Сирийский марафон. В тени летучей мыши

Григорий Григорьевич Федорец

В тени летучей мыши

© Григорий Федорец, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Часть первая

В тени летучей мыши

Посвящается моему деду Пятилетову Ивану Григорьевичу, русскому солдату, погибшему при освобождении Крыма в мае 1944 года

Глава 1

По проселочной дороге шел я молча…

Они ждали уже пять часов. Сирийское солнышко нещадно поливало долину, вытягивая влагу из всего живого. В прозрачно-бирюзовом небе парила парочка птиц. А может, и беспилотников. Шут его знает. Но это не беспокоило. Маскировка была идеальная, умело вписанная в ландшафт. В двух шагах не разглядеть. А для особо бдительных, замороченных ультрасовременными приборами, имелись теплопоглощающие накидки. Тут и тепловизор не пляшет. Кустарник, деревья, холмики. Пересеченка только лишь. Этих холмиков, бугорков и впадин вдоль проселка что мух на помойке.

– Катят, глисты, – прошелестел в наушнике голос Хоттабыча.

Кайда повел бинокль вправо. В оптику было отлично видно, как проселок исчезал за невысокой, покрытой кустарником горкой. Царили, выражаясь высоким штилем, покой и благолепие.

– Три пикапа и «Лендровер». В каждом по четыре телепузика. Плюс в кузове по клоуну с ДШК. Все по-взрослому. Наши клиенты. Карабас-Барабас в «Ровере».

Кайда прижал кнопку передачи рации:

– Уверен?

– Сто процентов, шеф! Усе как в аптеке. Товар в сейфе, – на манер папановского Лелика откликнулся Хоттабыч.

– А ключ? – на миг поддержал игру Кайда. – Всем «ноль».

Повторяться не стал. В группе не первогодки, а мизансцена расписана до вздоха.

Автомобили неслись по дороге. Пыль, выкручиваясь из-под колес, утягивалась в долину.

«Рисковые хлопцы. Гонят что на собачьей свадьбе, только бубенцов не хватает. Эвон как мотает. Однако все к лучшему», – мысленно хмыкнул Кайда, следя уже без бинокля за приближающейся колонной.

Фугас сработал четко. Вспышка, хлопок. Головной пикап, внезапно скакнув кузнечиком, перевернулся в воздухе и грохнулся в кювет. Второй нырнул в облако пыли. Новый хлопок. Визга тормозов отсюда слышно не было. «Роверу» остановиться дали. Даже когда пассажиры горохом посыпались через распахнувшиеся двери, свинцом не поливали. С арьергардом обошлись без гуманизма. Чупа-Чупс, встав на колено, замер с гранатометом. От резкой остановки пикап развернуло боком. РПГ рассерженно фыркнул, и заряд, оставляя дымный след, унесся вниз. Вспышка – и автомобиль разлетелся на куски.

– Хоттабыч, Лях, что на горизонте? – Кайда перевел рацию на передачу.

– Чисто. – Лях был краток.

– Аналогично. Движухи не наблюдовываю, начальник! – откликнулся Хоттабыч.

– Работаем! – унтером рявкнул Кайда.

Понеслось. Короткими очередями из ручного пулемета Носорог загнал боевиков за «Ровер». Четверо, образовав полукольцо, зигзагами рванули вниз.

– Лях! – выдохнул в микрофон Кайда, огибая очередные заросли.

– На связи! – откликнулся наушник.

– Зачищай лишних!

Кайда увидел, что один боевик, поймав паузу в пулеметной очереди, рванул к ближайшей груде камней. Звука выстрела СВД никто не слышал. В бракоделах Лях не числился.

До джипа оставалось метров тридцать, когда ожил наушник:

– Начальник! Однако обидно. Ляху и работа, и почет. А нам, сирым, токмо упреки. У нас тоже клиент беспокойный образовался, – фальшивым голосом ныл Хоттабыч.

– Карабас? – Кайда замедлил бег.

– Не, пехота.

