Нити судьбы: в объятиях любви. Книга 1

Я решила не замолкать и продолжать вести эту беседу, в которой намереваюсь показать этому наглецу, что я не очередная потекшая по нему женщина. И мне все равно, что сейчас этот разговор происходит при моем боссе, который удивительно, но внимательно наблюдает за нами.

– Любопытно. И что же еще Вы можете сказать обо мне?

Хокинс задумался, дожевывая свою порцию. Спустя несколько секунд он повернул ко мне голову и оглядел с головы до ног.

– У тебя комплексы.

Эта фраза резанула меня по живому. Я сглотнула, но не подала вида, что задета. Внутри меня возникла обида, ведь этот невоспитанный мужчина прав и попал дротиком прямо по середине, выигрывая эту битву. Но я планирую схитрить и направить его правдивые предположения в ошибочные. Я всегда считала, что людям не обязательно знать обо мне даже малейшее. Особенно о моих комплексах.

– Мордашка у тебя симпатичная, – продолжил он, – что привлекает. Но вот что-то есть, что не дает тебе раскрепоститься.

Он буравил меня своими серыми глазами, будто желал своим взглядом докопаться до истины.

Я немедленно встала на защиту себя и с улыбкой вежливо начала парировать:

– Вы ошибаетесь, мистер Хокинс. Просто я, так скажем, не из вашего сорта. Вы привыкли к девушкам, которые готовы без промедлений сесть на стол и раздвинуть перед Вами ноги. Я же иного воспитания. Вот и все, – пожав плечами закончила я и, оценив его шок на лице, вернула свое внимание на еду.

– Ничего себе, – пробубнил он и усмехнулся. – Я понял, что это за комплекс. Правильная. Дотошная.

Я облегченно выдохнула. Подобного итога беседы я и добивалась. Хочется посмотреть в зеркало, оценить свою победную улыбку и расцеловать свое отражение.

– Я безмерно рада, что для Вас я именно такая.

– Язычок что надо. Оценил, как она вежливо отшила меня? Талант.

– Оставь ее уже в покое, – послышался низкий голос господина Голдмана.

Я подняла на него глаза и заметила веселую ухмылку на его губах. После чего резко опустила оценивающий взгляд и снова выдохнула с облегчением, пытаясь угомонить свое дико клокочущее сердце в груди. Я переживала, что увижу строгость и даже осуждение на его лице за свои смелые слова, но оказалось все наоборот. Как и в случае с шампанским, которое я вылила на его дорогой костюм. Несмотря на то, что он целиком состоит из педантичных черт, применяя их в компании, в остальном он совершенно нормальный и обычный человек. Расслабленный.

Кажется, я начинаю сама расслабляться в его обществе.

– Простите, просто я должна была защитить свою честь, – еще на более вежливой ноте закончила я этот разговор.

– Ты молодец, – сказал мне в ответ мистер Хокинс, не отрываясь от своего обеда.

Отлично. Я установила границу между нами, показала себя с нужной стороны, и теперь он не станет досаждать мне.

После обеда мне пришлось присутствовать на встрече с иностранными партнерами как в качестве ассистентки, так и в качестве переводчика. И в сегодняшних переговорах французы очень сильно разозлили господина Голдмана, выдвинув свои условия, которые не подходят под наши. Переговоры закончились на том, что господин Голдман резко поднялся со своего стула, застегнул пуговицу пиджака и молча удалился. После чего за ним побежал мистер Хокинс, а затем уже я, забрав планшет и вежливо попрощавшись с иностранными партнерами.

Мне пришлось долго догонять их на своих каблуках, учитывая широкие мужские шаги и то, что переговоры проходили на крыше, где расположился ресторан при отеле. На улице, у выхода из отеля, я почти споткнулась и налетела на мистера Хокинса, который придержал меня, разговаривая при этом с разгневанным Голдманом.

– Ты в который раз отшиваешь наших партнеров, Дэвид. Да с этими компаниями еще наши отцы сотрудничали.

До этого стоявший к нам спиной господин Голдман резко развернулся. Я сделала неосознанный шаг назад, когда увидела его лицо, накрытое темной дымкой ярости. Карие глаза горят злостью, отталкивая этим огнем всех вокруг.

