Инга. Волшебство внутри нас

Инга. Волшебство внутри нас

Роза Солнцева

© Роза Солнцева, 2025

ISBN 978-5-0065-2134-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

глава 1

Последнее, что помнила Инга о матери, это как она шла с ней прохладным осенним утром по мокрому разбитому асфальту к детскому приюту. Осень щедро баловала яркими красками. Желтые листья клена, березы, красные – рябины, барбариса, бересклета, оранжевые – липы и тополя, фиолетовые – пузыреплодника, девичьего винограда разлетелись нарядным сарафаном.

Инга крепко держала маму за руку, будто чувствовала, что если отпустит, то потеряет навсегда. Мама все же отпустила руку дочери и попросила постоять в сторонке, пока взрослые будут говорить о важных делах. Инге было семь лет, но она отлично понимала, что ничего важнее семьи в мире нет. С самого рождения она постоянно спрашивала- где ее папа, чем безумно мучила свою мать, но ответа никогда не поступало. Сильная женщина всегда со всем справлялась сама, пока однажды не сломалась, как фарфоровая кукла. Уставшими глазами, она умоляюще смотрела на директора приюта с просьбой помочь ей на время присмотреть за девочкой. Сусанна Акимовна – высокая полная женщина с рыхлым строгим лицом, кивнув матери Инги, подошла к девочке и положила тяжёлые руки на ее хрупкие детские плечи. Мама почти бегом устремилась к калитке приюта, на ходу смахивая слезы и выкрикивая дочери:

– Я обязательно за тобой вернусь! Я обещаю! Я очень тебя люблю!

Но разве когда любят- отдают чужим людям? – не понимала Инга. Она в истерике бросилась вперед, чтобы догнать маму, но незнакомая женщина железной хваткой удерживала ее. Со стыдом и болью от расставания, мама рывком села в такси, хлопнув дверью и с позором скрылась за поворотом. Инга до сих пор с грустью вспоминает скрежет колес исчезающего в осенней дымке автомобиля. Со слезами на глазах, она спрашивала:

– Почему мама меня бросила? Когда вернётся мама? Когда она меня заберёт?

Но вместо ответов, ее повели по темным длинным коридорам. Инга сразу почувствовала особый, тошнотворный, запах приюта. Он проникал в кожу, сочился в глаза и уши и казалось, от него невозможно отмыться. Неужели всю оставшуюся жизнь она проведёт в этой детской тюрьме? Неужели Инга смириться со своей участью?

Первый день был самый трудный и страшный. Инга легла на выделенную ей железную кровать и закрывшись от всего мира, уткнулась в дрожащие колени. Она пропустила завтрак, обед и ужин и не давала к себе прикоснуться. Ей дали время побыть наедине и успокоиться. Всю ночь Инга не спала, со страхом вслушиваясь в разговоры сторожей в длинном узком коридоре. Уже в первую ночь она мечтала лишь об одном- выбраться из приюта и поехать к маме.

Но дождливыми каплями заморосили серые будни. Золотой наряд сентября почернел и уже не казался таким привлекательным. Темное небо октября отражалось в грязных ноябрьских лужах.

Инга не хотела расставаться с одеждой, в которой она пришла с мамой в приют. Но ей настоятельно рекомендовали отнести вещи на стирку. А затем выдали поношенную одежду, которую привозили, как гуманитарную помощь в больших коробках. В выцветшем платье без одной пуговицы, но с уродливым воротником, в заштопанных колготках Инга выглядела ужасно. Ее соседки по комнате одевались гораздо лучше, видимо первыми ковырялись в коробках. Они не взлюбили Ингу с первого взгляда и стали дразнить обидными прозвищами. Здесь всем давали прозвище. В такие моменты Инга, закрывая заплаканное лицо ладонями, сворачивалась в клубок как еж, расставляя по сторонам острые иголки. Обидчики были повсюду. Подруг она здесь не искала. Их здесь и не могло быть, считала девочка. Никого не подпуская к себе ближе чем на метр, Инга выживала в одиночку.

Она ненавидела время завтраков и обедов, потому что приходилось вместе со всеми сидеть за общим столом в вонючей столовой. Как здесь вообще можно есть? Каши представляли собой некую разваренную жижу, а в стакане с компотом иногда плавали мухи. Не прикасаясь к тарелкам, Инга осторожно брала кусочек хлеба, как делали другие и ела его украдкой.