– Гаси!

Кайда нырнул за валун.

Пыль окончательно осела, открыв обзор. Пикапы слабо чадили. Кайда стоял у издырявленного «Ровера», наблюдая, как бойцы обходят место схватки. Слева стукнул одиночный выстрел. Мигом переместился за капот:

– Что там?

– Все нормально. Один в дохлого играл, лицедей, – откликнулся Чупа-Чупс. – Командир, трофей нарисовался. В кювете нашли контейнеры. Судя по маркировке, пусковая установка «Милан» и три ракеты к ней. Берем?

– Кто таскать будет? Подорви. – Кайда направился к сидящему в пыли пленному.

– Зачем таскать? Спрячем. Я и место недалеко знаю. Хорошо?

Кайда утвердительно кивнул.

Ничего героического в Карабасе не было. Изодранный камуфляж американского образца времен «Бури в пустыне», скрученная веревкой арафатка на шее, блуждающий взгляд.

«А ведь он кино гонит. Типа все пропало, гипс снимают, клиент уезжает. Морда лица обмякла, а в зрачках-то ледок. Хитрован. Сейчас тебя испытаем, какой ты Сухов», – мысленно усмехнулся Кайда, возвышаясь над стоящим на коленях пленником.

– Кого ты приволок? Это ж шестерка. Мочи его! – заорал он.

Носорог с внешностью громилы и мозгами суперкомпьютера, вопросительно глянув, мигом сообразил:

– Извини, командир! Ошибочка вышла. Я думал, это бугор! А это хрен с бугра. Счас все исправим. Раз доктор говорит, в морг, значит, в морг. Вставай, басурманин! Да не бзди, перхоть, дам помолиться. Думаю, на небесах тебя заждались. Судя по роже, грешил ты много. Ханку жрал без меры, по девкам хаживал, людям мозги компостировал. Так? Для почина отрежу причиндалы. Зачем они тебе? А с небесами подождем. Погуляешь еще облегченным. Себя покажешь, народ порадуешь. Не кисни. Ножичком чик – и свободен. Перевяжем, не звери. Может, и в город отвезем. Хотя нет. У нас со временем дефицит, как говаривал Аркадий Райкин. Не слыхал про такого? Не беда.

Приговаривая, Носорог сгреб боевика за ворот куртки:

– Оба-на! Дело упрощается. Гляди, какой тебе парни кол сладили. Загляденье. Будешь на нем торчать, что петух гамбургский. Сам порты снимешь или помочь? Да ты, дружок, никак сомлел.

– А если не сломается? – подошел сзади Чупа-Чупс.

Кайда поморщился:

– Тогда придется всерьез прессовать. Без милосердия. Не хотелось бы.

Карабас сломался только тогда, когда Носорог, прочно закрепив в земле кол, стал острие густо намазывать припасенным жиром.

Глава 2

Кто ходит в гости по утрам…

Провинция Латакия. Звучит красиво и загадочно. Будто из учебника истории 5-го класса. На деле каменистая пустыня, по большей части с редкими рощицами. Особенно в районе турецкой границы.

– Жарень ноне, хоть и октябрь на дворе. Опять же, глухомань, – выдал очередной перл Носорог, обозрев округу в бинокль.

– Глухомань, говоришь? – хмыкнул Кайда, не отрываясь от оптики. – Ошибаетесь, поручик. Зашевелились гуманоиды. Минут так… через сорок колонна, полагаю, двинется.

С вершины горы, где группа устроилась на дневку, открывалась прекрасная панорама. Шоссе, лоснясь на солнце, ленивым удавом сползало в долину. Там, накрутив замысловатый зигзаг, ныряло под шлагбаум пограничного КПП. Аккуратные домики, на серебристой мачте развевается красный прямоугольник с полумесяцем и звездой. Черный квадрат огромной парковки, забитый бензовозами.

– Все, парни, пора. Вы уж тут сами как-нибудь. Капитан, остаешься старшим на хозяйстве. – Кайда повернулся к лежащему рядом Носорогу.