– Ты слышал, что они сказали? Мне проще самому открыть салон во Франции, где будут только мои изделия. Да, это дольше, но эффективнее. Они повысили планку. Ты понимаешь, что они просто хитрят? Они думают, что если теперь фирмой руководят дети владельцев бренда, то ими можно крутить, как угодно. Черта с два! Пусть пересмотрят свои условия или я вообще расторгну договор с ними!

– Дэвид! – шокировано воскликнул мистер Хокинс.

– Разговор окончен.

В это время водитель подъехал к отелю, и господин Голдман открыл дверь заднего сидения.

– Оливия, в машину, – приказал он и я дернулась с места, подбежав к машине.

Я заняла переднее сидение, чтобы мистер Хокинс занял заднее и сидел вместе с господином Голдманом.

Во время дороги в компанию, я продолжала крутить в голове поведение своего босса. Во время повышенной агрессии он уходит, дабы не сделать хуже. Он бы с радостью выплеснул те слова в лица наших партнеров, но тогда договор бы точно был расторгнут в следующую минуту. Господин Голдман знает, когда стоит уйти, пусть даже резко прервав все, но тогда он сохранит шаткие, но хотя бы какие-то отношения. Своим резким уходом он дал французам еще один шанс.

Характер господина Голдмана сильный и сложный. Ради своей чести и принципов он разрушит все, что угодно, не уступая. Он горделивый и не позволяет вытирать об себя ноги. Таких людей боятся, ведь они ни от кого не зависят.

Если французы не вернут прежние условия, то я не удивлюсь тому, что господин Голдман решит вывести свои изделия из Франции и найти другого партнера.

В приемной мы были ближе к четырем вечера.

– Оливия.

Меня позвал грубый голос господина Голдмана. Я ушла в себя, поэтому он неожиданности даже вздрогнула. Я повернулась к нему лицом, заметив, как господин Голдман что-то читает в своем мобильнике.

– Да?

– Перенеси встречу с ювелирным дизайнером на завтра. Я сам предупрежу ее.

– Хорошо, – кивнула я и уже схватилась за планшет, но вскоре пришло осознание, и я снова подняла глаза на своего босса, который не отрывался от своего телефона, стоя посреди приемной.

– Но завтра же суббота, – осторожно напомнила я.

Он поднял на меня глаза.

– Да. И что с того?

– Это же выходной день.

– Верно. Но иногда мы можем работать и в выходные дни. Особенно когда у компании впереди важное событие. Мы выпускаем новые изделия, и сейчас я требую от своих сотрудников максимум усилий, – спокойно объяснил он мне ситуацию.

– Простите, не знала, – пробубнила я и опустила голову, чтобы в планшете поменять расписание на завтрашний день.

На выходные дни этих расписаний даже не предусмотрено, поэтому я добавила строку в таблице.

Наконец он скрылся в своем кабинете, а я устало рухнула на свое кресло и отложила планшет. Сняла туфли и начала массировать свои ноги, которые ужасно ныли. Говорила мне Айлин почаще носить каблуки, тогда мне бы сейчас не было так тяжело.

Я откинулась на спинку кресла и тяжело вздохнула. Теперь я понимаю, почему в Грейс так много энергии. За три года она уже вжилась в роль ассистента, которая требует кучу сил. И я теперь действительно сочувствую ей и понимаю, почему она практически на коленях просила у меня помощи. Грейс мало что знает о настоящем отдыхе. Так и мне теперь тяжело будет проснуться завтра ранним утром в свой выходной. Но мне хотя бы привыкать к этому не придется. Это всего лишь на месяц.

– Оливия, – послышался голос Голдмана в селекторе. – Достань из архива договоры с иностранными партнёрами за последние пять лет.

Я обула туфли и медленно зашагала к лифту, чтобы спуститься на самый нижний этаж. Он вообще когда-нибудь говорит слово «пожалуйста»? Хотя бы из уважения к труду своего сотрудника.

В огромной комнате среди множества полок и кучу папок я искала нужную. Это удобно, поскольку на корешках распечатаны года. К моему сожалению, папок придется тащить целых два, а не один, как я предполагала. Я бы не жаловалась, не будь они такими тяжелыми.

В лифте я бросила их на пол и плевать я хотела на других сотрудников, поднимающиеся со мной на свои этажи, которые посмотрели с осуждением на то, как я откидываю папки с важными документами на пол. За такой тяжестью он бы и сам мог спуститься, а не заставлять хрупкую девушку на каблуках тащить это на себе.

В приемной я кое-как открыла дверь в кабинет и постаралась пройти до стола стойко и уверенно, с деловитым лицом, словно меня ничего не смущает.

