Как убить ведьму

**Глава 11: Тайные знания**

Лес вокруг них затих, будто сама природа затаила дыхание. Воздух был густ от запаха мха и древней сырости, а под ногами хрустели ветви, словно кости забытых времен. Кайран остановился перед массивным камнем, покрытым трещинами и плющом, который цеплялся за его поверхность, словно пытаясь скрыть тайну. Символы на камне мерцали голубоватым светом, напоминающим лунное сияние, но более холодным, почти живым. Элиас почувствовал, как мурашки пробежали по спине – это место дышало мощью, которую он не мог объяснить.

– Здесь начинается твоё настоящее посвящение, – проговорил Кайран, его голос звучал торжественно, как жрец у алтаря. – Эти камни видел лишь каждый пятый охотник. И каждый третий из них сошёл с ума.

Элиас сглотнул, но кивнул, стараясь не выдать дрожь в руках. Он приблизился, разглядывая символы. Одни напоминали спирали, другие – переплетённые звериные клыки, третьи – странные руны, будто высеченные когтями.

– Почему они светятся? – спросил он, протягивая руку, но не решаясь прикоснуться.

– Потому что они голодны, – Кайран усмехнулся, заметив колебание ученика. – Магия не терпит праздных взглядов. Каждый символ – это договор. Ты даёшь ему часть себя, он даёт тебе силу. Но будь осторожен: чем ярче свет, тем больше он требует.

Он провёл ладонью по одному из узоров – спирали с шипами на концах. Символ вспыхнул алым, и воздух наполнился запахом серы. Элиас отшатнулся, но Кайран остался неподвижен, будто боль была ему привычна.

– Этот учит огню, – сказал он, сжимая кулак, где на коже остался красный след. – Но если ты дрогнешь, он сожжёт тебя изнутри. Попробуй.

Элиас замер. Глаза его метались между камнем и рукой наставника. Наконец, он коснулся пальцем другого символа – круга с точкой в центре. Холод пронзил тело, как ледяная игла. В ушах зазвучал шёпот, словно сотни голосов спорили на забытом языке.

– Что… что это? – выдохнул он, одёргивая руку. Символ погас, оставив на коже синеватый отпечаток.

– Защита, – Кайран склонил голову, изучая реакцию ученика. – Но она питается страхом. Чем сильнее твой ужас, тем крепче щит. Запомни: магия здесь – не инструмент. Она хищник. И если ты покажешь слабину…

Он резко схватил Элиаса за запястье, поднеся его руку к другому символу – зигзагу, напоминающему молнию. Боль ударила как нож, и юноша вскрикнул. Кайран отпустил его, лицо оставалось каменным.

– Страдание – твой учитель. Ты думал, старые книги и молитвы спасут тебя от ведьм? Нет. Только боль сделает тебя сильнее.

Элиас сжал дрожащую кисть, стиснув зубы. Гнев закипел в груди, но вместе с ним – жгучее любопытство.

– Почему вы не предупредили? – прошипел он.

– Потому что предупреждения бесполезны, – Кайран повернулся к камню, сбрасывая плащ. На его спине виднелись шрамы, складывающиеся в узоры, похожие на символы. – Я тоже когда-то спрашивал: «Как они работают?» Мой наставник бросил меня в яму с голодным духом. Ты хотя бы получил объяснение.

Он провёл лезвием ножа по ладони, и капли крови упали на центральный символ – три перекрещенных кольца. Камень задрожал, и свет сменился на багровый. Воздух сгустился, образуя купол вокруг них.

– Этот символ стоит десятки жизней, – прошептал Кайран, и в его голосе впервые прозвучала тяжесть. – Он скрывает нас от взглядов ведьм, но каждую минуту забирает каплю души. Через час ты забудешь имя матери. Через два – начнёшь видеть тени. Именно поэтому мы приходим сюда только в крайней нужде.

Элиас посмотрел на свои руки, на едва заметную синеву под кожей. Страх сменился решимостью.

– Что дальше? – спросил он, выпрямляясь. – Покажите другой символ.

Кайран усмехнулся, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на гордость.

– Вот этот, – он указал на руну, напоминающую дерево с корнями-змеями. – Он даёт силу читать мысли. Но чем больше ты слышишь, тем громче становятся твои собственные демоны. Готов ли ты?

Элиас вздохнул, затем прижал ладонь к камню. Холод обжёг кожу, а в голове зазвучали голоса – сначала шёпот, потом крик. Среди них он узнал смех ведьмы, которая убила его отца. Его пальцы впились в камень до крови.