– Яволь, герр команданте. Может, все-таки втроем? Вон Хоттабыч готов, как тот пионер.

– Командир, я запросто. Всегда готов! – Хотабыч мигом влез в разговор, хотя еще минуту назад во сне дергал ногой. Кайда только фыркнул, аккуратно выползая из-под маскировочной сети.

Звук возник сзади и высоко. Задрав голову, Кайда разглядел четыре серебристых самолетика в солнечной голубизне.

– Двинули, друже. Негоже опаздывать. Азимут?

Чупа-Чупс вытащил из нагрудного кармана разгрузки навигатор. Включил прибор.

– В норме, через две версты будем в точке.

Беспилотник неслышно парил в прозрачной, без единого облачка выси. Редкие на такой высоте птицы не обращали внимания на механического собрата. За годы войны пернатых в этих краях поубавилось.

Внизу теснились коробочки домов с редкими деревьями, зато всего в километре от строений зеленела мандариновая роща. Многолетние деревья. Ветки усыпаны оранжевыми плодами. К каждому подведен полив. Аккуратные тропинки. В центре рощи прятался двухэтажный дом.

На небольшом мониторе оператора возникла фигурка. Она приблизилась к границе деревьев и двинулась в глубину.

– У нас гости, командир, – зашелестел в наушнике голос Чупа-Чупса.

– Много?

Кайда поправил медный чайничек на импровизированном очаге из трех плоских камней. Синеватый огонек сухого горючего чуть дрогнул.

– Одын, савсэм одын, – с фальшивым грузинским акцентом откликнулся наушник.

– Принято. Как вокруг?

– Покой и благолепие. Гурий только не хватает.

– Умерь эротические фантазии. Бди.

– Бдю, – уныло хныкнул динамик.

– Как жизнь, Абдула? Не берет возраст, аксакал? – улыбнулся Кайда старому знакомому.

– Мала-мала живем, хлеб жуем, – в тон ответил курд. – Рад видеть тебя. Один пришел?

– Практически. С напарником. – Кайда продолжал улыбаться, вглядываясь в изрезанное глубокими морщинами лицо собеседника.

– Старею все-таки. Не заметил твоего парня.

– Не беда, Абдула. Главное, чтобы он плохих людей не пропустил. Сейчас на крыше. Гоняет квадрокоптер, обозревает окрестности. Новые технологии и до нас, лапотных, дошли.

– Убогими и сирыми я ваших не видел никогда. В том числе в восьмидесятых, когда первый раз в Союз попал. КГБ под Ташкентом для таких, как я, учебу организовал на полгода. И позже, когда СССР не было уже. Школу вы сохранили, молодцы.

– Да, школа у нас с тобой общая. И не самая плохая. – Кайда достал из рюкзака металлический термос. – Чайку?

– Не откажусь. Чай у тебя всегда хороший. Да и разговор потечет ручейком. Извини, с возрастом на стихи тянет. Хотя какой с меня Омар Хайям? Всю жизнь, с подросткового возраста, пришлось воевать.

– Ты настоящий курд. А это значит – солдат. Вашему народу, думается мне, не скоро удастся получить независимость.

Абдула грустно усмехнулся:

– К сожалению, ты прав, Саша. Слушай, все хочу тебя спросить: откуда родом? Чернявый, горбоносый. Турок или грек?

– Из казаков. Из-под Ростова. Станица Вёшенская. А у нас в роду кого только нет. Гремучая смесь.

– Вёшенская. Погоди-ка. «Тихий Дон»? Шолохов? Вот так-так.

– Он самый. Читал роман?

– Доводилось. Сильная книга. Ладно, поговорим о делах.

Старые знакомые расположились на втором этаже небольшого дома. Хотя домом это сооружение назвать можно было с большой натяжкой: выбиты окна, проломлен пол, стены в копоти.