С начала сентября в приюте начинались школьные занятия, которые Инга иногда пропускала, потому что было скучно и хотелось лечь на парту и уснуть.

Осень длилась долго. Последние сырые листья лежали у холодных подножьев деревьев. Стоял колкий мороз, но природа не торопилась посылать с неба снежные хлопья.

Осенние месяцы шли друг за другом, но мама так и не вернулась за Ингой. Однажды девочка выбежала во двор приюта в слезах от обиды и услышала сквозь ветер и скрип дубов чей -то жалобный писк. Он то появлялся, то затихал, а иногда Инга слышала его очень громко. С любопытством она следовала по звуку и никак не могла разобрать откуда он доносился. И вдруг звук и вовсе исчез. Будто и не было его, а только выл осенний ветер. Быть может это был писк мышей, которые собирались укрыться на зиму под полом или на чердаке старого приюта. Детские сапожки ступали на грязные опавшие листья и от них исходил тихий шорох. От холода девочка нехотя вернулась в мрачное здание. Здесь все до мелочей ее раздражало: несвежий воздух, пропитанный сыростью подвалов и прогнивших половиц, гул детских и взрослых голосов, недобрые взгляды, вонь из столовой. Как же ей хотелось сбежать отсюда, но как? Ворота приюта всегда были заперты на ключ.

После отбоя выключали свет, коридоры и комнаты погружались в беспросветную темноту и лишь иногда за окном мигал одинокий фонарь. Небо выкрасилось в серое безмолвие, а звезды, пойманные в сети седых облаков, не могли вырваться из плена. Несчастный ветер страдал от неизлечимой болезни и выл от боли, стараясь как можно громче об этом кричать, но его никто не понимал. Люди проходили сквозь него, не обращая никакого внимания.

В темной тишине Инга снова услышала неизвестный звук, но теперь это был не писк, а едва уловимое жалобное поскуливание. Она мучительно лежала в кровати, не решаясь подняться, а когда решилась – ее заметили и принудили вернуться в постель. Инга закрыла глаза и с головой ушла под колючее одеяло. Каким то образом ей все -таки удалось уснуть.

Следующим утром, игнорировав несъедобный завтрак, Инга с нетерпением отправилась во двор, чтобы надышаться свежим воздухом и поискать того, кто всю ночь нарушал ее покой. Однако его нигде не было видно. Неужели этот жалобный голос разыгрался в воображении Инги? Девочка присела на корточки, нагнулась и наконец – то обнаружила источник ее тревог. Это был маленький живой комочек шерсти под старыми стенами приюта. Первой мыслью Инги было сразу же взять его на руки и обнять, но зверек шипел и скалился. Тогда она решила подружиться с ним, сбегала на кухню и тайком вынесла еду. Зверь ел жадно и быстро, но в руки не давался. Инга с интересом рассматривала его голубые глаза и серую шёрстку, Большие лапы сжимали в острых когтях кусочки хлеба. Белые клвки разрывали еду в клочья. Животное с тем же любопытством разглядывало маленькую худую девочку с карими глазами и короткой черной стрижкой.. В приюте всех стригли одинаково коротко по двум причинам- для легкого ухода за волосами и чтобы вши не завелись. У щенка были настолько умные глаза, что казалось, они все понимают и читают мысли. С этой поры Инга носила еду каждый день. Дружок с аппетитом ел, но в руки не давался. Инга подумала, что наверное прошло еще слишком мало времени, чтобы стать друзьями. Она лаского посмотрела в его мохнатую морду и легонько стукнула пальчиком по мокрому черному носу:

– Может мне дать тебе имя? – задумалась девочка. Она очень привязалась к животному. Он был гораздо ближе, чем люди в приюте. Девочка понимала, что кличка еще больше привяжет их между собой и может тогда они станут настоящими друзьями. Инга задумалась и вспомнила своего плюшевого медвежонка из прошлой жизни. Мишку звали Дункан. Так было написано на его этикетке.

– Давай, ты тоже будешь Дунканом? – предложила девочка. Щенок внимательно посмотрел на Ингу умными голубыми глазами и повернул голову на бок, отчего его правое ухо завалилось на макушку.

– Ну что скажешь, ты согласен? – снова спросила Инга. Щенок громко и весело залаял. Скорее всего это означало «да».

– Вот и хорошо! – обрадовалась девочка.– Только тише! -попросила она – Ты не должен лаять! Нас могут услышать и даже наказать!