– Садись на диван и начинай искать все договоры, которые заключены с французами, – не поднимая головы проговорил он, когда я уже подошла к столу.

Я посмотрела на него со злостью, сжав челюсти, и молча подошла к дивану, аккуратно оставляя синие папки на журнальный столик.

Так и прошел весь мой вечер – перед непонятными бумажками, которые мне пришлось перебирать.

Мой мобильник в кармане завибрировал. На экране высветилось имя дяди. Я бросила на своего босса мимолетный оценивающий взгляд. Надеюсь, он не запрещает в рабочее время говорить по телефону.

– Алло? – тихо ответила я.

– Оливия, за тобой во сколько приехать?

Я почесала лоб, задумавшись. Мозги требовали немедленного сна, поэтому сейчас я похожа на умственно отсталую.

– А сколько сейчас времени?

– Уже девять вечера.

Я расширила глаза. В это время я бы уже давно сидела перед ноутбуком и переводила книгу.

– Эм…я на такси поеду, дядя Джозеф, не утруждайся.

– Скажи, что я сам тебя отвезу, – послышался голос господина Голдмана.

Я подняла на него глаза. На лице даже не смогла скрыть удивления.

– Я все равно не усну, пока тебя не будет дома, – озвучивал свои переживания дядя.

– Меня отвезет…господин Голдман, – неуверенно ответила я.

– Кто? – удивился он.

– Не переживай. Доброй ночи. Скоро буду, – быстро проговорила я и скинула звонок, чтобы избежать лишних вопросов, на которые не смогу ответить перед своим боссом.

– Не стоит. Я вызову такси.

Он наконец посмотрел на меня.

– Я сильно задерживаю тебя. И чтобы твои родственники не волновались, довезу сам, – настаивал он на своем желании.

А почему, в принципе, я должна отказываться от такого предложения? Я наоборот должна радоваться, что мой босс не совсем эгоист и осознает, что из-за него мне приходится сидеть здесь до ночи, пропуская автобусы, и тратиться на такси.

Я наконец закончила перебирать договоры и отнесла нужные на стол господина Голдмана. Он лишь кивнул и встал из-за стола, выключая компьютер.

– Оставляй все здесь, завтра утром вернешь папки. Собирайся домой.

Он натянул на себя пиджак, а я еле сдержалась, чтобы не выбежать из кабинета подпрыгивая.

Возле компании нас уже ждал водитель.

– Какой у тебя адрес? – спросил господин Голдман, когда мы сели на заднее сидение.

– Квартал Чобхэм Манор, район Стратфорд.

Он кивнул и сказал водителю ехать по моему адресу. Всю дорогу мы ехали молча, и я рада этому. Ведь если бы от моего босса исходили какие-то вопросы, то я бы отвечала на них как мямля, поскольку мой мозг уже спит и отказывается полностью функционировать.

Часы на телефоне показывали десять вечера, когда машина остановилась возле моего дома.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Спокойной ночи, – пожелал мне господин Голдман, смотря на меня.

– Спокойно ночи, – неуверенно пожелала я в ответ и выпорхнула из салона.

Машина стояла на месте до тех пор, пока я не вошла в дом. Осторожно отдернув шторку в холле, я наблюдала за тем, как автомобиль президента разворачивается и уезжает.

Я сняла туфли и расслабленно прижалась спиной к входной двери. Закрыла глаза и прислушалась к себе. Спокойно. День прошел без происшествий, без каких-либо нелепых приключений, благодаря чему я сейчас улыбаюсь своему успеху, а не реву в подушку, обзывая себя неумелой и неприспособленной амебой. Утром я находилась в таком волнительном состоянии, что неосознанно настроила себя на одни неудачи. Но все обошлось, и я горжусь собой. Надеюсь, что и весь последующий месяц передо мной будет светить луч успеха.

Я оторвалась от двери и помчалась в свою спальню, чтобы как можно скорее смыть с себя макияж, переодеться в удобную пижаму и хотя бы немного заняться переводом книги. Но в коридоре второго этажа меня поймала тетя Джулиет, которая, видимо, услышала меня и вышла из своей спальни.

– Хочу удостовериться, что с тобой все в порядке, – проговорила суетливая тетя, осматривая меня со всех сторон.

– Все хорошо, не переживай. Придется привыкнуть к моим ранним уходам и поздним приходам.