– Мой младший сын, – продолжал курд, – вчера приходил. Как у вас говорят, на увольнительную. Он сейчас в учебном лагере. У янки. Осваивают ПТРК Tow. На днях привезли очередную партию плюс «Джавелины».

Абдула сделал небольшой глоток.

– Сын случайно услышал, что завтра эти «дротики» хотят переправить в другой лагерь. В районе Румейлан, на северо-восток провинции Хасеке. Соберут конвой. Уже приехали два бронетранспортера и три грузовика.

– А под Румейлан ваших нет, – прищурился Кайда. – Одни ДАИШ[1]. Некрасиво получается, граждане америкосы. Прямо скажем, погано.

– Сын рассказал, что на прошлой неделе в лагере ЧП произошло. Янки на трех «хамви» в патруль поехали, – хитро улыбнулся Абдула, – а вернулись на одном. И тот дымил нещадно. Остальные заглохли. Их к вечеру на буксире притащили.

Старик пригублял чай мелкими глотками.

– Механик выяснил, двигатели сломались. Топливо. Вообще-то горючку им из Ирака привозят. В бочках. Стоят под навесом. Охраняют наши парни. Янки туда, проверять. А в бочках весь дизель разбавлен такой дрянью… Словом, для конвоя топливо привезли новое. И хранится теперь в их секторе, рядом с ангаром, где боеприпасы. Зона у янки небольшая. Другого места нет. Наших туда не пускают.

– Хочешь сказать, если топливо рванет, то и ангару не поздоровится? – Кайда не донес стаканчик до рта.

– На все воля Всевышнего, – поднял ладони курд.

Майор потеребил мочку уха.

– Теперь главное. Нам нужен выход на руководство ДАИШ в Сирии. Лучше на тех людей, что сидят на финансах. Поступление и распределение. Зафиксированы контакты финансистов Курдской рабочей партии и верхушки ДАИШ в Ираке.

– Ты ничего не путаешь? Мы воюем с ними.

– К сожалению, не путаю. Возможно, те люди из РПК, что пытаются установить контакты с ДАИШ, делают это за спиной руководства партии.

– Похоже, что так. Я попытаюсь помочь вам, Александр.

– Будь очень осторожен. За этими встречами в Ираке торчат уши американской и британской разведок.

– Ну, друже, дело сдвинулось. – Кайда выключил обычный на вид смартфон. – Центр акцию одобрил. Детали на наше усмотрение. Как действуем? Есть идеи?

– Профсоюзное собрание ликероводочного завода будем считать открытым. По старорежимной традиции, слово предоставляется молодежи. Давай, Шопен, бухти, как космические корабли бороздят Большой театр, – не удержался Носорог.

– Скоморох копеечный, даром что профессорский сынок, – фыркнул Лях. – Начинай, Шопен, не нарушай традиций!

– Ша, мелюзга, угомонитесь. Есть что сказать, радист? – Кайда повернул голову к самому молодому бойцу группы.

К лагерю подошли ровно в полночь. Расположились на гребне холма, в двух с половиной километрах. Луна светила что прожектор. Даже без прибора ночного видения отлично просматривалась ближайшая сторожевая вышка. Курд предупредил, что охранный периметр с датчиками и прочими хитрушками начинается за пару километров от колючки. Дальние подступы отслеживают с беспилотников, а у тех пересменка в полночь. Один садится, второй взлетает. Окно минут в десять-пятнадцать.

Снайперы Лях и Хоттабыч заняли места на флангах. Чупа-Чупс с Шопеном и Носорогом быстро собрали трофейный «Милан» и зарядили первой ракетой.

– Форс-мажор объявился. – Кайда в прибор ночного видения всматривался в притихший лагерь. – «Апач» на площадке. Готовят к взлету. На подвеску ракеты крепят.

– С него начнем? Второй – по ГСМ. Напоследок влупим по складу с боекомплектами? – Носорог приник к прицелу.

Кайда несколько секунд помолчал.

– Принято. Готов?

– Готов. – Носорог уже навел оптику на хорошо подсвеченный прожекторами вертолет.