Пес понимающе прилег и положил голову на передние лапы, показывая тем самым, что он будет тише воды и ниже травы. Инга ласково улыбнулась ему и погладила по голове:

– Ну вот, ты уже даешь к тебе прикоснуться! Значит мы друзья? Ты у меня такой умный, Дункан! – похвалила она щенка и с нежностью обняла его. Дункан весело завилял хвостом, подпрыгнул и улыбнулся своей собачьей улыбкой, высунув большой розовый язык. Все было хорошо, Инга теперь не грустила, потому что у нее был тот, кто ее понимает. Жаль, что она не могла принести щенка в приют, где гораздо теплее, чем на улице. Поэтому они довольствовались тем счастьем, что у них было: часами играть в догонялки, прятки, валяться на грудах опавших листьев. Постепенно пес начал откликаться на свою кличку. Инга все чаще пропускала уроки и украдкой звала его поиграть, чтобы никто не услышал. На эту сторону окна не выходили, а все прогулки приютовские совершали на противоположной стороне, поэтому их долго никто не замечал.

Пока однажды это безобразие случайно увидела старшая по приюту и доложила об этом директору. Высокая полная женщина в сером халате с бейджиком и рыхлым строгим лицом сурово посмотрела на Ингу, потом на скалящегося пса и велела избавиться от него:

– Инга, ты должна прогнать его! Прекрати его кормить и тогда он сам уйдет. у приюта устав и он гласит, что животным нельзя находиться на территории учреждения. Если ты не поступишь так, как я велела, я приму другие меры, его отловят и застрелят.

У Инги от страха сжалось сердце:

– А вы всегда все делаете по уставу? – тихо спросила она.

– Взрослые так и поступают- обтяснила женщина.– Представь, что твой дед попросил тебя забрать посылку на почте, но сотрудики тебе ее не отдадут, потому что по их уставу, ее должен забрать дед со своим паспортом.

– А если он сломал ногу и не может прийти?

– Тогда посылка отправляется обратно.– обьяснила Сусанна Акимовна.

– Но это несправедливо! Это жестоко! Каждый должен получить свою посылку, даже без паспорта! И щенка я не могу прогнать! Он ведь мой друг! – заявила девочка.

При этих словах лицо женщины исказила кривая гримаса:

– Понятно – кивнула директриса и набрала по телефону чей -то номер.

– Пойдем отсюда, Инга. – чуть ласковее произнесла женщина. – А твой друг посидит здесь.

Сусанна Акимовна сжала железыми пальцами хрупкие плечи девочки и повела ее к входной двери приюта. Снова этот тошнотворный запах, который никогда не выветривался из темных длинных коридоров. Директор проводила непослушную девочку в кладовку и заперла снаружи, заявив, что та должна подумать о своем скверном поведении.

После звонка директора приехала служебная машина, которая не предвещала ничего хорошего. Из нее вышли мужчины в униформе и специальными приспособлениями для отдова животных.

Весь день служба пыталась отловить пса, он был очень хитрый и юркий и когда их терпение лопнуло, они принялись стрелять из ружья. Но несчастное животное не хотело покидать приют, оно металось из стороны в сторону, запутывая и обманывая прицел. Инга с тревогой думала о происхолящем и рыдала, ее сердце сжималось от боли за судьбу питомца. Инга била кулаками по двери кладовки и требовала выпустить. Инга умоляла, чтобы ее друга не трогали. Но ее никто не слышал. Все были заняты наблюдением за схваткой между службой отлова и животным. К ночи все закончилось и Ингу выпустили из чулана. Заплаканная, девочка бросилась к окну, чтобы посмотреть что случилось с ее другом. Но во дворе никого не было. Только безмолвная тишина и горькая пустота вокруг. С тоскливого неба грустно опускались первые снежинки. К утру все было белым бело. Наступила долгая холодная зима.

глава 2

Зима ровным слоем снега легла на землю, украсив парки и скверы пушистыми снежными шапками, опустилась белыми шатрами на крыши домов. Снегопад шел всю неделю и казалось, он никогда не остановится. Дворники громко ругались, задрав голову к небу и взывали к Всевышнему смилостивиться над простым народом.. На ночном морозе уснул уставший транспорт, заброшенный своим хозяином, который предпочел ходить пешком на работу, нежели вставать пораньше, чтобы махать лопатой. Опустошенной душой Инга смотрела в окно пустыми глазами и слышала за спиной злобные ехидные усмешки своей соседки:

– Ну что, прикончили твоего блохастого!?

