающий одеяние, в котором выступал его отец, только зелёный. Из-за своих габаритов и в целом, имея типаж скорее дровосека, чем священника, в подобном облачении, мужчина выглядит несколько комично. Раздаются жидкие аплодисменты.
– Здравствуйте, – произносит мужчина, встав у трибуны, не глядя на слушателей и заметно нервничая. – Что ж… В общем, Земля плоская. Это ясно, да? А мы… Мы – прокляты.
Тон нового проповедника сухой и безучастный.
– Но мы можем спастись. Нужно… Нужно… – Илья пытается подобрать слова, – Нужно верить, что… Земля плоская. Вот. Иначе… Иначе будете как эти. Ну, вы поняли. Оно вам надо? Оно вам не надо. В общем, всё. Всем спасибо. До свидания.
На этих словах мужчина разворачивается и, так и не взглянув на прихожан, уходит в дверь позади себя. Пара-тройка человек тихонечко хлопают, остальные в недоумении переглядываются, пытаясь понять, что это было.
Илья выходит в коридор. Там, съёжившись, потирая ладоши, стоит Толик. Следом за братом входит Денис, слушавший «проповедь» в первом ряду зала.
– Ну, красавец-красавец, – ехидно произносит он, – прям Джим Джонс. Не речь, а песня. Аж за душу берёт.
– Иди в жопу, – раздражённо парирует Илья, расстёгивая балахон и бросая его на пол. – Сам шуруй и выступай, если такой умный.
– Не. Так ездить по ушам только батя умел.
– Ну, вот и молчи.
– Ой, а мне показалось очень неплохо, – влезает в разговор Толик, поднимая одеяние проповедника. – Для первого раза очень даже не дурно. Просто нужно немножечко практики и станете прям как отец Филипп.
Илья бросает презрительный взгляд на откровенно заискивающего мужичка.
– Не могу я так, – говорит старший брат, расстроенным тоном, – на ходу сочинять дребедень про проклятья и апостолов, делая вид, что это охренеть какая мудрая мудрость. Я туда больше не выйду.
– Ну, ладно-ладно, ты так не горячись, – подбадривает младший, – да, первый блин комом. Но как-то же надо этих дурачков в узде держать. Лучше вести толпу, чем ждать пока она тебя растопчет.
– Да знаю я…
– Слушай, – снова говорит Денис, – что делать то будем?
– С чем? – переспрашивает Илья.
– Как с чем?.. С мразью той, которая отца порешила.
– Пока ничего. Пусть наш Комиссар Мегрэ разберётся. Глядишь и нароет чего.
– Ты серьезно? Этот придурок козюльку у себя в носу не найдёт. Спорим, он даже пистолетом пользоваться не умеет.
– Ну, хочешь, сам поищи.
– Что-то ты как-то слишком спокоен.
– В смысле?
– Ну, не знаю. Как будто и не произошло ничего. Как будто никого из близких накануне не замочили. Как будто тебя больше волнует, как с проповедей соскочить.
– А что мне, ходить плакать, волосы на яйцах рвать от горя?
– Ну, сказал бы что-нибудь? А то как батя умер ты, будто и забыл, что человечек был такой?
– Сказать что-нибудь? – Илья становится как никогда серьезным. – Ладно. Старый педофил получил по заслугам. Странно, что этого раньше не случилось. Так тебя устроит?
Челюсть Толика падает на пол от услышанного.
– Ух ты, как заговорил! – вскликивает Денис. – Круто-круто… Так чё, может тогда вообще никого искать и не надо?.. Простим героя?.. Он же такой подвиг совершил! Мир от такого мерзкого человека избавил!
– Не передёргивай! – рычит Илья. – И нечего тут обиженку строить. Ты и сам об отце всё прекрасно знаешь. А падла, что убила его, так или иначе свое получит. Сам лично как свинью выпотрошу.
– Ну-ну… – бурчит себе под нос Денис.
Младший разочарованно смотрит на старшего. Затем, качая головой, медленно уходит. Илья провожает его тяжёлым взглядом.
– Знаете что, – шёпотом обращается к новому проповеднику Толик, – я… я считаю вы правы. По поводу отца. Очень плохой был человек.
– Толик…
– Что, проповедник?
Дистрофик нагибается ещё ниже и, кажется, вот-вот поцелует Илье ботинки.
– Скройся.
Мужчина смотрит на задохлика так, будто собирается вырвать тому сердце. Толик понимает всё с полу слова и, испуганно кивнув, быстрыми шагами убегает из коридора в неизвестном направлении.
Сцена 2
Поздний вечер.
– Всё, готово, – утомлённым голосом говорит Потап.
– Ой, спасибо ребята, – радостно произносит Антонина Георгиевна, – не знаю, как вас благодарить.
– Да ладно, ничего не нужно.
Потап и Лёва отходят от только что сооружённой палатки из куска брезента, найденного на свалке. Окидывают проделанную работу гордым взглядом.
– Вы прям мои спасители. А то пакеты рвутся всё время. Замучалась уже с ними. Сейчас, хоть потеплее по ночам будет.
– Ну да, ну да… – неуверенно говорит мужчина. – Обращайтесь, если что-то нужно будет.
В ответ однорукая старушка улыбается. Потоп и Лёва отходят в сторону.
– Ты чё? – замечая, что король изменился в лице, спрашивает Лёва.
Год назад парня легко можно было спутать с молодым Брэдом Питтом. Сейчас же, двадцатилетний Лёва больше похож на Хранителя склепа.
– Да так, ничего, – пытается уйти от разговора Потап.
– Давай, колись.
Мужчина выдыхает и всё-таки говорит:
– Скоро зима. Лето в этом году гораздо холоднее, чем в том. С зимой, вероятно, будет тоже самое. Нужно что-то делать. Прошлую зиму пережила только половина из нас. Следующую не переживёт никто. И палатки из брезента нас не спасут.
Гнилой парень, погружается в размышления, надеясь раскопать у себя в голове дельную идею, которую бы одобрил Потап, но на ум ничего не приходит.
– Нужны теплые вещи, – продолжает Потап. – Много тёплых вещей. Лекарства. Еда, само-собой. А где это всё взять, ума ни приложу.
– Может, по-тихому в город наведаемся?
– Опасно. Если засекут… Хотя… нам же необязательно далеко ходить…
Лёва бросает вопросительный взгляд на Потапа. Мужчина смотрит куда-то перед собой. Проследив за взглядом короля, парень оборачивается. За густым лесом виднеется крыша здания.
– Больница? – уточняет Лёва.
– Ага. Всё равно рискованно, конечно. Напротив неё жилой дом. Да и, вряд ли там, что-то осталось. Но и вариантов не много. Со свалки мы уже вынесли всё, что можно.
– Хм… – снова задумывается парень. – В принципе, можно попробовать.
Позади слышится какая-то возня. Кряхтя, из леса, волоча за собой автомобильную шину, идёт старик. Потап и Лёва направляются к нему.
– Борис, нахрена она тебе? – спрашивает король.
– Клумбу хочу сделать, – хриплым голосом отвечает дед.
– А клумба тебе зачем?!
– Как зачем?.. Чтоб была. Посажу цветы. Хоть какая-то красота будет.
– Вообще-то, уже август, – присоединяется к разговору Лёва, – ты их только посадишь, они сразу и завянут.
– Завянут, так завянут. Всё равно посажу.
– Ладно, – говорит Потап, – давай поможем, а то ещё…
Недоговорив, мужчина со своим товарищем подхватывают шину и несут к палатке деда Бориса. Старик не против.