– Давай на счет «три».

Тихий хлопок, и, зашипев разъяренной гадюкой, снаряд понесся вниз, к лагерю. Вспышка яростно полыхнула, поглотив вертолет. Мигом погасли прожекторы. По черному небу разлетелся фейерверк красных брызг.

Хлоп! Вторая ракета, выкручивая хвостом, помчалась к ангару. Боеприпасы детонировали, и взрывом, словно картонную, сорвало часть крыши. За стенами ухало и трещало. Из пролома в разные стороны кометами разлетались куски горящего металла, зажигая все вокруг. Навес рухнул на бочки с топливом. Рвануло.

– Командир, последний выстрел куда? – услышал Кайда голос Носорога.

– Бей по грузовикам. Хватит америкосам кататься. Пусть ножками походят. Прогулки, они для здоровья очень пользительны. Особенно в здешней пустыне. Все, финита.

Глава 3

Встречи под луной

На следующее утро Кайда проснулся от вибрирующего сигнала смартфона. Пришло сообщение. Пару секунд сознание возвращалось из сна в реальность. После ночной акции и трехчасового перехода группа отдыхала на своей оперативной базе, устроенной в развалинах кирпичного завода. До небольшого поселения было километров восемь. Офисное здание пострадало незначительно. В окнах третьего этажа кое-где даже остались стекла. Здесь и обосновались. С крыши открывался прекрасный обзор для наблюдения, да и квадрокоптер запустить не проблема.

Вокруг звенела тишина, изредка нарушаемая вздохами заблудившихся среди искалеченных стен сквозняков.

В сообщении текста не было, лишь смайлик озорно и беззаботно подмигивал. Кайда, услышав тихий шорох, повернул голову. Носорог, пригнувшись, быстро перемещался по бывшему залу. Он лавировал между кучами разбитого кирпича и сломанной мебели, стремясь оставаться в тени. Встретившись взглядами, Кайда вопросительно дернул головой. В ответ офицер показал сжатый кулак с поднятым вверх большим пальцем.

– Обстановка? – уточнил Кайда.

– Норм. В радиусе десяти километров бармалеев не наблюдается.

– Шопен?

– Сканирует ближний эфир. Судя по радиоперехвату, активность и сирийцев, и басмачей минимальная.

– Давай радиста сюда. Срочный вызов на связь. – Кайда вытащил из рюкзака металлический термос. – Чай будешь?

– Спасибо, командир. Только что пил.

Шопен нажал синюю кнопку на панели рации, и из узкой щели поползла белая лента, сворачиваясь в рулончик. Индикатор мигнул красным огоньком, передатчик выключился. Майор быстро пробежал глазами короткий текст.

– Маркони, кликни Носорога. Он на крыше проветривается.

Тот молча кивнул и, быстро свернув передатчик, ушел. Александр еще раз прочел сообщение. Достал из карманчика разгрузки зажигалку. Крутнул колесико, и веселый огонек под легким сквозняком закачался на фитиле. Увидев приближающегося, он закрыл зажигалку.

– Сам Дед вызывает на экстренную встречу.

Носорог тревожно глянул:

– Что-то случилось?

– Гадать не будем. Готовь группу. По закату выдвигаемся.

Место для рандеву выбрали идеальное. Горная речушка делала крутой поворот у отвесной скалы, намыв небольшой песчаный мыс. На другой стороне в непроходимых зарослях ивняка таилась густая темнота. Ускоряясь, речка ворчала, заглушала звуки, делая бесполезными любые направленные микрофоны.

Группа рассредоточилась по внешнему периметру. Снайперы оседлали макушку скалы, разделив окрестности на два сектора. Видеокамеры квадрокоптера, зависшего на полукилометровой высоте, выдавали на монитор четкое изображение округи. Сопровождавшие генерала четверо спецназовцев заняли внутренний периметр.

– Майор, времени в обрез, буду краток, но от твоего чая не откажусь. Угостишь?