– Я готов.

**Глава 12: Ритуал очищения**

Лагерь Кайрана напоминал алтарь забытого бога. На земле, усыпанной пеплом костей, охотник выложил круг из чёрных свечей, чей воск стекал кровавыми слезами. Внутри круга лежали травы, собранные в полнолуние: чертополох с шипами, исколотыми рунами, корень мандрагоры, кричащий при прикосновении, и кристаллы, вырванные из сердца горных духов. Воздух дрожал, как струна, готовая лопнуть.

Кайран, одетый в плащ из шкур, испещрённых защитными символами, стоял над схемой, его пальцы чертили в воздухе знаки, оставляющие дымные следы.

– Сними всё, кроме кожи, – приказал он, не глядя на Элиаса. – Тьма цепляется за металл и ткань.

Элиас, стиснув зубы, сбросил рубаху. Чёрные прожилки на его руке пульсировали, словно реагируя на близость ритуала. Кристалл Ночного Змея, привязанный к поясу, заныл низким гулом.

– Войди. И не дыши, пока не скажу, – Кайран указал на центр круга, где лежала шкура белого оленя – священного животного древних стражей.

Шагнув внутрь, Элиас почувствовал, как кожу обожгли невидимые иглы. Свечи вспыхнули зелёным пламенем, и круг замкнулся, подняв барьер из дрожащего света.

– Хранитель земли, прими жертву, – начал Кайран, разрезая ладонь ритуальным ножом. Кровь капнула на кристалл у его ног, и тот взорвался светом, ослепив Элиаса.

Тишина. Потом – голоса.

– Эли… Ты ведь не оставишь меня? – Лина, шестилетняя, в платье, заляпанном земляникой, тянула к нему руки.

– Сынок, беги! – Гаррик, зажатый под балкой, хрипел, пытаясь оттолкнуть его.

Элиас стиснул зубы. Воздух в лёгких горел, но Кайран не разрешал дышать.

– Иллюзии, – прошипел он про себя, чувствуя, как чёрные прожилки на руке ползут к сердцу.

Кайран, стоя на коленях, водил ножом по воздуху, вырезая руны. Его кровь, смешанная с пеплом, текла по предплечью, образуя узоры.

– Держись, щенок, – пробормотал он, видя, как кристалл на поясе Элиаса светится всё ярче. – Иначе она войдёт в тебя через дыру в душе.

– Ты думаешь, он тебя спасёт? – голос Малании прорезал сознание. Перед Элиасом возникла она – но не чудовище, а женщина в изорванном платье, с лицом, искажённым горем. – Он такой же, как ты. Сломленный. Голодный.

Элиас сжал кулаки. Прожилки на руке вздулись, и кристалл на поясе взревел, выпуская волну тьмы. Свечи погасли.

– Дыши! – крикнул Кайран, вскакивая.

Элиас вдохнул – и мир взорвался.

Ветер рвал круг, швыряя камни и вырванные с корнем травы. Из тьмы вылезли тени с когтями вместо рук, их рты растянулись в беззвучном смехе.

– Закрой глаза! – Кайран втолкнул Элиаса обратно в круг, сам встав на пути вихря. – Концентрируйся на свете!

– Каком свете?! – закричал Элиас, но голос потонул в рёве.

– На том, что остался!

Элиас прижал к груди кольцо матери. Серебро, почерневшее от тьмы, вдруг дрогнуло. Вспышка – слабая, как светлячок, – пронзила мрак.

– Свет во тьме… – прошептал он, и прожилки на руке затрепетали.

Тишина.

Элиас лежал на шкуре, весь в поту. Круг был разорван, свечи оплавлены до оснований. Кайран, стоя на коленях, вытирал окровавленный нож.

– Ты жив. Пока что.

– Что это было? – Элиас поднял дрожащую руку. Прожилки поблёкли, но не исчезли.

– Она попыталась прорваться через тебя. – Кайран бросил в огонь обугленные кристаллы. – Ритуал не очистил тебя. Он лишь… отсрочил конец.

Элиас встал, шатаясь. Кольцо на пальце было холодным.

– Значит, это бесполезно?

– Нет. – Кайран повернулся, его лицо впервые выражало нечто похожее на уважение. – Ты увидел её лицо. Настоящее. Теперь ты знаешь, что ей не всё равно.