Инга не могла поверить, что люди могут быть такими жестокими, черствыми и мало того равнодушными к чужой беде, так еще хуже – глумиться над ней. Моментально закипела кровь, вспыхнули жаром щеки. Инга в порыве ярости забыла о своей скромности, тактичности и развернувшись, со всего размаха ударила обидчицу твердой ладонью по лицу. Юная ехидна от неожиданности упала на пол и принялась громко визжать при виде собственной крови. Ее подружки, опомнившись от шока, принялись лупить Ингу, таская ее за волосы по всей комнате. Инга вырывалась и кусалась как дикий зверь. Она не чувствовала боли, скорее ощущала, что должна доказать им всем, что сильная и справиться с любой дрянью. Сквозь открытую дверь драку заметил сутулый рыжеволосый мальчик и побежал звать на помощь взрослых. Вскоре появились перепуганные воспитатели, оттащили разъярённую Ингу и всех отвели в медпункт. К счастью, ни у кого не оказалось серьезных травм, но почему то только Ингу наказали по всей строгости, снова заперев в чулане. К нему девочка уже привыкла и пауки, свисающие с потолка, не казались ей такими уж страшными и противными. Она даже с ними подружилась и дала каждому имена. Инге было все равно где находится. В любом уголке приюта она чувствовала себя лучше, чем в стае юных гиен, мечтавших унизить и разорвать ее на части…

В тишине темного чулана храбрая драчунья быстро успокоилась. Ближе к вечеру Инга услышала тихие торопливые шаги по коридору. Под дверью чулана кто- то просунул тетрадный листок, сложенный пополам, в котором лежал бутерброд. Бутерброд – это громко сказано. Всего лишь кусок ржаного хлеба не первой свежести, а поверх него холодная мясная котлета. После дня голодовки любая еда покажется безумно вкусной, но у Инги не было аппетита ее есть.

– Это с обеда- шепотом произнес едва знакомый голос мальчика.– Извини, не смог принести раньше. Директриса собирала нас в зале для своего объявления.

Инга никак не могла вспомнить кто бы это мог быть. Она вообще мало на кого обращала внимания. Здесь, в приюте, ей все казались на одно лицо. Как же она ошибалась. Даже в самом темном месте можно найти островок света.

– Я знаю – продолжал мальчик- про твоего пса. Мне очень жаль. Давно пора было Зойке вмазать. Пусть знает, что тихони тоже могут дать отпор. Меня, кстати, Марком зовут. А тебя – Инга, я знаюк. Я всех тут знаю. Это ты тут ходишь никого не замечаешь. А мне Зойка столько гадостей сделала, вспомнить страшно.

Инга кивнула, она верила, что здесь ненадолго, что мама в скором времени вернётся, ведь она обещала. Но шли дни, недели, месяцы, а ее все не было. А вдруг она никогда не вернется за Ингой? Совершенно неинтересная жизнь внутри приюта угнетала Ингу, отовсюду устремлялись злобные хмурые лица.

– Я обязатель отсюда сбегу- сама себе сказала Инга.

– Куда сбежишь? У тебя уже есть план? – удивился Марк.

– К маме – шепнула девочка. Она представила, как забежит домой и обнимет мамочку за плечи и больше никогда не отпустит.

– А ты знаешь, как доехать до дома? На каком маршруте, в какую сторону? Где живет твоя мама? Помнишь точный адрес? А деньги у тебя есть на проезд? – Марк засыпал Ингу вопросами.

Да, денег у Инги, как и у всех сироток в приюте, не водилось. Но и эта не проблема, подумала она.. Инга видела, как старшая воспитательница держала мелочь в столе кабинета.

– Надо только до них добраться – вслух рассуждала она.

– О чем ты? – спросил Марк.

– Тебе не обязательно все знать. Я и так лишнего рассказала. Вдруг ты расскажешь о побеге кому нибудь?

– отмахнулась Инга.

Марк обиделся:

– Ничего себе. Я думал мы друзья.

– Принёс котлету – уже друг? – передразнила его Инга. А потом поняла, что была не права.

Марк хмыкнул и ушел. Девочка осталась одна со своими мыслями.«Да, зря я Марка обидела» – подумала она. «Ну почему я вечно все порчу? Хорошего мальчика обидела».