Они сидели на большом плоском валуне, одиноко лежащем на песчаном пляже. Кайда, пришедший сюда час назад, заранее раскатал спальный коврик поверх камня.

– Как барина принимаешь. – Генерал одобрительно похлопал рукой по коврику, принимая стаканчик с горячим напитком.

– Почет и уважение начальству, – улыбнулся в темноте Кайда.

– Это правильно. Мелкий подхалимаж, но приятно, – хмыкнул Дед. – Теперь к делу. Карабас просит встречи. Через два дня в Искендеруне. Кафе в старой части города. Точный адрес и время получишь на месте. Познакомишь с куратором из Главка. Подполковник Мирзахмедов. Ты с ним знаком?

– Да, пересекались пару раз в Чечне. Он тогда по Хаттабу работал. Слышал, ему крепко досталось при ликвидации Араба?

Генерал кивнул:

– Полгода провалялся по госпиталям. Несколько операций. Сейчас в турецком секторе управления. Он уже в Стамбуле. Вы идете всей группой. Полная автономность. Местная резидентура об операции не в курсе. На рандеву идете вдвоем с подполковником. Остальные в подтанцовке. Страхуют на всякий пожарный. Связь односторонняя. На случай алярма канал будет.

– Понятно. Какая легенда?

Кайда поставил пустой стаканчик на валун. Генерал вытащил из внутреннего кармана куртки сверток, запаянный в полиэтилен:

– Здесь паспорта, деньги, маршрут, легенда. Четверых я забираю с собой. Они завтра утром из Бейрута вылетают в Стамбул. Рейс транзитный, из Рима.

Дед сделал маленький глоток.

– Этим же рейсом летят наши дипломаты из Италии. Подмогнут, если что пойдет не так. Встретитесь через сутки в Искендеруне. Вы с Морозовым идете отдельно. Завтра ночью в гражданском секторе порта Тартуса сядете на рыбацкую посудину. Шкипер – турок, команда – сброд со всего Ближнего Востока. Рыбный бизнес для отвода глаз. Контрабанда, нелегальная иммиграция. Ваша легенда остается прежней. Наемники. Приехали в Сирию денежку срубить. Пришли русские. Риск потерять буйную головушку возрос, а гонорар – нет. И платят с задержкой. В общем, дезертиры игиловского фронта, – ухмыльнулся Дед.

– Вполне реальная тема. Сталкивались с такими экземплярами. Еще чайку? – Кайда потянулся к термосу.

– Плесни на пару глотков. Канал накатанный. Пару-тройку раз пользовали. Но ухо держи востро. Народец тот еще, сам понимаешь.

– Само собой, – кивнул Кайда, протягивая наполненный стаканчик.

– Оружие с собой не брать. Разве что перочинный нож. Не маленькие, обойдетесь без стволов. Назад вернетесь сушей. Маршрут новый, но легенда та же.

Глава 4

Не нужен мне берег турецкий

– Ничего так городок. Культур-мультур. Типа Рио-де-Жанейро, только турецкий. Все поголовно в белых штанах.

Чупа-Чупс скучающим плейбоем разглядывал гуляющих по набережной Искендеруна.

– По сегодняшней моде белые штаны заменили на шорты и сандалии. – Кайда лениво оглядел залитую ярким солнцем бухту; причалы с гроздьями яхт и лодок; набережную, заполненную праздно гуляющей публикой.

В порт их доставила небольшая рыбацкая шхуна, команда которой, как и обещал Дед, больше походила на контрабандистов, чем на рыбаков. Ночью погрузились на заброшенном пирсе в порту Тартуса. Кораблик, с виду пошарпанный, имел пару мощных дизелей. Волны не боялся, мчал с приличной скоростью. К рассвету уже были в турецких водах.

– Курорт. Хвост не проявился?

– Здесь не вычислить. Надо в центр ехать. – Чупа-Чупс смешно задвигал ноздрями и громко чихнул.

– Будь здоров! Двигаем в центр! Нашим маякни.