Он указал на север, где багровое зарево Цитадели пульсировало, как рана.

– Она боится, что ты увидишь её слабость. Поэтому нападает.

Элиас сжал кольцо. Слабый свет брызнул из-под пальцев.

– Тогда я пойду туда. И заставлю её бояться ещё сильнее.

Кайран усмехнулся, разводя костёр заново.

– Урок усвоен. Теперь спи. Завтра начнётся настоящая охота.

А где-то в темноте, за границей круга, кристалл Ночного Змея, треснувший пополам, тихо смеялся голосом Малании.

**Глава 13: Встреча с тёмным существом**

Лагерь тонул в багровых сумерках. Солнце, словно раскалённый уголь, прогорало за горизонтом, окрашивая небо в цвет запёкшейся крови. Элиас сидел у потухающего костра, водил пальцем по страницам гримуара Кайрана, стараясь запомнить извилистые линии символа «Пламени Душ». Чернила на пергаменте мерцали, будто реагируя на трепет его мыслей.

– Сосредоточься на каждой линии, – вспомнился голос Кайрана. – Символы – это не рисунки. Это ключи, которыми ты взламываешь реальность.

Внезапно воздух сгустился. Тихое шипение, словно масло на раскалённой сковороде, поползло из чащи. Элиас поднял голову, рука непроизвольно сжала рукоять меча.

– Кто здесь? – его голос прозвучал громче, чем он ожидал.

Ответом стал хруст ломающихся веток. Из-за ствола тысячелетнего дуба выползло нечто. Существо напоминало волка, если бы того слепили из теней и кошмаров. Его шкура переливалась, как ртуть, клыки были длиннее ладони, а глаза – два уголька, тлеющих в черепе. Но страшнее всего был звук: смех, вплетённый в рык, как будто десятки голосов издевались одновременно.

– Кайран! – Элиас вскочил, отступая к костру.

Охотник появился словно из ниоткуда, его плащ взметнулся, обнажив пояс с серебряными клинками.

– Гхур'нал, – прошипел он, узнавая тварь. – Беги к кругу!

Но Элиас замешкался. Взгляд существа приковал его – в алых глазах пульсировали образы: Лина, зовущая из пепла; отец, раздавленный обломками; Малания, тянущая к нему руку с длинными когтями…

– Не смотри в глаза! – Кайран рванул его за плечо, швырнув за спину. – Рисуй символ Аграны!

Существо прыгнуло. Его когти рассекли воздух с шипением, но Кайран успел выхватить кинжал. Сталь встретила тень с визгом, будто резала стекло.

– Элиас, сейчас! – зарычал охотник, отступая под натиском.

Юноша вжал ладони в холодную землю. В памяти всплыли линии символа – три спирали, переплетённые с шипами. Дрожащими пальцами он начал чертить, шепча слова, которым Кайран научил его накануне:

– «Аштар агрэ… вэрис к’тар…»

Почва под пальцами задымилась. Символ светился тускло, как гаснущая лучина.

– Слабовато, щенок! – Кайран, отбиваясь, швырнул ему мешочек с порошком лунного камня. – Кровью!

Элиас вонзил нож в ладонь. Кровь, смешанная с чёрными прожилками, хлынула на символ. Тот вспыхнул ослепительно, и существо взвыло, отпрянув.

– Теперь! – Кайран метнул серебряный клинок.

Элиас поймал его на лету. Лезвие обожгло пальцы, но он всадил его в грудь твари по самую рукоять.

Существо взорвалось. Вместо плоти – вихрь пепла и осколков теней. Один из них, острый как бритва, впился Элиасу в плечо.

– Чёрт! – он упал на колени, вырывая осколок. Тот растаял в руке, оставив шрам в виде спирали.

Кайран, тяжело дыша, подошёл и грубо схватил его за подбородок, изучая глаза:

– Никакого красного отблеска. Повезло.

– Что это было? – Элиас вытер кровь с лица. Рука дрожала.

– Посыльный Малании. – Кайран пнул остатки существа. – Она чувствует, что ты становишься угрозой.

– Но я… я смог его остановить.

– Мы смогли, – поправил охотник, но в углу его губ дрогнула тень улыбки. – Но это лишь щупальце. Настоящая битва будет там. – Он указал на север, где багровое зарево пульсировало чаще.

Элиас поднял руку, разглядывая новый шрам. Спираль мерцала, словно в такт Цитадели.

– Почему она не нападает сама?