– Ну ничего, завтра все вместе проведем время, как в старые времена.

Я прикусила нижнюю губу.

– Не получится. Завтра я еду в компанию.

– Как? – удивилась тетя, расширив глаза.

Я лишь пожала плечами, не желая посреди ночи объяснять ей то, какие времена сейчас в компании и как много там копится работы, поскольку это затянется надолго, учитывая бесконечные вопросы тети с уточнениями.

– Все, доброй ночи, – пожелала я, целуя Джулиет в щеку, и скрылась в своей спальне.

Включив свет, я не обнаружила Айлин в комнате. Надо же, уже сбежала. И даже не побоялась, что родители в это время еще не спят. Мне же лучше от ее отсутствия. Она бы сейчас закидала меня вопросами, чтобы узнать о моем первом рабочем дне в новом статусе.

Я немного поработала над переводом книги и быстро заснула.

Глава 5

Дэвид

«У всего есть свои недостатки и достоинства. Ответственность – это бремя на плечах, но в то же время она закаляет человеческую силу»

Когда на плечах лежит большая ответственность, расслабиться не получается даже при наступлении ночи, когда ощущается небольшая свобода. Я сижу на диване в своем доме, медленно выпивая виски, но будто не осознаю своего маленького отдыха и все еще продолжаю находиться в своем кабинете среди бумажной волокиты.

Возглавлять семейное дело я начал относительно недавно. Занял кресло президента компании четыре года назад, сразу после университета, и вместе с этим на меня автоматически свалилась груда ответственности. С малых лет я знал, каким будет мое будущее, что меня ждет и на что я отдам свою жизнь. Для меня это не было каким-то бременем и страхом, я хотел и был готов возглавлять семейное дело, которое мне по душе.

Я думал, что быть готовым это равно работать с легкостью. Когда я столкнулся с первыми трудностями, мне казалось, словно мне связали руки. Оказывается, тяжело найти выход в комнате, в которой меня закрыли вместе с теми проблемами, которые тяжело разгрести. Я чувствовал, как они давят на меня, отчего найти решение практически не было возможным, поскольку я полностью был сосредоточен на тяжести этих проблем, а не на том, как от них избавиться.

На моем пути появился конкурент, который в один год выдвинул меня на второй план и купался в лучах славы, намеренно злорадствуя мне. Читал статью о нем и смотрел на его фотографию, на которой он самоуверенно позирует и нагло усмехается, будто знал, что я открою этот журнал. Одним своим существованием он выводил меня на ярость. Я терял контроль. Внушил когда-то в свою голову, что мне нет и не будет равных, и поэтому, когда сильный противник появился на рынке, я растерялся. Я недооценивал его, что стало моей ошибкой.

Но с появлением трудностей в нас все больше вытачивается стержень стойкости. Я отодвинул свой гнев в сторону, который мешал мне проявить свои навыки, и тогда у меня все получилось. Я сосредоточился на своей работе и перестал сравнивать себя с конкурентом, которого начал ценить и уважать, а не видеть в нем пустое место, как раньше. Я попробовал сам нарисовать эскизы ювелирных изделий, что делал несколько лет назад во время обучения, но забросил.

Я никому не показывал свои наброски и не говорил, что вообще умею самостоятельно создавать дизайны украшений, и по сей день сохраняю это в тайне. Лишь моя близкая подруга осведомлена о моих интересах, которая работает со мной в качестве ювелирного дизайнера. Она говорит, что это нечестно, когда я свои работы выставляю как ее, ведь восторги от сотрудников и наших клиентов получает она, а не я.

Не знаю, с чем связано мое желание оставить свой небольшой талант в тайне. Возможно, просто не хочу излишнего внимания к себе, которого хоть отбавляй. Но именно благодаря своим эскизам, которые вскоре вышли в свет в виде ювелирных изделий, наш рынок снова вернул свое законное первое место. Я смог отодвинуть конкурента, который чуть не втоптал меня в пучину отчаяния.

Взял хороший урок с данной непонравившейся мне ситуации: я отныне держу глаза широко открытыми и развеял вокруг себя сладострастный туман, который ослеплял меня и внушал, что я всемогущий. Я начал здраво оценивать себя, спустившись с этого злосчастного Олимпа, где я сходил с ума от успеха.

Мне удалось показать своему конкуренту, кто с давних времен является хозяином рынка на ежегодной ювелирной выставке в Лондоне, и наблюдать за тем, как он давится своим ядом. Теперь ему не удастся снова встать на мое место, потому что я сохраняю бдительность.