– Угу. – Напарник вытащил из заднего кармана брюк пачку жевательной резинки в яркой упаковке. Распаковав, ловко кинул в рот и поспешил догонять ушедшего вперед майора.

Они вышагивали вдоль витрин дорогих бутиков и кафе в пешеходной зоне центрального района города. Улица, сплошь из ультрасовременных зданий и небоскребов, прямая, как луч лазера, вытянулась на четыре километра.

Кайда в очередной раз остановился у витражного окна магазина часов:

– С детства мечтаю обзавестись крутыми котлами. «Ролекс» или «Омега», к примеру. Судя по ценникам, так и останется в хотелках.

Чупа-Чупс остановился рядом, равнодушно разглядывая изящные безделушки.

– Оп-па, и рудиментик проявился. Два чела. Топают по двум сторонам. Одного на набережной засек.

– Согласен. Есть такая буква в алфавите. Время рандеву подходит. – Майор громко поцокал языком, отходя от витрины.

– А ты в курсе, что где-то здесь Спилберг снимал «Индиану Джонса»?

Напарник встал как вкопанный:

– Да ну, ты серьезно?

– Точно. В Старом городе.

– Здорово. Так понимаю, нам туда дорога?

– Не угадал, сеньор сладкоежка. Это после. Для начала надо хвост обрубить. Тут недалече кафе с «изюминкой»: из подсобки имеется выход на соседнюю улицу. Наши далеко?

– Рядышком. Сразу за наружкой.

– Вот и ладушки. Начнем, друже, помолясь. – Кайда скучающе, как и полагается туристу, покрутил головой и, легонько хлопнув по плечу напарника, озорно подмигнул.

– Шашлычок вполне аппетитно выглядит. – Чупа-Чупс кивнул на соседний столик, где молодой парочке официант принес заказ.

Кайда беззаботно улыбнулся:

– И пиво недурно. Жаль, не успеем попробовать.

Напарник коротко вздохнул. Они выбрали столик внутри кафе, рядом с барной стойкой, декорированной многочисленными зеркалами.

– Хвост здесь? – Кайда поудобнее уселся на стуле.

– Угу. Оба подтянулись. За столиком на веранде. У самого входа. – Чупа-Чупс повертел головой, разглядывая интерьер.

В кафе было душновато, посетители старались занимать места на открытом воздухе.

Наступало время обеда, и свободных столиков практически не было. Шум с улицы привлек внимание майора. Трое парней, громко разговаривая и энергично жестикулируя, направлялись внутрь кафе. В авангарде двигался здоровенный верзила с сомбреро на голове. Вооруженный открытой бутылкой с пивом, он лавировал между столиками, успевая болтать с приятелями и отпивать из бутылки. Те двигались в кильватере и тишины не добавляли. При этом вся троица никого не задела и столиков не снесла.

– Ловко у них получается. Виртуозы. Прям «Пес Барбос и необычный кросс». Носорог – чисто Моргунов, а Шопен – вылитый Вицин, – завистливо сказал Кайда.

– Ага. Практика. Уходим? – ухмыльнулся Чупа-Чупс.

– Рано. Будь готов по команде. – Майор сделал небольшой глоток из кружки.

В этот момент компания добралась до столика, за которым устроились двое из наружного наблюдения. Они курили, старательно избегая смотреть внутрь кафе. Носорог что-то громко рассказывал, в такт махая бутылкой, а Хоттабыч и Шопен хохотали в полном восторге от услышанного.

Бум! Бутылка Носорога врезалась по касательной в лоб оперативника из наружки.

Дзиньк! Полетел на пол стул.

Полицейский, вскочив на ноги, влепил Носорогу звонкую оплеуху и тут же, получив мощный подзатыльник, рухнул на столик. Понеслось…

Через минуту Кайда и Чупа-Чупс уже шли по соседней улице, покинув кафе через подсобное помещение. В разразившемся кавардаке их исчезновение никто и не заметил.