– Потому что боится, – Кайран бросил в костёр ветку, и пламя взвилось синим. – Каждый раз, когда ты прогоняешь её тень, часть её силы переходит к тебе. Чувствуешь?

Элиас сжал кулак. В жилах горело что-то новое – не ярость, а холодная уверенность.

– Значит, мы можем использовать её же оружие против неё?

– Мы? – Кайран усмехнулся, доставая бутыль с мутной жидкостью. – Это ты научился. А я… – он отпил, сморщившись, – …просто подсказываю.

Ночью, когда Кайран заснул, Элиас развязал мешочек с кристаллом Ночного Змея. Тот светился тускло, но в его глубине мелькнул силуэт – Малания, сидящая на троне, смотрела прямо на него.

– Ты начинаешь понимать, – прошептал её голос. – Сила не требует выбора между светом и тьмой. Она требует жертв.

Элиас швырнул кристалл в сумку. Но слова засели в сознании, как шип. А шрам на плече пульсировал, напоминая, что каждая победа приближает его к краю.

**Глава 14: Тень прошлого**

Костер потрескивал, выбрасывая в ночь искры, которые смешивались со светлячками, словно звёзды спустились в лес плясать с огнём. Элиас перебирал кольцо матери – серебряная спираль на пальце казалась холоднее обычного. Кайран сидел напротив, чистя клинок обсидиановым точилом. От каждого движения сталь звенела, будто плача.

– Кайран… – Элиас раздавил уголь сапогом, и пепел взвился змейкой. – Почему она стала ведьмой?

Охотник замер. В его глазах, отражающих пламя, промелькнуло что-то древнее.

– Тьма не рождается, её лепят, – он бросил в огонь горсть трав. Дым окрасился в синий. – Малания из рода Стражей. Её предки строили Крепость на Краю Миров, где ключом запирали врата между реальностями.

Элиас прикоснулся к ключу у пояса. Руны на нём вспыхнули в такт словам Кайрана.

– В её семье была сестра-близнец, Аэлина. Те, кто завидовал силе Стражей, отравили её, подмешав в воду пепел падшей звезды. – Кайран провёл пальцем по лезвию, и кровь сочилась в огонь. – Малания нашла сестру в саду – тело превращалось в кристаллы, а изо рта росли чёрные розы.

Ветер внезапно стих. Даже светлячки замерли, будто слушая.

– Она пошла к Вратам, – продолжил охотник. – Взяла ключ и открыла их, умоляя Бездну вернуть сестру. Говорят, голос её был таким отчаянным, что даже камни плакали.

Кристалл Ночного Змея в сумке Элиаса загудел. Тень позади Кайрана сгустилась, приняв очертания женщины в развевающемся платье.

– И… Бездна ответила?

– Ответила, – Кайран кивнул. – Вернула Аэлину. Но та стала первым Теневым Сборщиком. В первую же ночь она вырезала всю деревню, включая родителей Малании.

Элиас сглотнул. Кольцо на пальце вдруг сжалось, оставляя след.

– Почему Малания не остановила её?

– Потому что любила, – охотник швырнул камень в темноту. Где-то вдали взвыл зверь. – Она бежала за сестрой, умоляя вспомнить себя, пока та не загнала её в пещеру Вечных Слёз. Там Малания провела три дня, слушая, как Аэлина за стеной поёт колыбельную их детства… с перерезанным горлом.

Кристалл взорвался светом. В воздухе проступил образ – девушка с лицом Элиаса, но глазами Малании, рвала на себе волосы, окружённая тенями с лицами её семьи.

– Довольно! – Элиас накрыл кристалл плащом. Видение рассыпалось. – Это не оправдывает её!

Кайран усмехнулся, но в усмешке не было радости:

– Оправдание – удел судей. Мы – охотники. Но чтобы убить монстра, надо понять, где кончается человек. – Он встал, его тень накрыла Элиаса. – Её слабость не в прошлом. В настоящем. Она до сих пор ищет Аэлину в каждом убитом ею ребёнке.

Элиас дотронулся до шрама-спирали на плече. Боль отозвалась эхом в висках.

– Почему ты рассказал мне это?

– Потому что сегодня, – Кайран повернулся к лесу, где деревья начали ломаться с хрустом, – ты увидишь её лицом к лицу. И если дрогнешь…

Он не договорил. Из чащи вышла фигура в плаще из перьев ворона. Лицо скрывал серебряный полумесяц, но по рукам, обвитым цепями из слёз, Элиас узнал её – Аэлина из историй.