глава 3

Утром Ингу вернули в общую спальню. Зойка встретила ее презрительным взглядом и красным распухшим носом. Она еще отомстит Инге, просто выждет удобный случай. А Инга думала лишь о побеге. Кабинет старшей воспитательницы все время был заперт на ключ и ее самой тоже нигде не было видно.

– Она на больничном – кто то сказал Инге.

Зато кабинет директора всегда был открыт. Антуанетта Аполоновна никогда не болела. Эта высокая полная женщина выглядела непробиваемой стеной, которую обходили стороной любые болячки. Даже в период эпидемии в приюте, когда все лежали с высокой температурой, она ни разу ни чихнула. Инга подумала, что в ее столе денег хранится куда больше, поэтому нужно придумать, как выманить директора из кабинета и стащить деньги на проезд. На самом деле Инга не была воровкой, но обстоятельства сложились так, что ей пришлось пойти на кражу. Одной ей не справится. Пришлось искать обиженного Марка по всему приюту. К удивлению Инга обнаружила его в большом зале, где проходили праздники. Когда Инге в декабрре исполнилось 8 лет, всех сирот собрали здесь, публично поздравили и подарили рисунок, нарисованный цветами карандашами. И вот Марк в одиночестве сидел в зале за фортепиано и что -то негромко играл. У него неплохо получалось. Инга была удивлена его талантом:

– Привет. Не знала, что ты так умеешь. Поможешь мне? – тихо спросила она, медленно подходя к музыкальному инструменту.

– С чего вдруг? Мы не друзья- обиженно произнес Марк, не глядя на Ингу.

– Ну прости меня- умоляла Инга- Была не права. Так ты поможешь?

Марк поднял на Ингу серые глаза и его веснушки весело рассыпались по лицу. Рыжие волосы зажглись озорным огоньком от света, падающего от окна.

– Что нужно сделать? -деловито спросил он. На самом деле Марк хотел помочь Инге. Он чувствовал, что просто обязан ей помочь. Ведь он, прежде всего мужчина и считает своим долгом поддерживать женщину, которая ему нравится.

Инга радостно захлопала в ладоши и улыбнулась другу:

– Нужно отвлечь директора, чтобы она вышла из кабинета.

– Ничего себе. Зачем? – ухмыльнулся Марк. – Я не хочу, как ты, сидеть в чулане.

– Да никто ничего не заподозрит- уверяла Инга.

– А что тебе вдруг понадобилось в кабинете директора? – поинтересовался Марк.

– Мне нужны стащить деньги на проезд – обтяснила девочка.

– А других вариантов нет? – спросил Марк.

– Нет. Так ты поможешь? – умоляюще посмотрела на него Инга. Марк закрыл крышку фортепьяно:

– Ладно. Но при условии, что мы сбежим вместе.

Такого поворота Инга не ожидала:

– Ну хорошо- согласилась она, до конца не осознавая всю серьёзность ситуации. Ей сейчас главное идти по плану, а там видно будет.

Они проверили, что директор на месте и Марк взявшись за область сердца вбежал в кабинет и театрально разыграл сценку, что в спортзале разожгли костер прямо на матах. Директор в испуге резко вскочила и побежала следом за ним, оставив дверь кабинета открытой. Инга, не теряя ни минуты, забежала в кабинет директора и начала шарится по столам, шкафам и тумбочкам. Все было заперто. В этот момент в кабинет вошла Зойка с подружками и скрестив руки на груди громко, чтоб все слышали, раскричалась:

– А мы думаем, куда это директор с Марком побежали? Марк кричит «Пожар в спортзале!» А мы только что оттуда! Пожара там никакого нет! Ну что, доигралась?

На этот раз Ингу посадили в чулан вместе с Марком. План не сработал. И еду им никто не приносил. Инга, виноватая в том, что случилось, грустно поглядывала на Марка. А Марк даже рад побыть с ней наедине:

– Ты хотя бы выросла с мамой. А я ее никогда не видел. Меня младенцем подкинули к воротам приюта. Хорошо, что лето тёплое было.. А так бы замерз..

– А сколько ты уже здесь? – печально поинтересовалась Инга.

– Девять лет. На следующей неделе будет десять.

Они проговорили всю ночь. Инга очень сожалела, что подставила Марка, но с ним было спокойней.

– Побег придется отложить, чтобы не испортить твой десятый день рождения – улыбнулась Инга.