Я допил свое спиртное и поставил граненный стакан на небольшой журнальный столик. Тишину в гостиной нарушил мобильный звонок. Я дотянулся на своего пиджака, который бросил на подлокотник дивана, и достал из кармана телефон, принимая вызов от мамы.

– Я слушаю тебя, госпожа моя, – с усмешкой ответил я.

– Тебя сегодня снова не было на ужине! – гневно процедила мама, и я уже представляю, какая злость накрыла ее прелестное белоснежное лицо.

– Не гневайтесь, прошу Вас. Не было времени.

– Не могу поверить, Дэвид, что у тебя уже не хватает времени на собственную семью!

Я вздохнул и надавил пальцами на переносицу. Отодвигая шутки в сторону, я серьезным тоном ответил:

– Мама, сама понимаешь, какое время сейчас наступило. Мы готовимся к выставке.

– Но это не значит, что ты должен забывать об элементарных вещах. Например, поужинать в кругу семьи. В последний раз мы все вместе собирались… – последовала недолгая пауза, – да я даже не могу вспомнить!

– Мама… – пытался я ее успокоить, но она меня перебила.

– После того случая, когда тебя обогнали на этой выставке, ты отныне не позволяешь себе расслабиться, – упрекнула меня мама.

Ее голос уже стал грустнее. Мне не хотелось спорить с мамой и пытаться опровергнуть ее слова, которые, к сожалению, являются правдивыми.

– Хорошо. Завтра я приеду к шести часам. Ты довольна?

– Сейчас нет. Завтра в шесть буду довольна, – проворчала она и сбросила звонок.

Я усмехнулся и бросил мобильник в сторону. Потянулся на диване и поднялся на ноги, чтобы добраться наконец до своей спальни, а затем до душевой. Вода расслабляет меня, и поэтому я предпочитаю находиться под струями воды утром и вечером перед сном.

Я снял свою одежду и бросил ее на кресло в спальне. Накинул на свои плечи халат и обул тапочки. В ванной я отрегулировал воду и встал под струи теплой воды, подставляя лицо. Я мгновенно почувствовал, как по телу вместе с водой растекается и моя усталость. Тело превращается в ватное и бесполезное.

Я вытянул руки вперед и оперся ладонями о плитку, выполненную в мраморном стиле, и опустив голову, закрыл глаза. Струи воды били по голове и спине. По моим черным волосам стекала вода, попадая на мое лицо. Я дышал глубоко и размеренно, пытаясь освободить свою голову от бесконечного потока мыслей. Выбросить из нее весь негатив и успокоиться перед сном, который для меня сейчас важная составляющая для успешного дня.

Слишком много требований вокруг меня, что сводит с ума. Каждый раз перед выпуском новой коллекции я нахожусь в напряжении и в гневе, тем самым боясь этим выплеснуть свою ярость на близких мне людей. Я слишком много терплю, отчего точка кипения, которую я сдерживаю, готова взорваться в любую минуту, если на нее надавить.

Я надеюсь, что это в скором времени пройдет. Я смогу относиться ко всему более спокойно, когда полностью освою свою роль в компании. Пока я вижу вокруг одну только борьбу и много ответственности. Дело, которое мне по душе, стало испытанием.

Почему-то сейчас я вспомнил свою новую ассистентку, которая уже с самого утра немного отогнала накал негативных эмоций во мне, с которыми я сразу же просыпаюсь, а не коплю их в течении дня. Она окутала приемную своей непосредственностью и яркой, безмятежной энергией, когда слушала музыку и тихо подпевала. Она такая… Позитивная? Окутывает пространство, в котором находится, благоприятным воодушевлением. Она словно горит энтузиазмом и силой, заражая всех вокруг рвением захватить этот мир.

Оливия вдохновляет на подъем одним своим присутствием. Ей даже заставлять не приходится. Очень редкий сорт людей, и мне повезло, что такой сотрудник есть в моей компании. А теперь и в моей приемной. Мы работали с ней всего один день вместе, а я уже увидел в ней такое огромное рвение поднять весь мир на ноги.

Я выключил воду и потер лицо ладонями, проводя ими по волосам, чтобы лишняя вода стекла. Дотянулся до полотенца и обтерся, накидывая на плечи халат и обув тапочки. Я поймал себя на мысли, что еще никогда так не задумывался о женщине и не описывал ее в такой животрепещущей манере.