– Сестра… – голос Малании прозвучал со всех сторон. – Ты принёс мне нового Стража?

Кристалл Ночного Змея разорвал плащ и взмыл в воздух, вонзившись в грудь Аэлины. Та рассмеялась, вытаскивая его, и Элиас увидел – внутри камня билось сердце, обёрнутое колючей проволокой.

– Беги, – прошептал Кайран, вытаскивая лук с чёрной стрелой. – Это не та битва, которую ты готов вести.

Но Элиас уже выхватил меч. На лезвии горел символ, который он начертил кровью – спираль, как на его шраме.

– Я видел её боль, – сказал он, и символ вспыхнул. – Но моя – сильнее.

Аэлина зарычала, и лес пришёл в движение.

**Глава 15: Выбор**

Лагерь охотника был окутан предрассветной дымкой. Кайран сидел у потухающего костра, его плащ, покрытый шрамами-рунами, сливался с тенями. Элиас, стоя напротив, перебирал амулет матери, чувствуя, как холод серебра смешивается с жаром тревоги.

– Ты научился разрывать петли иллюзий и жечь тени, – начал Кайран, не поднимая глаз от точильного камня, скользящего по лезвию. – Но настоящая битва начинается, когда ты остаешься один.

Он резко поднял голову, и в его глазах, мерцающих, как угли, отразилось пламя:

– Зачарованный лес – не просто деревья и тропы. Это живое существо, плетущееся вокруг её воли. Алтарь, который ты ищешь, – не камень. Это ловушка.

Элиас сжал рукоять меча, ощущая, как кристалл Ночного Змея в сумке пульсирует в такт его сердцу:

– Ты говорил, что кристалл силы поможет ослабить Маланию. Почему тогда это ловушка?

Кайран встал, его тень, удлинённая первыми лучами солнца, накрыла Элиаса:

– Потому что сила, которую ты возьмёшь, будет частью её. Каждый шаг к алтарю – шаг в её паутину. – Он бросил Элиасу кожаную флягу. Внутри плескалась жидкость цвета ртути. – Выпей это, когда голос в голове станет громче твоего.

Элиас повертел флягу в руках. Сквозь кожу проступало холодное свечение:

– Что это?

– Память реки Лотаэль. Она унесёт эхо Малании… на время. – Кайран повернулся к лесу, где деревья начинали шевелиться, будто просыпаясь. – Но не жди помощи. Лес не любит гостей.

Воздух здесь пах не сосной, а медью и ладаном. Стволы деревьев, покрытые узорами, напоминающими вены, пульсировали в такт невидимому сердцу. Элиас шёл, оставляя за собой следы, которые тут же зарастали шипами.

– Сюда, мальчик… – шепот просочился сквозь листву. Голос Малании, но с нотками Лины.

Он стиснул зубы, продолжая путь. Ветви сплетались над головой, образуя арки, словто приглашая войти в ловушку. Внезапно тропа раздвоилась. На левой – следы волчьих лап, на правой – детский башмачок, забрызганный кровью.

– Прямо, – прошептал амулет на его груди, голосом матери.

Элиас шагнул в чащу. Ветви сомкнулись за ним.

Поляна открылась неожиданно. В центре, под древом с белыми листьями, сидела Лина. Её платье было целым, волосы заплетены в косу с лентой – точь-в-точь как в день гибели.

– Эли! – она улыбнулась, и в глазах вспыхнул алый отсвет. – Ты обещал научить меня стрелять из лука.

Элиас замер. Рука сама потянулась к сестре, но кристалл в сумке жёг бедро.

– Ты не настоящая, – выдохнул он.

Лина вскочила, и земля под ногами затрещала. Из трещин полезли чёрные корни:

– Настоящая? – её голос зазвучал втроём: детский, материнский, и скрипучий голос Малании. – Ты бросил меня гнить под обломками!

Элиас выхватил флягу и отпил. Жидкость обожгла горло, и мир вздрогнул. Лина рассыпалась в воронах, а на земле остался лишь смрадный след.

– Одна иллюзия… – прошептал он, но сердце бешено колотилось.

К ночи Элиас вышел к озеру. Вода была неподвижна, как зеркало, отражая луну с трещиной посередине. На берегу лежал кристалл – огромный, испещрённый рунами.

– Возьми меня, – прошептал камень голосом Кайрана. – Стань сильнее её.