– Зато будет что вспомнить- рассмеялся он.

глава 4

Зимой темнеет рано. Уставший фонарь у ворот приюта нервно мигал, а потом и вовсе погас. Дети дождались, когда пройдет день рождения Марка и после отбоя договорились встретиться у запасного выхода. Марк незаметно стащил связку ключей у задремавшего дворника, который по совместительству считался сторожем. Пожилой мужчина, намахавшись за день лопатой, присел отдохнуть на пару минут, отключился и видел прекрасные сны о том, что снег убирает себя сам. Тепло одевшись в поношенное пальто, шапки и заштопанные валенки, ребята торопливо подбирали ключи от задней входной двери, стараясь не шуметь. К счастью, ключ нашелся сразу и они радостно выскочили во двор. Но там их ждало новое испытание. На воротах, как и положено висел большой крепкий замок. Дети снова принялись подбирать ключ. На этот раз им не повезло – ключа от ворот в связке не оказалось. Расстояние между прутьями было узким, поэтому Инга рывком скинула пальто и ее тонкое тело легко проскочило сквозь них. Марк быстро подал ей пальто и сам попытался пролезть следом, но безуспешно. Вдали показался последний трамвай, на который они планировали сесть. Марк вскарабкался вверх по высокому забору, но скользкие пальцы предательски сползали вниз. Он пробовал снова и снова, но все безуспешно. Трамвай замедлил движение возле остановки, открыв пассажирам двери.

– Я не могу перелезть! – судорожно шептал Марк- Беги без меня!

Инга расстроилась:

– Я не оставлю тебя здесь!

Марк разозлился на нее и что есть мочи закричал:

– Беги, кому сказал! Брось меня! Это твой последний шанс!

Инга расплакалась :

– Я никогда не прощу себя, если брошу тебя сейчас! У меня даже денег нет, так что, все равно ничего не получится!

Марк с силой толкнул ее через прутья. Инга пошатнулась назад и друг снова заорал на нее :

– Беги! Ты же так мечтала об этом! Другого случая может не быть! Забудь про деньги! Надейся на чудо! Забудь обо мне! Я справлюсь! Беги, не оглядывайся! Найди свою мать!

Инга не знала, что так тяжело будет расставаться с Марком и со слезами на глазах в последний раз посмотрела на него. Трамвай собирался отезжать. Девочка глубоко вдохнула воздух и со всех сил побежала к остановке. Машинист трамвая, заметив бегущую фигуру, не спешил закрывать двери. Инга задыхаясь, заскочила в салон трамвая с бешенными глазами, в распахнутом пальто, жадно глотая воздух. Сердце учащенно колотилось в груди. С мокрым от слез лицом она прижалась к окну, сквозь темноту стараясь разглядеть силуэт Марка, оставшегося за воротами приюта. Трамвай двинулся в путь. Приют оказался далеко позади.

– Проезд оплачиваем! – кирпичной стеной возникла фигура кондуктора -тучной женщины средних лет.– Че молчишь? Я за тебя платить не буду! Оплачивай или выходи!

В этот момент появился мальчик- цыганенок со смуглой кожей, черными волосами и темныи глазами. Он быстро просунул женщине мелочь:

– Она со мной.

Выдав Инге билет, расталкивая собой проход, кондукторша удалилась прочь. За окнами трамвая пролетали нарядные улицы многоквартирных домов, на первых этажах которых желтые огни магазинов зазывали покупателей. По скользким тротуарам гуляли влюбленные парочки. Дома плотно стояли друг к другу. В каждом из них жили счастливые семьи. Как же Инге хотелось оказаться в своей квартире которую они снимали с мамой. в тепле и в любви родителей. Трамвай проехал несколько длинных остановок и остановился на вокзале, его рабочий день был завершен. Пассажиры растворились на конечке и Инге тоже пришлось покинуть теплый салон.

На вокзале было холодно и многоголюдно. Инга натянула шапку до самого носа и сильнее закуталась в пальто.

Девочка неуверенно направилась мимо провожающих и встречающих граждан к междугородним рейсам. Тут ей преградил путь все тот же широкоплечий цыганенок, на голову выше Инги:

– Ты куда это? А долг кто отдавать будет?

Инга растерялась:

– У меня нет денег.

Цыган нахмурился:

– Нет денег говоришь, а сама на автобус пошла? Пока не отдашь – никуда не поедёшь.

– У меня правда нет денег- повторила Инга.