***

Сразу после звонка будильника на прикроватной тумбочке я скинул с себя теплое одеяло и поплёлся в ванную комнату, чтобы принять прохладный, пробуждающий душ. Ночью мне не удалось заснуть сразу. Я около часа ворочался в постели, пытаясь найти удобную позу. Глаза закрывались и по ощущениям казалось, словно в них насыпали песка, но сон все равно не шел.

От завтрака я всегда отказываюсь, а кофе выпиваю только в своем кабинете в компании. В свой дом я приезжаю только ради того, чтобы мыться и спать в комфорте, на мягком дорогом матрасе. Больше меня здесь ничего не держит. Даже когда приезжает Ариэль.

Тогда в этом доме возникают моменты даже похуже, чем тотальное одиночество. Зная, что меня ждет Ариэль в доме, мне иногда даже возвращаться не хочется, а тем более ложиться с ней в одну постель. Я рассуждаю, как подонок, и признаю, что наши отношения с Ариэль держатся на тонкой нити, но признаю пока только для самого себя. С ней об этом мне еще не удалось поговорить, хотя это отторжение я чувствую уже больше полугода. Я пытался, заставлял себя, говорил себе, что это просто тяжелый период в отношениях и его нужно побороть, перетерпеть, но у меня ничего не вышло. Я давал себе слишком много шансов, но теперь я весь иссяк и больше не хочу бороться за эти бессмысленные отношения. Они обречены.

Я надел на себя серый костюм, отказываясь от галстука на сегодняшний день, расстегнув верхние три пуговицы белой рубашки. Никаких деловых встреч не запланировано на выходной день, поэтому можно отказаться от безупречного вида.

Я сел за руль машины и ждал, когда полностью откроются ворота. Если я беру работу на выходные дни, то отпускаю водителя на законный отдых и сам занимаю эту роль.

Я обратил внимание на мобильник, который завибрировал на пассажирском сидении. Остановившись перед красным светом светофора, я ответил на ранний звонок от мамы.

– Я помню про ужин, – тут же проговорил я, когда нажал на кнопку принятия вызова.

– Я рада, но я не по этому поводу. Оказывается, сегодня возвращается Ариэль? Почему ты мне не сказал?

Я посмотрел в сторону и обреченно вздохнул.

– Я сам не знал, – пробормотал я так, чтобы мама не разобрала моих слов.

Она в восторге от моего выбора и у них с Ариэль сложились хорошие дружеские отношения за два года.

– Ладно, ты можешь забыть даже о моем дне рождении, не то что о приезде своей девушки, – со скрытым упреком проговорила мама.

Я закатил глаза и усмехнулся. Что за женщина… Она вечно недовольна мной и вечно ворчит на меня.

– Мы с отцом сами встретим ее в аэропорту. Будет присутствовать на ужине.

– Хорошо. До вечера, – отстранённо сказал я и сбросил звонок, бросая мобильник обратно на сидение.

Я схватился за руль обеими руками и сжал ее, надавив на газ, когда загорелся зеленый свет.

Пора заканчивать терпеть и освободить себя от этой тяжкой ноши в ближайшее время. Придется рубить резко и сразу, оставшись в ее глазах последним ублюдком. Иначе закончить все раз и навсегда не получится. Кто-то из нас должен остаться ангелом и, конечно, это будет Ариэль, несмотря на то, что мне пришлось увидеть буквально на днях.

Через двадцать минут езды, плюс несколько минут поднятия на лифте, я оказался в светлой приемной. Автоматически моя голова поворачивается на место, где сейчас вместо Грейс сидит Оливия.

Что же сегодня она выкинет? Танец?

Я медленно подошел к столу, стараясь заглушить стук жесткой подошвы о плитку. Засунул руки в передние карманы брюк, рассматривая Оливию в спящем варианте.

Ее голова лежит на согнутой руке. Лицо безмятежное и расслабленное. Розовые полные губы слегка приоткрыты. Очки с черной окантовкой чуть сдвинулись на лоб. Каштановые длинные волосы, собранные в конский хвост, распластались по ее спине и столу. Она тихо сопела, и эта картина заставила меня улыбнуться. Мне захотелось как можно дольше сохранить ее сладкий сон, учитывая, как резко поменялся ее распорядок дня, и организму тяжело адаптироваться, но увидеть ее реакцию при виде меня мне хочется куда больше.