Элиас протянул руку, но тень в воде шевельнулась. Отражение показало его с глазами Малании, а за спиной – силуэт Аэлины с ножом.

– Нет! – он отпрыгнул, вытаскивая меч. – Ты не Кайран!

Кристалл взорвался осколками. Каждый, падая в воду, превращался в змею. Элиас рубил их, отступая, пока не споткнулся о камень с надписью: «Следуй за болью».

К рассвету он нашёл его. Алтарь был высечен из чёрного мрамора, усыпанного костями. На вершине лежал кристалл, но не сияющий, а поглощающий свет. Вокруг, как часовые, стояли фигуры в плащах из теней – Стражи Предела, давно павшие.

– Последний ключник, – заговорили они в унисон. – Отдай сердце, и мы откроем путь.

Элиас поднял меч. Руна на клинке, начертанная его кровью, вспыхнула:

– Я пришёл не брать. Я пришёл уничтожить.

Он ударил мечом по алтарю. Камень треснул, и из трещины хлынул свет. Кристалл завис в воздухе, обращаясь к нему голосом Малании:

– Ты выбрал страдание. Станешь ли ты убивать меня, зная, что я тоже когда-то плакала?

Элиас схватил кристалл. Боль пронзила руку, но он сжал сильнее:

– Твои слёзы утонули других. Мои… остановят тебя.

Он разбил камень о алтарь. Лес взвыл, и тени стражей рассыпались. В руке остался осколок, горящий холодным огнём – сердце силы Малании.

Кайран ждал на границе леса. Увидев Элиаса, он кивнул:

– Ты выбрал путь, а не силу.

– Я выбрал помнить, кто я, – Элиас бросил осколок к его ногам. – Она придёт за этим.

– Значит, пора готовиться, – Кайран развернулся, и в его голосе впервые прозвучала тяжесть. – Она не простит, что ты разбил её игрушку.

Элиас посмотрел на горизонт, где багровое зарево Цитадели пылало яростнее.

– Пусть приходит. Я научу её страху.

Ветер донёс смех, и в нём сплелись голоса Малании и тысячи потерянных душ. Битва только начиналась.

**Глава 16: Погоня за тенью**

Дорога к заброшенной деревне вилась через болота, где туман цеплялся за одежду липкими пальцами, а воздух пропитался запахом гниющих водорослей и железа. Странник, встреченный накануне, говорил, что Моргану видели у колодца с высохшими костями на дне. Его слова пахли правдой – и страхом.

– Ты уверен, что он не её слуга? – спросил Элиас, перешагивая через труп лягушки размером с собаку. Её брюхо было вспорото, а внутри шевелились черви с человеческими лицами.

Кайран, шедший впереди, не обернулся:

– Слуги Малании не дрожат, как осиновый лист, упоминая её имя. Он боялся. Значит, видел нечто настоящее.

Элиас коснулся амулета матери. Серебро обожгло кожу – предупреждение. Ветви ив над тропой склонились ниже, словно пытаясь загородить путь.

– А если это ловушка? – он ускорил шаг, почти наступая на пятки Кайрану. – Она знает, что мы идём.

Охотник внезапно остановился, заставив Элиаса едва не врезаться в него.

– Знает, – согласился он, обнажая клинок, покрытый синими рунами. – Потому что уже здесь.

Они вышли на поляну. Деревня лежала перед ними, как труп, разодранный в клочья. Избы стояли покосившиеся, с выбитыми окнами-глазницами. На центральной площади, где когда-то кипела жизнь, теперь росла чёрная роза, её лепестки шевелились, словто языки пламени.

– Следы, – Кайран указал на землю. Отпечатки босых ног вели к колодцу, но пальцы на них были слишком длинными, а пятки – раздвоенными.

Элиас потянулся к мечу, но охотник схватил его за запястье:

– Не спеши. Она любит играть с добычей.

Они двинулись между домов. Ветер шептал обрывки фраз из разбитых ставень:

– «Уходите…»

– «Она смотрит…»

– «Кости… все кости…»

У колодца их ждала Моргана.

Она сидела на краю, болтая ногами, обутыми в сапоги из человеческой кожи. Её волосы, сплетённые в косу, были цвета ржавчины, а лицо скрывала маска из птичьих черепов.

– Какие милые гости! – её голос напоминал скрип несмазанных колёс. – Моя госпожа предупреждала, что вы придёте. Но я надеялась… поговорить наедине.